Баронесса. Эхо забытой цивилизации

Глава 9. Теоден Дрейгорн

Герцог Теоден Дрейгорн.

Комната была освещена тусклым светом догорающих углей в очаге. Каменные стены поглощали остатки света, пряча тени в углах, а воздух был тяжёлым от дыма и пота.

Нужно открыть ставни, впустить прохладный осенний ветер.

— Благодарю, Бьянка. Я навещу тебя через три дня, а затем уеду на долгое время. Тебя обеспечат всем необходимым.

Крупный мужчина с темными волосами средней длины поднялся с кровати и открыл окна, задержав взгляд на любовнице. Она улыбалась ему, с нежностью, а в её глазах читалось ожидание.

— Я отправлю Морта с подарком.

У Теодена не было с собой ничего подходящего для неё — подарки для любовниц требовали особой деликатности. Каждый благородный род имел свой камень, свою огранку, и по украшениям можно было легко определить происхождение владельца, вплоть до отдельных членов семьи. Поэтому он всегда приобретал для Бьянки драгоценности отдельно, тщательно следя за тем, чтобы родовые украшения не попали ей в руки.

— Тео… подожди, — голос Бьянки был тихим и тянущим. Она подошла ближе, прикоснулась к его груди, проведя рукой, а затем робко посмотрела на него, снизу вверх, прижимаясь обнажённой грудью к его телу.

— Не называй меня так, — отрезал он. Короткие имена были только для ближайшего круга, и Бьянка туда не входила. Но её прикосновения отвлекли его. — Что такое? Ты хочешь ещё? — спросил он, и, получив её кивок, резко повалил девушку на кровать. Она раскрылась перед ним, сразу же — мягкая и податливая, позволяя ему взять её.

Теоден замечал, что Бьянка начинала ему надоедать, но сегодняшний её энтузиазм вызывал в нём горячий отклик. Он лег на неё всем своим немаленьким весом, но девушка быстро начала задыхаться. Тогда он изменил положение, сел чуть ниже Бьянки, и, повернув её на бок, поднял одну её ногу себе на плечо. Её тонкая лодыжка оказалась рядом с его лицом, и он поцеловал её, слегка прикусив.

Она была по-настоящему красива — смуглая кожа блестела в лунном свете, кудрявые волосы спадали на подушку, а её грудь плавно колыхалась в такт его движениям. На секунду он замер, наклонившись, чтобы поцеловать её, и она сразу ответила, тихо прошептав:

— Да… Пожалуйста, продолжай.

И герцог продолжил, наблюдая за выражением её лица, за каждым проявлением эмоций, жалея, что она не открывает глаза, но не прося её об этом. Если ей не хочется — это ее право. Он продолжил, сжимая её бедро всё крепче, положив вторую руку ей на мягкую, полную грудь, пока не почувствовал приближение разрядки. Но даже в этот момент, не сдержав короткий глухой стон наслаждения, он не забыл вовремя покинуть её тело — ему ни в коем случае нельзя было допустить её беременности. С бастардами разговор был коротким.

Он упал на кровать, тяжело дыша. Бьянка лежала рядом, её глаза были все так же закрыты и это раздражало его. Люди не раз говорили ему, что его взгляд пугает, но он навещал Бьянку уже более полугода, и она должна была понимать, что он не причинит ей вреда.

— Тео, — начала она, и он поморщился. — Ты не мог бы помочь моему брату с должностью? Если он поработает капитаном стражи при тебе, его могут пригласить и в столицу… — её голос становился всё тише, как будто она боялась собственной просьбы.

— Тео...

Он резко встал с кровати, потянувшись за платком, чтобы вытереться — тот лежал на резном ларе у кровати.

— Не называй меня так, Бьянка. Ты знаешь, что для аристократов это оскорбление. Я не давал тебе такого права, — в его голосе прозвучал холод, и девушка тут же вскочила, почувствовав, что что-то пошло не так.

— Теоден...

