Уроки, Которые не Выучивают Никогда

Глава 42

Несколько секунд я падала, как камень, сила тяжести тянула меня вниз так быстро, что я почувствовала, как волосы развеваются у меня над ушами, а желудок скручивается внутри. Страх, который я испытала, был приступом чистого ужаса, и Сссеракис впитал его, придав моим конечностям новую силу. Я услышала голос Хардта над собой, слова потонули в реве ветра. Все это не имело значения. Мой курс был определен, моя воля пришла в движение. Оставалось только следовать по нему до конца. Я обратилась к своим Источникам и открыла портал подо мной. Когда проходишь через портал, возникает ощущение, которое испытывает только один из сотни, но слишком многие считают, что это всего лишь игра воображения. На мгновение, на самую короткую долю мгновения, ты оказываешься нигде; ты не существуешь. Порталы — это прорехи в ткани нашего мира, ведущие к другим прорехам, и проходить через них опасно. Я не говорю о возможности просто не выйти с другой стороны, хотя это, безусловно, вызывает беспокойство. Я говорю об ощущении, что за нами наблюдает нечто гораздо большее, чем мы сами. Проходя через порталы, я чувствую, что на меня кто-то смотрит. Я верю, что это тот же самый глаз, который смотрит сквозь большой разрыв в полазийской пустыне. Я не знаю, что это за штука и где она находится, но верю, что все порталы проходят через ее мир, даже если они ведут обратно в наш.

Сила тяжести изменилась, когда я вынырнула с другой стороны До'шана. Я падала, но, одновременно, летела через воздух по дуге, которая опустила меня на землю, прямо перед тем местом, где должен был появиться наш флаер. Я резко остановилась и вскинула руки. Передо мной образовалась фиолетовая дымка, огромный кинемантический щит в два раза выше меня и во много раз шире. Требовалось много энергии, чтобы заполнить этот щит, и ужасающий момент проходил за моментом. Я знала, что, если те, кто ждет нас в городе, решат выбрать именно этот момент, чтобы обрушить на меня свое оружие, мой щит не выдержит. По правде говоря, я не была уверена, что он выдержит, даже когда я полностью его установлю, но в тот момент я действовал из чистой гребаной бравады. Какое зрелище я, должно быть, представляла для тех, кто наблюдал за мной из нашего второго флаера. Сильва, Тамура и остальные наблюдали, как я прыгаю в холодный воздух и падаю со смертельным исходом только для того, чтобы исчезнуть и снова появиться на земле с уже сформированным щитом.

Первые несколько стрел прилетели еще до того, как мой щит был полностью сформирован. Возможно, мне очень повезло, что ни одна из них не попала в цель. Две из трех попали в мой щит и упали, потеряв инерцию полета. Третья прошла сквозь тонкую часть щита и ударилась о землю в нескольких шагах слева от меня. Я проигнорировала опасность и сосредоточилась на том, чтобы наполнить свой щит кинемантической энергией. Я уже могла создать источникоклинок за считанные мгновения, но щит был огромен — достаточно велик, чтобы защитить флаер, когда он поднялся позади меня.

Я услышала жужжание пропеллера, а затем удары ботинок о землю позади меня. Хардт был первым, кто добрался до меня, за ним быстро последовал Хорралейн, затем Иштар. Я увидела, как на далекой крыше, один из ринганов слегка пошевелился, в то время как флаер начал отступать и снижаться. Я сделала два шага вперед и опустилась на одно колено, выставив перед собой щит — мерцающую массу фиолетовой энергии. К счастью, кинемантическое оружие весит не так много, как его физические аналоги, иначе мы все вчетвером не смогли бы удержать в воздухе такой большой щит. Хардт опустился рядом со мной на колени, положив огромные руки мне на плечи, оказывая посильную поддержку. Я была рада этому. Ринган закончил разворот и выпустил сокрушительный залп.

Я видела, как диски рингана наносили неисчислимый урон. Я видела, как один из них пронзил человека в полном вооружении, разорвав его на части, так что его ноги упали в одну сторону, а туловище — в другую. Хардт не преувеличивал, когда говорил, что они могут пробивать каменные стены. Это одно из самых разрушительных устройств, которые я когда-либо видела, и, полагаю, радоваться надо, что один ринган можно применить считанное число раз, прежде чем его как взрывом разорвет на куски дерева, металла и камня. Я рассказываю тебе это сейчас, чтобы ты хорошо знал мощь этих машин. Это высвобожденные Источники кинематики, их сила в камне, брошенном в цель. Кроме того, они поразительно точны.

