Уроки, Которые не Выучивают Никогда

Глава 25

Думаю, будет справедливо сказать, что Пикарр немного изменился с тех пор, как я была там в последний раз. Я запомнила оживленный город, обширный и живой. Даже на окраинах города жизнь кипела без перерывов: дома и магазины, люди и животные, охранники и воры — все двигались по своим повседневным делам. По большей части это был фермерский город с большим количеством пахотных земель на востоке, одних из немногих в Орране, где можно было выращивать урожай.

Когда мне было всего восемь лет, мы с Джозефом впервые после поступления в академию рискнули выйти на улицы Пикарра. Мы оба были глуповаты, но я была восхищена оживлением, которое царило в городе. Ты должен помнить, что первые шесть лет своей жизни я провела в лесной деревне, где меня окружали всего две дюжины семей, и только в суматошный день я видела больше пяти человек. Мы бродили по улицам и вскоре совсем заблудились. Когда мы спросили изготовительницу свечей, как вернуться в академию, она стала насмехаться над нами и велела идти распространять свою ложь где-нибудь в другом месте. Я полагаю, она приняла нас скорее за воров, чем за студентов. В конце концов мы нашли добродушного охранника, мужчину с седыми волосами, выбивающимися из-под плохо сидящего шлема, и он отвел нас обратно. Я думаю об этом как о своем первом приключении с тех пор, как покинула Кешин. Тогда все казалось приключением. Мир кажется намного больше глазами ребенка и намного меньше, когда невинность исчезает.

Пикарр когда-то был процветающим городом, его поддерживали сельскохозяйственные угодья, а академия придавала ему большое значение. Десятки тысяч людей жили в своих домах, спасаясь от стихии. Теперь это были десятки тысяч могил, погребенных под обломками того, что, как они думали, их защитит. Трудно смотреть на такие разрушения и не чувствовать опустошения. Я сама причиняла их в других местах, в других городах, но никогда я не знала эти города так хорошо. Никогда они не вызывали столько воспоминаний. Никогда они не были домом для стольких людей, которых я знала. Все они исчезли. Элис, добрая булочница, которая продавала нам с Джозефом сладкие пирожки за половину обычной цены. Серра, пожилая дама с тростью, такой же острой, как и ее язык. Брог, полуглухой кузнец, который, казалось, всегда подковывал лошадей. Я спросила себя, выбрался ли кто-нибудь из них отсюда живым. Нет. Не в обычаях землян бежать из города, находящегося на грани разрушения; вместо этого мы прячемся и надеемся, что стены нас защитят. Они все были мертвы, и, стоя там, я глядела на эту братскую могилу и видела легкие очертания их призраков.

— Клянусь лунами, — сказала Имико. — Это то, о чем я думаю?

— Ты тоже можешь их видеть? — спросила я. Мы были на окраине города, где еще сохранились некоторые здания. Заброшенные дома были в плачевном состоянии. Я чувствовала, как у меня мурашки бегут по коже, и слишком хорошо понимала, что в воздухе все еще витает магия. Она бродит вокруг, оставляя после себя отголоски. Магия никогда по-настоящему не исчезает из этого мира.

— Конечно, я их вижу! — прошипела Имико. — Вокруг носится куча призраков, которые копаются в руинах. Кто их не видит?

Я почувствовала вкус ее страха, не только ее, но и Хардта. Я впитывала его и чувствовала, как становлюсь сильнее благодаря силе, которой снабдил меня Сссеракис.

— Они не могут причинить тебе вреда. У них нет ни цели, ни хозяина. — Я сделала первый шаг внутрь города, ступив на потрескавшуюся дорогу, которая вела к центру. — Почему здесь использовали некромантию? У нее есть свои цели, но она почти бесполезна, когда сражаешься с другими Хранителями Источников.

— Но они же призраки! — закричала Имико.

