Яд из бездны

Глава 38

1

Некрасов повернулся к Заразе и многозначительно кивнул на балкон.

- Надо проверить что наверху? - сказал он. - Чует моя печёнка нас ждёт сюрприз.

Толстяк кивнул и с тревогой обернулся, когда из-за спины донеслось приглушённое расстоянием визжание дисковой пилы. Бойцы Обители принялись за бронированную дверь.

- Что нас ждёт? - спросил вдруг Веня.

- Прикончат!.. Для них мы просто помеха!

- Я не о нас, я о человечестве! Если всё, что сказала твоя ненормальная подруга правда, — эти ребята пришли не за вакциной, а за эликсиром вечной жизни для богатеньких и влиятельных парней.

- Эк тебя куда занесло! - хмыкнул Некрасов. - Какая судьба уготована человечеству я не знаю, а вот богатенькие парни облизнутся. Я постараюсь, чтобы эликсир жизни им не достался. Пусть стареют как все.

Он постоял немного собираясь с силами. Потом направился к лестнице. Луч его фонаря скользнул по бетонной блестящей от изморози стене, и в глаза сразу же бросился дверной проём со сломанными маятниковыми дверями. Над ними висела предупреждающая вывеска, где на немецком было написано: «Резерват. Вход только в спецодежде».

Некрасов на секунду остановился и направил свет в вытянутое как вагон помещение, стены и полы которого были облицованы метлахской плиткой. На полу валялись обломки мебели, обрывки ремней и изодранные смирительные рубахи. Что творилось в этих стенах не трудно было представить, в некоторых местах, даже сквозь рыхлый ледяной налёт отчётливо просматривались багровые потёки. Опыты безжалостного мясника требовали практического воздействия, и наверняка он не раз препарировал своих подопытных, чтобы понять насколько они выносливы и «живучи».

Ощутив озноб, Некрасов поёжился. От подобных мыслей, даже после всего, что он узнал, на душе начинали выть кошки.

- Можешь со мной туда не ходить! - бросил он Заразе. - Если там затаился какой-нибудь фаг, я его прикончу и без твоей помощи.

- Лучше побуду рядышком, на балкончике, - отозвался Веня.

Некрасов вяло кивнул. Он медленно начал подниматься по ступеням, ощущая как железная лестница тихо вибрирует под его поступью. Голубое мерцание за стеклянной дверью стало интенсивнее, а в какой-то момент ему стало казаться, что до слуха доносится неравномерный гул работающего механизма.

«Вот он момент истины, - подумал Некрасов. - Нет никаких сомнений, что здесь располагался кабинет Хофмана — логово, в котором этот ублюдок решал сложные головоломки, где рождались бредовые идеи о господстве над миром, где сумасшедший некромант научил вирус реанимировать мёртвые клетки».

Майор остановился в паре шагов от стеклянной двери и направил на неё пистолет. Тень больше не появлялось, но это не означало, что там никого нет. Если там прячется одно из этих существ, то оно уже почувствовало запах крови.

Некрасов взялся за ручку и толкнул дверь. Она со скрипом отворилась, обо что-то стукнулась и замерла.

2

С балкона была видна только незначительная часть помещения, но и этого было достаточно, чтобы подтвердить его предположение. Это был типичный кабинет учёного. У облицованной деревянными панелями стены несколько стеллажей с книгами, на подставках склянки с формальдегидом и образцами, кожаный диванчик для отдыха.

Некрасов переступил через порог и посветил по сторонам. Свет выхватил фальшивое окно, в которое была вставлена большая фотография какой-то старинной улочки. Фотография выцвела, но на глянцевой поверхности всё ещё сохранились следы ручной окраски. В углу несколько кадок с давно погибшими пальмами, журнальный столик с бутылками и фужерами, патефон. На стене пара фотографий в рамках, диплом об окончании университета. В дальнем углу стеклянный бокс, к которому были подведены трубки и силовой кабель. Тут же стоял небольшой электрогенератор, и к удивлению майора он работал. Машина гудела и негромко поскрипывала ремнём привода. Внутри стеклянного бокса мерцала голубым светом одинокая ультрафиолетовая лампа.

- Чертовщина какая-то! - не веря глазам, прошептал Некрасов. - Кто же тут хозяйничает-то?!

Он повернул голову и налобный фонарь осветил другой край комнаты, в котором стоял массивный деревянный стол. Рядом кожаное кресло и...

