Уроки, Которые не Выучивают Никогда

Глава 29

Я оставила свое тело позади и была этому очень рада. Оставила Ишу, Террелан, Пикарр, сражение, мое тело и мою боль. Я оставила все это позади и нашла себя в другом месте. Передо мной расстилался открытый ландшафт, черный и красный, как кожа на моих руках. Голые скалы, изрытые пузырящейся лавой, и языки пламени, взмывавшие в воздух только для того, чтобы снова обрушиться на землю. Слева от себя я увидела возвышающуюся гору, вулкан, извергающий магму и дым. Справа от себя я увидела замок, светящийся красным, как будто созданный из огня. Но это было не так, он был сделан из стекла, за стенами пульсировала лава. Надо мной было оранжевое небо, мрачное, но хорошо освещенное. Не было ни облаков, ни солнца, но мир был достаточно светлым, чтобы его можно было разглядеть. Обернувшись, я увидела пятно пламени, горящее в форме человека, оно наблюдало за мной. По крайней мере, я думаю, что оно наблюдало за мной. У него не было глаз, не было никаких черт, кроме безумной пляски пламени.

— Привет? — прохрипела я. Мой голос все еще звучал так, словно я провела языком по лезвию бритвы.

Пламя слегка дрогнуло, и голос, донесшийся до моих ушей, прозвучал так, словно пламя в большом камине жарко пылает в канун зимы. «Должно быть, ты носишь мою корону. Добро пожаловать в мой маленький мир. Боюсь, он не очень гостеприимен к таким, как ты». Языки пламени опали, и у меня сложилось отчетливое впечатление, что они отвлеклись.

— Где я?

— Я только что тебе сказал. В моем мире. Он не такой большой, как тот, к которому ты привыкла. Ты видишь значительную его часть.

Раздражающий и расплывчатый ответ.

— Я внутри короны?

Языки пламени переместились, подбираясь чуть ближе ко мне. Я почувствовала их жар и поняла, что и мне стало тепло. Не только моей разбитой, покрытой волдырями коже, но и всему телу. Я почувствовала тепло, какого не испытывала с тех пор, как Сссеракис впервые овладел мной.

— Да и нет. Нет и да. Тебе этого не понять. У вас, творений, такой примитивный интеллект, даже после того, как они вас изменили.

Я ощетинилась, как всегда, когда кто-то сомневался в моем интеллекте:

— Испытай меня.

— Очень хорошо. Ты находишься в том, что я называю карманной реальностью. Она существует как внутри, так и за пределами известного вам мира. Эта реальность полностью принадлежит мне. Каждая ее частица была разработана и воплощена в жизнь по моей воле. Она существует внутри моей короны, но также и полностью за пределами всего, что вы, творения, называете миром.

Пламя было право. Я не поняла. Я предположила, что корона была чем-то вроде портала, но это было далеко от истины. И это не дало ответа на вопрос, где я была на самом деле.

— Ты Вейнфолд?

— Да. — Пламя изогнулось в то, что, как я предположила, было луком — странная насмешка.

Я воспользовалась возможностью, чтобы осмотреть свое тело. Это не было похоже на посещение Другого Мира; мое тело было там. Я могла двигаться и прикасаться к себе; я чувствовала боль, когда щипала себя за щеку. Мои ожоги все еще болели, но боль казалась чем-то далеким и неважным. Я не была ни бесплотной, ни спящей. Я заглянула внутрь себя в поисках Сссеракиса и не нашла ничего, кроме пустоты там, где должен был быть ужас. Он не откликнулся, когда я его позвала, и я не чувствовала его присутствия. Я была одна, опустошенная, напуганная. Я так привыкла к присутствию ужаса, к его компании. Он мучил меня, да, он был проклятием, но он всегда был со мной. Я полагалась на него. Я ненавижу одиночество. Я всегда ненавидела одиночество. Сссеракис избавил меня от этого чувства. Это был мой тайный пассажир. Моя компания, когда все остальные меня покидали. И теперь он ушел. Я почувствовала себя покинутой.

