Баронесса. Эхо забытой цивилизации

Глава 7. Богатства на болотах

Я проснулась до рассвета, поёживаясь от холода — ночи на болоте были куда более суровыми, чем я ожидала. Открытые оконные проёмы не спасали от сырости и пронизывающего ветра. За окном моросил мелкий дождь, который, похоже, здесь не редкость.

Несмотря на холод, я постаралась подняться как можно тише и подошла к окну, стараясь не разбудить Яру. Ночью мы укрылись шерстяными плащами поверх одеял, но даже это не спасало от промозглого холода. Закутавшись до самых ушей, я встречала рассвет.

Это напомнило мне утро моей свадьбы, почти полгода назад, когда, как и сейчас, я смотрела на восходящее солнце с надеждой в сердце.

— Тали? Уже пора вставать? — раздался за спиной сонный голос Яры.

— Нет, всё в порядке. Спи, ещё рано.

Сегодня я планировала осмотреть территорию, обойти всё, что смогу, и определить возможные источники дохода. В голове проносились знания из курса «Выживание и формирование устойчивой общины», который в меня вложили в убежище. Мысли перескакивали с темы строительства на улучшение дорог, с производства на безопасность и экономику общины, но всё это было не то. Курс был рассчитан на создание общины с нуля, где много людей работают вместе, а у нас была совсем другая ситуация.

Мне нужно было быстро наладить производство известного и востребованного товара, чтобы через несколько недель уже начать получать доход. И только потом, имея какую-то стабильность, я начну реализовывать более долгосрочные планы.

Конечно, в крайнем случае мы могли бы продать ещё одну серебряную пластину, но интуиция кричала, что каждый раз, когда нас видят с таким товаром, мы подвергаем себя риску.

Я помнила о судьбе бастарда Веры Стэллан и стремилась избежать её участи.

— Миледи д'Арлейн, мы останемся с вами ещё на два дня… Пока всё спокойно, никого подозрительного. Может, вам нужна помощь? — спросил один из стражников.

Им явно не хотелось провести целый день ничего не делая. Младшему из мужчин было двадцать шесть лет, его звали Ларс, а старшему, Ронану, было более пятидесяти. Оба родились и выросли в деревнях вокруг Калдерры и долго служили в герцогской страже, которая, помимо всего прочего, патрулировала дороги, если землевладельцы платили герцогу за охрану.

Я попросила одного из них сопровождать меня на осмотр территории, а другого — вырубить деревья на востоке и западе от дома, сколько успеет. Яра уже поднялась и занялась завтраком, но я просто схватила хлебную лепёшку, а Ронан взял себе такую же, добавив к ней немного вяленого мяса.

— Как же вы здесь вдвоём-то? — спросил Ронан, и я мвсленно согласилась с его вопросом. Стражники герцогства регулярно патрулировали дороги, и нападения здесь были редкостью, но риск всё же оставался.

— Что вы можете посоветовать? — поинтересовалась я.

Курс по выживанию затрагивал вопрос безопасности, но, в основном, от диких зверей. О защите от людей там почти не говорилось, разве что об установлении специальной должности со смешным названием «полиция» — у нас такой явно не было.

— Я подумаю, что можно предложить, — важно кивнул Ронан, явно польщённый тем, что я спросила его совета.

Территория оказалась неоднородной: большую её часть покрывали холодные, мокрые болота, поросшие тростником, осокой, мхом и папоротниками, порой доходившими мне до пояса. Однако были и участки с проточной водой, а также редкие места, где растительность почти отсутствовала или была совсем другой.

Я поняла, что мы могли бы возобновить добычу торфа — это был главный продукт этих земель. Помимо этого, здесь росли ценные растения и грибы.

Но я надеялась на нечто большее: возможно, янтарные отложения на деревьях или пчелиные ульи, из которых мы могли бы собирать ценные мёд и воск. У нас оставались ещё два золотых, и я надеялась вложить их в первый проект, который принесёт нам стабильный и, самое главное, безопасный доход. И пока что единственным реальным вариантом был торф.