Рука с пистолетом дрогнула. На него смотрели безжизненные прожигающие гипнотическим огнём глаза. Никогда в жизни он не видел таких глаз. Бесцветных, с крошечными синими зрачками, которые призрачно поблескивали в лучах его фонаря. Глубокие из-за синевы, жуткие своей потусторонней отчуждённостью, они приковывали взгляд и не давали отвернуться.

Их владелец сидел в кресле и казалось смотрел прямиком на незваного гостя. Худой как мумия, с желтоватой полупрозрачной кожей, под которой темнели кровеносные сосуды, страшный как сама смерть, «мертвец» мало чем отличался от своих собратьев, что бесцельно бродили по острову. Некрасов сделал несколько шагов к столу и остановился. Эта особь была одета в серый мешковатый комбинезон напоминающий амуницию диверсанта-парашютиста времён войны.

«Сразу прострелить ему башку или подождать?» - подумал Некрасов.

С трудом верилось, что эта бледная, напоминающая мешок с костями тварь, способно причинить хоть какой-то вред и всё же...

Некрасов демонстративно выпростал руку с пистолетом, и тогда только «мертвец» зашевелился. Он медленно сжал пальцы правой руки в кулак и попытался растянуть тонкие коричневые губы в улыбке. Но улыбка получилась так себе. Не улыбка, а оскал лютого хищника. Тёмные отливающие свинцовым налётом зубы приглушённо клацнули, и из горла донёсся хрип.

- Я знал, что однажды кто-нибудь сюда придёт! - по-немецки проскрипел «мертвец». - Рано или поздно это должно было случится...

От неожиданности Некрасов вздрогнул, рука с пистолетом опустилась. Такого эффектного поворота он не мог и представить.

- Ты, Хофман?! - Не придумав ничего лучшего спросил он.

- Я — доктор Хофман! - «Мертвец» моргнул и на пару секунд застыл, словно закончилась энергия.

Трудно было поверить, что зомби способен разговаривать и совершать осмысленные действия, но именно это Некрасов наблюдал собственными глазами. Что бы на это сказала Мейер?

«Жаль, что этой самонадеянной дамочки нет сейчас рядом, - подумал Некрасов. - Это вызвало бы в её структурированном мировоззрении тектонические сдвиги».

- Эй, ты! Если меня понимаешь! Кивни! - подбирая немецкие слова, произнёс майор. - Я хочу с тобой поговорить!

Дункельхайт кивнул и сосредоточил взгляд на собеседнике. Определённо он был заражён зомби-вирусом, — об этом свидетельствовали деформации тканей, сероватый цвет отдельных участков кожи и заторможенная моторика, и всё же он сохранил остатки осмысленного поведения, что противоречило природе ходячих мертвецов. Значит, он не умер?

«Каким образом у выродка это получилось? - судорожно соображая, подумал майор. - Ведь разум первое, что выключается при заражение вирусом. А этот способен связно излагать мысли и даже корчить рожи в попытке изобразить эмоции».

Некрасов подошёл к столу, отодвинул стул и уселся напротив Хофмана. Покрытая изморозью поверхность сиденья обожгла холодом, но майор слишком сильно устал, чтобы стоять перед этим чучелом.

- Почему ты не сдох? - оскалившись в ухмылке, спросил Некрасов.

На секунду Хофман оживился, в его глазах блеснула осмысленность и жалкое подобие заинтересованности. Но потом блеск потух, и немец снова застыл.

- Я создал препарат способный продлевать жизнь клеток и в нужный момент ускорять метаболизм, сохраняя при этом их жизнеспособность, - проговорил Хофман. - Но чтобы получить результат сначала пришлось найти биологический катализатор...

- Этим катализатором стал вирус? Верно?

- Я потратил годы, чтобы отыскать нужную культуру. Для этого пришлось вскрывать десятки захоронений, где покоились останки погибших от страшного мора людей. Копаться в костях, соскабливать с них остатки мышечных тканей, выскребать из черепов гниль, что когда-то была мозгом. Но своего я добился. Я назвал эту культуру«Secunda Vita». Один крошечный образец дал материал для масштабного проекта...

- Проекта по оживлению мёртвых? - Некрасов положил пистолет на стол и откинулся на спинку стула. - Ты ведь с этого начал свой людоедский проект?

- Германии нужны были солдаты. Много солдат. Много неуязвимых, не чувствительных к повреждениям, боли и увечьям солдат. Если убитый на поле боя может ещё раз послужить своей стране, почему бы не дать ему такой шанс.

