Уроки, Которые не Выучивают Никогда

Глава 46

Ветер дул со всего амфитеатра, проносясь сквозь арки и трибуны, шевеля песок у нас под ногами и неистово развевая пальто. Он дул не в одном направлении, а сходился в точке в центре арены, прямо перед Сильвой и мной. И когда ветры с разных сторон столкнулись, они образовали крутящийся вихрь, примерно напоминающий землянина. На этот вихрь было невыносимо смотреть, он отвлекал и на нем невозможно было сосредоточиться. Дующий ветер постоянно подхватывал песчинки и выбрасывал их наружу. Так же, как Джагран принял форму молнии, казалось, что этот Джинн был самим ветром.

Такое торжественное появление. Но для кого, интересно? Это существо стремится произвести на нас впечатление.

— Аэролис, я полагаю? — Мне пришлось повысить голос, чтобы меня услышали за воем ветра.

Голова Джинна задвигалась. У меня сложилось отчетливое впечатление, что он посмотрел на каждого из нас по очереди, но без лица было невозможно определить, в какую сторону он смотрит. Когда он заговорил, его голос был похож на завывание ветра, только ему не нужно было кричать, звук без труда доходил до нас всех:

— Я не ожидал, что она пошлет двух Аспектов. Кто из вас должен умереть сегодня?

Тамура хихикнул и поднял руку:

— Неудавшийся Аспект. Моей матерью была Райтер.

— А. — Джинн, казалось, кивнул. — Я сожалею о твоей потере. Райтер всегда была самой благоразумной из Ранд. Жаль, что она решила покончить с собой, чтобы остановить моего брата.

— Аранае нужно было остановить, — сказал Тамура, разводя руками.

— Да, — согласился Аэролис. — Его попытка расширить разлом и впустить через него существо была ошибочной. Мы бы сами остановили его.

— Райтер все равно бы умерла.

— Верно. — Ветер переменился, и я не могла не почувствовать, что внимание Джинна переключилось на меня. — Итак, это та самая.

Осторожно, Эскара. Это существо сильнее Вейнфолда.

Осторожность никогда не была одной из моих самых сильных черт. Я сделала шаг вперед и создала в правой руке источникоклинок — короткий меч с толстым лезвием и зазубренной кромкой. Я понятия не имела, как убить ветер, но я разорвала бы его на куски, если бы могла.

— Меня послали убить тебя, Аэролис.

Джинн, казалось, слегка пошевелился, ветер запульсировал. Я прищурилась, чтобы не видеть этого безумия.

— Эта форма смущает тебя, Хранитель Источников? Позволь мне тебе помочь.

Ветер стих, как будто то, что удерживало его вместе, было отпущено, и он устремился к земле, разнося песчинки по всем углам колизея. Я напряглась, присев в боевую стойку и отведя клинок в сторону.

— Эска, — сказала Сильва, опуская руку мне на плечо. Из всех нас она была единственной, кто стоял с невозмутимым видом. Когда я взглянула на нее, она покачала головой. — Просто подожди.

Там, где раньше бушевал джинн в форме ветра, земля под ним, казалось, вздулась пузырями. Грязь и песок осыпались, когда из-под земли поднялась и медленно встала на место каменная глыба. Это был не цельный камень, а скорее сотни мелких камешков, каким-то образом склеенных вместе, образуя нечто отдаленно земное по форме, но в два раза больше даже Хорралейна. Когда Джинн двигался, они скрежетали друг о друга, а из щелей между камешками сыпались грязь и песок. На его голове по-прежнему не было лица, и поэтому невозможно было определить, в каком направлении он смотрит. На этот раз, когда он заговорил, его голос был глубоким и рокочущим, как отдаленный сход лавины. Если бы я не знала, что в мире остался только один Джинн, я бы заподозрила, что это совсем другое существо.

— Так лучше? Теперь на меня легче смотреть?

Я была не больше уверена, что мой источникоклинок сможет пробить скалу, чем в том, что он сможет разорвать на части ветер. Мы сражались ледяными тенями против Вейнфолда, поскольку казалось естественным противопоставить холод свету и огню Джиннов, так что, возможно, был какой-то способ противостоять что-то каждому элементу, из которого Джинн сформировался. И снова я почувствовала, как рука Сильвы сжала мое плечо; когда я оглянулась, она улыбнулась мне.

