Зажженный факел

Глава 33

У меня даже разбиться не получилось — быть неудачником, так уж до конца, без полумер. Конечно, прыгнул я под влиянием импульса, совсем для меня не характерного, и только в полёте сообразил, какой дури натворил. Спешно отобрал приоритет у тела, вернул его сознанию…

Но сделать ничего не успел. Как и в том «поединке» с Тенью, я почувствовал, как на моём теле проступают руны. И вот ветра изменили свои направления, подхватили моё лёгкое тело, замедлили падение…

«Куда?» — почувствовал я немой вопрос.

— Вон из крепости! — прошептал в ответ.

И меня понесло. Не как Остапа, но всё-таки. Через ворота, во всяком случае, я перелетел на такой высоте, что рыцари снизу даже не почесались по этому поводу. Вот как, оказывается, можно было. А ведь будь я поумнее, в ту ночь, когда умирала Талли, мог бы просто попросить Авеллу перекинуть меня и Натсэ через стену. И вовсе не обязательно было форсировать реку, подвергаясь смертельной опасности.

Магический ресурс: 5.

Эх, ну почему всё хорошее так быстро заканчивается? Любовь, секс, жизнь, мороженое, счастье, магический ресурс… Но делать нечего. Пришлось намекнуть ветру, что меня надо нежно поставить на землю. Что он и сделал.

Ни тебе луны, ни тебе звёзд. Тьма и дождь — полная, блин, романтика для хрупкой одинокой блондинки, месящей сапогами грязь. Стуча зубами от холода, я плёлся предположительно в сторону города, понятия не имея, чего там хочу получить. Знал лишь, что в академию возвращаться не желаю ни под каким соусом. Там Тарлинис сурово ждёт ответа, там Авелла в моём теле трахает всё, что ей улыбнётся. Там даже Мелаирима посадили, Герлим мёртв, и никто меня не попытается убить!

Но Авелла — это, конечно, хуже всего. Вот как она так могла, а? А что если я поступлю с её телом так же? Об этом она подумала?!

Но тут я представил, как на меня забирается какой-то абстрактный парень. Реакция не замедлила проявиться: я содрогнулся всем телом, потом согнулся пополам, и меня вырвало. Чем вырвало — непонятно. Завтрак был давно и неправда.

После рвоты начался озноб. Меня колотило на пронизывающем ветру. Дрожащими руками я пытался обнимать себя. Это было, конечно, приятно и необычно, однако согревало слабо. На мне даже плаща не было — потерялся где-то на плато — только этот дурацкий обтягивающий костюмчик, на который хорошо ложились доспехи.

Стоп! Доспехи! Осенённый этой великой мыслью, я использовал заклинание полного облачения, и дождь забарабанил по металлическому шлему.

— Йо-хо! — воскликнул я и показал небу средний металлический палец. — Ты можешь одолеть мага-трёхстихийника, но тебе не справиться с рыц…

Тут я врезался в дерево и проглотил последнее слово. Откуда тут дерево?! Нет, они, конечно, росли, но не на дороге ведь. Блинский блин, куда меня занесло?! Ещё и врезался так неудачно — шлемом дало по носу, и из него, кажется, опять потекло.

Тут, впрочем, меня посетила ещё одна гениальная мысль. Я ощупал дерево, нашёл приличного размера ветку и отсёк её мечом. Взял в руки, вытянул перед собой.

Воспламенение.

Ветка вспыхнула, зашипела, зачадила, но магический огонь справлялся с обычным дождём. Стало даже чуть-чуть светло — я сообразил, как выйти на дорогу. Да и тепло от огня никто не отменял. Плюс, я заметил одну интересную деталь, которая меня приободрила. А именно:

Магический ресурс Огня: 1000.

Значит, Искорка всё же осталась у меня. Общий магический ресурс телепался на отметке 8, но я ведь умею немножко хитрить…

Перенаправить магический ресурс Огня в магию Воздуха? Да/Нет.

А чего нет, когда да? Направляй!

Тысяча — это много. Это было настолько много, что я даже не видел смысла себя ограничивать, и если какой-то несчастный житель Сезана этой ночью оказался на улице, он мог увидеть поистине величественное зрелище. Рыцарь в полном доспехе, плывущий над крышами домов в обтекаемом дождём пузыре, да ещё и с горящей веткой в руке.

Ветка меня смущала — палево всё-таки. Но, с другой стороны, поди докажи, что она подожжена магией. Может, я просто очень-очень долго мучился и поджёг-таки её спичками.

Вопрос, «куда податься», по здравом размышлении отпал. Такое место было только одно. И я, в своём измученном и задолбавшемся состоянии, только и мечтал, как бы сесть в тёплой гостиной, выпить чего-нибудь горячего и пожаловаться на свою горькую долю понимающим людям…

Приземлившись перед дуплексом, я убрал пузырь, отбросил ветку, которая, лишившись меня, тут же погасла под дождём, и отозвал доспехи. После чего забарабанил в дверь.

Стучал долго, нудно и громко. Наконец, внутри послышались матерящиеся шаги, и дверь распахнулась.

— Настал час тебе выполнить своё обещание! — выпалил я в лицо Зовану, имея в виду тот наш уговор — что когда я приду весь в крови и несчастный, он откроет передо мной дверь.

Однако Зован, завёрнутый в чёрный махровый халат, отчего-то побледнел, оглянулся через плечо и, выйдя на крыльцо, прикрыл за собой дверь.

— Что, сейчас? — зашептал он. — Ты с ума сошла?

— Мне нужно сейчас, — сказал я, не желая отступать.

