Уроки, Которые не Выучивают Никогда

Глава 9

Через три месяца после побега из Ямы мы приблизились к городу Юн. Я чувствовала запах моря, мы были так близко. Мы не видели никаких признаков преследования ни со стороны жителей Лоу-Хейвена, ни со стороны людей управляющего, но я знала, что они все еще у нас на хвосте. Я чувствовала, как они преследуют меня, пытаясь затащить обратно в Яму. Страх наступал мне на пятки. Нам нужно было найти способ скрыться от них, пока они нас не настигли. Не раз я просыпалась от ночных кошмаров, уверенная, что за мной гонятся, что враги скрываются за пределами моего поля зрения. В этом я была не совсем неправа. Там скрывался Сссеракис, надевая лица людей, которых я убила.

Я продолжала тренироваться, и Хардт с Тамурой сказали, что я делаю успехи. Ну, Хардт действительно так сказал. Тамура сказал: Требуется много времени, чтобы обойти весь мир. Я поняла это так, что мне еще предстоит долгий путь.

Но потом я начала замечать. Думаю, остальные это заметили, но никто из них ничего не говорил, по крайней мере, пока. Я пыталась не обращать на это внимания, как будто это могло пройти, если я буду притворяться достаточно усердно. Я не была готова. Я не могла быть готова. Все признаки были налицо, и я знала о них достаточно из своей учебы в академии. Я была беременна.

Это было то, что я отчаянно пыталась игнорировать. Я была в ужасе. Изен ушел, и, хотя Хардт и Тамура были со мной, их словно тоже не было. Я была беременна, и мне предстояло пройти через это в одиночку. Я чувствовала, как во мне растет жизнь. Часть меня хотела, чтобы это ушло. Это было нежелательное бремя, которое я должна была нести в одиночку, и которое уже начинало влиять на мою жизнь, и мне это очень не нравилось. Другая часть меня, та, которую я не понимала, хотела защитить это с яростью, несравнимой даже с моей ненавистью к моим врагам. Я была чертовски сбита с толку всем этим.

Я решила вести себя так, как будто ничего не изменилось, по крайней мере, до тех пор, пока у меня больше не будет сил. Но кое-что изменилось. В академии все девушки должны были прослушать лекцию о беременности для Хранителей Источников. Они не сказали нам, чего ожидать, или как предотвратить прорастание мужского семени, или что делать, чтобы избавиться от него, хотя я и не собиралась этого делать. Кем бы ни был этот ребенок и что бы это ни значило, он был моим. Часть меня, хотя я так мало могла ему предложить. Нет, наставники в академии говорили нам только о том, чего нельзя делать во время беременности.

Первое: никогда не использовать Источник во время беременности. В документах не говорилось о необратимых последствиях, но нам сказали, что это правило существует не просто так. Я уже использовала и хрономантию, и кинемантию. И я спросила себя, как они могут повлиять на ребенка. Странно думать, что разные Источники могут по-разному воздействовать на еще не рожденного ребенка. Что может сделать пиромантия с плодом? Будут ли у него ожоги еще в утробе матери? Или он родится с огнем, бегущим по венам, настоящее адское пламя в человеческом обличье? Как некромантия влияет на беременность? Умрет ли ребенок внутри, или все же родится, превратившись в нежить-монстра, находящегося между жизнью и смертью? Так много вопросов, и ни на один из них нет ответа. Я полагаю, трудно найти женщин, готовых рисковать собой и своим ребенком, чтобы проверить результаты. Я, конечно, не была готова рисковать больше, чем уже рискнула.

Вторая мера предосторожности заключалась в том, чтобы избегать тесного контакта с существами из Другого Мира. И снова, в академии не очень-то разглашали причины, и это было еще одно правило, которое я уже нарушила, хотя и не по своей воле. Я скрывала это от всех остальных, но внутри меня жил древний ужас. Я совершенно уверена, что контакт с ним не мог быть теснее.

Мы вышли на дорогу, когда приблизились к городу Юн. Движение увеличилось, как пешее, так и на телегах, запряженных лошадьми или птицами трей. Город расположен в бухте и простирается от моря во всех направлениях. Сразу за его пределами, по обе стороны, находятся скалы Сухой лед, хотя на самом деле они образованы из мела, а не изо льда. Тем не менее, они выглядят очень впечатляюще. Дорога довольно резко спускается вниз, когда начинает вести в Юн, и открывшееся там зрелище навевало приятные воспоминания.