— Кто ты? — спросила я, пытаясь отвлечься от пустоты.

Пламя сердито вспыхнуло:

— Как быстро вы, создания, забываете своих повелителей. Я Джинн.

Я покачала головой, полная уверенности в себе:

— Все Джинны мертвы.

— Неужели?

Я пожала плечами:

— Это общепризнанный факт.

Пламя засмеялось надо мной.

— И этим ты доказываешь ваше невежество, создание. Это не может быть фактом, потому что это неправда. Факт должен быть истиной, подкрепленной разумом, логикой и доказательствами. То, что вы считаете общепринятым фактом, на самом деле является широко распространенным слухом, предположением. Ложью. Джинны не могут все быть мертвы, потому что я не мертв. — Пламя снова приблизилось, его жар опалил мою и без того почерневшую кожу. — И я не единственный. На самом деле, нас осталось больше, чем Ранд. Я верю: это означает, что мы победили.

Я не поверила пламени. Все, чему нас учили в академии об истории, говорило о том, что все Джинны были мертвы, и единственной выжившей в их войне с Ранд, войне между богами, была мать Сильвы:

— Ты слишком мал для Джинна.

Снова смех.

— А ты бы предпочла, чтобы бушевало огромное адское пламя? — Языки пламени выросли, закручиваясь все сильнее и сильнее, пока огромный огненный вихрь не взорвал землю у нас под ногами. Было так жарко, что я ничего не могла с собой поделать и попятилась, закрыв лицо почерневшими руками. Две огненные руки вытянулись из этого сводящего с ума огненного вихря. В одной руке пузырилась и текла лава, открывая гигантский меч, красный, как кровь, с которого капало что-то грязное и черное. Другая рука держала вернувшийся к жизни огненный молот, в центре которого пылал такой яркий свет, что я не могла на него смотреть. — Теперь я произвожу на тебя впечатление, маленький землянин? — Голос больше не походил на треск очага, а, скорее, на лесной пожар, дикий и неконтролируемый, завораживающий своей опасностью. Я бы солгала, если бы сказала, что не была впечатлена. Я также была совершенно убеждена, что это существо действительно было Джинном.

Джинн высоко поднял меч и молот, а затем ударил ими о землю вокруг меня. От удара молота из земли взметнулись куски камня, и под ним начала образовываться расплавленная магма. Меч вонзился в землю острием вперед и остался там дымиться. Я отступила еще на шаг, благоговение и страх боролись во мне. С годами я поняла, что, когда имеешь дело с Джиннами или Ранд, важно их не злить. Даже ослабленные, они ужасные существа, обладающие невероятной силой. К сожалению, у меня есть привычка не прислушиваться к собственным советам, и я еще ни разу не встречала Ранд или Джинна, которых бы я в итоге не сделала своим врагом. У меня действительно неплохо получается вывести из себя любого.

Из глубины вихря, там, где огонь касался земли, выступила огненная фигура поменьше. Вихрь замедлился и исчез, словно подхваченный сильным ветром, и небольшое пламя направилось ко мне. Молот и меч остались лежать, воткнутые в землю. «На вас, маленькие создания, так легко произвести впечатление». Голос, полный добродушия, вернулся к теплому потрескиванию камина.

— Итак, если ты все еще жив, почему бы тебе не показать себя, как Ранд? Зачем позволять всем думать, что ты мертв?

— Потому что я в ловушке. Полагаю, я мог бы просветить тебя, пока ты здесь. Скажи мне, маленький землянин. Что ты знаешь о войне между Ранд и Джиннами? — В вопросе чувствовалась напряженность. Джинн просто ждал, когда я в очередной раз докажу свое невежество. Я его не разочаровала.

— Когда-то вы были подобны богам, живущим в гармонии…

Пламя засмеялось надо мной, очевидно прерывая. Я начала понимать, что этому Джинну нравится звук собственного голоса. Более того, я думаю, ему нравилось иметь восхищенную аудиторию.