— Осторожнее, миледи д'Арлейн! — вдруг окликнул меня Ронан, указывая на тёмную фигуру впереди.

Она удалялась от нас по старой грязной дороге, а затем свернула в сторону, пробираясь по утоптанной растительности. Я без раздумий устремилась за ней, несмотря на попытки Ронана меня остановить.

Фигура двигалась медленно, и вскоре я поняла, что человек под плащом был очень пожилым. Это окончательно успокоило меня, и Ронан тоже перестал торопиться, его подозрительность сменилась удивлением. Через десять минут фигура вывела нас к крепкому одноэтажному каменному дому, стоящему рядом с двумя заброшенными — у них прогнили двери и крыши.

Местные жители…

Дверь единственного целого дома открыла пожилая женщина, впустив мужчину в плаще внутрь. Я услышала её слабый, старческий голос.

— Извините! — громко окликнула я их, махнув рукой. — Здравствуйте!

Моё приветствие до ужаса напугало стариков.

***

Германн и Марисоль Риверс прожили в «Синей Трясине» всю свою жизнь, и они были не единственными, кто остался здесь. За долгие годы они дважды видели, как благородные феодалы — сначала барон, а потом герцог — пытались вернуть жизнь на эти земли, это длилось несколько лет, но потом они исчезали. Вместе с ними исчезали стабильность, работа, деньги, уход за дорогами…

И люди.

Исчезала молодежь — те, кто хотел растить семьи, строить будущее.

Оставались только старики, которым некуда было идти или которые не хотели покидать свои дома.

— Базил живёт неподалёку от дороги на Арлайн, а Эльза и Сирил — у самой границы с проклятыми землями. Вот и все, — сказала Марисоль, подавая мне кружку воды. Я поблагодарила её с искренней теплотой.

— После наводнения пять лет назад я уж думал, что никто сюда больше не вернётся, — произнёс Германн, задумчиво глядя в окно. — Может, это влияние Тёмного Урго, из-за соседства с проклятыми землями. — В прошлом мужчина работал на добыче болотной руды, но герцог забросил эти земли, и теперь Германн помогал жене собирать лечебные травы, продавая их в Арлайне. У них даже были свои осёл и телега. — Вы уж меня извините леди, не тянете вы на ту, кто сможет изменить ситуацию. Два богатых господина пытались, а вы не выглядите как богачка. Скорее сами здесь сляжете, где только душа держится!

Ронана эти слова возмутили, но я лишь весело рассмеялась. Германн явно забыл, что молодость часто не знает страха, и я была слишком счастлива, впервые в жизни ощущая, что у меня есть что-то своё.

— Может, и слягу, но попробовать стоит. Не списывайте меня раньше времени, — ответила я с улыбкой.

Я уже любила каждую лужу и папоротник на этой земле.

Мы ещё долго беседовали с Германном и Марисоль, обсуждая «Синюю Трясину». Я расспрашивала их о местных животных, о том, водится ли здесь рыба, и видели ли они что-нибудь необычное. Старики посоветовали мне отправиться на восток, туда, где находились проклятые земли, и где, недалеко от границы, жила ещё одна пара, не покинувшая болота после наводнения.

Туда мы и направились с Ронаном, хотя время уже близилось к полудню, и следовало подумать об обеде. Периодически мы останавливались, пережидая кратковременные дожди. Стоя под густыми кронами деревьев, я с тоской смотрела на горы, окружающие «Синюю Трясину» — именно они приносили нам столько осадков. Поднимаясь к горам, воздух охлаждался и не мог больше удерживать влагу, которая оседала на нашей земле. Вообще, в «Выживании и формировании устойчивой общины» не рекомендовали жить на болотах…

Зато красиво. Особенно если любоваться этой красотой из уютного, тёплого дома.

Граница проклятых земель была видна издалека — земля становилась суше, местами проглядывал песок, а привычные папоротники сменялись незнакомыми мне невысокими травами с мясистыми стеблями.