- Как ты собирался контролировать этих упырей?

- С помощью дрессировки! Я разработал методику воздействия на область мозга отвечающую за движения. Чтобы у подопытных выработать условный рефлекс мои инженеры сконструировали аппарат комбинирующий электрическое воздействие разной частоты. Жаль не у всех эти участки мозга оказались достаточно чувствительными к воздействию электрическими токами, и у некоторых особей подобное воздействие вызвало обратный эффект, — они стали намного агрессивнее.

Дункельхайт рассмеялся, но его смех напоминал какое-то натужное бульканье.

- Иными словами твой метод не сработал! - позлорадствовал Некрасов.

- Не хватило времени, - отпарировал Хофман. - Но я был на верном пути.

Некрасов почувствовал смертельную усталость, нечем было дышать, голову начала туманить сонливость. Он медленно стянул с лица маску и сделал робкий вдох. Воздух был холодным с примесью гари. По вентиляции, по щелям и трещинам дым от выгорающего топливо постепенно проник и сюда.

- Значит, никакого эликсира вечной жизни нет, - сказал Некрасов. - А есть побочный эффект от вируса, с помощью которого ты собирался создать армию мертвецов...

- О таком побочном эффекте на протяжении столетий мечтали все алхимики Средневековья! - ответил Дункельхайт. - Только цена у него высокая — заточение во льду.

- Во льду? - не понял Некрасов.

- Вирус продлевает существование клеток в десятки раз, но чтобы живой человек не превратился в бездушного кровожадного зверя, его развитие нужно контролировать. Опытным путём я определил, что при минусовой температуре активность вирусных частиц падает, они медленнее размножаются и практически не поражают нейроны головного мозга.

- Теперь понятно почему здесь так холодно!

- Здесь уже не так холодно, - поправил Хофман. - Где-то горит огонь, я чувствую запах дыма... Его жар нарушил температурное равновесие.

- Ты испытал свой метод на собственной персоне? - не обращая внимание на бормотание немца, спросил Некрасов.

- Невольно! - оскалился Дункельхайт. - Подопытный оказался слишком беспокойным и сумел разорвать ремень. Он укусил меня за руку в нескольких местах. Сила укуса была такова, что его зубы сломали мне лучевую кость. Я понял, что мне осталось несколько часов и заточил себя в лаборатории, где уже работала морозильная установка.

Хофман выдержал паузу и равнодушно добавил:

- Так я сохранил ясность ума и выиграл время. Я провёл ряд экспериментов, что позволило продолжить работу над проектом и сохранить финансирование. Руководство мне доверяло, и я старался это доверие оправдать.

- А как же вакцина?

Некрасов стянул с плеча рюкзак и достал из него алюминиевый тубус. Осторожно положил его на стол и с интересом посмотрел на Хофмана.

- Это было найдено в море, - сказал он. - Что в нём запечатано?

Зрачки «живого» мертвеца сосредоточились на металлическом цилиндре. Слегка расширились и тут же сузились, превратившись в крошечные точки. Гротескная улыбка медленно сползла с безобразной физиономии, уступив место злобе. Подбородок Хофмана затрясся, зубы несколько раз клацнули и заскрежетали.

- Когда стало ясно что война проиграна, заговорщики решили выкрасть документы и образцы сывороток. Хотели выслужится перед новыми хозяевами, избежать казни и обеспечить себе неприкосновенность. Только я всё это предвидел и позаботился, чтобы им ничего не досталось. В контейнере пустышка. Нет в нём никакой вакцины. Её никогда и не было.

У Некрасова на душе заскреблись кошки. Он был готов ко всему, но только не к такому жёсткому повороту. Неужели всё было напрасно? Напрасна гибель отряда Александры, её собственная гибель? А теперь смерть маячила и перед ним с Заразой, которого он притащил на этот проклятый остров.

- Нет вакцины?! - стараясь сохранить самообладание, спросил Некрасов. - Тогда какого чёрта!..

Он схватил тубус и, размахнувшись, швырнул его на пол. От удара запломбированная крышка отскочила, и из контейнера выскочила пустая бутылка из-под шнапса. С перезвоном бутылка откатилась в сторону и, стукнувшись о ножку дивана, замерла.

