Третий флот (СИ)

Глава 7

— Что вы, господин, куда мне в Темасек выбираться! Я человек маленький, живу на своем островке, даже рыбу в море ловить не хожу… Всё сыночки мои меня старика кормят, всё сыночки…

Гванук устало закатил глаза. За последние двадцать дней, он провел уже, наверное, тридцать таких бесед на десятке островков южнее Сингапура. Островков была тьма, на всех кто-то да жил. Вожди, старейшины, просто главы семейств. И по приказу генерала Ли ему приходилось говорить с каждым. За минувшие дни полковник О убедился, что все они делятся на два типа: омерзительно хитрых или насмерть перепуганных. Со вторыми было проще, но первые оказывались полезнее.

Этот криворожий предводитель деревни оранг лаутов с острова Булан явно относился к хитрецам. А значит, беседа затянется. Но, возможно, с этих людишек можно поиметь выгоду.

За этой выгодой сиятельный его и послал после памятного малого совета. Выделил фрегат, пару средних мэнсонов и пару маневренных паноксонов. Полковник взял с собой три роты Головорезов, также ему придали четыре пушки. Гванук, правда, специально оговорил одну деталь: в этой поездке только он будет решать, стрелять канонирам или нет.

«Но ты все-таки старайся не стрелять» — почти смущенно попросил его Ли Чжонму.

Его боевая группа вообще, в идеале, не должна воевать. Но лишь внушать трепет и уважение. Генерал Ли послал бывшего адъютанта на юг с дипломатической миссией: объехать все острова южнее большого русла Пролива, представить новую власть в Сингапуре и познакомиться с местными жителями.

«Нам нужно знать всё о соседях: кто такие, чем занимаются, сколько их, насколько опасны. Конечно, в идеале вообще их к себе присоединить, но это необязательно» — давал наставления генерал.

На самом деле, унюхав в очередном старосте труса, Гванук слегка дожимал, поигрывал «мускулами» в лице Головорезов — и вынуждал его подчиниться. Тем более, что ничего особого это подчинение от местных не требовало. По крайней мере, пока.

Однако, большинство деревенских предводителей сразу уходили в отказ. Кто-то начинал врать, что их островом давно правит Маджапахит или какой-нибудь из многочисленных султанатов Суматры. Некоторые заявляли, что никакой власти они не имют и ничего провозглашать не имеют права. Гванук единожды вспылил и вышвырнул такого вот самоуничижающегося старосту в море. Его преемник сразу признал верховенство Сингапура.

Но это лишь раз. Ли Чжонму строго велел никого не неволить.

«Нам не нужна власть над очередным крохотным островком. Но нам нужны надежные соседские отношения, нужен обмен с местными, нужны их ресурсы. Так что упёртым льсти. Говори о союзе, приглашай ко мне… в гости».

Самый первый остров в списке посещенных — Бинтам — был даже побольше Сингапура. И тамошние предводители считали себя не менее могучими владыками, чем бывший сингапурский раджа. Эти сами пытались играть мускулами, встречаясь с Гвануком. Тот лишь усмехнулся и устроил им совершенно детский обман.

«Господин Первый, жаль, что вы решили не ехать на встречу с Ли Чжонму. А вот господин Второй решил поехать… Боюсь, что генерал Ли в будущем поддержит именно его притязания на этот чудесный остров…» — а потом всё то же самое рассказал другому радже. Лишь поменял имена местами.

Поехали, как миленькие!

…— Старик, не такой уж ты и старый! — улыбнулся полковник О, возвращаясь к беседа с ушлым старостой с Булана. Раз хитрость сработала с теми дураками, то пригодится и здесь. — Разве что Сингапур посетит старейшина из северной деревни. Он полон надежд на встречу с нашим генералом. Глядишь, они и друзьями станут. А наш генерал очень отзывчивый друг. И сильный.

— Вот и хорошо! — хитропопый староста даже не дернулся. — Вот пусть лысый Ато и едет. А то у него совсем друзей нет.

Гванук мысленно ударил себя гранатой по голове. Конечно, здесь эта хитрость не сработает. Он ведь видел северную деревню: меньше сотни жалких лачуг, почти нет полей, живут с одной рыбалки. А у этого криворожего деревня огромная, раза в четыре больше, в ложбине рис на заливных полях колосится. Северный староста ему не конкурент — хоть, с кем тот дружи.