Коби фыркнула и неуверенными шагами последовала за мной на дорогу. Я чувствовала ее страх, но он был вызван не призраками, которые летали вокруг. Коби боялась чего-то другого, и я не понимала, почему она так близко следует за мной. Тамура вышел на дорогу следующим, а Хардт — после него. У здоровяка на поясе висели кастеты, и я была рада, что он догадался их захватить. Если Сильва была права, и Хранители Источников вызвали монстров из Другого Мира, которые сейчас находились внутри города, то, вполне возможно, нам понадобятся его сила и мастерство. Некоторые существа, такие как геллионы, как правило, бродят по миру, как только их освобождают от оков. Другие, такие как гарлкины, предпочитают зарываться в землю и ждать, когда добыча сама придет к ним. Я видела засаду гарлкинов. Только что земля была неподвижна, покрыта грязью и травой, а в следующее мгновение она вздымалась с такой силой, что ломались кости. Десять тонких ног, острых как сталь, пронзали плоть и раздавливали добычу прежде, чем она оказывалась во рту, полном скрежещущих зубов. Не похоже, что это приятный способ умереть.

Мы медленно и осторожно пробирались по окраинам города через руины, взвешивая каждый шаг, следя за каждой тенью и заглядывая за каждый угол, как будто все ужасы Другого Мира могли с воплями вырваться наружу в любой момент. Призраки дрейфовали вокруг нас, по большей части не обращая на нас внимания. Вскоре Имико обнаружила, что вокруг нее собралось множество эфирных клочьев — они слетелись на нее, как мухи на тухлое мясо. Сначала она запаниковала, отмахиваясь от них и хныкая. Коби рассмеялась, и, признаюсь, я почти присоединилась к ней, пока не почувствовала, как от Имико волнами исходит ужас.

Эта женщина — источник бесконечного страха. Я понимаю, почему ты держишь ее рядом. Мысль Сссеракиса вызвала у меня отвращение, но не из-за природы ужаса — я не могла винить его за это, — а из-за вывода: дескать я держу Имико рядом только для того, чтобы подпитывать страх Сссеракиса. Вместе с отвращением я обнаружила глубокий колодец сострадания. Кем бы ни была Имико, она была членом семьи.

— Имико, их привлекает твой страх. — Я повернулась к девушке и прошла сквозь одного из призраков, положив руки ей на плечи и глядя в глаза, как Хардт делал много раз со мной. Это был якорь, который удерживал ее в этом мире, возвращая ее к себе. Ее взгляд несколько мгновений блуждал по сторонам, но в конце концов остановился на мне. — Они не могут причинить тебе вреда, но их привлекает твой страх.

— Ты знаешь все о демонах. — Ее голос был тихим и умоляющим. — Неужели ты не можешь заставить их уйти? Пожалуйста. — Один из призраков подплыл ближе, и Имико пискнула, новая волна страха накатила на нее, привлекая еще больше призраков. Нас окружала целая толпа, дюжины призраков прибывали все время. Паника и ужас вызвали слезы на ее глазах, и я чувствовала их как свои собственные.

— Она права, Эска. — В голосе Хардта послышалась дрожь, которой я не слышала с тех пор, как мы поднимались на великую цепь. — Это немного нервирует.

Я повернулась к нему, продолжая держать руки на плечах Имико:

— Не начинай, Хардт. Ты слишком большой и старый, чтобы испугаться нескольких безобидных призраков.

Коби рассмеялась. Она была занята тем, что играла с одним из призраков, проделывая отверстия в его форме и наблюдая, как его кусочки улетучиваются, словно дым на ветру.

— Имико. — Я снова посмотрела ей в глаза и удержала ее взгляд. — Мы справимся без тебя. Может быть, тебе стоит вернуться к Сильве?

Маленькая воровка покачала головой:

— Я остаюсь.

— Тогда мне нужно, чтобы ты успокоилась. Вот… — Я схватила ее за руку и потащила к одному из призраков. Она пыталась сопротивляться, вырываясь от меня, но исходящий от нее страх придавал мне сил, и моя хватка была железной. Я взмахнула ее рукой, отгоняя одного из призраков, и его очертания рассеялись. На мгновение ее страх превратился в слепую панику, а затем немного уменьшился.

