Зажженный факел

Глава 29

В первые же секунды боя я понял две вещи. Во-первых, с телом мне катастрофически не повезло. А во-вторых — пусть лучше мне, чем Авелле настоящей. Дело в том, что я оказался едва ли не самым низким и вообще компактным рыцарем из всех, представленных на поле. Лёгкая добыча. Уж не знаю, думали ли все те, кто на меня кинулся, о том, что под доспехами — девчонка. Хочется верить, что не думали — рыцари же всё-таки, а не гопота какая.

— Поворот! — зычно скомандовал Лореотис.

Не вдаваясь в рассуждения, я переступил вправо, и наш «тройничок» развернулся. Пятерых несущихся на меня врагов встретил Лореотис. Я туда старался не смотреть — у меня своих проблем хватало. На меня бежал рыцарь, высоко задрав меч и непрерывно вопя, как безголовый камикадзе.

Устойчивые связи «сознание-тело» отсутствуют. Выберите приоритет: Сознание/Тело.

Я быстро ткнул «сознание» и принял удар на свой клинок. Понял, что долго так не продержусь. Руки Авеллы были тоньше моих, слабее. Сам я давно уже перестал обращать внимание на это ощущение, с которым мечи сшибаются друг с другом, но сейчас ощущение было такое, словно мышцы отслаиваются от кости. Потому-то в тренировочных боях Авелла предпочитала уворачиваться, либо отводить удар, не допуская прямых столкновений.

У неё был свой стиль боя, подходящий для её физических данных, и вряд ли я смогу просто так скопировать его.

Приоритет: Тело.

Внезапно я ощутил небывалую лёгкость. Тело стало как будто воздушным. Чтобы заставить его двигаться, не требовалось даже мысли — оно всё знало само.

Рыцарь размахнулся и ударил наискосок. Метил в шею — не разрубить, так сломать. Мои руки порхнули вверх, ноги переступили. Я как будто «помог» рыцарю — направил его меч, добавил ускорения. Рыцарь потерял равновесие, покачнулся вслед за ухнувшим в пустоту оружием.

И вот — момент истины. Я чётко видел щель, зазор между шлемом и доспехом. Тяжело выдохнув внутри своего шлема, я быстро перехватил меч и ударил туда.

Острие меча безошибочно угодило в цель. Я почувствовал всё: как лопнула кожа, как хрустнули позвонки, как сталь рассекла плоть — и судорожно дёрнул меч назад. Дёрнул в дурацком порыве вернуть всё, переиграть, отменить…

Но упавший к моим ногам рыцарь был мёртв. На жёлтую траву текла алая кровь. Кровь была на лезвии моего тонкого меча.

Сто восемь негритят пришли на рыцарский турнир. Одному проткнули шею, осталось их сто семь…

Впрочем, я слишком себя перехвалил. Вряд ли я убил первым на этом турнире. Кругом кипела битва, сталь грохотала о сталь, предсмертные вопли мешались с яростным рёвом. Ко мне пока никто не бежал, и я несколько секунд просто смотрел. Увидел, как тот здоровяк с деформированным шлемом отобрал у соперника меч, сломал об колено, а потом свернул парню башку голыми руками. После чего снял с безвольно болтающейся головы шлем и пытливо вгляделся в лицо.

Справа послышался вскрик, и голос я узнал — мой.

— Поворот! — тут же отреагировал Лореотис.

Это немного смахивало на безумное чаепитие с Мартовским Зайцем. Я только что спокойно рефлексировал своё первое хладнокровное убийство в бою (ожившие мертвецы не в счёт), и вот — оказался один против троих.

Щель в шлеме, через которую я смотрел на мир, не позволяла мне разобраться, что происходит с моим настоящим телом, с Авеллой. Вертеть головой я не стал — перешёл в нападение. Тонкий меч в моих руках порхал, как бабочка, жалил, как пчела, и рыцарям пришлось играть в обороне. Они просто не успевали размахнуться.

В эти секунды я с пугающей ясностью понял одну простую вещь: рыцари, в подавляющем своём большинстве, не умели драться.