«Ладно, выгода нас тут не ждет… Просто выполню работу до конца».

— Также мой господин велел передать всем: любые пиратские нападения в большом русле Пролива отныне запрещены. Корабли генерала Ли утопят любое судно, которое попытается грабить торговцев у южных берегов Сингапура. А пиратов перебьют или обратят в рабство.

Хитрый управитель в деланном испуге стал махать руками. Мол, что вы такое говорите, господин! Какое пиратство! Мы исключительно мирные люди. Гванук и впрямь не видел на берегу судов, которые могли бы напасть на толстобоких купцов. Но он уже убедился, что такие вещи местные прячут просто отлично.

— Старик, — он доверительно наклонился к старосте. — Знаешь, ты мне сразу понравился. Я шепну тебе то, что другим не сказал: корабли генерала Ли будут патрулировать только большое русло Пролива. Там и впрямь лучше никому не появляться. А вот всё, что южнее от твоего милого островка и до самой Суматры… Там вам никто мешать не станет.

И он подмигнул оранг лауту. Тот, конечно, его глазных кривляний не понял. Этой гримасе Гванук от генерала научился.

Но главное было сказано. Собственно, в первую очередь, именно ради этой информации Ли Чжонму и послал полковника О.

«Поверь, О, они там все пираты, — уверенно говорил генерал бывшему адъютанту. — Чуть больше, чуть меньше, но все они нет-нет да и да. В этой россыпи островов невозможно жить иначе. И в большом русле Пролива мы это пресечем! Бросим все силы, но сделаем дорогу вдоль Сингапура безопасной. Чтобы к нам шли».

«Так зачем с ними болтать, сиятельный? — увлекся Гванук. — Разорим все эти пиратские гнезда! Как Гаосюн на Формозе».

«Не всё так просто, мой друг О. С Формозой хороший пример. Гаосюн-то мы захватили, но разве уничтожили там пиратство? Нет. Они нашли другое место; более тайное, более скрытное. Пиратство… да и преступность вообще уничтожить нельзя. Это как крысы в амбаре. Можно с ними воевать, и тогда перебьешь самых глупых и слабых. А выживут самые хитрые и коварные. С кем лучше сожительствовать, О? С глупыми, жирными и ленивыми крысами или с боевыми, прошедшими все круги ада? А с кем опаснее в конфликт вступать?».

«Я понял, господин» — нехотя кивнул крошка-генерал. Ему снова преподали урок мудрости.

«Нет, еще не понял, — улыбнулся Ли Чжонму. — Все-таки это я. Мне мало просто сожительствовать с крысами. Я буду их использовать. Все-таки Пролив большой, почти 200 ли в поперечнике (немногим менее 90 километров — прим. автора). И в этом лабиринте есть множество дорог. Как сделать так, чтобы все плыли именно мимо нас?».

Свет понимания озарил темную голову полковника.

«Надо сделать так, чтобы только эта дорога была безопасной».

«Верно, парень. Так что пиратству мы мешать не будем. Мы его даже станем потихоньку поощрять. Пути между островками должны стать непроходимыми. Ну, а пиратской добыче… почему бы не оседать на складах Сингапура?».

«Даичи задохнется от счастья!» — рассмеялся Гванук.

«К его счастью, нет. У казначея и так слишком много работы. Но главное — наш остров не может рисковать репутацией. Такие дела надо будет обустраивать в другом месте».

Гванук по праву гордился тем, что такое место нашел. Остров Батам стоял совсем недалеко от Сингапура и был, кстати, ненамного меньше нового дома Армии Старого Владыки. Корабли Гванука обходили его кругом и на южном берегу обнаружили просто идеальную бухту! Узкая горловина, просторное зеркало, способное вместить десятки крупных судов. Там и оказалось не меньше дюжины самых разных посудин вполне приличных размеров.

Это было самое настоящее пиратское гнездо! Местные шайки сильно напряглись при виде боевых кораблей и Головорезов в доспехах, но Гванук уже продумал линию поведения и изо всех сил старался их не спровоцировать. Местного главаря Туна — крепыша с густой гривой вьющихся волос — он первым стал называть не иначе, как раджой. Предлагал закрепить его власть договором с Сингапуром, рассказывал о лучезарных перспективах сотрудничества. И уже, окончательно втеревшись в доверие, оставшись наедине, предложил:

«Твоя гавань может стать местом для скупки награбленного. Все лихие ребята с округи быстро узнают, что только здесь надежное место реализации легкой добычи. Они станут зависеть от тебя, Тун. А мы будем у тебя эти товары выкупать. По льготной цене, но зато наши Армия и Эскадра тебя всегда прикроют».