— Я ничего не почувствовала.

— Потому что здесь нечего чувствовать. Все эти штуки — всего лишь воспоминания людей, которые когда-то жили здесь. Они ненастоящие. Они не могут прикоснуться к нам, увидеть нас или каким-либо образом взаимодействовать с миром. Они просто плавают здесь, привязанные к месту своей смерти, и их притягивает страх каждого, кто приближается. — Я отпустила руку Имико, и она отдернула ее, крепко обхватив себя руками, но ее страх был уже не таким сильным, как раньше. Ее взгляд все еще метался от одного призрака к другому, но паника исчезла.

Тамура откусил кусочек от одного из призраков, рассеяв его своим выпадом.

— Вкус горький. Как у любви, утраченной до того, как пришло ее время расцвести.

— Ты только что съел призрака, старик, — покачал головой Хардт. На руках, сжатых в кулаки, были кастеты, он приготовился к бою.

— Я не понимаю, почему они здесь, — сказала я, рассеивая одного из призраков, чтобы он восстановился в нескольких шагах от меня. — Хранители Источников не стали бы сражаться с помощью некромантии, призраки бесполезны. И все же они дрейфуют вокруг нас, формируясь повсюду.

Сссеракис рассмеялся. Здесь только один некромант. Эти жалкие видения — твоих рук дело.

— Этого не может быть, — сказала я. — Я не пробовала Источник некромантии уже лет пять. — Я была уверенна, что призраки были результатом действия какой-то остаточной магии, но ни одна известная мне некромантия не могла произвести такого сильного впечатления на мир, заставив призраков целого города подняться и бесконечно бродить по руинам.

— Не может быть чего? — спросил Хардт, и мне потребовалось время, чтобы вспомнить, что он не слышал лжи Сссеракиса.

— Ничего, — быстро ответила я. — Ничего.

— Мы можем двигаться дальше? — скучающим тоном произнесла Коби. — Вот почему я не люблю возить туристов. Чертовы земляне.

— Ты в порядке? — спросила я Имико, игнорируя Коби. Девушка кивнула; в ее глазах все еще был ужас, но паника исчезла. Я повернулась обратно к городу, снова заняв свое место во главе группы.

Я не могла не заметить, что Коби немного изменилась: ее кожа стала немного светлее, волосы темнее, и она стала ниже, чем раньше, примерно моего роста. Сильва сказала, что Коби могла менять кожу и выглядеть для окружающих так, как ей заблагорассудится. Тогда я спросила себя, может ли она имитировать других, может ли она, например, одурачить людей, заставив их думать, что она — это я. Я могла себе представить, что это довольно полезный навык, но опасный в чужих руках.

Толпа призраков поредела, но они не рассеялись полностью; за нами по пятам следовала целая свита, влекомая страхом Имико. Мы шли по пустым улицам, усыпанным щебнем и брошенными вещами. Вот перевернутая тележка, у которой не хватало одного колеса. Там корзина, содержимое которой давно истлело и превратилось в ничто. Пятна крови, выветрившиеся и тусклые, но все еще на месте. Мы видели здания, от которых остались только тесаные камни, а другие были почти целыми, двери и окна взломаны и висели под странными углами. Повсюду в разрушенном городе Пикарр мы видели следы ожесточенной битвы. Улицы были усеяны оружием и доспехами, как чистыми, так и окровавленными. Мы видели разрубленные надвое щиты, а другие были сожжены дотла. Куда бы мы ни посмотрели, мы видели призраков, а там, где они смешивались в толпу, мы видели обломки и руины больших зданий. Единственное, чего мы не видели, — так это тел. Прошло почти два года, и меньше всего я ожидала увидеть на улицах свежие трупы, но мы не увидели ни одного, ни свежего, ни какого-либо другого. Не было вообще никаких останков, ни костей, ни сгнивших скелетов. Доспехи, разорванные и покрытые коричневыми пятнами засохшей крови, но никаких признаков тела, которое они пытались защитить.