Но больше всего меня насторожили отдалённые синие огни.

Я шла к ним, словно на привязи.

— Всё, дальше нельзя. Осторожнее. Да защитит нас Первородная, — Ронан наложил два пальца одной руки на другую и прижал их к груди, прося защиты у Велирии.

А я... не верила своим глазам. Горизонт передо мной был освещен этими синими огнями. Они были неравномерно разбросаны по проклятой территории, но Ронан вёл себя так, словно не видел ничего странного.

Так вот почему болото называется «Синяя Трясина».

Проклятые земли всегда считались смертельно опасными — многие погибли, пытаясь их пересечь. Сама земля словно отторгала присутствие человека — под её поверхностью были закопаны смертельные ловушки.

«Мины», — незнакомое слово внезапно всплыло в моем сознании. Так называли эти ловушки, из-за которых никто не мог пересечь проклятую территорию. Думаю, именно они подсвечивались передо мной синим светом. Я могла бы пройти вперёд, я видела их, могла обойти.

— Да защитит нас Первородная, — повторила я жест Ронана, прижав руки к груди. Эта земля считалась владением Тёмного Урго.

Бастард Вера Стэллан была отправлена в обитель Первородной как раз после того, как однажды, при свидетедях, вернулась с проклятых земель — невредимая, единственная, кто смог это сделать.

— Пойдём обратно. Надо организовать обед, если Яра ещё не начала готовить, — предложила я. Я промокла, замёрзла и хотела переодеться перед тем, как продолжить осмотр.

— Да, миледи. Осторожнее, здесь корни, — Ронан явно обрадовался тому, что можно отойти от границы проклятых земель, и развернулся обратно к дому.

— Миледи? — он не сразу заметил, что я не следую за ним. Обернувшись, он увидел меня у небольшого водоёма, которых здесь было огромное множество.

Но этот водоём отличался: земля вокруг него была потрескавшейся, словно иссохшей, а рядом возвышались небольшие холмики. Здесь почти не росла трава, а вода имела странный белёсый оттенок.

— Что вы делаете?! — воскликнул Ронан, шокированно наблюдая, как я опустила палец в воду, а затем засунула его в рот.

— Потрясающе, Ронан! — улыбнулась я от уха до уха. — Она солёная!

***

Следующие четыре дня, до нашего первого настоящего дохода, мы с Ярой провели в состоянии взволнованного возбуждения и отрицания. Я беспокоилась, что у нас ничего не получится, а Яра вообще не понимала, что я делала. Но она настолько доверяла мне, что не спрашивала причин моих поступков, а может, ей это было просто неинтересно.

Я решила использовать неожиданно доступную мне рабочую силу на полную, пока стражники герцога находились здесь и страдали от безделья. Чаще всего их нанимали охранять телеги и кареты с ценным грузом, поэтому следить за двумя девушками, у которых явно не было ничего стоящего, для них было непривычно.

Когда Ронан понял, что у нас с Ярой нет большого запаса денег и что я собираюсь зарабатывать на продаже соли, он буквально схватился за волосы — две юные девушки, без денег, без защиты — на болоте. Страшно подумать, что он расскажет герцогу по возвращении.

Видимо, насмотревшись на нас, в нём взыграло что-то отцовское. Он проснулся раньше обычного и починил металлические скобы для замка на входной двери, а потом установил на окно в нашей комнате деревянную панель, которую можно было при желании снять. В дополнение к этому, он настоял на том, чтобы отправиться с Ярой в ближайшую деревню, но вернулся в тот день намного позже её и не один, а с огромным мастифом и среднего размера пастушьей собакой.

— Вот, — довольно сказал он, демонстрируя собак. — Зверя забрал за восемь серебрушек, а Лохматого за четыре.

— Какой красивый! — Яра потрепала Лохматого по лобастой голове.

Тяжело вздохнув, я поднялась в «нашу» комнату, вытащила деньги из ящика, который нашла в схроне, и вернула их мужчине. Вообще, то, что у обычного стражника при себе оказалась такая сумма, казалось невероятным.

