Время дракона

40

— Ходить в скалы с молодняком — себя не уважать, — злобно думала Тамара. — Дура? Дура. Вот и хлебай теперь. А расхлебывать все равно надо. А то загнутся.

Сначала упал Могутный. Хрипел, хрипел за спиной да и сполз по «катушке». И камень кровью испачкал. Красной, что характерно. Покалеченная и давно мертвая шея Игнатия вдруг начала кровить. Пришлось оттащить нехилое, между прочим, тело в «тарелку» — этакую ямку в камне на троих.

— Так, — сказала Тамара, — И часто у вас, мертвяков, бывают приступы жизни?

Эльф возложил тонкие пальцы на горящую шею товарища, послушал нечто мистическое. Пожал хрупкими плечами и отодвинулся. Молча. И молчал до тех пор, пока самого не скрутило что-то незаметное, но явно очень болезненное. Вот тогда он сразу запел! Очень уж захотел спасти себя любимого. Вышло у него занимательно: якобы чувствует он вокруг разлитую магию, которая и разъела древнее заклятие подъема мертвых. И все было бы просто, если б принц и Могутный были действительно мертвы. Да только маги древности со страху всех подняли: и тяжелораненых, и потерявших сознание от боли, и оглушенных, и… и что принц, что Игнатий были тогда очень даже живы, и даже ранены не совсем смертельно. И надо бы Тамаре их лечить, как и положено безродной девке по отношению к доблестным воинам. Как именно лечить, принцу эльфов знать было недостойно, не лекарь ведь он, а вскоре и не до разговоров стало. Скрючился принц на камне, прижав руки к животу, и собрался умирать по-настоящему. Магический удар, нанесенный столетия назад, взялся убивать его сейчас. И осталась Тамара ночью на скалах возле двух полутрупов, за которых она отвечала — прежде всего перед собой. Ведь кто из них инструктор по альпинизму? Тамара. А что она могла?! Ну, наложить повязку. Ну, она ее и наложила. Ну, дать анестетик, благо горсть таблеток у нее в рюкзачке всегда была — в скалах же аптек нет. Ну, она и дала болеутоляющее. Это эльфу, который, если кое-кому верить, и не жрет ничего, кроме солнечного света да соков священных деревьев. Далее следовало тащить больных к врачу. Или, что далеко не всегда проще, врача к больным. Тамара вспомнила один случай на трехтысячнике и содрогнулась. Уговорили они тогда врачиху идти к больному. И уронили ее, корову неуклюжую. Что было потом им всем, и больному в первую очередь!

К ночи она согрела на спиртовой таблетке чай, влила в себя и села, скрестив руки и ноги. Все, долазились. По темноте ничего не сделаешь, а до света молодняк не дотянет. Особенно эльф. Ходить с молодняком в скалы — пижонство! Любви с эльфом захотелось, блин, под защиту Могутного потянуло, блин!..

Вот тут они и заявились, маговы шакалы! Окружили «тарелку» черные по ночи фигуры, кто-то проворный метнулся на Тамару, приложил больно башкой об камень, прижал железной хваткой. Из парня вышел бы отличный скалолаз, с такими-то лапищами!

— Могутный! — взвыла Тамара. — Вставай, скотина!

А что ей оставалось делать? Расслабиться и получать удовольствие? Так не годилась скалолазная мудрость на сей раз! Ее ж не что-то, ее убивать пришли!

Спасло Тамару высокомерие врагов. Не сразу стали резать, решили притащить факел, полюбоваться на процесс, что ли. И тут Могутный встал. Здоровый такой, и черное копье в руках, о двух лезвиях. Первым делом он, не глядя, махнул вбок, и парень над Тамарой задергался и скоро стал трупом, перед тем забрызгав ей лицо кровью. А пока она закрывалась от липких струй, Могутный прикончил всех. Тела черными грудами валялись на камне, и пока не заявился еще кто-нибудь, следовало сматываться. Ага. В темноте по скалам и с эльфом на руках. Да и с Игнатием непонятно что.

— Идут! — прохрипел оживший воин. — Камнями гремят, слышишь?

Она слышала. Их было много. Убьют. Камень, спаси и сохрани преданную тебе!

Она пихнула эльфа ногой. Подъем! Потом подохнешь! Повернулась к скалам. Ну, родные, принимайте свою непутевую дочь!

И скалы взяли ее на свои каменные ладони. Дергалась веревка, значит, Игнатий и полудохлый эльф ползли следом. И как будто светлее стало, видела она все зацепы и трещины. И сил вроде прибавилось, потому что вытащила она молодняк за собой, хоть и срывались они по темноте постоянно. А вот погоне не так везло. Оставили они под вертикалкой пару изломанных тел и отступили. Но по свету догонят. Найдут легкие ходы и догонят.

Остановились они под утро, забравшись в такое месиво камня, что представлялось сомнительным выбраться обратно.

— Все, я сплю, — пробормотала Тамара. — А если вы не устали, можете дальше идти.

И рухнула где стояла.

— Спи, магичка, — просипел Игнатий. — Мы побудем на страже.

Сон как ветром согнало. Что?!

— А ты думала, мы сами по себе встали и всю ночь шли? — ухмыльнулся Игнатий. — Твоя работа, дева! Ишь как забавно получилось: идешь бить магов, а сама магичкой заделалась! Своих ведь теперь идешь бить! Ладно, не задумывайся, ненадолго это. Раз ты в силу входишь, за тебя маги сами возьмутся. Тут тебе и конец. Или Владыка на разборки лично пожалует. Он тоже не любит, когда кто-то в силу чрезмерно входит. Вот так-то, дева!