Хардт был первым, кто затронул эту тайну. Он ткнул ногой в нагрудник, раскачивая его взад-вперед. Из-за своей паутины выполз Дальний паук, и большой человек отпрыгнул от маленького чудовища. Паук зашипел, скребя задними лапками по брюшку, и исчез. Мне никогда не нравились Дальние пауки. Ни одно существо не должно быть способно переместиться в другое место без использования портала, и уж тем более оно не должно быть размером с мой кулак и наполнено ядом, который может лишить человека конечностей.

— Что могло это сделать? — спросил Хардт. — Так много смертей и ни одного трупа. Где кости? Армия не могла собрать все тела и при этом оставить город в таком виде.

— Войны подобны подброшенным монетам. — сказал Тамура. Я думаю, это было еще одно изречение Белмороуза: две стороны и только один победитель. Я бы сказала, что в войнах нет победителей, независимо от исхода.

— Старик…

— Это сделали гули, — сказала Коби. — Оглянись вокруг, землянин. Здесь сражались обе армии, и ни одна из них не отступила. Какой-то идиот, Хранитель Источников, привел сюда целую армию гулей. Вероятно, он умер и потерял контроль. С тех пор они здесь, годами пожирая трупы.

— Гули? — Голос Имико превратился в робкий писк, и я заметила, что к нам стали приближаться еще призраки.

— Пожиратели трупов из Другого Мира, — сказала я. — Они выглядят хуже, чем есть на самом деле. — Признаюсь, это была абсолютная ложь, но я попыталась успокоить своих друзей. На самом деле, гули так же ужасны, как и выглядят, и они выглядят как смерть, принявшая форму. — Они выглядят почти как земляне. Две руки и ноги, одна голова. Но они никогда не перестают расти, самые старые могут быть немного крупнее Хардта.

Я услышала смех Сссеракиса у себя в голове. Ты никогда не видела старого гуля. Бракунус достаточно старый, чтобы съесть аббана за один укус.

Я не обратила внимания на древний ужас. А следовало прислушаться.

— Некоторые ходят прямо, другие на четвереньках. Их кожа молочно-серого цвета и блестит, как утренняя роса, но на ощупь она эластичная и жесткая, как старая кожа. — Мы все еще шли, пробираясь по улицам в сторону академии. Я заставил себя не обращать внимания на скребущие звуки, которые я слышала, притворяясь, что это крысы, или просто мое воображение. — И у них нет глаз, только отверстия на лицах, которые мы можем считать носом, и рот, полный острых зубов, чтобы рвать плоть. — Я никогда не вызывала гулей из Другого Мира, я предпочитала существ, подобных геллионам, а не монстров, вроде гулей. Их было легче контролировать, но я много читала на эту тему.

— Звучит ужасно, — пискнула Имико.

— Ну, это монстры из Другого Мира. — Я оглянулась и улыбнулась ей. — Они не такие уж и плохие, на самом деле. Нет, если учесть всех остальных монстров того мира. Но если мы их увидим, постарайся держаться подальше от их когтей. Достаточно острые, чтобы сделать это. — Я указала на щит, на котором были две большие выбоины, выдранные из дерева. Имико подошла ближе к Хардту, и мы продолжили.

Когда мы проходили мимо разрушенных останков Башни хвастунов, мы увидели первое свидетельство магического пузыря. Башня упала неравномерно, казалось, что что-то взорвало ее южную сторону, и башня рухнула в южном направлении. Повсюду были разбросаны огромные куски кладки, некоторые из них были разбиты, другие обгорели до черноты. Но у подножия башни находился человек, замерший за несколько мгновений до своей смерти. Одна рука была высоко поднята, словно для того, чтобы защититься от огромных каменных глыб над ним, застывших в одно время с Хранителем Источников. Другая рука безвольно свисала вдоль тела, на ногтях скопились капли крови, одна жирная капля остановилась на полпути к земле. Он стоял на коленях, стрела пронзила его бедро насквозь. В воздухе вокруг него висела пыль. Он был мертв. Или, по крайней мере, уже не спасти. Хранитель Источников на грани отчаяния, хватающийся за последний шанс спасти свою жизнь. Пузырь нашего мира, вырванный из времени. Кто-то мог бы счесть это произведением искусства, изображением человека, находящегося в вечной борьбе с тем, что охотится за всеми нами: смертью.

