Уроки, Которые не Выучивают Никогда

Глава 45

Дикие продолжали следовать за нами, но не делали ничего, только наступали нам на пятки. Я чувствовала, как страх волнами накатывается на них, и он становился сильнее каждый раз, когда я оглядывалась назад. Возможно, они заметили, как сверкают в темноте мои глаза, и это послужило им ярким напоминанием о том, на что я способна. Пока мы шли, ко мне возвращались силы, и я знала их истинный источник. Сссеракис, разжиревший от страха, придавал мне сил, восполняя энергию, которую я потратила в бою. Однако ужас не смог залечить мои раны, несмотря на то что зашил их моей тенью. С черными швами на обеих руках я представляла собой ужасное зрелище, но я поплотнее натянула кожаную куртку и зимнее пальто, чтобы их скрыть.

Тамура безошибочно вел вверх и наружу. Старый Аспект обладал странными способностями, когда нужно было выбирать направление. Много раз я полагалась на него, и он никогда не сбивался с пути. Время от времени он хихикал про себя, а в какой-то момент даже заявил, что стены движутся. В то время я решила, что он сумасшедший. Что ж, я всегда знала, что Тамура безумнее клыкастого слизняка, но тогда я подумала, что он просто бредит. Теперь я в этом не уверена. Я думаю, что, возможно, стены действительно двигались. Я думаю, Джинн ускорял наш путь.

Мы мало разговаривали. Я хотела поговорить с Сильвой, но не могла придумать, что сказать. Я чувствовала и утешение, и страх. Страх, что нам больше нечего сказать друг другу, что нашим отношениям больше некуда развиваться. Утешало то, что, несмотря на молчание и секреты между нами, мы оставались вместе. Объединенные. Сильные. Любовь, настоящая любовь, — это не широкие жесты, не напыщенные знаки внимания. Настоящая любовь проявляется в мелочах. В уютном молчании и долгих взглядах. Обнимать своего партнера в конце долгого рабочего дня только потому, что ему кажется, что он в этом нуждается. В пожилой женщине, стоящей на четвереньках и старательно срезающей каждую травинку на могиле своего партнера даже спустя десять лет после его смерти. Любовь, настоящая любовь, проявляется бесчисленным числом разных незаметных способов. Знаки есть, но они не грандиозны. Они просты, часто неизящны. И все же я предпочла бы простой знак внимания широкому жесту в любой день. Я всегда предпочла бы настоящую любовь страстному влечению. Потому что я знаю, какое из них длится вечно, а какое сгорает, оставляя лишь мимолетные воспоминания и забытые обещания.

Я обдумывала все, что узнала, пока мы проходили через эти мрачные залы, и кое-что поняла: я разгадала не всю загадку, а только ее часть. Слова Сссеракиса все еще терзали меня. Ранд придали ужасу форму, но создала его я сама. В этом не было никакого смысла. По собственному признанию древнего ужаса, он существовал тысячи лет. Я, с другой стороны, существовала всего восемнадцать. Как я могла создать что-то за тысячелетия до своего рождения? Ужас никак не помог мне ответить на этот вопрос, но я почувствовала его веселье, когда потянулась за ответами.

Имико забавляла меня ироничными замечаниями, время от времени шепотом произносила оскорбления, и даже ринглет, который ехал у нее на плече, притянул несколько лиц. Ее страх почти прошел, по крайней мере меня она больше не боялась. Лучше бы она вообще не приходила. Именно ее преданность мне и желание быть полезной заставили ее последовать за мной, но здесь она была в опасности, и чувствовала себя не в своей тарелке. Более того, это была бессмысленная опасность. Имико могла подраться с лучшими из них — я до сих пор помнила, как она меня избила во время нашей первой встречи, — но она не была воином. У нее не было собственной магии, и она избегала драк. Я не могла отделаться от ощущения, что она погибнет, если пойдет со мной. Мысль о том, что моя младшая сестра может превратиться в призрака, приводила меня в ужас. Она ненавидела призраков.

К тому времени, как мы выбрались из глубин До'шана, солнце уже клонилось к закату. Последние яркие красные лучи уходящего дня сияли над западным горизонтом, придавая городу угрожающий вид. Семейство Диких зашипело на нас, когда мы выбрались из люка в то, что было их домом, насколько я могла судить. Сильва прорычала им несколько слов — по крайней мере, я думаю, что это были слова, — существа попятились, а мы поспешили наружу. Возможно, чувство направления у Тамуры было даже лучше, чем я могла себе представить, или, возможно, Джинн действительно изменил наш путь, но мы оказались у подножия гигантской черной сферы, возвышавшейся над центром города. Хардт, Иштар и Хорралейн уже ждали нас там.