Все те месяцы, что я жил здесь, в этом мире, я верил, будто есть какое-то исключительно рыцарское умение вести бой на мечах. Какие-то приёмы, хитрости. И может, что-то такое и было, но кому оно было надо? Я не видел рыцарей, в поте лица отрабатывающих технику боя. Я видел рыцарей, несущих вахту или радостно надирающихся по случаю окончания вахты. По сути дела, из всего Ордена только трое человек хотя бы в последнее время действительно чему-то учились: я, Авелла и Лореотис.

Я вписался в это безумие ради того, чтобы экстремально прокачать в себе навыки бойца, поверить в свои силы. Но сейчас понял, что вся моя «прокачка» осталась в прошлом, в тренировках с Лореотисом. Я уже верил в свои силы, я уже мог сражаться наравне с другими, и даже лучше. Сейчас же мне оставалось только одно: оттачивать навыки убийцы. Пронзать, рубить человеческую плоть, слушать предсмертные хрипы и не позволять себе останавливаться, не разрешать скорбеть, пока бой не окончен.

Трое рыцарей что-то там себе поняли коллективным разумом и, перестав толкаться плечами, взяли меня в полуокружение. Я на миг прикрыл глаза, активировал магическое зрение. Увидел три огонька, пылающих жаждой убить меня. Их явно бесило, что какая-то мелкая, тонкая фиготень оказывает сопротивление, вместо того чтоб развалиться пополам от одного их бравого вида.

Слева и справа позади меня горели огни посерьёзнее — Авелла и Лореотис продолжали сражаться. Но что означал этот вскрик? Авелла ранена? Моё тело пострадало?.. После, после выясню, сейчас убивать надо.

Вновь руки всё сделали сами. Я вскинул меч, сделал вид, что целюсь в рыцаря, который нападает спереди, но в последний миг стремительно развернулся и вогнал лезвие в смотровую щель рыцаря слева.

Он закричал, отдёрнулся, вскинул руки к лицу. Меч упал в траву, позабытый. Этот — уже не боец, по крайней мере, в ближайшие несколько секунд.

Стараясь не думать о том, какую боль испытывает несчастный, лишившись глаза, я повернулся к двум оставшимся. Один удар отклонил, от второго — увернулся, поднырнул под руку и ударил плечом в корпус…

Это было ошибкой. Веса мне не хватило, чтобы повалить взрослого рыцаря, и я попросту бестолково в него ткнулся.

— Дай мне сюда эту тварь! — заревел кто-то.

Я успел заметить огонёк, движущийся ко мне. Успел понять, что это тот самый рыцарь, которого я наполовину ослепил. Но вот встретить его с оружием — не успел. Меч был в правой руке, правое плечо скребло о стальное брюхо другого рыцаря, а одноглазый заходил слева.

Всё, что я успел — вжать голову в плечи, памятуя о судьбе первого моего соперника. Не прогадал — мощный удар в область шеи бросил меня на землю. Изо рта сам собой вырвался крик.

— Девка! — воскликнули надо мной, и я покатился в сторону.

— Девка! — заревел вдруг кто-то таким страшным басом, что задрожала земля. — Девка! Я девку нашёл!

Сердце ёкнуло — столько простого человеческого счастья слышалось в голосе. Я приподнялся на локтях, с трудом вывернул стреляющую болью шею и увидел того самого верзилу в гнутом шлеме. Огромными скачками он нёсся ко мне. Одноглазого сшиб, даже не заметив, двух других, растерявшихся, расшвырял по сторонам.

— Девка-а-а! — заорал он и, наконец, выдернул из ножен меч.

Встать я уже не успевал. Разве что на одно колено. Вскинул меч, молясь, чтобы провидение послало мне какую-то прореху в доспехах здоровяка.

Прорехи не было. Огромная нога вмяла землю передо мной, огромный меч карающей молнией полетел на меня сверху. Никакие доспехи уже не спасут. Даже если не разрубит — просто сомнёт, как каток — консервную банку.

Спасибо, кончено. Прощай, Сезан. Не видеть больше мне ни Натсэ, ни Авеллы, ни даже хотя бы Талли… И, как будто этого было мало, меня вдруг обхватили сзади рукой. Просто рукой, не закованной в броню.

— Не так быстро, Малышка, — промурлыкал знакомый голос. — Ты — моя.