— Я буду оплачивать этот дом ещё месяц, как и твоё содержание, — бросил он, заканчивая одеваться. Цепь с многочисленными красными лентами скрылась под плотным плащом.

— Нет, подожди, ты неправильно всё понял!

Если бы она просто попросила его о помощи, не разыгрывая эту сцену с соблазнением, он бы отказался, конечно, но не оборвал бы их связь так резко. Но её манипуляции окончательно лишили его интереса.

Перед выходом он бросил последний взгляд на девушку, которая теперь тихо плакала, бормоча что-то о любви.

Стоило ли пересмотреть решение?

Теоден редко сомневался. Он всегда получал то, что хотел, а огромное состояние и высокий титул лишь способствовали этому.

Когда он впервые встретил Бьянку, он сразу же знал, что рано или поздно она будет принадлежать ему. Полностью. Целиком.

Будет ли он жалеть после сегодняшнего?

Нет.

Таких как она были сотни, если не тысячи. А он никогда не менял своих решений.

Он ведь сразу предупредил ее что терпеть не может подобные игры.

Вечерело. Калдерра готовилась ко сну — большая часть домов погрузилась в темноту, лишь изредка где-то горел свет от очага или масляной лампы. Однако по мере приближения к центру города дома становились всё богаче, и света в них было больше. Сегодня Теоден решил остаться в городе, чтобы завтра лично проверить работу городской стражи. Он всегда уделял особое внимание дням массового набора новобранцев, хотя свободного времени у него практически не оставалось.

Первоначально герцог планировал проигнорировать свадьбу виконта Гримсби, полагая, что не успеет завершить все свои дела перед отъездом. Однако неожиданное приглашение от Ордена Первородной Велирии изменило его планы. Отказ от такого приглашения мог бы разрушить важные для него отношения с Орденом, которые он высоко ценил. Ради этих связей Теоден был готов приложить огромные усилия — храм приносил немалую пользу, позволяя мотивировать и контролировать население и способствовал притоку новых жителей.

Молодая невеста виконта Гримсби, леди Илдора Брай, была невероятно религиозна. Прибыв во владения будущего мужа, она пожертвовала храму огромную сумму и даже пообещала передать в дар свой вдовий надел. В ответ она попросила высшего благословения Велирии на их брак, и храм пообещал, что на свадьбе она получит благословение всех значимых землевладельцев севера.

Это означало, что Теоден потеряет три дня — два дня на поездку и один на саму свадьбу. Он не собирался задерживаться на празднование — не для того он отказывался от бесчисленных приглашений в столицу, чтобы терять время на подобное здесь, на севере.

Вернувшись в своё городское поместье, герцог сразу направился к личному помощнику, который разбирал его корреспонденцию. Управлять таким обширным герцогством без надёжной команды было невозможно.

Особенно теперь, когда ему снова предстояло отправиться на восток — именно там он впервые осознал, насколько сильно Ксин'тера отстаёт от развитых восточных государств.

— Есть что-то важное, Илвар? — спросил он, не теряя времени, и помощник кивнул, начав докладывать.

— Завтра вас ждут в гарнизоне. Кроме того, в серебряной шахте опасаются обвала. Пять писем из столицы, письмо от вашей матушки и запрос от гильдии торговцев — они просят одобрить увеличение объёмов закупок соли из Синей Трясины.

— Спасибо. Я навещу шахты после свадьбы... Погоди, Синяя Трясина?

Он вспомнил, что передал проблемные болота жене своего соседа и даже слышал, что баронесса обнаружила там солевой источник, но большие объёмы? Теоден был уверен, что девушка давно вернулась в поместье.

— Что ещё в письме? — уточнил он с растущим интересом.

— Гильдия отмечает, что соль очень хорошего качества, а объёмы производства растут. Они хотят заранее получить разрешение на крупные закупки. Сейчас большая часть товара уходит в Арлайн, но торговцы планируют побить конкурентов ценой.