Наверное, мне следовало бы радоваться, что Хардт не довершил то, что начали Дикие, своим объятием; оно определенно было достаточно сильным, чтобы сломать кости. Вместо того, чтобы разозлиться из-за того, что я убежала и бросила их, на его лице не было ничего, кроме облегчения, когда он заключил меня в крепкие объятия. Я бы солгала, если бы сказала, что не пискнула от тревоги, но я все равно была ему благодарна. Приятно осознавать, что большой терреланец всегда будет рядом со мной, через что бы я ни прошла и что бы я ни сделала. Когда Хардт отстранился от меня, он посмотрел мне в глаза, и я увидела, как вытянулось его лицо. Улыбка сменилась чем-то похожим на жалость.

— Что ты наделала, Эска? Клянусь Лурсой, во что ты себя превратила?

Он, должно быть, увидел это в моих глазах. Узнал боль, отразившуюся в них. Мы оба были виновны в зверствах, в том, что теряли себя в битве. В том, что убивали без оглядки. Мы оба были запятнаны кровью, которая проникала глубже, чем кожа. Мне не нужно было отвечать ему, а Хардту не нужно было знать подробности. Он снова крепко обнял меня, и я беззвучно заплакала, уткнувшись ему в плечо. Если интересно, всегда можно определить, когда кто-то беззвучно плачет; он неудержимо дрожит от усилий сдержать слезы.

Есть более неотложные дела, чем потакание своим саморазрушительным прихотям, Эскара. Мы должны найти способ проникнуть внутрь сферы.

Я отстранилась от Хардта, и он отпустил меня. Сфера была позади Хардта, и она заслоняла мне обзор. Она была огромной, настолько большой, что заняла бы половину огромной пещеры внизу. Казалось, она была встроена в скалу вокруг себя, и город неестественно изгибался, когда приближался, как будто улицы и здания медленно затягивало во тьму. Хорралейн был неподалеку, роясь в обломках, как будто что-то искал.

— Вы уже пытались войти? — спросила я.

Хардт кивнул:

— Эта штука очень прочная. Хорралейн даже сломал свой топор, пытаясь проникнуть внутрь. Где-то здесь может быть дверь, но потребуется некоторое время, чтобы ее найти. И обойти ее не так-то просто. Какая-то сила притягивает тебя к ней. Притяжение, тяга. Что-то… Я не знаю, но это определенно кажется магическим.

— Сто? — Голос Иштар, громкий и отчетливый, обращенный ко мне. — Ты действительно убила сотню этих диких зверей собственной рукой? — Йемин была неподалеку и, очевидно, рассказала о моей бойне внизу.

Я печально потрясла головой:

— Я думаю, их было чуть больше пятидесяти.

Могла бы быть и тысяча, если бы ты перестала сопротивляться мне.

— Нет, — сказала Йемин. — Было ближе к сотне.

Иштар пожала плечами. «Возможно, в конце концов, ты не такая уж ужасная ученица. Иди сюда. Смотри. Смотри. У нас новая проблема». Ее голос звучал слишком жизнерадостно для того, кто нашел проблему.

Земля вокруг сферы неестественно возвышалась, и это создавало возвышенность, с которой открывался вид на остальную часть города. Иштар указала на южную окраину и протянула мне подзорную трубу. Я прищурилась и смогла разглядеть фигуры, приближающиеся к городу. Пока я смотрела, открылся портал, и из него вышли еще несколько фигур.

— Прибыла терреланская армия, — сказала Иштар, оскалив зубы.

— Ты уверена, что это терреланцы? — спросил Хардт.

— Нет, — вздохнула Иштар. — Я ужасная наемница, которая не умеет распознавать флаги и форму.

Хардт присоединился к нам, и я почувствовала, как чья-то большая рука легла мне на плечо. Это меня совершенно успокоило.

— Никогда больше не оставляй меня наедине с этой женщиной, Эска. Она невыносима.

— Ты был не один, — сказала Иштар, снова обнажая зубы в своей обычной улыбке. — С тобой был еще один крупный мужчина из Террелана. — Она взглянула на меня, сверкнув глазами. — Они оба слегка меня испугались.