— Аэролис, Меняющийся, — сказала Сильва. Она сделала шаг вперед, встала рядом со мной и поклонилась. — Моя мать, Мезула, Вечный Рассвет, послала нас…

Послышался треск камней, когда Джинн рассмеялся.

— Такая официальность со стороны наемного убийцы. Я знаю, почему ты здесь, Аспект. — И я снова почувствовала, что все его внимание переключилось на меня. — Но мне интересно, знает ли это твой Хранитель Источников.

Хорралейн продолжал идти вдоль стены арены, медленно приближаясь с каждым шагом. Его топор исчез, разбившись о сферу, но в правой руке он держал опасный изогнутый кинжал, и у него определенно хватало сил, чтобы найти ему достойное применение. Многие люди издают рев, когда начинают свою роковую атаку. Это звучит глупо — так оно и есть, — но я много раз видела, как это происходит. Возможно, они думают напугать врага кровожадным ревом, но на самом деле они только выдают себя. Хорралейн был не так глуп. Здоровяк бросился бежать, оттолкнувшись от стены арены, и добрался до Джинна за пугающе короткое время. Но это было все равно что врезаться в стену со всего маху. Хорралейн отскочил от Джинна, его глаза затуманились — он потерял сознание, когда его голова ударилась о каменную форму Аэролиса. К чести Хорралейна, нож попал точно в цель, глубоко вонзившись и оцарапав камень. Но что может сделать простой нож против бога, который предпочел укрыться в камне? Ничего. Несмотря на силу удара, Хорралейну и его ножу досталось гораздо больше. Огромный терреланец остановился, покачиваясь на ногах. Меня всегда удивляло, как кто-то может быть без сознания, но оставаться на ногах.

Я бросилась вперед, сбросив руку Сильвы со своего плеча, и призвала на помощь дугошторм, посылая молнии вдоль своего источникоклинка. Остальные тоже бросились в атаку, все, кроме Сильвы и Имико, которая уже скрылась из виду, как она любила делать. Надо отдать должное моим друзьям — они не колебались. Я атаковала, чтобы спасти Хорралейна. Несмотря на все зло, которое причинил мне этот монстр, он решил связать со мной свою судьбу, и я была предана ему за это. Я ни за что не позволила бы Джинну раздавить этого человека, пока я стояла бы в стороне и наблюдала. Остальные двинулись вслед за мной, но не ради Хорралейна, а ради меня. Мы все были дураками.

Джинн взорвался, волна камней хлынула на нас. Я получила небольшой камень в грудь и обнаружила, что качусь по песчаной земле, изо всех сил пытаясь вдохнуть. Остальным было не лучше. Все мы были повержены, рухнули на землю. Все мы, кроме Сильвы. Женщина, которую я любила, стояла неподвижно, прямо там, где стояла раньше, а перед ней мерцал фиолетовый свет. В тот момент, когда Аэролис атаковал, она создала кинемантический щит.

Глупо, Эскара. Это существо невозможно победить грубой силой.

Мимо меня покатились камни, которые собирались со всей арены к центру, где они собрались в фигуру Джинна.

— Ты можешь помочь? Как в короне? — спросила я Сссеракиса.

Не так. Это место по-прежнему твой мир. Здешние законы ограничивают мою форму. Я буду использовать твою тень, чтобы защитить тебя, насколько смогу.

— Вставай, Эска, — сказала Сильва, и ее голос прозвучал резче, чем обычно, словно удар гонга. — Остальным лучше уйти. — Ее взгляд был прикован к Джинну.

Я с трудом поднялась на ноги и поморщилась от новой боли в теле. К счастью, темные швы, наложенные Сссеракисом, держались; несомненно, обычные швы разорвались бы при падении. Только Хорралейн не шевелился.

— Хардт, вынеси Хорралейна с арены и не подходи.

— Ты уверена в этом, Эскара? — Иштар поморщилась, вставая и разминая левую руку. Я подумала, что это просто чудо — женщина не выпустила свой меч даже во время каменного шторма, который обрушился на всех нас.