— У вас, маленьких созданий, странное представление о гармонии. Живет ли море в гармонии с сушей? Живет ли огонь в гармонии с водой? Живет ли свет в гармонии с тьмой? Мы терпели Ранд, а они ставили нас в неловкое положение, обманывали нас. Они пытались разрушить то, что мы создавали. Они стремились засеять наш мир паразитами. И, в конце концов, даже после того, как мы попытались заключить мир, они сделали из нас посмешище. Гармония? Ненависть! Противостояние! Война! — С каждым словом пламя разгоралось все ярче и жарче, пока мне не пришлось отступить и прикрыть лицо.

— Но вы же создали мир вместе?

Раздавшийся смех был подобен извержению вулкана. Огромные языки пламени взметнулись в воздух.

— Мир, который вы знаете, существовал задолго до Джиннов и Ранд, и мы так же подчиняемся его законам, как и вы. Законы разные, да, но они все равно существуют. Именно эти законы обрекли на гибель наши народы.

— Что это значит? — Мне пришлось кричать, чтобы меня услышали сквозь рев пламени, исходящий от существа.

Пламя снова съежилось, гнев в нем закипел жгучей ненавистью:

— Продолжай свой рассказ, маленький землянин.

Я вспомнила все книги по истории, которые читала, все рассказы бардов о хитроумных воинах, обманывающих Джиннов, и принцах, выпрашивающих милости у Ранд. Все они казались такими неадекватными теперь, когда я столкнулась лицом к лицу с существом, которое все они считали давно умершим. Но, с другой стороны, слухи есть всегда. Еще в академии я слышала, что Железный легион нашел Джинна и каким-то образом его победил. Я не могла не спросить себя, был ли этот Джинн Вейнфолдом? Надевал ли принц Лоран корону раньше меня? Стоял ли он в тот момент там же, где и я, сражаясь умами с богом? Если да, то как ему удалось победить?

— Вы начали войну. — Я замолчала, ожидая, что Джинн начнет спорить и снова придет в ярость, но существо хранило молчание, только языки пламени заплясали чаще. — Никто не знает почему. Я слышала, это было сделано ради мести за потерянную жизнь. Некоторые люди говорят, что это было сделано для того, чтобы захватить контроль над миром в свои руки. Другие говорят, что это была война за жизни всех нас: землян, пахтов, гарнов. Единственное, в чем сходятся все истории, это в том, что Джинны начали войну и проиграли ее.

Джинн некоторое время молчал, и у меня возникло ощущение, что его внимание сосредоточено на чем-то другом. Я спросила себя, что еще это может быть, учитывая, что он заперт внутри короны вместе со мной.

— Мы нанесли первый удар, — в конце концов сказало пламя. — Но войну начали Ранд. Мы попросили их об одолжении, а они превратили это в оскорбление. Это был наш способ достижения мира, попытка создать что-то вместе. Что-то, что могло бы соперничать с рождением вашего мира. Что-то новое. Что-то необычное. Что-то, что принадлежало бы нам обоим, Джиннам и Ранд. Они высмеяли наш проект и оскорбили нас. Тогда мы поняли, что между нами не будет мира. Гармонии быть не могло. Началась война. Мы нанесли удар первыми, убив одну из них. Ее звали Юэстетан, Свет, и до ее смерти мы даже не знали, можем ли мы умереть.

Я почувствовала зуд глубоко в груди, как будто что-то скреблось у меня под ребрами, но я проигнорировала это, решив узнать правду о войне Джиннов с Ранд. Это было любопытство, но также и что-то еще. Я хотела узнать тайну. Я хотела узнать то, чего не знал никто в мире. Правду, которая была бы моей и только моей, если бы я не решила ею поделиться.

— На каждого из них, кого мы убивали, падал один из нас. Они наносили ответный удар, убивая нас, как и мы убивали их. Для таких, как вы, с вашими бессмысленными жизнями, сменялись поколения. Земляне прятались за своими каменными стенами, пока земля сотрясалась от нашей войны.

— Я видела шрамы, которые ваша война оставила в мире, — сказала я.