В Пикарре, в те дни, когда нам разрешалось покидать территорию академии, я любила таскать Джозефа в Башню хвастунов. Есть старая легенда об аэромантах, которые были убеждены, что могут использовать свою магию для полета, и спрыгнули с вершины башни, только чтобы осознать ограниченность своих возможностей. Я никогда не была уверена, насколько правдива эта история, но я знала, что башня была высокой и открытой для посещения. С ее вершины я могла видеть бо́льшую часть Пикарра. Тогда мне нравилось наблюдать, как проходит день, как жители города занимаются своими делами. Может быть, это было унизительное чувство, когда я наблюдала столько людей, живущих своей жизнью и даже не подозревавших о моем существовании. Или, может быть, это было пьянящее чувство, когда я видела так много людей внизу и знала, что у меня есть то, чего нет ни у кого из них: способность владеть магией. Я была особенной, а они — нет. Я не знаю. Иногда бывает трудно вспомнить такие мысли с хоть какой-нибудь ясностью. Время имеет обыкновение размывать воспоминания вплоть до их глубинных эмоций. Лица блекнут, детали расплываются, и, в конце концов, остается только впечатление о том, что ты почувствовала при этом. Я знаю, мне нравилось бывать там, нравилось смотреть на город сверху. И там, на подходе к Юну, я испытала похожее чувство. Передо мной раскинулся город, одновременно огромный и крошечный, а за ним — бездонная синева океана.

Думаю, я остановилась посреди дороги. Может быть, это были приятные воспоминания, которые пробудила эта сцена, или, возможно, зрелище, которое меня поразило. Я знаю, что улыбалась. Затем кто-то врезался в меня, и это чувство исчезло. Я услышала, как он пробормотал извинения, и что-то коснулось моей руки. У меня все еще болело тело от легких ударов, которые наносил Хардт, когда я оступалась на наших тренировках. Он наносил их довольно регулярно, хотя уменьшил силу с тех пор, как понял, в каком я состоянии.

— Эска, поторопись, — сказал Хардт. Он все еще очень беспокоился о том, что кто-нибудь может узнать нас по одежде, или, может быть, кто-нибудь из Ямы будет нас ждать. Он часто говорил нам, чтобы мы не привлекали к себе внимания. Я ворчала, но переходила на бег, чтобы его догнать. Я знала с некоторой уверенностью, хотя и не могла сказать почему, что опасность была позади нас, преследовала нас, а не поджидала впереди.

Когда ты с собой носишь то, что жаждешь, ты всегда ощущаешь его вес. Искушение и бремя в одном флаконе. Как-то успокаивает сознание того, что в любой момент ты можешь сломаться и сдаться. Вот что я чувствовала, когда носила в своем маленьком кисете Источник кинемантии. Не проходило и минуты, чтобы я не думала о том, чтобы положить его в рот и проглотить, или о чувстве силы, которое возникало, когда он оказывался у меня в желудке, о чувстве завершенности, которое он давал. Я ощущала голод, которую только он мог остановить. Это было бремя, к которому я привыкла, бремя, которое регулярно проверяла, даже не осознавая этого. И именно тогда я заметила, что вес бремени исчез. Моя рука коснулась бедра, где обычно висел кисет, и я сразу поняла, что что-то не так. Во мне поднялась паника, и на мгновение я не поняла почему.

Без него ты беззащитна.

— Эска? — Голос Хардта где-то позади меня. Я едва расслышала его, потому что уже развернулась и шла обратно сквозь толпу в поисках человека, который столкнулся со мной.

Проблема оживленного портового города, особенно ранним утром, заключается в том, что дороги, ведущие к нему, часто забиты людьми, спешащими что-то продать или купить. К этому добавилось то, что я отвлеклась, осматривая город. Я не смогла как следует разглядеть человека. Не думаю, что я вообще знала, как выглядит любой из них. Я просто пробиралась сквозь толпу, хватая людей за руки и надеясь, что увижу у них в руках свой кисет.