— Ты точно так же мерцала синим, когда ты… была под землей с Джозефом, — сказал Хардт, когда мы все остановились, чтобы рассмотреть сцену. Даже призраки облетали пузырь.

— Он хрономант. По какой-то причине время синее. — Я пожала плечами, не в силах предложить какое-либо объяснение. Я по-прежнему не могу предложить никакого объяснения этому, но все хрономанты светятся синим, когда используют магию.

— Ты можешь освободить его? — спросила Коби, расхаживая вокруг застывшего человека, держась на расстоянии.

— Он тут же умрет, — сказала я. — Падающий камень раздавит его в тот момент, когда время возобновит свой ход. — Я не видела причин так рисковать.

Коби фыркнула:

— Он все равно что мертв. И у него есть Источник.

Я только покачала головой:

— Без другого хрономанта он останется таким навсегда. Не подходите слишком близко. — Я подняла маленький камешек и бросила его в сторону мужчины, но в нескольких футах от него камень просто остановился и повис там.

К тому времени, как мы добрались до стен Академии Магии Оррана, уже смеркалось. Я говорю стен, но на самом деле от них мало что осталось. Двор, где я тренировалась, был усеян осколками камня и искореженным металлом. Молния сверкнула вокруг камня, появившись словно из ниоткуда и ударив в то же мгновение. Я уставилась на большой дуб, который там рос, и вспомнила, как забралась на него, чтобы перепрыгнуть через стену и сбежать в город ночью. Дерево горело изнутри. В стволе образовалась глубокая рана, и из нее вырывались языки пламени, танцующие красным, желтым и оранжевым, но огонь никогда не поглощал древесину.

— Как ты думаешь, как долго это продолжается? — спросил Хардт. У меня не было ответа. Магия творила странные вещи с миром, когда сталкивалась с ним, и я не могла отделаться от ощущения, что дерево горело таким образом с тех пор, как город пал, два года назад.

У меня по коже побежали мурашки, и мне показалось, что за мной наблюдают. Это ощущение мурашек, ползущих по затылку. Имико тоже это почувствовала. У нее была такая же чувствительность к магии, как и у меня, хотя она и не была Хранителем Источников. Я видела, как она переминается с ноги на ногу, нервничая, как животное, готовое вырваться на свободу.

— Что мы ищем? — спросила я Коби. Теперь, когда я вернулась в академию, мне захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Где угодно. Мы находились слишком близко к так многим воспоминаниям, что я почувствовала, как во мне вскипает горе, угрожая меня поглотить.

— Корону из огня, — сказала она, не сводя глаз с горящего дерева. — И, похоже, с этого места стоит начать.

Корона Вейнфолда. Конечно, я видела ее раньше, в той же комнате, что и щит, который показал мне проблески моего будущего, и в той же комнате, что и меч, металл которого, казалось, кипел. Меч, которым теперь владела Прена Нералис. От одной мысли об этом мече у меня заболело плечо в том месте, где лезвие рассекло мою плоть. Мысль о том, чтобы отплатить ей тем же, сотворила чудеса с моим темпераментом.

Эта корона — монстр, хуже всех монстров моего мира, которых я мог бы тебе показать.

— Как что-то подобное могло оказаться в дереве? — спросила Имико.

Тамура рассмеялся:

— Как картина оказалась на стене? Как луковица оказалась в супе?

— Кто-то положил их туда? — спросила Имико, явно не уверенная в своем ответе.

Тамура отвесил низкий поклон маленькой воровке:

— Мудра не по годам.