Слова Илвара показались Теодену невероятными. Растущие объёмы? Прекрасное качество? В Синей Трясине никто не жил, и туда отправились две очень молодые, неопытные, бедно одетые девушки. Откуда у них взялись средства на масштабное производство? Как баронесса могла его организовать?

— Это шутка? — спросил он, подозрительно глядя на помощника.

Илвар нахмурился в ответ, не понимая, почему герцог усомнился.

— Нет, письмо официальное, — ответил он.

Теоден вспомнил свою встречу с баронессой. Тогда его раздражало то, что он терял своё драгоценное время, но жена его соседа оказалась очень необычной женщиной. Она напоминала дикого загнанного зверька, отчаянно нуждающегося в помощи, но готового укусить при малейшей угрозе. Худого, не самого красивого зверька. При этом она привлекала всеобщее внимание, хотя и сама этого не осознавала — её редкие светлые глаза, почти всегда суженные, пронзали собеседников, а резкие движения и шипящий, необычный голос лишь усиливали это впечатление.

В ней не было ни капли женской покорности или мягкости — она не пыталась понравиться, не демонстрировала слабость, напротив, требовала своё с поразительной настойчивостью.

Она ни разу по настоящему не улыбнулась ему.

Тогда Теоден посчитал её сумасшедшей и крайне глупой. Как можно обменять столичный дом на заброшенные болота? Позже он узнал, что Талира была бастардом, недавно принятым в семью, и это объясняло такое недалекое и глупое решение.

Но соль…

Знала ли она о соляном источнике с самого начала? Вряд ли. Ей просто повезло, и это везение вряд ли продлится долго. Такая, как она, не сможет правильно использовать эту возможность, особенно с наступлением зимы.

На свадьбе Теоден намеревался обсудить с бароном и его женой, как так получилось, что баронесса д'Арлейн ведёт себя как безродная крестьянка — торгуется на улицах, без сопровождения и решает жить на заброшенных болотах. Он был уверен, что барон обеспечил жену всем необходимым, и потому совершенно не мог понять логику её поступков.

***

Как только герцог пересёк территорию поместья, слуги тут же поспешили к нему. Один забрал коня, другой вызвался проводить его небольшое сопровождение — всего пять человек — до их комнат. Третий предложил ему незамедлительно воспользоваться купальней.

После долгого дня верхом купальня ему была действительно необходима. Церемония была назначена на завтра, за ней последуют благословения молодой пары, а после начнутся многодневные пиры… на которых он не собирался задерживаться. Как и многие другие гости, прибывшие сегодня или ожидаемые завтра.

— Прошу, Ваша Светлость, — симпатичная девушка указала ему на дверь купальни.

Услужливая служанка вымыла его, краснея и робея перед крупным обнажённым мужчиной, не замечая что герцог не проявлял к ней никакого интереса. Он знал, что для празднования свадьбы из деревень привезли множество девушек, помогать на кухне и обслуживать гостей. Некоторые из них, особенно те, кто работал в купальнях, за хорошую плату готовы провести ночь в покоях аристократов.

В поместье ожидалось огромное количество гостей, а комнат не хватало. Многие будут размещены в других постройках, возможно, даже в хозяйственных помещениях. Конечно, комнаты тщательно подготовят, но сам факт…

Герцогу Дрейгорну, одному из крупнейших феодалов на севере, были выделены покои из двух комнат в главном доме. Стены его комнат тоже украсили, но он не стал задерживаться — проснувшись, он сразу направился в главный зал. Его целью было обсудить вопросы защиты границ, налоги и возможность использования единственного северного порта для расширения торговли с восточными странами. Илвар бесшумно следовал ним, неся стопку пергаментов, готовый записывать все решения и даже составить договор на месте, если потребуется.

Поместье виконта Гримсби было украшено к свадьбе так, чтобы подчеркнуть богатство и древность рода. Главный зал пестрел гобеленами со сценами из жизни Первородной и охотничьими мотивами. Вдоль стен стояли длинные столы, покрытые богато вышитыми скатертями, на которых находились сверкающие медные подсвечники, придавая помещению торжественный вид.