Тун жадно чесал волосатую грудь, перспективы его страшно манили.

«Но есть одно условие, — завершил свою искусительную речь полковник О. — Севернее Батама никого грабить нельзя. На юге, востоке, западе — пожалуйста. Возле Малакки — мы только спасибо скажем. Но, если кто-то ограбит купца в главном русле — ты не должен ничего брать у этого пирата. А его имя сразу сообщить нам».

Тун плохо скрыл свои эмоции. Конечно, можно кивнуть чужаку, а потом делать всё, как и раньше. Но Гванук раскусил пирата.

«На всякий случай знай: как только мы узнаем, что ты не выдаешь нам нарушителей — мы придем сюда всем войском, всем флотом. Мы потопим все твои корабли до единого, сожжем здесь все до последней хибары. Ты на всё это будешь смотреть, после чего мы вырвем тебе глаза, посадим в лодочку и отправим в море искать счастья».

Тун нахмурился. В бочке его груди что-то глухо зарычало.

«Но ничего этого не случится, если мы будем сотрудничать исключительно честно, — Гванук излучал максимальные покой и миролюбие. Каждым своим движением он демонстрировал, что ему глубоко плевать на любые рычания в каких-то там бочках. — С нами нужно быть честными».

Надо сказать, Тун был не только крепышом, но и носителем острого ума (иные на вершине пиратского сообщества не задерживались). Так что вскоре сугубо устное соглашение было достигнуто, и уже почти всемирно признанный «раджа царства Батам» пообещал прибыть в Сингапур к «другу и брату своему сиятельному Ли Чжонму».

Но этот успех был позавчера. А сегодня Гванук наткнулся на непреодолимую стену в лице криворожего и хитропопого старосты.

«Да и черт с ним! — мысленно воскликнул Гванук. — Дался нам этот несчастный островок Булан! Сам вскоре поймет, что с нами выгоднее дружить. На коленках приползет».

Хотелось встать, махнуть старику ручкой и уйти на корабль. И вообще вернуться в Сингапур, к его приятным радостям. Радостям, которых Гванук был начисто лишен. Ведь полковник О обещаниями не разбрасывался. Особенно, теми, которые дал генералу Ли. Так что в пути хмельного он даже не пригубил. И ни одну девку в постель не затаскивал. Даже свою новую служаночку с собой брать не стал. Хотя, до поездки успел ее распробовать.

Заботливые Головорезы в первый день сами доставили ее на фрегат, в каюту полковника. Гванук добрался до койки лишь глубокой ночью; дел было столько, что он думал даже где-нибудь на берегу переночевать. Но бойцы, весело подмигивая, отправили его на корабль. Там-то он обнаружил Ратуфу. Ратуфа — это не имя (имя девушки он до сих пор не знал). Так местные называют больших белок с темной спиной и огромным хвостом.

Служанка сидела в углу: полуголая, замотавшись в длинный хвост своих густых волос. И зыркала глазищами, словно, та самая белка. Гванук поманил ее к себе, но та даже не шелохнулась. Смотрела из своего угла с испугом, но и с интересом.

Сложив вещи, полковник неспешно подошел к Белке, ухватил ее за волосы, у самого корня на затылке, поднял на ноги, заставив встать на носочки, и вывел из угла. Девчонка вся выгнулась, натянулась напряженной струной, но даже не пискнула, не запричитала. Нет, она и голову слегка вывернула, стараясь смотреть своими глазищами в его глаза. Гванук ухмыльнулся. Откинул распущенные волосы, прикрывавшие остренькие грудки с крупными сосками. Девчонка сразу накрыла их тоненькими ручками. Она прижала подбородок к груди, но взгляд не отпускала.

«Выглядит, как вызов» — усмехнулся крошка-генерал, одернул ее руки и ударил ладонью по лицу. Легко, без замаха, чтобы только показать служанке ее место. Беличья голова мотнулась на тонкой шее, вернулась на место… а потом строптивая девчонка залепила ему пощечину! Со всего размаха своей цыплячьей руки.