Я проигнорировала ее попытку пошутить. «Ты видишь внизу какую-нибудь другую форму? Золотые пластинки, красное на черном». Если кто-то и мог бы их заметить, то это была Иштар.

— Некоторые. Немного.

Я почувствовала, как Хардт крепче сжал мое плечо:

— Прена Нералис?

Я кивнула, от усталости у меня опустились плечи. «Чертова сука следует за мной, куда бы я ни пошла. Как она узнала, что мы здесь? Как она нас догнала?» Из всех врагов, которых я нажила за эти годы, Прена Нералис, пожалуй, была самой упертой. Она бы охотилась за мной до самого Другого Мира, если бы могла.

Предательство. Кто-то здесь работает на врага. Коварное нагнетание страха Сссеракисом, на мой взгляд, звучало слишком правдоподобно. Я спросила себя, кто бы это мог быть. Иштар и ее наемники были наиболее очевидным выбором, но моя наставница по фехтованию недолюбливала терреланцев. Возможно, Хорралейн, хотя я не была уверена, что у него хватит ума спланировать предательство и сохранить его в тайне. Мой взгляд скользнул к Сильве, и в моей голове зародилось подозрение. Я отогнала его прочь. Сильва никогда бы меня не предала.

Она уже это сделала. Ее ложь показывает ее истинное лицо.

— Меня всегда поражало, как враги могут преследовать меня по пятам, — сказала Иштар. — Они следуют за мной, как брошенные любовники, и во многом с той же целью. Итак, не-такая-уж-ужасная ученица, не стоит ли нам найти способ проникнуть внутрь этой… штуки? Или нам следует приготовиться к встрече с терреланцами лицом к лицу? — Если мысль о столкновении с парой сотен терреланских солдат и пугала Иштар, она никак этого не показывала. Что касается меня, то я была более чем обеспокоена. Я знала, что, если Прена действительно была там, она была не одна. С ней были другие Рыцари Десяти, и у нее тоже были Хранители Источников. Это была битва, к которой мы не были готовы, тем более что все еще не оправились от понесенных потерь.

— Я пришла сюда сражаться с Джинном, а не с терреланцами, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал как можно увереннее. У нас было время, может быть, несколько часов, прежде чем Прена и ее войска доберутся до нас.

Приблизившись к сфере, я протянула руку. Сфера действительно странно притягивала. Поверхность была прохладной на ощупь, но не холодной. Я подумала, что это более чем странно, учитывая ледяную температуру в городе. И она была гладкой, как отполированный камень, но в ее глубине не было никакого отражения. Словно она впитывала свет и не разрешала ему вырваться наружу. Я как раз собиралась спросить об этом Сильву и Тамуру, когда в сфере открылся большой дверной проем, достаточно широкий, чтобы мы могли идти в ряд вдвоем, и такой высокий, что даже Хорралейну не пришлось бы пригибаться.

За эти годы я выучила одно правило: если кто-то приглашает убийцу в свой дом, то, скорее всего, он подготовлен к покушению. К сожалению, этот урок мне еще предстояло выучить. Я переступила порог прежде, чем мое здравомыслие успело заявить о себе.

Это странное место. Законы здесь не совсем правильные.

Сссеракис, безусловно, был прав. За пределами сферы сгущалась ночь, последние лучи солнца исчезали, а луны вырисовывались высоко и ярко над головой. Внутри сферы было светло, как летним днем, но, когда я подняла глаза, увидела черную стену сферы со всех сторон. Было светло, но солнца не было. Город тоже исчез. Больше не было ни зданий, ни улиц, ни диких пахтов. Я стояла на грунтовой дороге со сверкающими белыми колоннами по обеим сторонам, которая вела к большому амфитеатру, построенному из оникса и находящемуся в идеальном состоянии.

Похоже, у этого Джинна есть склонность к драматизму.

— Мы внутри карманного мира? — спросила я.

— Да, — сказала Сильва, проходя следом за мной. — И нет. Это все еще часть До'шана, просто она отличается от остального города. Отделена. Будьте осторожны, здесь могут быть другие законы.

— Законы? — спросила Имико. Меня немного утешило, что все мои друзья последовали за мной в сферу. Гораздо меньше утешило то, что дверной проем закрылся за нами. Мы были заперты внутри.

— Верх все еще может быть наверху, но низ, возможно, уже не внизу. — Тамура шагнул вперед и, не теряя времени, направился к амфитеатру. — Законы — это то, что придает миру стабильность. Они устанавливают ожидания.