Комплимент явно улучшил настроение Имико, и она ткнула меня костлявым пальцем в бок:

— Слышала? Я мудрая. А ты какая?

— Злобная. — Я едва удостоила девушку взглядом, и дала угрозе повиснуть между нами. Наверное, мне следует напомнить тебе, что наша первая встреча закончилась тем, что я упала на землю, а ее кулак попал мне в лицо. Мне нравилось думать, что с тех пор я стала сильнее и искуснее. Тем не менее, мне не очень хотелось снова испытывать судьбу в поединке с Имико. Для начала она могла бы победить меня во второй раз, и я не уверена, что моя гордость смогла бы это выдержать. А еще то, что эта девушка росла на мне, как грибок, от которого я не могла избавиться, сколько бы раз ни пыталась его смыть. Она улыбнулась мне, и я почувствовала, как мои губы сами растягиваются в улыбке.

— Зачем кому-то понадобилось прятать что-то подобное в дереве? — спросил Хардт. Никто из нас еще не осмеливался ступить на территорию академии. Между каменными глыбами сверкали молнии, и это место создавало ощущение чего-то угрожающего и дикого. Как будто там царило насилие на грани извержения, кипящее и ждущее шанса выплеснуться на мир.

— Потому что был хаос, — сказала Коби. У нее было такое выражение лица, словно она только что почувствовала запах чего-то гнилого, нос сморщился, а взгляд стал холодным и жестким. — Когда начались боевые действия, вибромант включила сигнал тревоги, и он то нарастал, то затихал, как пульсирующий поток шума. Вы не можете себе представить, как это раздражает. Город горел, из-за огня и дыма повсюду было плохо видно. А крики! Почему вы, земляне, всегда кричите, когда умираете? Вряд ли это вам поможет. Шум не спасает от смерти, вы все равно умрете. Вы просто раздражаете окружающих, когда уходите.

— Какое сострадание, — прорычал Хардт.

— Пошел ты нахуй, землянин, — прорычала Коби в ответ. — Это была ожесточенная битва, орранские Хранители Источников сражались на улицах, отступая к академии. Их атаковали солдаты и Хранители Источников, как из Полазии, так и из Террелана. Это была почти хорошая работа, так как многие из вас, примитивных землян, погибли. Но этот шум… — Коби замолчала и покачала головой.

— Ты была здесь? — спросила я.

Коби бросила на меня испепеляющий взгляд: «Моей матери нужен был кто-то в авангарде. В академии было много ценных предметов, и она хотела, чтобы они были защищены до того, как до них доберутся мародеры. Поэтому она послала меня. И я потерпела неудачу». — И снова кислая усмешка на ее губах. Как бы сильно я ни ненавидела Коби, я не могу отрицать ее преданности матери. Она восприняла свою неудачу как пренебрежение к своей цели, к смыслу своей жизни. Мать приказала ей что-то сделать, у нее ничего не получилось, и теперь она вернулась, чтобы попробовать еще раз. Настойчивость и решительность — два завидных качества, я часто наблюдаю их в себе. Возможно, именно поэтому я снова и снова конфликтовала с Коби, мы были слишком похожи во многих отношениях. С другой стороны, я думаю, что, скорее всего, она просто ненавидела меня за мои отношения с ее сестрой. Что касается меня, я ненавидела ее, потому что она бессердечная сука, которая считает себя лучше всех. Мне не нужно напоминать об иронии судьбы.

— Это место было местом убийства, — с улыбкой продолжила Коби. — Вы думаете, что остальная часть города сильно пострадала от битвы? Здесь земляне гибли сотнями. Хранители Источников, молодые и старые, стояли на крыше здания, которое сейчас лежит в руинах, и обрушивали на землю десять ароматов смерти. Какой-то идиот привел из Другого Мира катона. Вы когда-нибудь видели катона? Размером с дом и в доспехах прочнее стали. Одних солдат он давил когтями, других опрыскивал чем-то таким, от чего у них плавилась кожа. — Коби на мгновение замолчала. — Слишком сильный монстр для какого-то идиота-землянина, который считал себя сильнее, чем есть на самом деле только потому, что почувствовал вкус настоящей силы. — Я не могла отделаться от ощущения, что удар был направлен в меня. Это казалось довольно несправедливым, учитывая, что я не участвовала в битве при Пикарре и никогда не призывала катонов. Они находятся в списке запрещенных не просто так.

