Зажженный факел

Интерлюдия 2

Тесак с глубокой печалью поглотил свой любимый тесак и взял меч убитого рыцаря. Повертел его в руке с презрительным выражением лица.

— Ну ты глянь, — проворчал он. — И этим я должен выполнять работу?

Громила, который надевал доспех второго убитого рыцаря, покосился на коллегу.

— Можешь вообще не волноваться, — посоветовал он. — Работу выполню я. — И ударил кулаком в ладонь.

Тесак, и без того мрачный, сделался ещё мрачнее.

— Если я завалю всех троих и вырежу у тебя на черепе цифру «4», то Магистр даже не подумает задавать вопросов.

С этими словами он засунул меч в ножны и вздохнул. Убийцы переодевались у горного ручья к западу от академии. Ручей вытекал из тёмного грота, куда удачно спрятали два трупа.

Тесак не любил рыцарского оружия. Тесак не был рыцарем. Он был мясником и любил звук, с которым лезвие разрезает мясо.

— И с чего нас вообще вместе послали? — сокрушался Громила, пытаясь выпрямить шлем, который искурочил ударом кулака; кровь и мозги изнутри он уже вымыл. — Никогда такого не было, и вдруг…

— Потому что жертв двое, придурок, — объяснил Тесак.

— Тогда давай их поделим. Я возьму пацана, а ты — Малышку.

— Толково придумано! За пацана деньги платят, — немедленно возмутился Тесак.

— А грохнуть девку — защитить честь Ордена! Или для тебя честь Ордена — пустой звук, предательское ты рыло?

Громила, сам себя разозлив, врезал кулаком внутрь шлема, и вмятина превратилась в выпуклость. Осмотрев результат своих усилий, убийца решил не заморачиваться эстетикой и нахлобучил шлем на голову. Тесак фыркнул — похоже было, будто у Громилы вскочила шишка.

— Ладно. Кого валим первым?

Тесак специально задавал Громиле вопросы — ему нравилось смотреть, как тот пытается думать. Вот шлем поник, рука в латной перчатке потянулась почесать затылок, пальцы заскребли металл. Эх, надо будет ему как-нибудь загадок позагадывать. Или книжки читать научить.

— Вальнём девку — пацан кинется на нас. Вальнём пацана, — выдал Громила апофеоз своей мыслительной деятельности. — А если сразу завалить пацана — девка просто уйдёт к Магистру и доложится. Ещё и деньги за пацана заберёт! — В этих словах слышался ужас.

— То есть, ты поверил, что ей на пацана плевать? — уточнил Тесак.

— Она ж сама сказала!

«Спокойно, — сказал себе Тесак. — Спокойно, не ржать, не ржать… После поржём, обещаю».

— Ладно, мой доверчивый друг. Расскажи теперь, как мы найдём пацана или девку, когда все бойцы в доспехах и шлемах?

Громила размахивал трофейным мечом, видимо, пытаясь разобраться, почему эта дубина такая тонкая и лёгкая, и как ею вообще ломать людям кости. Вопрос Тесака его ошеломил.

— Дык, это… — пробормотал он в растерянности, но тут же нашёлся: — А давай просто убьём всех! Это ж турнир. Кого стесняться?

«Не ржать. Не ржать, я сказал!» — мысленно орал на себя Тесак. Вслух же сказал:

— Ладно, слушай план.

— Всё-то у тебя «ладно», — проворчал Громила.

— Я ищу девку, ты меня прикрываешь. Понял? Можно убивать всех, кто ко мне приблизится!

— Легко.

— Убью девку — сорву с неё шлем. Пацан увидит. Дальше — по обстоятельствам. Но как пацан сдохнет — сразу уходим. Понял меня? Сразу! Хотя, конечно, ты можешь и остаться, если хочешь, но я уйду. Вопросы есть? — Тесак выждал несколько секунд и кивнул: — Вопросов нет. Пошли. Мясо ждёт.

Они удалились в направлении стадиона, где вот-вот должен был начаться турнир. Они не видели, как из тёмного грота вышла Натсэ в чёрном обтягивающем костюме. Она поглядела убийцам вслед, покачала головой.

— Как дети, — недовольно сказала она. — Доспехи. Полное облачение.

Продавая её, Толстяк не совсем солгал, когда сказал, что Натсэ — из Ордена Рыцарей. Формально, конечно, она не состояла в братстве, но один случай в прошлой жизни помог ей разблокировать нужную ветвь заклинаний, о чём она не посчитала нужным доложить Магистру. У девушки должны быть тайны, иначе какой интерес.

