Третий флот (СИ)

Глава 24

Беззаботные времена делают тебя слабым. Но так хочется именно таких времен!

Гванук вернулся в родной полк, где всё отлично работало и без его особого надзора. Битв не было, состав полка особо не менялся, ветераны сами учили молодых. Гванук развлекал себя, как мог, загонял Ратуфу до потери чувств, изнурял себя работой с мечом и копьем. Даже книги стал читать!

Последние месяцы он в Цитадель к генералу ездил не для того, чтобы срочно решать какую-то критическую проблему… а в гости! Просто посидеть за обильным столом, поговорить о пустом. Даже Ли Чжонму заметил, как его полковник страдает от безделья и не знает, куда приложить силы. Посоветовал ему завести какое-нибудь коммерческое дело. Мастерскую там, или выкупить несколько полей… или даже вложиться в свой торговый корабль! Ну да, при нынешних доходах казны даже полковники стали богачами. Даже простые Головорезы уходили в отпуска — и таверны Сингапура начинали купаться в серебре!

«Поверь, О, собственное дело быстро отучит тебя скучать!» — улыбался сиятельный, а Гванук только пьяно отмахивался: куда ему заводить свое дело? Он просил отправить его на Бангку, где нужно было охранять оловянные рудники, которые заводил толстяк Ивата, но генерал строго ответил, что не полковничье это дело.

Так что они продолжали есть, пить, болтать… Иногда (как и сегодня) генерал Ли просил позвать тангки Токетока. Шаман-нешаман и сам нередко бывал в Цитадели, обсуждая с главнокомандующим вопросы, которые Гвануку были совершенно недоступны. Причем, за последний год Токеток отлично изучил тайный язык (хотя, раньше этими уроками пренебрегал), а писать тайнописью стал даже лучше Гванука. Частенько полковник видел приятеля с кипой бумажных тетрадей.

…Сегодня, увы, поболтать не удалось. Застолье только набирало обороты, как вдруг в зал с поклоном вошла стража.

— Сиятельный, в Цитадель прибыли торговцы из дальних земель. Нижайше просят о встрече.

— Им объяснили правила?

Дело в том, что последние полгода — когда торговый поток в Сингапуре превысил все мыслимые пределы — торговцы стали буквально драться за привилегии. Разумеется, все они просились на прием к правителю Сингапура — и просили, просили, просили… Вот таких Ли Чжонму велел сразу отправлять к Даичи Ивате. Но и к себе иногда купцов пускал. Главное условие: они должны рассказать что-либо интересное о дальних странах.

«Ну, понятно: тоже развлечений хочется» — кивал Гванук, хотя, генерал Ли уверял его, что это не ради развлечений.

Отобранных людей генерал к себе частенько приглашал и беседовал. Вот и сейчас у стражника был в руках целый список кандидатов.

— Зачти.

Стражник (с натугой) принялся разбирать значки тайнописи. В списке было сразу три торговца из Ачеха. Остальные из Бенгалии, Делийского султаната и, конечно же, Каликута. Все — с мусульманскими схожими именами… возможно, именно поэтому на последнее имя из списка Гванук слегка дернулся.

— Н'голо Деконг из Венедика.

Полковник покосился на Ли Чжонму и не ошибся: тот тоже вздрогнул. Больно уж имя для западных краев странное.

— Из Венедика? А это где?

Страж пожал плечами.

— А ты сам этого Нголо видел? — воин кивнул. — Опиши!

— Ну, он, как все одет… Хоть, вместо чалмы у него шапка странная. Носат без меры. И волос! Волос его, будто вылинявший. Он волос своих, видать, стыдится, потому что сильно окорачивает. И на голове. И бороду. Хотя, видно, что борода у него хорошо растет…

Страж окончательно истощился в своей попытке описания, но генерал Ли его уже и не слушал.

— Этого зови!

А покуда гостя ждали, Ли Чжонму негромко повторял себе под нос на разные лады: «Венедик… Венедик…».

Купец из Венедика и впрямь выглядел приметно. Тело прикрывал то ли короткий халат, то ли кафтан, на голове — странная бесформенная округлая шляпа. Нос — острый, хищный, глаза — бледно-карие. Но самой приметной чертой были волосы. Из-под шляпы они шли прямо вниз и не доходили до плечей. Цвет же их… как, если бы волосы были крашеной тканью, которую десятки раз застирали.

Гванук слышал разговоры о том, будто, есть страны, где живут люди с волосами светлее, чем даже кожа! Но поверить в это не мог. У купца из Венедика они были не совсем светлыми, но и далеко не черными — такого юноше еще видеть не приходилось. Кроме белого клока на голове адмирала Куя.