— Итак, сумасшедший старик говорит, что здесь все может работать по-другому? — спросила Иштар.

— Возможно, — сказала Сильва. — Законы нашего мира нельзя нарушить, но возможно, что здесь они могут быть нарушены.

— А меч по-прежнему будет убивать? — спросила Иштар.

— Скорее всего.

— Тогда давай покончим с этим, не-такая-уж-ужасная ученица. — Иштар подтолкнула меня в спину, и это побудило меня последовать за Тамурой. — Чем скорее ты убьешь этого своего Джинна, тем скорее мы сможем подготовиться к тому, что терреланцы будут кусать нас за пятки.

Пока мы шли к амфитеатру, мной овладело тревожное предчувствие. Я не могла не вспомнить свою стычку с Вейнфолдом. Мезула утверждала, что это была победа, удар, нанесенный по Джинну, но я чувствовала, что это было совсем не так. Даже с помощью Сссеракиса я не победила Вейнфолда, я с трудом вырвалась из его тисков. На это ушло все, что у нас было, вся наша объединенная сила, и нам удалось только отвлечь Джинна на время, достаточное для того, чтобы Сссеракис вернул нас в мое тело. Отступление редко означает победу; это поражение, как ни посмотри.

Сейчас я была сильнее, я знала то, чего не знала тогда, у меня была поддержка друзей, но часть меня понимала, что этого будет недостаточно. Ранд и Джинны были для нашего мира как боги. Они сформировали его, сформировали нас. Несмотря на то, что они были ослаблены, их сила все равно оставалась невообразимой. Сильва утверждала, что мне было предсказано убить последнего из Джиннов. Мезула поставила на кон свою дочь, и даже Тамура, казалось, ей доверял. Я никогда не верила в пророчества или предсказания. Хрономанты сотни лет пытались использовать свою магию, чтобы видеть будущее, и за свои усилия добивались только слепоты к настоящему, их глаза рассыпались в прах в их черепах. Говорят, что щит Безумие показывает тем, кто на него смотрит, видения будущего, но эти видения часто противоречат друг другу, поскольку будущее постоянно меняется. Мне было несколько трудно поверить, что тысячи лет назад некая Ранд видела, как я убиваю последнего Джинна, и каким-то образом, несмотря на все, что произошло с тех пор, это предсказание все еще должно было сбыться.

Мы почти не разговаривали, проходя под входной аркой амфитеатра. Думаю, мы все нервничали, даже Сссеракис казался встревоженным. Трудно объяснить, что ты испытываешь, когда ужас скручивается в твоей душе, словно он змея, которая сворачивает и разворачивает кольца в попытке найти утешение. Опасения ужаса не очень-то успокаивали мои собственные тревоги. Здание действительно было выстроено из черного оникса, но оно не так подавляло, как окружавшая нас сфера. В камне виднелись белые прожилки, узоры, которые сводили с ума и казались странно знакомыми, но в то же время совершенно непонятными.

Внутри амфитеатра были трибуны, окружавшие большую арену в центре. Во многом этот амфитеатр был похож на колизей в Полазии, только песчаный пол не был испачкан кровью. Джинна нигде не было видно, но я была готова поспорить, что больше его нигде не могло быть.

— Рассредоточьтесь, — приказала Иштар, уже двигаясь вдоль одной из стен. — Будьте готовы.

Остальные сделали, как было приказано, крепко сжимая оружие, которое у них было, и стараясь держаться спиной к стене арены. Я была не так осторожна. Мое оружие было внутри меня: моя магия, источникоклинки и Сссеракис. Я направилась к центру амфитеатра, воодушевленная тем, что Сильва пошла со мной. У нее тоже не было оружия. Она тоже несла свое оружие внутри.

— Возможно, мне бы помогло, если бы я знала твои настройки? — спросила я, пока мы медленно шли вперед.

Сильва сделала глубокий вдох и выдохнула. Без сомнения, она обдумывала, как много ей следует мне рассказать.

Ты не можешь доверять ее словам. С ее губ срывается ложь.

— Это работает не так, Эска. У Аспектов нет настроек, мы не страдаем от отвержения. Я могу использовать любой Источник, который у меня есть, и удерживать столько, сколько мне удобно проглотить, столько, сколько мне нужно.

Я недоверчиво посмотрела на Сильву:

— У тебя всегда была такая сила, и ты мне об этом не говорила?

По амфитеатру пронесся холодный ветер, и мы все поняли, откуда он взялся. Аэролис наконец-то вышел нам навстречу.