Бывают моменты, когда слепая паника приносит свои плоды, хотя обычно это происходит скорее благодаря удаче, чем чему-либо еще. В тот день мне повезло. Я потянул за руку маленькую фигурку, одетую в серую мантию ученого или священника. Если бы я мыслила трезво, то поняла бы, что жители Террелана не поклоняются ничему более великому, чем их император, и даже самые юные ученые старше той девушки, которая смотрела на меня из-под капюшона. Ее глаза на мгновение встретились с моими, так быстро, что я едва успела заметить грязь на ее лице и запавшие глаза. Затем она сбросила с себя мантию и бросилась прочь, пробираясь сквозь толпу. На мгновение я заколебалась, потрясенная, держа мантию в руках. Затем я отбросила ее в сторону и прыгнула за ней, испустив бессловесный крик, который больше походил на рычание. Я услышала крики позади себя; скорее всего Хардт и Тамура пытались понять, что происходит. Я проигнорировала их обоих.

Догони ее и забери то, что принадлежит нам!

— Что, по-твоему, я делаю? — прорычала я на бегу.

Девушка бежала сквозь толпу людей, натыкаясь на одних и огибая других. Она двигалась достаточно быстро, но не быстрее, чем можно бежать в окружении движущейся толпы существ из плоти и плохого поведения. Я перешла на обочину, где людей было меньше всего, и бежала до тех пор, пока не поравнялась с девушкой. И тут я допустила ошибку. Я крикнула ей остановиться, думая, что она поймет, что ее поймали, и сдастся. Ты мог бы подумать, что полгода в Яме выжгли всю мою наивность, но ты бы ошибся. Девушка лишь раз взглянула в мою сторону, затем повернулась, метнулась прочь и между нами оказалась вся дорога и люди на ней. Я не стала тратить время, жалуясь на свою глупость, и бросилась в толпу, прокладывая себе путь на другую сторону.

У этой маленькой сучки было преимущество передо мной, но, если я чему и научилась за эти годы, так это никогда не недооценивать доброту незнакомцев. Я снова крикнула, проходя через самую густоту толпы, и воровка обернулась всего на мгновение. Я увидела дикую ухмылку на ее лице, ухмылку победителя. Затем стоявший рядом владелец тележки прыгнул на нее и повалил на землю.

К тому времени, как я добежала до нее, она уже разбила мужчине лицо в кровь, отползла в сторону и поднималась на ноги. Я выбила из-под нее одну ногу и остановилась, чтобы перевести дыхание. Она была маленькой, почти одного роста со мной, хотя, возможно, ей еще предстояло немного подрасти, учитывая ее возраст. Рыжие волосы цвета догорающих углей были собраны на затылке, из тугой косы выбивалось несколько непослушных прядей. Она была тощей и грязной и напомнила мне меня саму, какой я была не так давно. Я спросила себя, не выглядела ли я такой же неопрятной в недрах Ямы. Я знаю, что, на самом деле, выглядела гораздо хуже. Несмотря на свое положение, она улыбнулась мне, сверкнув темными глазами. Эта улыбка не исчезла, даже когда Тамура и Хардт подошли ко мне сзади.

— Должно быть, это что-то важное, — сказала девушка, растягивая слова, что раздражало мой слух. Она оглянулась, вероятно, ища, куда бы убежать. Мы стояли между ней и городом, ей негде было спрятаться. — Вот что я тебе скажу, леди, я буду сражаться за это с тобой.

Ошибки обычно проявляются после того, как их совершишь. Но тут я знала, что это ошибка еще до того, как ее совершила. Мне не нужно было соглашаться на ее условия, кисет и Источник внутри нее уже были моими. Она была воровкой, и мы ее поймали. Несмотря на то, что я знала об этом, я все равно приняла ее вызов. Мне не терпелось применить знания Хардта и Тамуры против противника, который относился к этому серьезно. Я прошептала про себя мантру академии Я — оружие, чтобы развеять все сомнения. Я легко втопчу ее в грязь. Какой же дурой я была. Я считала, что продвинулась дальше, чем это было на самом деле. Я считала себя сильнее и умнее воровки, стоявшей передо мной. Хардт возражал против этого решения. Я не стала слушать. Тамура сел, скрестив ноги, и попросил меня показать ему, чему я научилась. Думаю, я его разочаровала.