За завтраком герцога посадили рядом с хозяевами дома. По левую руку от него сидела мать будущей виконтессы Гримсби, а напротив — граф ан Дорн. Граф выглядел откровенно скучающим и, вероятно, прибыл лишь на один день, чтобы не разочаровать Орден Первородной.

Ближе к концу стола расположились барон д’Арлейн и его ближайшие соседи — бароны Марлоу и Тамази, все они прибыли со своими семьями.

Все, кроме барона д'Арлейн. Рядом с ним сидели его мать, Фирруза д'Арлейн, и сестра Ариадна. Однако герцог нигде не видел его необычную жену.

Позднее, в течение дня, он неоднократно замечал Кайроса д'Арлейн — то в беседах с семьёй, то с друзьями. Иногда его сопровождала незнакомая благородная девушка, очень привлекательная, которую герцог не узнавал.

— Засмотрелись, Ваша Светлость? — к нему подошёл слегка подвыпивший родственник барона Тамази, имени которого Теоден не знал. — Это леди Лилеана Муради, дебютантка и главная красавица сезона.

Имя рода Муради ни о чём не говорило герцогу.

— Она здесь с семьёй?

— Нет, они живут далеко на востоке. Заинтересовались? — мужчина ухмыльнулся, будто знал ответ.

Если она не из соседей виконта Гримсби, то что эта Лилеана Муради вообще здесь делает? Судя по тому, что он никогда не слышал этого имени, их род не был влиятельным. Возможно, она подруга невесты?

— Не вижу супруги барона д'Арлейн, — холодно заметил герцог, меняя тему. Он рассчитывал поговорить с Талирой о том, насколько серьёзно она намерена задержаться в Синей Трясине и обсудить производство. Если его гильдия заинтересовалась её товарами, значит, они были качественными и поставлялись в больших объёмах. Однако Теоден подозревал, что для баронессы это лишь игра.

— Да какая она баронесса, — презрительно ответил родственник барона Тамази. — Я часто бывал у д'Арлейнов. Её даже крестьянам стыдно показывать — стоит ей заговорить, как её происхождение сразу выдаёт себя. Полное невежество. Её магия — единственная причина, почему её ещё не сослали в обитель на Скорбном Хребте. Такое нельзя выводить в свет.

Герцог нахмурился — говорить подобное было очень грубо, особенно, по отношению к жене своего соседа.

— Ваша Светлость! Позвольте представить вам мою дочь, — к ним стремительно подошла Фирруза д'Арлейн с семьёй. Родственник барона Тамази моментально сменил тон на приветливый, расплывшись в широкой улыбке. — Ариадна дебютировала два года назад, но вы тогда отсутствовали.

Сестра барона д'Арлейн оказалась миленькой, розовощёкой девицей. Она явно использовала этот вечер, чтобы привлечь внимание к себе, как и многие другие молодые девушки.

Ариадна попросила его принести ей вина, и он сделал это, надеясь поговорить с её братом. Однако, вернувшись, обнаружил, что все остальные, включая барона, исчезли, оставив его наедине с Ариадной.

— Расскажите о своей поездке на восток, Ваша Светлость, — попросила она.

Девушка восхищённо и громко реагировала на его рассказы, иногда слишком явно охая и хихикая, что быстро наскучило герцогу, хотя её интерес к путешествиям был похвальным. Вряд ли Ариадна д'Арлейн подходила ему как невеста — он был герцогом, и для него вполне возможен брак даже с принцессой. Но обижать девушку не хотелось — их земли активно торговали друг с другом. Кроме того, она была симпатичной девицей, которых, однако, герцог видел уже немало.

— Баронесса д'Арлейн решила не посещать это празднество? — спросил герцог, словно между делом.

— Баронесса д'Арлейн? Маменька отошла поговорить с бароном Марлоу, — девушка недоумённо взглянула на него.

— Я имел в виду миледи Талиру д'Арлейн, жену вашего брата.