Серебристые доспехи отразили тусклый утренний свет осеннего солнца. Натсэ сняла шлем, перчатки и вытянула из ножен узкий прямой меч.

— Вот за это, — тихо сказала она, — вы все будете страдать. Мучительно страдать.

Закрыв глаза, будто боясь боли, она собрала свои длинные чёрные волосы в кулак и одним движением отсекла их у самого затылка. Секунду посмотрела на потерянное богатство и бросила в ручей. Вода мгновенно увлекла волосы прочь.

— Му-чи-тель-но, — повторила Натсэ и натянула шлем. Теперь ничто не выдавало её.

Почти.

— Я немного переживаю из-за Тени, — сказал на ходу Тесак.

— А? — простодушно откликнулся Громила.

— Он — элита. А мы у него заказ отобрали.

— Во-первых, не отобрали, а по приказу, — принялся умничать Громила. — А во-вторых — сам виноват. Видать, совсем плохо работал, раз не его послали, а нас.

«Не ржать», — в очередной раз напомнил себе Тесак.

— Его не послали потому, что он работает иначе. Магия Воздуха. Слежка. Невидимость. На турнире ему делать нечего, там магия недопустима. Засветится — на него тут же толпой налетят, и толку? Магистр знает, кого и куда посылать. Только вот Тень всё равно расстроится.

— И что? Предлагаешь его — тоже?

— Не знаю, — покачал головой Тесак. — Сложные времена наступили. Опасные времена…

Болтая так, они прошли мимо утёса, отбрасывающего густую тень на тропу. Как только фигуры убийц скрылись за поворотом, из тени неслышно выступил человек в чёрной шляпе.

— Слишком уж много у вас на двоих мозгов, — промурлыкал Тень. — Пожалуй, никто не обидится, если я слегка убавлю. Тесак — номер четыре. Ты ведь не обидишься?

Тень сделал несколько шагов по тропинке, насвистывая заунывную мелодию, и вдруг исчез. Не видно, не слышно. Только ветер поднялся, закрутил песчинки и полетел вперёд, туда, где вот-вот начнётся турнир.

В честь турнира занятия в академии отменили, и почтенный Герлим остался дома. Он тщательно запечатал все стены в своём домике, закрыл окна и сидел посередине комнаты, проклиная тот миг, когда решил обратиться в Орден Убийц.

— Надо было всё сделать самому, — прошептал он. — Тихо. Спокойно. Без суеты…

Однажды он уже попытался. В ту ночь, когда академию залило водой, он прокрался в комнату Мортегара и, нащупав в темноте рукоять меча, пронзил сопящее на кровати тело. Каково же было его удивление, когда никакой суеты не поднялось, а Мортегар, живой и невредимый, явился на вступительные испытания. И вскоре после них стал слишком заметным, слишком неоправданно важным для клана. Всех кланов.

Был ведь тогда у Герлима порыв — броситься в ноги Дамонту, рассказать о том ночном убийстве. Покаяться. Но и призвать все стихии в свидетели, что лишь маг Огня смог бы так быстро исцелиться от той страшной раны, что он Герлим нанёс ему во тьме.

Однако Герлим не был героем и пожертвовать собой ради мести не решился. Решил обратиться к профессионалам. И что? Сидит теперь в этом ненавистном доме, как загнанный зверь. А проклятый Мортегар его ещё и защищает, вместе со своей девчонкой. Одной из. Нацеплял, как собака — блох. И чего они к нему липнут? Почему он, Герлим, при всём своём почтенном положении, должен покупать для утех рабынь, а этому всё счастье в руки валится само, а? Разве это справедливо?!

Теперь вот и рабыню не купишь. Вряд ли местные ханжи потерпят развлечения Герлима. Поднимут вой о безнравственности.

Об одном только совсем не думал Герлим — об убитом сыне. Только говорил иногда, шёпотом, что мстит за него, а на деле же скорбел о доме и толпе простолюдинов-головорезов, заглядывавших Герлиму в рот. Как же, великий маг взял к себе в услужение. Герлим платил им жалкие крохи, да ещё позволял развлекаться с рабынями, которые ему надоедали. Кормил и поил. А большего скоту и не надо.

Вдруг комната как будто дрогнула. Герлим вскинул голову и увидел на одной из стен чернеющую руну. Кто-то снаружи взывал магией и делал это очень настойчиво. Вот по контурам руны побежали трещины.

— Нет, — прошептал Герлим, отползая к дальней стене. — Нет, пожалуйста, не надо. Не надо!