— Проклятье, белянка, мы же были совсем детьми! Как ты могла запомнить это дурацкое обещание?! Что, всё настолько плохо?

Тут у меня в голове щёлкнуло. Я понял, что понятия не имею, чего такого Зован наобещал сестре в беззаботном детстве, и отчего его сейчас так колбасит. Лишний раз напомнил себе, что я сейчас — Авелла Кенса.

— Ну ладно, — сказал я, хлюпнув разбитым носом. — Меня, в принципе, устроит просто переночевать.

— Ты не подумай, я не отказываюсь от слова, — сказал Зован, для пущей выразительности прижав руку к груди. — Если ты считаешь…

— Я замёрзла и умру!

— Понял. Всё понял, заходи!

Тепло. Тёплое, мать его так, тепло! Какое же оно было прекрасное. Вон огонёк в камине, свечи, всё такое. А с меня льёт, как из тучи. Жаль, Водной печати нет.

— Держи, обалдуйка. — Зован снял халат и набросил его на меня.

— Эт-то совершенно излишне! — попробовал я отвертеться. Созерцать Зована в трусах было так себе удовольствие.

— Я тебе сейчас устрою «излишне». Дуй в ванную, я пойду пока разузнаю, где тебя положить.

Огромная ванна и горячая вода — слава герою Мортегару, спасшему клан Воды. Воистину слава! Даже если забыть о том, что он — это я, я бы сейчас охотно скинулся на памятник этому замечательному человеку посреди города. Потому что после такого бэд трипа под дождём лечь и расслабиться в горячей ванне — это просто сказка. Волшебство!

Закатив глаза в блаженстве, я вдруг подметил деталь, которой раньше не замечал. Потолок был полностью зеркальным, и в нём я увидел себя. Нет… Всё же буду честным: не себя, а Авеллу, вытянувшуюся в прозрачной воде и хлопающую голубыми глазами. Руки непроизвольно скользнули по животу, поднялись выше… Отражение всё повторило.

Я зажмурился, вытянул руки по швам. Хватит дурью маяться, Мортегар, ты не до такой степени извращенец!

А в голову упрямо лезли мысли. Я вспомнил о рунах, покрывающих тело Авеллы. Их ведь кто-то должен был нарисовать. Кто же? И как это было?!

Воображение уже создавало сцену росписи по телу Авеллы, когда стукнула дверь. Я резко повернул голову и увидел Талли.

— Привет, — сказала она, улыбнувшись. — Ну ты нас перепугала, подруга.

— Извини, я нечаянно, — пожал я плечами.

По привычке старался определить, с кем сейчас говорю: с настоящей Талли, или же с моей сестрой. Пожалуй, наверняка было уже сложно сказать. Они слились в одно гармоничное целое. Слова такие скорее произнесла бы Талли, но мягкость интонаций — точно от сестры.

— С Мортом поссорились?

Из какой-то чисто женской вредности я решил наябедничать:

— Ага.

— И что он натворил? Он же безобидный.

— Он мне изменил!

Талли широко раскрыла глаза.

— Ты что, серьёзно? Погоди… А Натсэ?

— Он и ей изменил! — всплеснул я руками по воде. — И ещё оправдывается тем, что напился. — Немного подумав, я добавил: — Впрочем, это я во всём виновата.

Прозвучало дебильно, зато по правде.

— Поверить не могу, — покачала головой Талли. Она, кажется, была и вправду поражена до глубины души. — Это совершенно не в его духе.

— Ещё как в его! — мстительно заявил я. — Он под любую юбку залезть готов из одного лишь сострадания.

Судя по лицу, Талли сперва хотела возмутиться, а потом вдруг рассмеялась.

— Ладно, — сказала она. — Ты, я вижу, энтузиазма не теряешь. Я оставлю здесь полотенце и халат. Потом поднимешься на второй этаж, третья дверь слева — там у нас свободная спальня. Я оставила ночную рубашку и бутылку согревающего.

— Спасибо, Талли, — вздохнул я. — Ты такая добрая…

Я ещё трижды подновлял воду в ванне и, наконец, прогрелся. Когда глаза начали слипаться, решительно встал. Не хватало ещё в ванне утонуть. Хотя, конечно, в моём духе происшествие.

Халат оказался чуть поменьше Зованского, но тоже большой. Ночнушка под стать ему. На крохотной Авелле она болталась мешком. И откуда, спрашивается, Талли её выкопала? Неужели она была когда-то толстой?.. Кстати, очень даже может быть. Если вспомнить, что когда мы встретились, она питалась одним салатиком. Девушки, у которых не было проблем с лишним весом, обычно диетами особо не заморачиваются. Наверное. Но мне-то теперь в этом парашюте как быть?

— Сюда двух таких, как я, засунуть можно, — проворчал я, откупоривая обещанную Талли бутылку.

Плеснул в стакан, глотнул, закашлялся — хорошо! Не подводный дистиллят, конечно, но всё равно очень приятная самогонка. Талли знает толк в выпивке, такие подруги — на вес золота.

Допив всё, что было в стакане, я потушил свечу и заполз под одеяло. Кровать была гигантская. Я сперва лёг повдоль, потом — поперёк, потом — наискосок. Всё было как-то неуютно.

— Что, без плюшевого зайчика не спится? — раздался вдруг саркастический голос.

Я рывком сел в постели, выпучив глаза в темноту.

— Кто здесь?!

Чиркнула спичка. Огонёк перешёл на свечу и осветил лицо…

— Натсэ? — прошептал я, не веря глазам. — Ты?!