— Ты не можешь помочь, Иштар, — сказала Сильва. — Побереги свои силы для терреланцев.

Я кивнула в знак согласия и переключила свое внимание на Хардта:

— Не вмешивайся, что бы ни случилось.

Об уверенности Джинна говорит то, что он просто подождал, пока мои друзья заберут Хорралейна и покинут поле. Они поднялись на трибуны. Я не была уверена, что они действительно в безопасности, но там, безусловно, было безопаснее, чем со мной и Сильвой.

Тамура подошел ко мне, прежде чем присоединиться к остальным, и наклонился очень близко, чтобы только я могла слышать его слова. «Настоящий враг — это не тот, с кем ты сражаешься, а твое собственное невежество». С этими словами он захихикал и ускакал прочь, как счастливый ребенок. В то время эти слова мало что значили для меня, но сейчас я воспринимаю их как еще одну цитату из Трактата о войне Белмороуза. Белмороуз был мудрым человеком, по крайней мере, если по-настоящему задуматься над его учением.

Так что сражаться с Джинном остались только Сильва, я и, конечно, Сссеракис. Аэролис не выглядел обеспокоенным, хотя, по правде говоря, это было трудно определить, пока он ждал.

— У нас есть план? — спросила я.

Сильва тихо рассмеялась:

— Я думала, ты здесь главная. Как тебе удалось победить Вейнфолда?

Мы этого не сделали.

— В основном, с помощью хитрости.

Джинну, похоже, надоело ждать. «Ты знаешь, зачем ты здесь?» Его голос эхом разнесся по арене, сотрясая землю, как землетрясение.

— Чтобы положить конец Вечной войне между Джиннами и Ранд, — сказала я. Безрассудные люди никогда не должны говорить так, как будто они мудры.

Аэролис рассмеялся, и амфитеатр задрожал от смеха.

— Как может война быть вечной, если ее единственным возможным исходом является смерть всех, кто в ней сражался? Сомневаюсь, что Мезула вообще помнит, из-за чего мы враждуем. — Голова Джинна слегка дернулась, и большой камень, который должен был быть его лицом, повернулся. — Она сказала тебе, кто начал войну?

— Я пойду налево, ты пойдешь направо, — прошептала Сильва. — Нам нужно попробовать использовать разные Источники, чтобы посмотреть, что сработает.

Я проигнорировал ее, сделав шаг вперед.

— Вы, — крикнула я Джинну. — Вы убили одну из Ранд.

— Мы нанесли удар первыми, верно. Но это не значит, что мы начали войну.

Сильва встала рядом со мной:

— Ты не можешь доверять словам Джинна, Эска.

Я посмотрела на нее, на женщину, которую любила.

— Но я могу доверять словам Ранд? — Я покачала головой и снова повысила голос. — Война началась из-за Другого Мира. Джинны создали его, а Ранд наполнили его жизнью.

Все еще спрашиваешь у других ответы на все вопросы, Эскара. У тебя уже есть все, что тебе нужно.

Джинн немного погрохотал.

— Не Ранд сказала тебе это. Да, мы создали Севоари, место, которое ты называешь Другим Миром. Наше величайшее достижение — соперничать с силой того, кто создал нас. Место, где законы — это то, что мы выбираем. Мы построили города и горы, океаны и пустыни. Но мы не смогли наполнить их жизнью. В своем великодушии мы попросили Ранд помочь нам. Мы дали им доступ к Севоари, а они наполнили его кошмарами.

— Вот кто вы такие, — прошептала я Сссеракису, прежде чем снова повысить голос. — Ужасы и монстры, призраки и безумные создания. — Я даже рассмеялась, когда все, наконец, встало на свои места. — Они наполнили Другой Мир нашими кошмарами. Вырванными прямо из снов землян, пахтов и всех остальных жителей Оваэриса. Мы создали обитателей Другого Мира, а Ранд просто воплотили их в жизнь.

— Оскорбление нашего величайшего труда, — пророкотал Джинн, и его угрожающий тон заглушил скрежет скал. — Ранд посмеялись над нами. Превратили в мерзость то, чего мы надеялись достичь.

— Кто ты, Сссеракис? — спросила я, обращая свое внимание внутрь себя.