Первый из дисков попал в мой щит, и я почувствовала отдачу в руках. Я спросила себя, раздробились бы кости, если бы не сила, вложенная в них за месяцы держания маркера в Яме. Хардт хмыкнул у меня за спиной и крепче сжал мои плечи. Передышки не было. Диск за диском проносились по открытому месту перед нами с такой скоростью, что я не могла их видеть, только чувствовала удары. Я думаю, их было двенадцать, и каждый разбился о мой щит. К тому времени, как обстрел прекратился, я уже кричала от боли в руках.

— Вставай, ужасная ученица. Мы должны двигаться, пока они не перезарядили оружие. — Когтистая рука Иштар схватила меня под мышку и подняла на ноги. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя.

Перед нами расстилалось отрытое поле. Время от времени в небе пролетали стрелы, но я едва ощущала удары о свой щит. Рингану требовалось время на перезарядку и его нужно замедлять до полной остановки, пока не станет возможно загрузить в корпус новые диски. Флаер скрылся из виду позади нас, и Хорралейн с Хардтом подошли ко мне.

— Держитесь за щитом, пока мы не доберемся до зданий, затем разделимся и уничтожим как можно больше машин. — Это было единственное предупреждение, которое я сделала, прежде чем броситься бежать, выставив перед собой щит. Сссеракис рассмеялся, но не злобным смехом, а смехом ликования. Ужас мог чувствовать окружающий нас страх, и это его хорошо подпитывало.

Когда мы добрались до городских зданий, первый из дугоразрядников повернулся в нашу сторону. Я увидела, как зубцы вилки потрескивают от энергии, и понятия не имела, как на нее отреагирует мой кинемантический щит. У меня было предчувствие, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я отпустила щит — порыв кинемантической энергии взорвал землю вокруг нас, — затем задействовала свой Источник дугомантии и вызвала молнию на своих пальцах. Это странное явление, но дугомантия притягивает. Призвав собственную молнию, я отвлекла атаку дугоразрядника от Хардта на себя. И точно так же, как во время дугошторма на Пикарре, я втянула энергию внутрь себя.

На меня нахлынули видения. Возможно, это неподходящее название для них. Воспоминания, я думаю, хотя и не мои собственные. Точно так же, как тот дугошторм был посмертным разрядом наставницы Эльстет, энергия которого каким-то образом пропиталась ее воспоминаниями, так и эта молния была пропитана воспоминаниями некоего существа.

Джагран, Стремительный, мчался по небу, паря между облаками. За ним по пятам тянулись молнии, с треском разлетаясь бесконечной чередой зигзагов. Он рвался вперед и вперед, но уже знал, что опоздал. Самый быстрый из всех Джиннов, даже он не смог прибыть достаточно быстро, чтобы спасти своего брата. В этот день радость от полета по небу покинула его, сменившись тревожным страхом неудачи.

Существа наблюдали за происходящим снизу, незначительные и безмозглые. Ранд назвали их землянами, измененной формой зверей, которые называли тьму своим домом. Они глазели на Джаграна и с удивлением наблюдали, как он освещал ночное небо своей светящейся формой. Они падали на колени и воздевали руки в знак поклонения. Что бы ни сделали с ними Ранд, по крайней мере, они понимали, насколько они малы и никчемны. По крайней мере, они поклонялись Джиннам как богам, вместо того чтобы грызть кости собственных мертвецов и не поклоняться ничему, кроме тьмы.

Когда Джагран проносился мимо, небо наполнялось энергией, и за ним следовал шторм. Великий шторм. Величайший из всех, что он когда-либо вызывал. И он обрушит его на Ранд. На убийц своего брата.