Пламя засмеялось, горько потрескивая умирающими углями:

— Нет, не видела. Наша война не оставила шрамов. Она изменила Оваэрис. В конце концов, некоторые из нас начали уставать от войны. Мы видели, чем она должна закончиться — взаимным уничтожением. Ранд, конечно, тоже это заметили и составили свои собственные планы. Что касается нас, то некоторые из нас попытались вырваться из этого замкнутого круга. Вот так и появилась моя корона. Я создал это место, реальность за пределами этого мира, чтобы избежать законов, которые навязал нам ваш мир. Я бежал сюда, спасаясь от сражений и коварных махинаций Ранд. Я был не единственным. Кератолл, Ученый, поселился в книге. Генеус, Путеводный свет, убежал в лампу. Аэролис, Изменчивый, был самым смелым из нас и поселился в самом сердце До'шана, подчинив город своей прихоти.

— А ты, Вейнфолд, выбрал корону из огня?

Языки пламени засмеялись и превратились в ослепительное сияние:

— Вейнфолд, Вечный. И корона была сделана из дерева до того, как я сделал ее домом для своей реальности.

— И все же война закончилась. Столетия назад. Все верят, что Джинны проиграли. Все думают, что вы все мертвы. Так почему бы тебе не выйти? — Я снова кричала, перекрывая рев пламени.

— Потому что не могу. Я здесь в ловушке. Все мы разделяем между собой силу Джиннов. По мере того, как все больше нас погибало, наша сила ослабевала. Я попытался уйти, как только закончилась война, но у меня больше нет сил вырваться из этой тюрьмы, которую я сам создал. Я застрял здесь навечно. — Пламя повернулось ко мне и стало сильнее. — Но, благодаря тебе, я снова обрел свою меру свободы. С твоим телом я закончу то, что мы начали так давно, и сотру с лица земли последнюю Ранд.

Я почувствовала, что зуд усиливается, и схватилась за грудь, морщась от дискомфорта и боли:

— Что ты имеешь в виду?

Пламя засмеялось, как будто в ревущий костер подбросили слишком много топлива:

— Твой разум здесь, маленький землянин, но твое тело все еще там, моя корона находится на твоей голове. Теперь оно принадлежит мне. Я должен не забывать его кормить. Последнее тело умерло всего через несколько дней, потому что сильно ослабло.

Я попыталась проснуться. Я хотела вернуться в свое тело, но не могла. Я не знала как. Меня охватила паника. Думаю, это можно простить, по крайней мере, до некоторой степени. Может быть, я была ранена за гранью исцеления и находилась на пороге смерти, но мое тело принадлежало мне. Мысль о том, что Джинн разгуливает в моей шкуре, вызывала у меня дурноту. Какие разрушения он может вызвать от моего имени? Какой ущерб он может нанести тем, кого я люблю? Не только моим друзьям: Хардту, Тамуре, Имико. Сильве. Нет, не только им. Джинн намеревался перенести войну в Ро'шан, убить Ранд. И Кенто была где-то в этом городе. Моя дочь, хоть она и была потеряна для меня, все равно оставалась моей дочерью, и я не собиралась позволить Джинну причинить ей вред. Я не могла. Я не могла умереть, зная, что бог использует мое тело, чтобы уничтожить того, кого я любила больше всего. Я должна была это остановить. Каким-то образом я должна была вернуть себе контроль над телом.

Зуд стал еще сильнее, превратившись в холодное копье боли. Я, шатаясь, двинулась вперед, приближаясь к пламени Джинна, несмотря на жар. «Нет! — закричала я ему, схватившись за грудь. — Я не позволю тебе…» Боль стала такой сильной, что я рухнула на колени, пытаясь вздохнуть. У меня ничего не вышло. Я умирала.

Моя тень росла подо мной, становясь черной, как смоль, и растекаясь, словно вода, вокруг моих ног. Затем боль ослабла, когда этот сгусток тени отделился от меня и превратился во что-то древнее и ужасное.