Я должна была понять, что при изучении двух различных видов боя одновременно важно выбрать один и придерживаться его в бою. Я приняла вызов, думая объединить оба стиля и уложить воровку жестко и быстро. Мне кажется, что нанесла один удар, прежде чем девушка повалила меня на спину, прижав одну мою руку к моей груди; моя вторая рука неудачно пыталась отразить удары, которые она наносила мне по лицу. Я убедительно проиграла бой и, возможно, лишился бы нескольких зубов, если бы Хардт не вмешался и не поднял бы девушку с меня. Конечно, она боролась с ним, но с таким сильным человеком, как Хардт, почти ничего нельзя поделать. В конце концов, она обнаружила, что ее руки скручены за спиной, и поняла, что мало что может сделать, кроме как поворчать.

Еще один бой проигран. Ты когда-нибудь выиграла хоть один? Мысль Сссеракиса эхом отдавалась в моей голове, и я изо всех сил старалась не обращать на нее внимания.

— Я выиграла бой. Отпусти меня! — Теперь, когда я разглядела ее как следует, я поняла, насколько она молода. Ей было не больше тринадцати или четырнадцати, но она уже была такого же роста, как я, и я была уверена, что годы моего взросления остались позади, благодаря Источнику хрономантии. Может, меня и не назовешь низкорослой, но высокой меня точно не назовешь. — Послушай, леди, я выиграла. Ты согласилась. Кисет мой.

Справедливости ради стоит сказать, что я не приняла свое поражение с достоинством. Я с трудом поднялась на ноги, шатаясь, подошла к девушке и ударила ее по щеке. Интересно, ей было так же больно, как моей руке? Боль заставила меня задуматься, действительно ли я хочу научиться боевым искусствам.

Ты всегда будешь слабой. Ты всегда будешь проигрывать.

— А-а-а. Обнимающая акулу сучка! — растягивая слова сплюнула девушку.

Хардт вздохнул, но продолжал крепко держать ругающуюся воровку:

— Эска…

— Легко ударить девушку, когда этот дважды трахнутый в задницу урод держит меня на расстоянии. — Воровка морщилась, и я уже могла видеть красную отметину на ее лице в том месте, куда я ее ударила. Небольшой порез и начинающая сочиться кровь. Я потрясла рукой, пытаясь избавиться от боли. Это не помогло.

— Когда бушует шторм, люди смотрят, — сказал Тамура, хотя и не сделал попытки встать. Он не ошибся. За происходящим наблюдало довольно много людей, и я заметила, что двое из них были одеты в терреланскую военную форму.

— Где он, блядь, находится? — прошипела я, уже поглаживая девушку. — Где мой кисет?

Она мне улыбнулась:

— Спрятан.

Разрывай ее на части, пока не найдешь. Это наше!

— Эска, это слишком привлекает внимание. — Хардт волновался, и не без оснований. Если солдаты будут смотреть слишком пристально, они могут начать задавать вопросы.

— Хардт, она забрала мой гребаный Источник. Она никуда не уйдет, пока я его не верну. Эй, ворюга, скажи мне, где он, и мы не отдадим тебя в руки стражи.

— Отдай меня страже, и ты никогда не получишь его обратно, сука. — Признаюсь, я чуть не ударила ее снова, и к черту боль, которую это могло бы мне причинить.

Я разочарованно вздохнула:

— Хардт, сломай ей руки.

Девушка вскрикнула, ее охватил страх, но это продолжалось недолго.

— Я никому не собираюсь ломать руки, Эска.

— Как насчет сделки? — спросила воровка, и в ее голосе послышались панические нотки. — Ты проводишь меня в город, как одного из членов твоей маленькой банды, пряча меня от стражи. Как только мы окажемся внутри, ты заберешь кисет обратно.

— Или мы просто обыщем тебя здесь, — сказала я.

— У меня его при себе нет. Передала его, как только ты меня поймала. Или ты поможешь мне попасть в город, или никогда больше не увидишь этот кисет.

Я слышала, что воры работают группами, но никогда не думала, что столкнусь с ними лицом к лицу. В академии у меня нечего было красть, все мои богатства лежали у меня в желудке. Внизу, в Яме, все были ворами, а то и похуже. Это был мой первый настоящий вкус цивилизации, жизни за пределами академии или тюрьмы; и вот я уже ограблена, а затем избита грабителем; избиение с ограблением, только в обратном порядке.

— Возвращаемся на дорогу. Хардт, держи ее покрепче. — У меня уже сформировалась сильная неприязнь к этой девушке. Интересно, как сложилась бы моя жизнь, если бы я просто отдала ее страже. Возможно, я была бы уже мертва. Или, возможно, моя дочь Сирилет и не была бы чудовищем.