Вокруг поля боя бушевал небывалый шторм. В дюжине разных мест с неба срывались молнии, описывали дугу и ударяли в землю. Ветер дул во всех возможных направлениях, и образовывались огромные вихри, которые прочесывали землю и разрушали жилища существ, которые там жили. Ранд думали оградить себя своими собственными творениями, хнычущими пахтами, другим видом, поднявшимся из грязи, чтобы поклоняться тем, кто лучше их. Они ничего не значили для Джаграна. Их жизни были столь же бесполезны, сколь и коротки. Они гибли сотнями, бросаясь защищать своих создателей. Но ничто из того, что они могли сделать, не могло навредить Джаграну. Он был яростью. Он был энергией. Он был штормом.

Наводнения опустошали землю, ветер уносил в небо живых и мертвых, сверкали молнии, поджигая мир. И все же Ранд прятались от Джаграна. Трусы! Но ведь Ранд всегда были трусливыми. Они высмеивали его братьев и называли эти оскорбления шутками. Шутками, которые никому не причиняли вреда. Но Джинны создали нечто удивительное, нечто уникальное, нечто, что само по себе было истинным свидетельством их могущества. И Ранд наполнили это своими насмешками.

Смех долетел до Джаграна, каким-то образом преодолев бурю и суматоху. Он был ясен ему. Эхом отдаваясь вокруг него, словно хрусталь. Ранд насмехались над ним даже сейчас, когда он изливал на них свой гнев. Он покажет им плоды их насмешек. Он разорвет землю на части, чтобы их найти!

Буря вокруг Джаграна утихла, ее ярость иссякла. Ветер утих, дождь прекратился, облака поредели, и над головой показалось голубое небо. И Джагран осознал свою глупость. Как только буря утихла, Ранд показались, выскользнув из земли, поднявшись из бурлящих вод, появившись из своих укрытий. Это была ловушка. Полдюжины ненавистных сестер поднялись на костяных крыльях и окружили Джаграна. Несмотря на то, что он был самым быстрым из всех своих братьев, он был слишком измотан, чтобы бежать.

Ранд набросились на него, разрывая когтями и зубами его потрескивающую плоть и высасывая из него жизнь. У него не осталось сил сражаться с ними, и они это знали. Но даже после смерти Джагран одержал победу. Даже когда последние нити его сознания рассыпались в прах, запертые в его хрустальном гробу, он увидел Элесис, Растущую, присоединившуюся к нему в смерти.

Все закончилось в одно мгновение. Воспоминания Джинна. Последние мгновения жизни Джаграна, Стремительного, пронеслись сквозь меня, и я все это увидела, все это пережила. Его ненависть к Ранд что-то зажгла во мне. Мои собственные гнев и ненависть слишком долго дремали, прикрытые любовью к Сильве и болью от потери Кенто. Я почувствовала, как ненависть разгорается с новой силой; тлеющие угли ожили, когда я пережила последние минуты Джаграна.

Между моими руками сверкнула молния. Я поглотила выстрел дугоразрядника, и его энергия забушевала во мне. Ей нужен был выход, и у меня была цель. Фигуры в лохмотьях наблюдали за нами с крыш, некоторые держали в руках луки, другие мечи. Их было несколько десятков, они толпились вокруг и готовились наброситься на нас. Я выпустила на них молнию, послав из кончиков пальцев зазубренные энергетические болты, поджигающие крыши.

Сссеракис рассмеялся. Заставь их бояться нас! И я, черт возьми, прекрасно это сделала.

Остальные разделились, даже Хардт, и бросились в здания, где они могли сражаться с нашими врагами врукопашную. Я бы солгала, если бы сказала, что не беспокоилась о них, но Иштар была настоящим мастером владения клинком, Хорралейн был монстром, который не чувствовал боли, а Хардт… Что ж, Хардт отпустил себя. Точно так же, как тогда, в разрушенном городе Джиннов, сражаясь с Про́клятыми, Хардт шагнул в шторм, который окружал его, и позволил насилию им завладеть. Возможно, неправильно будет сказать, что он шагнул в шторм добровольно. Это был второй раз с тех пор, как мы встретились, когда я подтолкнула его к этому. Ему потребовалось много времени, чтобы оттуда выйти.