— Так тебя еще воспитывать надо? — рассмеялся Гванук, схватил ее, одним движением сорвал лоскут, заменявший юбку, и уже голой бросил на койку.

И прыгнул сверху.

Девчонка оказалась совсем не Белкой. Ратуфа отчаянно дралась, рычала своим тоненьким голоском. Правда, было в ее борьбе что-то странное. Она не хотела спастись от насилия, не хотела сбежать от властного захватчика (куда ей было бежать?). Она просто хотела бороться. Принимала удары, пыталась наносить свои, кусалась, царапалась — и это заводило Гванука несказанно! Он усмирял ее, подавлял, подчинял — и сам уже не заметил, как рычание борьбы сменилось стонами страсти.

Закончив, он лениво завалился набок, а Ратуфа быстренько метнулась уже в свой обжитый уголок. Удивительно, но после битвы, после секса сон не шел. Гванук почувствовал, что хочет еще. Поманил к себе измученную служанку. Но только глянул на ее сосредоточенное лицо без малейшего следа слез — сразу понял, что и сейчас без драки он своего не получит…

…Усмирив девчонку в очередной раз, он все-таки заснул. И уже в полусне слышал, как Ратуфа нависла над ним и тихонько запела какую-то тоскливую песню.

Она не знала ни единого слова ни по-мински, ни по-чосонски, ни по-нипонски. Гванук начал учить его самым полезным фразам из тайного языка, чтобы хоть как-то общаться. Заставил заниматься хозяйственными делами. Последнее Ратуфа делала совершенно безропотно и со старанием. Но вечерами, снова и снова, она подчинялась его власти только после отчаянной борьбы. Гванук был уже изрядно расцарапан и искусан, тело саднило, но… ему это нравилось. Хотелось снова и снова, но тут генерал Ли отправил его в это путешествие по островам.

…В общем, хотелось вернуться поскорее. Но скорее никак нельзя. Потому что генерал велел «обрабатывать» каждый остров с особым тщанием. На фрегате обитало с полдюжины молодых помощников Ли Чжонму, которые (пока полковник беседовал со старейшинами и вождями) изучали каждый островок, разговаривали с людьми, узнавали, чем тут живут люди, какие у них есть богатства, кто с кем дружит или враждует. Один из новых адъютантов генерала, преуспевший в картографии (честно говоря, гораздо лучше Гванука, тому работа с картами всегда тяжело давалась), требовал объезжать каждый остров. Наносил на бумагу береговую линию, потом для каждого острова создавалась папка, в которую остальные заносили полученные полезные сведения. А тот адъютант на склеенных листах рисовал большую карту всего Пролива.

И, как будто, этого еще мало, уже в пути их группу настиг корабль Ударной Эскадры, который доставил человека Даичи Иваты. Этот торгаш должен был на каждом острове заманивать желающих переселиться в Сингапур. Зачем? Непонятно. Но торгаш заявил, что это крайне важно и это личный приказ самого Ли Чжонму.

Поэтому плавание всё затягивалось и затягивалось. Корабли Гванука медленно шли на запад, осваивая остров за островом, причем, дипломатические успехи становились всё более скудными. Огромная Суматра с ее султанатами становилась всё ближе, как и их влияние. Местные вожди смотрели злобно и недоверчиво, ни служить, ни торговать они не хотели. И после острова Кундур полковник психанул и отдал приказ Ри Чинъёну — идем назад, в Сингапур.

Буквально, за день корабли достигли Скалистой гавани. У Гванука так зудело в штанах, что он с мутным взглядом рванул во дворец раджи, где оставил Ратуфу. Правда, в воротах ему объяснили, что полк Головрезов уже переехал, перевезли и всё имущество. С мутным взглядом он двинулся на запад острова, нашел новую базу полка, узнал, что для него возвели уже отдельное помещение, где и встретил свою Белку.

Лишь утром, от души натрахавшись и отоспавшись, он вышел на свежий воздух и обнаружил, что Сингапур уже трудно узнать. Больше всего остров напоминал гору-муравейник, в который метнули тяжелый камень. Всё бурлило и кипело! Шла стройка в лагере Головорезов, проводили дороги снаружи, в долине расчищались поля, к северу от дворца раджи разбирались на кирпичи и камни старые развалины.

«Сиятельный взялся за дело» — улыбнулся полковник О.