Позже я поняла, что, скорее всего, он занёс знакомому деньги по пути в Калдерру, но я никогда не жалела, что он приобрёл для нас хороших, громких сторожевых собак. Человеческую охрану мы не могли себе позволить, а присутствие Зверя и Лохматого моментально оживило место и дало нам чувство защищённости.

В последний день, когда стражники всё ещё были с нами, мы завершали подготовку к добыче соли. Мужчины по моим указаниям выкопали серию неглубоких, но широких квадратных бассейнов, каскадом, прямо возле обнаруженного солёного источника. В это время Яра и я занимались сбором глины.

У меня в голове был чёткий образ того, как должны выглядеть эти бассейны, и я полагалась только на него. Знания о расчётах у меня тоже были, но провести их я не могла — я не умела ни считать, ни писать, и сейчас я даже не была уверена, что до конца их понимала. Однако производство соли в курсе «Выживание и формирование устойчивой общины» считалось базовым навыком, который могли выполнять все члены общины, независимо от их образования.

Бассейны были готовы, и я внимательно оценила их состояние. Некоторые из них уже были выкопаны в глине, а в других Яра и я выложили дно глиной, собранной на других участках. Я проявила себя настоящим тираном: тщательно очищала глину сама и заставляла Яру делать то же самое. После этого я долго перемешивала глину в корзине палкой, добиваясь однородности, время от времени добавляя влажный мох, зная, что он сделает глину более устойчивой к разрушениям и трещинам. Наконец, когда глина была уложена на дно бассейнов, я старательно её утрамбовала, укладывая в два слоя. Верхний слой я выравнивала дощечкой.

В курсе по выживанию этому процессу уделялось особое внимание. Строго рекомендовалось не экономить время на качестве, понимать каждый этап процесса, вкладываться в планирование.

«Пренебрежение тщательной проверкой и контролем качества на ранних этапах неизбежно приведёт к значительным затратам времени и ресурсов в будущем. Время, которое кажется сэкономленным за счёт ускорения процесса, зачастую оборачивается многократным увеличением усилий на устранение ошибок, недочётов и переделку».

— Ну что, наполняем водой? Как повезло-то вам, а если бы не нашли солёный источник? Не настолько уж проклята эта земля, — довольным тоном сказал Ронан.

Не нашли бы — добывали бы торф и продавали его. Просто соль была более прибыльной, да и добывать её было легче.

— Нет, мы оставим глину подсохнуть на день, главное, не слишком долго, чтобы она не потрескалась, — мои слова вызвали удивлённые взгляды и у мужчин, и у Яры, которая никогда не видела меня за работой с глиной.

— И… что теперь? — осторожно спросил Ларс, рассматривая семь широких квадратных бассейнов, шириной и длиной с взрослого мужчину, но глубиной всего в полторы ладони.

— Будем строить теплицы! — громко объявила я.

— Теплицы? — Мужчины смотрели на меня всё более подозрительно. Система каскадных бассейнов в Ксин'тере, насколько мне известно, не использовалась, а теперь я и вовсе говорила незнакомые для них слова.

— Я однажды подслушала купца с Востока, который приезжал к моему отцу, графу Керьи, — важно кивнула я. — Нам нужно создать низкий каркас из крупных веток, толщиной не меньше моего запястья. Я хочу накрыть хотя бы два бассейна, защитить их от дождя и обеспечить специальный тепловой эффект.

Нам очень повезло, что с нами было двое сильных мужчин — они установили каркас буквально за час, а я показала, как крепить к нему широкие листья тростника, который рос здесь в избытке. Листья прекрасно цеплялись за шершавые ветки, но для надёжности я ещё использовала глину, на стыках с каркасом, для закрепления.

Я надеялась, что влажность внутри нашей самодельной теплицы создаст хороший парниковый эффект, климат на болотах был холодным и не особо подходил для выпаривания.

— Всё, завтра будем наполнять бассейны водой, уже без вас, Ларс, Ронан. Спасибо большое за вашу помощь, — поблагодарила я их, и Яра тут же повторила мои слова.