С источникоклинком в одной руке и пиромантией в другой, я пробиралась по лабиринту улиц До'шана. Враги прятались в темных дверных проемах, но укрытие не защищало их от меня, я могла видеть их ясно, как день. Они были пахтами, но не обычными. По крайней мере, они не были похожи ни на одного из тех пахтов, с которыми я уже сталкивалась. Я думаю, правильнее будет сказать, что существа, которых мы нашли в До'шане, были для пахтов тем же, чем Про́клятые являются для землян. Примитивные, неумные, дикие. Они носили рваные одежды и передвигались на четвереньках, поднимаясь на задние лапы только для нанесения удара. Их оружие было примитивным: зазубренные полоски металла с обмотанными тканью рукоятками, каменные топорища, насаженные на палки. Мне должно было показаться более странным, чем показалось, что их оружие было таким примитивным, но при этом они управляли самыми совершенными боевыми машинами, которые когда-либо видел кто-либо в Оваэрисе. Мне следовало бы тогда понять, что тут нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Мы заставили их нас бояться, Сссеракиса и меня. Я не была такой искусной фехтовальщицей, как Иштар, но мое обучение продвинулось достаточно далеко, чтобы я была более чем опасна с источникоклинком в руке. Я оставляла за собой тела, изрезанные, заколотые и истекающие кровью на потрескавшихся улицах До'шана. Я была безжалостна, посылая языки пламени в дверные проемы и сжигая врагов, которые прятались внутри. Сссеракис обвился вокруг меня, искажая мою тень и делая меня похожей на монстра. К тому времени, как я закончила, я и сама была монстром. Я убивала безжалостно, оправдывая убийство остриями мечей, направленных в мою сторону. Мы называли их врагами, но, готова поспорить, и они называли нас так же. Возможно, захватчиками.

К тому времени, как я вернулась на открытое место, на моих руках была кровь более дюжины существ. Некоторых я убила мечом, других — огнем. Я должна была чувствовать усталость и тошноту, но я был полна энергии. Сссеракис вселил в меня не только силу, я чувствовала азарт битвы. Странное название, но оно достаточно точное. Радость от хорошо поставленного удара мечом, гордость от того, что враг мертв, а ты все еще стоишь на ногах, жизнь так близко к краю, где каждое мгновение для кого-то становится последним. Это был первый раз, когда я так остро ощутила азарт битвы, и я была к этому не готова. Именно так Хардт чувствует себя каждый раз, когда теряет себя в бою. Его беды и заботы исчезают среди потока насилия и страха. Думаю, после того дня я стала намного лучше понимать большого терреланца.

Иштар ждала меня в темном дверном проеме одного из зданий. Я увидела, как ее глаза заблестели в темноте, и она оскалила зубы, когда я подошла ближе. На ее кожаной куртке виднелись следы свежей крови, но я сомневалась, что это была ее кровь.

— Скольких ты убила, ужасная ученица?

Я пожала плечами.

— Больше, чем ты. — Безосновательное утверждение, но Иштар все равно улыбнулась мне. — Ты не возражаешь, что мы их убиваем? Они твой народ.

Моя наставница по фехтованию зашипела, выходя из дверного проема, чтобы присоединиться ко мне:

— Они не мой народ. Это Дикие. Почти звери. Посмотри, какая у них спутанная и грязная шерсть. У некоторых даже чесотка. Они не заботятся о себе, потому что у них не хватает на это ума. Эти твари не более опасны, чем ваши Про́клятые. Кроме того, с такими деньгами, которые ты мне платишь, я была бы не прочь убить собственного брата.

— У тебя есть брат? — Несмотря на все то время, что я провела с Иштар, я очень мало знала о ней, кроме ее умения владеть мечом и любви к крепким спиртным напиткам.

— Нет.

Следующим появился Хорралейн. С топора в его руке капала кровь, а его темные глаза почти светились злобой.

Вокруг этого человека клубится страх. Он прилип к нему. Великолепно.

Крупный преступник ничего не сказал, когда прошел мимо нас и сел, прислонившись спиной к ближайшему зданию. Он вытащил из кармана тряпку и принялся вытирать свой топор. Я некоторое время наблюдала за Хорралейном, но он не обращал на меня внимания. Я давала ему то, чего он хотел: шанс стать причиной смерти и свободу от моральных последствий своих действий, и он был доволен.

Я ждала Хардта, чувствуя, как желудок бурлит от его отсутствия, но он так и не появился. Кажется, я слышала, как он плачет. Плачет из-за насилия, которое снова охватило его. Иштар тоже это слышала, я была в этом уверена, у нее слух всегда был намного острее, чем у меня, но она ничего не сказала об этом. Возможно, она понимала лучше, чем кто-либо из нас, что профессиональный наемник вроде нее должен был хотя бы раз испытать горе от такого количества смертей.