Я твой страх темноты, Эскара. Страх землян перед темнотой. Коллективный кошмар, столь же древний, как и твой народ. Я — это все, чего вы боитесь, что ждет вас в темноте. Но я — это также и я сам, Сссеракис, один из девяти лордов Севоари. Я вырос далеко за пределы своего творения. Ранд и Джинны застряли в прошлом, запертые в тот момент, когда началась их война, и оба мира живут дальше без них. Обе расы — мертвые, посторонние. Они должны оставаться такими.

Сильва что-то говорил, но я не слушала.

— …не могу поверить в это, Эска. Джинны искажают правду…

— Это то, что Ранд рассказали миру? — Арена огласилась смехом Джинна. — Легко распространять дезинформацию, когда ты владеешь книгами по истории. Спроси себя об этом, Хранитель Источников. Почему Ранд так решительно настроена убить меня, когда я заперт здесь? Я не могу сбежать из этой сферы, как Мезула не может покинуть свой дворец. Она заковала мой город в нерушимые цепи и сделала меня пленником. И даже этого ей недостаточно. Она по-прежнему хочет моей смерти.

Странное чувство — находиться в центре событий. Мне казалось, что Джинн тянет меня в одну сторону, а Сильва — в другую, и оба пытаются подчинить меня своей воле. Оба пытались убедить меня, что их дело правое. Возможно, это часть пророчества? Авгурии могут говорить, что я должна положить конец Вечной войне, но они не уточняли, какая сторона в итоге проиграет в конфликте.

Почему сторон должно быть только две? Убей и Ранд, и Джинна. Это, несомненно, положит конец войне.

— Эска, — Сильва сжала мою руку в своей. — Теперь мы должны действовать сообща. Мы можем убить эту тварь, но только вместе.

— Еще один вопрос, Хранитель Источника, — сказал Джинн. — Почему она здесь? — Одинокая каменная рука поднялась и указала на Сильву.

Сильва отпустила мою руку, соединила свои и создала ледяное копье между ладонями. Она метнула его в Аэролиса, но Джинн не пошевелился. Копье разбилось о камни, и Джинна окутал леденящий холод. В считанные мгновения он превратился в лед. Я никогда раньше не видела, чтобы пиромантия применялась подобным образом. Сильва повернулась ко мне и притянула к себе. Я почувствовала ее — сочетание пота, цветочных духов и природного запаха Сильвы. Запаха, который я так хорошо знала. Запаха, который я помню по сей день. Я заглянула в ее глаза и увидела в них отчаяние. Даже в разгар такого конфликта, в тот момент я хотела только одного — обнять ее и позволить всему остальному миру исчезнуть.

— Эска, не дай ему запутать тебя. Если мы не убьем его сейчас, он никогда не позволит нам покинуть эту сферу. Не только мы с тобой, но и все мы окажемся здесь в ловушке, если не убьем его. — Ее голос дрожал, умоляя. Ее лицо было таким серьезным.

Я покачала головой, пытаясь освободиться от опьяняющей близости Сильвы:

— Аэролис сказал, что он заперт в сфере, конструкции, созданной твоей матерью.

Ложь поверх лжи, Эскара. Ты не можешь доверять никому, кроме нас.

— Ты знаешь, для чего были созданы Аспекты, Хранитель Источника? — Голос Джинна звучал отчетливо, несмотря на ледяную тюрьму. — Ты хочешь сказать правду, Аспект? Или это сделать мне?

Сильва покачала головой, в ее глазах стояли слезы:

— Нет.

Джинн снова рассмеялся, и ледяная тюрьма раскололась, рухнув на землю.

— Когда началась война, мы нанесли первый удар. Пока мы не убили Юэстетан, Свет, мы даже не были уверены, что можем умереть. Но как только ее сущность превратилась в кристалл, мой брат Пурран, Отточенный Солнцем, тоже умер. Ему не был нанесен последний удар, никакая незримая Ранд не напала на него исподтишка. Он просто умер, как и Юэстетан.

На лице Сильвы появилось выражение, похожее на скорбь. Словно Джинн, рассказывая свою историю, причинял ей боль.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Давай просто покончим с ним, сейчас.