Ариадна видимо, ещё не привыкла к тому, что титул баронессы теперь принадлежал Талире, в то время как Фирруза д'Арлейн была вдовствующей баронессой.

— Тали… — Ариадна запнулась и опустила взгляд.

— Что-то случилось? Я встречался с баронессой д'Арлейн перед её отъездом в Синюю Трясину.

Девушка долго смотрела на него, смущённо улыбаясь. Она поежилась — в огромном зале было прохладно — и подошла чуть ближе, словно надеясь, что его тело защитит её от лёгкого сквозняка.

— Да... Вы наш сосед и встречались с ней лично, мне трудно скрывать правду, — начала Ариадна, вздохнув. — Как вам известно, Талира была бастардом, и мы сразу взялись за её обучение. Но она сопротивлялась, спорила, для неё, выросшей в диких условиях, всё это казалось необязательным. Нам было... очень трудно, — голос Ариадны дрогнул. — Именно поэтому брат пока не может привезти её в столицу. Он надеялся, что за эти месяцы в баронстве мы сможем обучить её манерам. Мы старались, мы правда старались. Но Тали… Она не хотела понимать, как живут аристократы, и в то же время верила, что ей положено больше. Драгоценности, наряды… Она даже жаловалась на нас соседям, а слуг и вовсе третировала. Мы дали ей всё, хотя брату, конечно, важнее баронство, чем платья для нас. Думаю, вы понимаете, — Ариадна взглянула на него с понимающей улыбкой. — Я даже отказалась от сезона ради семьи, но Тали всё было мало. Она считала, что наконец-то заслужила всё, и уехала в свой вдовий надел, думая, видимо, что-то нам доказать. Нам стало… немного легче.

Герцог был очень удивлён такой откровенностью — жалобы девушки казались ему несерьезными. Ариадна выглядела расстроенной, её взгляд был направлен в пол, но вскоре она подняла глаза и неловко улыбнулась, словно извиняясь за свои слова.

В её голосе ощущалась накопившаяся обида. Видимо, жизнь в этом доме действительно была нелёгкой.

— Дела миледи д'Арлейн идут совсем неплохо, несмотря на то, что в Синей Трясине почти ничего нет, — заметил герцог. Талира д'Арлейн показалась ему грубоватой, решительной и целеустремлённой, но Ариадна описывала совершенно неприемлемое поведение баронессы. Талира не произвела на него впечатления самодовольной или избалованной. Напротив, она казалась загнанной.

Может, её поведение объяснялось отчаянием — отказавшись от помощи родственников, ей предстояло научиться жить самостоятельно. Но если это так, то почему она не выбрала комфортную жизнь на средства, полученные от сдачи её вдовьего надела?

Что-то не сходилось, но это было не его дело.

— Конечно, её дела идут неплохо. Жить на болотах трудно, нет ни дорог, ни построек — всего четыре дома. Но там было сильное солевое производство, на котором работали последние пятеро жителей. Талира забрала себе все их труды. Впрочем, она в своём праве, а у них не было выбора, кроме как поддержать её, — Ариадна горько усмехнулась.

Герцог нахмурился. Эти обвинения звучали куда серьёзнее. Если в Синей Трясине действительно остались жители, и Талира забрала у них последний источник дохода, это было жестоко. Теоден был готов на многое ради развития своей продукции, но никогда бы не лишил нищих людей их последнего средства к существованию.

— Как вы об этом узнали? — спросил он с подозрением.

— Один из тех, кто прожил в Синей Трясине почти пятьдесят лет, переехал в Арлайн… Его зовут Базил. Талира прогнала его, когда он попросил поднять оплату, — с горечью произнесла Ариадна. — Извините, что вывалила всё это на вас. Уверена, у вас тоже бывают проблемы с родственниками.

У герцога действительно были проблемы в семье, но он бы никогда не стал обсуждать их с почти посторонними людьми.

— В моей семье всё в порядке, — ответил он холодно. Ариадна испуганно посмотрела на него, напомнив ему Бьянку.