— Мы должны подать сигнал остальным, что посадка безопасна, — сказала Иштар. — Я чувствую жажду, а наши припасы на борту. — Она криво оскалила зубы, глядя на меня. Я хорошо знала этот взгляд, она ждала, что я исполню ее предложение.

Я сделала несколько шагов вперед, подняла правую руку вверх и послала в небо столб зеленого огня. Заранее определенный сигнал о том, что более крупный флаер может безопасно приземлиться. Корабль с толстым дном еще несколько мгновений висел неподвижно, а затем слегка накренился, направляясь к открытой площадке. Я повернулась к Иштар и увидела, что она пристально смотрит на Хорралейна.

— Что? — спросила я, подходя ближе.

Иштар снова оскалила зубы:

— Я представляю его обнаженным. Это приятное зрелище, пока я не обращаю внимания на лицо. Большой землянин, ты когда-нибудь думал о том, чтобы надеть маску?

Хорралейн оторвал взгляд от своего топора и нахмурился, его темные глаза наполнились гневом, который я узнала. Его губы шевелились, как будто он тщательно подбирал слова, прежде чем произнести их.

— Пошла ты нахуй, кошка.

Большинство пахтов, которых я встречала в своей жизни, ощетинивались при оскорблении. Я видела, как из-за одного этого слова начинались драки, но Иштар воспринимала большинство вещей, включая оскорбления, спокойно:

— Я уверена, мы бы отлично повеселились, большой уродливый землянин, но, увы, на это нет времени. Возможно, когда мы закончим, я научу тебя, каково это — быть мужчиной в Полазии.

Хорралейн нахмурился и закусил губу, пытаясь понять смысл слов Иштар. Я решила вмешаться, пока он не понял, что именно она имела в виду.

— Просто не обращай на нее внимания, Хорралейн. Иштар не будет счастлива, если у нее не будет кого спровоцировать.

— Это неправда. Я всегда счастлива. Я просто становлюсь счастливее, когда…

Слева от себя я увидела, как что-то пролетело по небу. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как диски рингана врезаются в более крупный флаер. Целые секции корабля были оторваны, половина трюма развалилась на части, наши припасы разлетелись по небу, и я была бессилен это остановить. Диск за диском рвал хрупкую конструкцию, в которой находилось так много моих друзей. Я не могу по-настоящему описать тот страх, который я испытала. Сильва, Тамура и Имико. Каждый из дисков, попадавших во флаер, был еще одним шансом на то, что они погибли. Никакая магия, которой я владела, не могла их спасти. Никакая сила, которой я владела, никакие знания, которые я приобрела. Я ничего не могла сделать, только наблюдать. Тела падали в пустоту. Кто-то кричал, кто-то нет.

Когда последние диски рингана разорвали трюм, флаер начал крениться. Пропеллер по-прежнему вращался, еще быстрее, чем раньше; руль был оторван вместе с большей частью крепления. Флаер наклонился вперед, к До'шану, и начал набирать скорость.

— Ты можешь что-нибудь сделать, Эскара? — спросила Иштар с тревогой в голосе. — Ты владеешь магией портала, так?

Я покачала головой, от шока у меня перехватило дыхание. «У меня нет ни дальности, ни точности». Это было только частью проблемы. Порталомантия никогда не была моей специализацией. Я с трудом переношу через портал себя, не говоря уже о других. Все, что мы могли сделать, это наблюдать, как флаер устремился вперед, оставляя над головой шлейф обломков и дыма. Иштар прыгнула на стену одного из близлежащих зданий и вскарабкалась на стену. Я выпустил кинемантический заряд вниз, взмывая вверх, и опередила ее на крыше всего на несколько мгновений. Мы обе оказались там как раз вовремя, чтобы увидеть, как флаер падает в городе, далеко от нас. При столкновении повсюду была пыль, обломки дерева и камни. Я изо всех сил пыталась понять, как кто-то из моих друзей мог бы выжить. Я почувствовала слезы на своих щеках, но не могла их смахнуть. Я застыла, уставившись на то место, где упал флаер.