На ужин Ларс совершенно неожиданно принёс нам утку, которую подстрелил, а Ронан, волнуясь о нашем будущем, колол дрова. Ещё накануне он установил большие брёвна вокруг костра и обложил его камнями. На эти камни я и поставила котелок, в котором варила пшеничную кашу, улыбаясь и чувствуя себя счастливой, как никогда.

Наверное, нужно было сбежать с Ярой давным-давно… но куда бы мы отправились? У нас не было дома, крыши над головой, а я и вовсе могла жить только там, где была моя привязка. «Синяя Трясина» казалась мне настоящим благословением Велирии, хотя я не могла избавиться от чувства, что с отъездом Ларса и Ронана всё станет гораздо сложнее.

— Лохматый, не мешай! — весело рассмеялась Яра, очищая утку от перьев. Я посмотрела в её сторону и только теперь заметила, что рядом с ней вертелись собаки и… Ларс. Молодой мужчина с самого начала бросал на неё заинтересованные взгляды. Яра была жизнерадостной, лёгкой в общении, с ямочками на щеках, блестящими тёмными глазами и толстой чёрной косой. Слишком худой, но ей ведь всего семнадцать.

Рядом с ней я была незаметна, поэтому почти никогда не снимала с головы платок — без него я и вовсе казалась общипанным птенцом. Единственный мужчина, который когда-либо смотрел на меня с интересом, был… Кайрос, в ту нашу первую и единственную ночь. Сначала он казался разочарованным моим телом: худобой, шрамами, редкими пятнами аллергии, но после первого раза его взгляд вновь и вновь возвращался ко мне, к моему лицу, а я не отводила глаза, смотря на него почти с вызовом. И это, как ни странно, придавало ему сил на следующий заход.

Тогда я верила, что была влюблена. Хотела отдать ему всё, что имела. Я верила, что Кайрос был моим билетом в новую жизнь, где я больше не буду изгоем, объектом насмешек и злобы без всякой причины.

Покачав головой, я прогнала ненужные воспоминания. В это время Яра снова засмеялась — на этот раз над шуткой Ларса. И меня пронзила тонкая игла страха. А что, если подруга выйдет замуж и оставит меня? Одну... Совсем одну.

С Ларсом удалось поговорить только через полчаса, когда свежее, сочное мясо утки уже тушилось с кашей и зеленью. Соли у нас, к слову, не было — она была слишком дорогой, и я решила не тратиться на неё.

— Если вы когда-либо причините ей боль — душевную или физическую — я отрежу вам яйца, — сказала я без предисловий, вызвав невероятное удивление у Ларса.

— Миледи! Благородные девушки так не выражаются! — шокировано воскликнул он.

— Простите, — неловко извинилась я, понимая, что не хочу отпугивать возможного ухажёра Яры. Я искренне желала ей счастья. — Но я серьёзно. Я не позволю её обидеть.

Мне нужно было сразу дать понять, что Яра не одна, что она под защитой.

— Я понял, — сдавленно ответил Ларс, а Ронан, неожиданно подошедший сзади, хлопнул его по плечу.

— Помоги мне дрова в дом затащить, сердцеед! — подмигнул он, бросив на меня одобрительный взгляд.

Ларс продолжил сидеть рядом с Ярой во время ужина, пока мы наслаждались свежим мясом и горячей крупой. Еда была очень простой, в наших условиях приготовить что-то другое было бы проблематично.

Ничего, завтра мы начнём готовить первую порцию соли и займёмся кухней и домом. А потом, когда у нас появится стабильный доход… я приступлю к основной части плана.

***

Барон Кайрос д’Арлейн

«Миледи снова появилась, в этот раз с целыми тремя дюжинами мешочков соли — больше трёх золотых вышло! Одежка всё такая же простая, платок на голове, но щеки румяные. Следов болезней не видно. Миледи ругалась как сапожник, торговалась очень громко, но тут её никто не знает.