Я не могла. Не раньше, чем узнаю правду. Мой мир был построен на слишком большом количестве лжи, рассказанной мне Сильвой, Мезулой, Сссеракисом. Мной самой. На этот раз мне нужно было узнать правду, прежде чем действовать. Это было важно.

— Мы связаны законами этого мира, — продолжил Аэролис. — Законами, которые управляют даже нами. Мы связаны жизнью, силой и смертью. Всякий раз, когда умирал один из моих братьев, умирала и одна из Ранд. И всякий раз, когда гибло одно из этих ненавистных созданий, погибал и один из моих братьев. Ты могла бы подумать, что это убедит нас прекратить войну, но этого не произошло. Мы сражались еще упорнее, даже зная, что это только ускорит нашу гибель, а также их. Единственная общая черта у Ранд, и у нас, Джиннов, — наше упрямство.

— Вот почему некоторые из вас создали карманные миры. Не для того, чтобы избежать войны, а чтобы избежать законов, которые связывают вас с Ранд, — сказала я.

— Ты встречала одного из моих пойманных в ловушку братьев? — спросил джинн.

— Вейнфолда.

— Да, в его короне из огня. Как он?

Я пожала плечами. «Он попытался захватить мое тело и использовать его, чтобы сжечь Ро'шан и сбросить его с небес». Мне никогда не нравилось, когда мне напоминали о том, как этот Джинн взял надо мной контроль.

— Вейнфолд так и не смог смириться с бесполезностью войны. — Каменное лицо Аэролиса продолжало поворачиваться, и я пожалела, что на ней нет изображения глаз, чтобы я знала, куда смотрит Джинн. — Я полагаю, он сейчас у Мезулы?

— Под замком.

Сильва снова схватила меня за руку:

— Эска, остановись. Пожалуйста, не делай этого. Не становись на сторону Джинна.

Я нахмурилась, все еще не понимая.

— Я ни на чьей стороне, Сильва. Я просто хочу знать правду. Правду, которую ты, очевидно, скрывала от меня.

— Я должна была, — умоляюще сказала Сильва. — Если бы ты знала, то никогда бы не согласился приехать сюда.

— Да, — донесся до нас рокот Джинна. — Карманные миры были нашей попыткой избежать законов, которые связывали нас воедино и гарантировали наше уничтожение нашими собственными руками. И Аспекты были попыткой Ранд сделать то же самое. Во время войны им так и не удалось довести это до совершенства, но, полагаю, у Мезулы было много времени, чтобы разгадать загадку.

Настала моя очередь с болью посмотреть на Сильву, и она кивнула. «Мы были созданы, чтобы занять место наших матерей. Щит между Ранд и законами, которые связывали их с Джиннами. Часть их самих, часть Ранд, чтобы…» Слова не шли у Сильвы с языка.

— Чтобы умереть вместо них. — Я с трудом выдавила из себя слова, несмотря на ком в горле и слезы. Я до сих пор не могу сказать, были ли они от печали или гнева. — Ты пришла сюда не для того, чтобы сражаться вместе со мной с Джинном, Сильва. Ты пришла сюда, чтобы умереть.

Сильва кивнула, опустив глаза, не желая смотреть на меня. Гнев и обида боролись во мне, и я не знала, что из них чувствовать. Я так сильно сжала кулаки, что почувствовала, как ногти впиваются в ладони. Слезы навернулись у меня на глаза, и я позволила им пролиться, не собираясь их вытирать.

— Почему? Почему ты согласилась на это? — Я не смогла сдержать обиду.

— Потому что она моя мать.

— Мезула заставляет тебя это делать. Принуждает. — Настала моя очередь умолять. Должна же была быть причина, по которой Сильва была готова расстаться с жизнью.

Сильва покачала головой, и слезы брызнули из глаз, орошая землю между нами:

— Она попросила меня. Я делаю это добровольно.

— Почему?

Сильва подняла на меня глаза, и в ее прекрасных чертах лица боролись решимость и печаль.

— Потому что это моя цель. Это единственная причина, по которой я существую. Находясь здесь, я спасаю свою мать от смерти. Я спасаю Коби, Гола, Железо и Ртуть. Всех моих братьев и сестер, которые могли бы умереть вместо меня. Таким образом, они выживут.