- Я не смог создать вакцину от Secunda Vita, - помедлив добавил Хофман. - И никто не сможет это сделать. Но я вырастил «Антагониста»... Вывел новую породу вируса, мощный ингибитор, который подавляет Secunda Vita. Антагонист не позволяет убить человека, не позволяет разрушить нервную систему, не даёт стать ходячим мертвецом. Но излечиться заражённый не способен. Удел человека быть симбионтом, в котором живут несколько враждебных сущностей.

Заторможенная речь Дункельхайта действовало как успокоительное. Вспыхнувшая было злость, быстро угасла. Веки стали тяжёлыми, а от холода, проникающего во все части тела, не хотелось шевелиться. Монотонный, механический голос немца действовал гипнотически, и Некрасов чувствовал как медленно и неотвратимо им овладевает безразличие и апатия. Может сказывалось напряжение предыдущего дня, может тяжёлое пулевое ранение. Ему смертельно захотелось закрыть глаза и хотя бы на пару секунд забыться, убраться к чёрту от этого самодовольного чучела, который бубнил о своих грандиозных достижениях.

- Тогда почему ты сам не использовал антидот? - борясь с дремотой, спросил майор.

- Антагонист эффективен если его ввести в организм не позже, чем через час после инфицирования, - ответил Хофман. - С его изобретением я опоздал на год. Для меня он был уже бесполезен. Secunda Vita проник в каждую клетку моего тела. Он стал полновластным хозяином и просто дремлет в ожидании сигнала. Тут уже ничего не поможет...

Голос немца становился всё приглушённее, с каждой секундой отдаляясь всё больше и больше. Некрасов понимал, что теряя бдительность, совершает огромную ошибку, но бороться с усталостью не было никаких сил.

На мгновение мир вокруг исчез. Все звуки заглохли. Перестал ощущаться холод. А потом выброс адреналина вернул к реальности. Некрасов вздрогнул и почувствовал как заколотилось в груди сердце, да так яростно, что перехватило дыхание. Он разлепил веки и уставился на то место, где сидел Дункельхайт.

«Чёрт, как не вовремя я вырубился», - мелькнула мысль.

Сердце колотилось так громко, что отдавалось в висках. На загривке встали дыбом волосы. Доктор Хофман исчез. Только вмятины в кожаной обивке кресла говорили о том, что ещё недавно кто-то в нём сидел.

- Проклятый упырь! - прошептал Некрасов. - Что же ты, сволочь задумал?!

Пистолет лежал на столе, в каком-то полуметре от руки, но как же трудно было его взять. Майор буквально шкурой ощущал лютый, прожигающий до самых внутренностей взгляд. Он буравил затылок, холодил почище мороза. Ему стало казаться, что если он пошевелится то...

Воздух рассёк яростный обезоруживающий вопль. Некрасов только и успел вскочить со стула и повернуть голову. В то же мгновение крупные тёмные зубы сомкнулись на его надплечье и разрывая ткань куртки впились в мякоть. Стараясь вырвать кусок мяса, Хофман трепал его как голодный пёс свою добычу. Отвратительный трупный запах, звериное урчание и холодные костлявые пальцы, вцепившиеся в плечи, вызвали приступ непреодолимой брезгливости.

Некрасов истошно вскрикнул и попытался оттолкнуть от себя выродка здоровой рукой, но мертвец навалился так, что оба они опрокинулись на пол. Сбросить с себя ненавистную тварь, вышибить его поганые зубы, схватить пистолет, опустошить в гнусного людоеда магазин, — эти мысли пронеслись в голове со скоростью света.

Мысль, что мерзкий фаг, инфицированный зомби вирусом, «впрыскивает» в него сейчас «смертельный яд», придала сил. Не чувствуя боли, майор дотянулся раненной рукой до пояса и вынул из кармашка тактический нож. Секунда, вторая — собравшись с силами он упёрся свободной рукой в подбородок упыря и отодвинул от себя мерзкое рыло.

- Получи, нацистская сволочь! - всаживая стальное жало в лоб Хофмана, выкрикнул Некрасов.

Хватка зомби мгновенно ослабла, белесые мутные глаза окрасились кровью. Фаг зарычал и, запрокинув голову, начал сучить костлявыми руками.

С большим трудом, Некрасов отпихнул от себя агонизирующего упыря, отполз к столу и схватив пистолет, замер в ожидании.

Конвульсии фага длились несколько секунд, но потом он перестал дёргаться, несколько раз вздрогнул и навсегда затих.

- Вот и закончилась твоя Secunda Vita! - сплюнув, процедил Некрасов. - Конец твоему дурацкому проекту.