Девушки купили телегу еды, домашней утвари, тканей да инструментов. Грабежей, кроме того, что случилось три дня назад, больше не было, но сегодня с ними был стражник из герцогства Дрейгмор. Говорят ещё, что все пятеро из Синей Трясины теперь на соляном промысле работают».

Кайрос раздражённо сжал в руке письмо от главы Арлайна, едва удержавшись, чтобы не выругаться вслух.

Его бесполезная, глупая жена за полторы недели умудрилась наладить производство соли, пусть и очень маленькое, и не торопилась возвращаться, а ведь он ожидал, что она приползёт обратно в поместье через пару дней после того, как унизила его публично перед герцогом и его людьми! После того, как лишила его очень серьезных доходов от сдачи вдовьего надела. Как она могла быть такой невежественной? Только безумная или очень глупая женщина променяет городской дом на эти проклятые болота! И почему она так ужасно одевается? Он же сам видел множество её сундуков с одеждой.

Но как же ей невероятно повезло! Он всегда считал эти болота бесполезными, даже герцог Дрейгорн давно отказался от попыток вернуть им жизнь. А этой женщине словно помогает Темный Урго.

Долго это не продлится. Осень близится к концу, и скоро похолодает — производство соли остановится, или же очень сильно замедлится.

Барон собирался вернуться в поместье ещё три дня назад, когда узнал о продаже первой партии соли, и попытке кражи денег, но Лилеана неожиданно слегла и умоляла его не покидать её, уверяя, что только его присутствие помогает ей справляться с болезнью.

Кайрос даже немного расстроился — он так хотел наказать непокорную жену. Как только в чреве Талиры начнёт расти наследник д’Арлейн, вся дурь сразу же выйдет из её головы. Почему-то мысль об этом вызывала в нём возбуждение — недостойное, животное.

Одновременно его огорчало и то, что жена позорит его. Не пристало баронессе жить на болоте, в месте, известном своей грязью, сыростью и темнотой. Но дочери Первородной имели право жить на своём вдовьем наделе, если муж не проживает с ними. А полноценно вернуться в баронство Кайрос пока не мог — эти годы были решающими для его карьеры, и сейчас молодой барон сопровождал короля буквально повсюду. Значит, нужно время от времени приезжать, забирать Талиру из её дыры в поместье, ради нескольких ночей любви, а потом возвращаться обратно. К королю, к друзьям, к работе... и к Лилеане.

Когда виконт Гримсби объявил о своей скорой свадьбе, Кайрос даже подумал, что, возможно, стоит взять туда жену — Его Величество наверняка одобрил бы такой поступок. Но, читая отчёты о том, как она себя ведёт и одевается, он быстро передумал. Рядом с ним его жена, коротковолосая, покрытая красными пятнами, будет выглядеть нелепо, а уж если она заговорит… Совсем другое дело Лилеана — такая женщина рядом с ним только подчёркивает его новый высокий статус. Пусть даже всё, что он может себе с ней позволить, — это пара танцев.

— Дорогой, что-то случилось? Новое письмо из дома? — Лилеана, рядом с которой он сидел, когда его нашел слуга, слабо потянулась к его лицу, но вскоре рука девушки бессильно упала на кровать — настолько она была слаба.

— Да, Талира продала новую партию соли, — сухо ответил он.

Темноволосая красавица закрыла глаза, её тонкие ноздри затрепетали от возмущения.

— Какая дикость! Торговать самой, ругаться, копаться в грязи… Я не представляю, как тебе должно быть тяжело. Она продолжает тебя позорить, день за днём.

Да, Лилеана права. И такая, как она, гораздо лучше подошла бы на роль жены… если бы у неё были деньги, влияние или магия.

— Я отправлюсь домой через неделю. Талира должна забеременеть, — тихо сказал он, вставая, зная, что Лилеане придётся смириться с тем, что он должен навещать жену.

Выйдя из комнаты, он не увидел того, как красавица резко села, будто уже не чувствовала слабости.

В её глазах сверкнула ярость, а кулаки решительно сжались.