Миньоны. Слуги. Эта трусливая ведьма думает, что наши вьючные животные — чудовища. Сссеракис горько рассмеялся.

Должна признаться, я перестала слушать рассказ Коби о битве. Не то чтобы это было неважно, но Сссеракис сказал наши.

Древний ужас рассмеялся в моем сознании. Ты думала, я был таким единственным? К этому времени другие уже объявили мой город своим. У меня отняли всех моих слуг и мою силу. Я должен вернуться и потребовать назад то, что принадлежит мне. ОТПРАВЬ МЕНЯ ДОМОЙ! Я вздрогнула от этого крика и снова обратила свое внимание на Коби.

— …геоманты разрушали здания, и какой-то тупой целователь соли решил вызвать дугошторм. Тот сжег дурака изнутри, но… Что ж, вы можете убедиться в этом сами. — Словно по сигналу, молния пронзила обломки перед нами, ударив в камни и заставив воздух затрещать от ее мощи. — Вот почему вам, тупым гребаным землянам, не стоит связываться с магией, которую вы не понимаете. — Она фыркнула и повернулась ко мне спиной.

Ты можешь подумать, что Коби питала особую ненависть к землянам, но ты ошибаешься. Она ненавидела всех, независимо от расы или пола. Тогда я не осознавала, насколько сильна была эта ненависть, насколько глубоко она укоренилась в самом ее существе. Я часто думала о том, какой аспект Ранд олицетворяет Коби. Я понимаю, почему другие могут подумать, что это ненависть, но я до сих пор помню, что́ Сильва рассказывала мне о своей сестре. Я думаю, что Коби — неуверенность Ранд, и она прикрывается обманом и ненавистью, чтобы скрыть свою истинную сущность.

Как бы то ни было, она не ошиблась насчет того, что какой-то Хранитель Источников вызвал дугошторм. Локальные вспышки молний, ударяющие случайным образом и выпускающие смертельным количество энергии. Я вызвала один такой при падении Оррана, в самой последней битве войны. Он за считанные минуты превратил в пепел и дымящиеся нагрудники целую эскадрон терреланских солдат. Но мой был намного меньше того, с которым мы столкнулись в Пикарре. Насколько я знаю, нет никакого способа рассеять дугошторм. Некоторые будут бушевать, ударяя молниями, пока сила не иссякнет и на ее месте не останется странная пустота, в которой больше нельзя будет использовать магию. Другие черпают энергию из чего-то более глубокого и могущественного и никогда не останавливаются. В полазийской пустыне есть место, которое страдает от таких молний с тех пор, как там живут земляне. Песок висит в воздухе, заряженный, и некоторые участки дюн превратились в стекло. Он занимает обширную территорию, и никто из тех, кто отваживался проникнуть внутрь, никогда не вернулся. Ну, почти никто. Я понятия не имела о размерах или мощи дугошторма, оставшегося там, на развалинах академии, но, учитывая, что он бушевал по меньшей мере два года, я подозревала, что он обрел силу, о которой я могла только мечтать.

— Я иду внутрь, — объявила я прежде, чем успела подумать лучше об этой плохой идее. — Мне нужно, чтобы кто-нибудь сбегал к горящему дереву и вырвал из него корону. При условии, что она действительно там.

По напряженному выражению лица Хардта было ясно, что он не в восторге от этого плана. Молния каждые несколько секунд с треском ударяла по дереву и опаляла камень в том месте, куда попадала:

— Что собираешься делать ты?

Я перевела взгляд на центр разрушенного двора, где большая часть камня почернела от магических разрядов:

— Я собираюсь встретиться лицом к лицу со штормом.