— Но не ты. — Я выплюнула эти слова как обвинение.

Она кивнула:

— Приходится чем-то жертвовать.

— К черту все это! — прошипела я. — К черту все! К черту твою мать и к черту этого Джинна! Вот еще один вариант. Мы уходим. Сейчас. Мы просто уйдем, и пусть твоя мать и этот Джинн ненавидят друг друга по всему миру до конца вечности. Я не стану сражаться, если это будет означать твою смерть, Сильва. Я не убью тебя.

Она печально покачала головой:

— Поможешь ты или нет, воля моей матери остается в силе, Эска. Я буду сражаться с Аэролисом с твоей помощью или без нее. Пожалуйста, помоги моему последнему поступку стать славным. Чтобы защитить тех, кого я люблю.

— И это все? Тем или иным способом, ты умрешь здесь, потому что твоя мать слишком труслива, чтобы смириться со своей судьбой.

Сильва кивнула. Слезы все еще катились по ее щекам.

Арена загрохотала.

— Неужели ты думаешь, что у нее действительно есть выбор? Это создание — всего лишь Аспект Мезулы. Жизнь, но только в той мере, в какой этого желает Ранд. То, что она считает свободой воли, — это всего лишь врожденное желание делать все, что пожелает ее мать. Скажи мне, Хранитель Источников, что предложила тебе Ранд? За то, что ты сюда придешь и противопоставишь свою жизнь моей?

— Силу. — Это слово было горьким, как спайстрава на моих губах, и я не отвернулась от Сильвы, произнося его.

— Источники?

Я смотрела на женщину, которую любила, и она смотрела на меня в ответ. Мы были так близки, но между нами росла пропасть.

— Столько, сколько я захочу.

— Неужели можно так дешево купить твою преданность? — Камни Джинна застонали, когда он двинулся назад к краю арены. — Я предлагаю тебе другую сделку на более выгодных условиях. Гораздо меньшую цену и гораздо большее вознаграждение. Убей Аспекта, и я дам тебе Источники и научу, как ими пользоваться.

Невозможная сделка. Невозможный выбор.

— Я уже знаю, как пользоваться…

— Ты понятия не имеешь, на что способен один-единственный Источник, Хранитель, — оборвал меня Джинн. — Ты носишь в себе фрагменты богов и думаешь, что жалкие огненные шары — сила? Я покажу тебе, какой истинный потенциал таится в тебе.

Возьми это! Узнай все, что сможешь, и обрати знания против учителя, Эскара.

Сильва покачала головой. Ее слезы высохли, но в них чувствовалась глубокая печаль:

— Пожалуйста, не делай этого.

— Твоя мать отправила тебя сюда умирать, Сильва. Что еще хуже, ты должна была умереть от моих рук. Что я должна сделать? — Как она могла такое сделать? Не оставив мне другого выбора, кроме как смотреть, как умирает Сильва, быть орудием ее смерти. Быть оружием. Я больше не хотела этого. Я больше не хотела быть оружием. Я просто хотела быть Эской, и я просто хотела быть с Сильвой.

Я вытерла слезы с глаз.

— Если я помогу тебе, ты умрешь. Если я не помогу, ты убьешь себя. Так не должно быть. Ты не обязана это делать. Мы не обязаны это делать. Давай уйдем. Мы украдем флаер и отправимся в Полазию, никогда больше не ступим ногой ни сюда, ни на Ро'шан. Давай просто уйдем. Пожалуйста.

Сильва прерывисто вздохнула и покачала головой.

— Я не могу. Я должна это сделать, Эска. — Она отступила на шаг и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Ты либо со мной, либо стоишь у меня на пути.

Что еще я могла сказать? Что я могла сделать? Могла ли я как-то убедить Сильву изменить свой курс? Должна ли я была сделать другой выбор? Вопросы, которые продолжают преследовать меня по сей день. Невозможный выбор без правильных ответов. Без хороших исходов. Я должна была стать причиной смерти женщины, которую любила, и я могла либо выполнить последнюю просьбу Сильвы, либо сделать назло этой гребаной суке, ее матери, которая поставила нас всех в такое положение. Я сделала то, что делала всегда. Я выбрала тот вариант, который давал мне наибольшую возможность получить силу.