Скорее всего, этот Базил сильно преувеличил, но всё равно ситуация выглядела некрасиво. Желание вести дела с баронессой исчезло. Он откажет гильдии. Вмешиваться и разбираться дальше он не собирался — у него и так хватало своих забот.

— Ваша Светлость, Ариадна! Как приятно видеть, что вы нашли общий язык, — к ним подошла Фирруза д'Арлейн, в её глазах светилось удовлетворение от того, что её дочь провела столько времени в обществе герцога. А Теоден только сейчас заметил, что Ариадна оказалась настолько близко к нему, что слегка касалась его боком.

Прямо за Фиррузой д’Арлейн следовали несколько других матерей молодых девушек, выглядевших разочарованными, словно время, проведённое герцогом с Ариадной, что-то значило.

— Церемония начнётся через час, Ариадна, нам нужно подготовиться, — с извиняющейся улыбкой сказала вдовствующая баронесса, обращаясь к дочери.

***

Герцог терпеливо ждал окончания церемонии, стараясь игнорировать попытки Ариадны вовлечь его в разговор. Он хотел обсудить кое-что с бароном Марлоу, но тот словно испарился. После церемонии все крупные феодалы, по просьбе Ордена, должны были подойти к молодожёнам и отдельно благословить их.

Как самый крупный землевладелец, герцог шел первым. За ним следовал граф ан Дорн, затем — виконты и бароны. Герцог преподнес в дар новобрачным коллекцию золотых чаш и кубков, а также двух соколов. Подарки остальных были более скромными, но каждый старался продемонстрировать богатство и статус своего рода. Барон Марлоу поднес меха, а барон д’Арлейн — набор дорогих тканей, включая расшитый шелк.

Теоден надеялся на то, что они вскоре наконец покинут храм, когда услышал встревоженный голос Ариадны:

— Это она! Маменька, что она здесь делает? — в её голосе звучала лёгкая паника. Люди вокруг начали оборачиваться на семью д'Арлейн.

Кайрос бросил сестре предупреждающий взгляд и приблизился к краю прохода, стараясь лучше разглядеть происходящее. Его лицо побледнело, как будто он увидел призрака.

По проходу шла Талира д'Арлейн, держа в руках деревянную шкатулку. Она шла уверенно, не обращая внимания на взоры окружающих, смотря лишь на пару в конце прохода. Теоден понял что и сам не может отвести взгляда, что-то удерживало его.

Для такого торжественного события гости выбрали свои лучшие наряды, но Талира была одета в простое платье, которое выглядело преступно дешевым. Такой наряд подошёл бы скорее горожанке на местном празднике, но никак не благородной даме. На ней не было ни мехов, ни сложных аппликаций, ни фибул, только простая вышивка серебряной нитью. Единственным украшением служило фамильное ожерелье рода д’Арлейн. Герцог заметил на лицах окружающих женщин презрение и жалость.

— Я, баронесса Талира д'Арлейн, владелица Синей Трясины, благословляю ваши земли и будущие поколения. Пусть свет Первородной освещает ваш путь, приносит плодородие и мир, а потомки ваши следуют её заветам, - произнесла Талира церемониальное благословение, под одобрябщим взглядом представителя ордена в богатой зелёной робе.

Талира преподнесла в дар сложные пояса из чистого серебра, что вызвало всеобщее удивление — её подарок резко контрастировал с её жалким нарядом.

— Кайрос! — слишком громко произнесла Ариадна, и герцог невольно усмехнулся. Семья барона не могла скрыть свои проблемы, даже на таком событии, но это было не его дело. Зато интерес присутствующих к происходящему рос с каждой минутой.

Особенно заинтересованной оказалась леди Лилеана Муради, которая выглядела так, будто появление Талиры оскорбило её лично. Она попыталась подойти ближе к семье барона, но её проигнорировали, а сам Кайрос, как только нашёл возможность, поспешно вышел вслед за своей женой, желая нагнать ее.