Торговец, сложив ладони перед грудью, с поклонами прошел вперед и выдал цветистое приветствие… кажется, на арабском. Однако, Ли Чжонму не дал ему договорить, перебив одним непонятным словом:

— Венециано?

Купец замер.

— Си, — неуверенно ответил он после паузы.

И в тот же миг Ли Чжонму разразился длинной захлебывающейся речью! Гванук с Токетоком переглянулись: это точно был не тайный язык волшебной страны! Иногда им казалось, что они слышат, что-то похожее, но… но они не могли понять ровным счетом ничего!

А купец поначалу слушал генерала с восторгом, но вдруг насторожился.

— Генава? — нахмурился гость.

— Но. Корсу, — улыбнулся генерал Ли. Скосил глаза, увидел потрясенных соратников и быстро перешел на тайный язык. — Мой дорогой друг! А не ведом ли тебе этот язык? Мы могли бы говорить на нем, чтобы остальные люди за этим столом могли нас понимать.

— Лангедойль? — еще больше растерялся торговец. — Я знаю. Мало. Много лет им не говорил. Но… Откуда? Откуда здесь?

— Я сразу огорчу тебя: здесь ты не найдешь никого из своих земляков. Ни венецианцев, ни генуэзцев (коих так опасаешься), ни подданных Французского королевства. Но речь последних тут понимают многие. Расскажи же о себе! Тебе ведь объяснили главное условие попадания сюда? Рассказывай!

— Я… — купец был всё еще сильно растерян. — Меня зовут Николо де Конти, я гражданин славного города Венеция…

— Но это же на другой стороне мира! — воскликнул генерал. — Как ты оказался здесь?

— Я совсем молодым попал в Сирию, знаю арабский, бывал в чудесном Дамаске. Мир оказался настолько… разным. Я хотел удивляться. И отправился в большое путешествие. Для удивления. Пересек пустыню и попал в сказочный Багдад. Плыл по морю, потом оказался в самой жаркой стране на земле. Видел великие города Камбей, Пакамурия и Виджаянагар. Дошел до Малиапура. Там, во второй Индии…

— Во второй? — изумился Ли Чжонму.

— Ну да, — купец Николо не понял удивления. — Я встретил там свою судьбу — любимую жену. С этим и связано моё истовое желание увидеться с монархом великого Сингапура.

— Называй меня генералом.

— Э… Генерал. Я умоляю позволить нам побыть некоторое время в вашем благословенном городе, ибо жена моя готова родить мне первенца…

— О! Наши поздравления, — Ли Чжонму даже захлопал в ладоши. — Конечно, дозволяем. А потом?

— Что?

— Когда семья твоя увеличится, что ты намерен делать потом?

— Я пойду дальше. Мир оказался невероятно велик. И я мечтаю пройти его полностью. А если Господь смилостивится, то вернусь домой и расскажу всему христианскому миру, как удивительна Земля!

— Кстати! Токеток! — генерал повернулся к шаману. — Ты же сейчас видишь первого в своей жизни христианина. Это человек, который верит в одного лишь бога. Служит Христу, почитает Троицу…

Токеток, сидевший до этого с плохо скрытой скукой на лице, изменился моментально:

— Это правда? Ты христианин? Как тебе это удалось?

— Удалось? — купец Николо смутился. — В нашей стране все христиане… Почти все. Нас крестят практически с рождения.

В глазах шамана сквозила неприкрытая зависть. Но всё же он уточнил:

— Что значит «крестят»?

— Я говорил тебе, Токеток, — вмешался Ли Чжонму. — Крещение — это обряд приобщения к Иисусу Христу. Залог спасения твоей души.

— В Сингапуре есть христиане? — теперь оживился и гость.

— Нет, — покачал головой генерал. — Нигде нет. Вернее, я слышал, что таковые имеются в империи Мин, но ни разу не сталкивался. Просто Токеток искренне интересуется вашей верой, и я, по мере сил, рассказываю ему про Иисуса, про ветхозаветных героев.

— Я знаю про Авраама, и Моисея, и Самсона, — улыбнулся Токеток. — Но таких… таких богов-пророков везде много. А вот Иисус — это удивительно!

— А нет ли у тебя с собой Священного Писания? — спросил вдруг генерал.

— Есть… генерал. Моя величайшая ценность.

На Токетока было страшно смотреть. Он аж трясся. Столько времени слушать пересказы генерала Ли и, наконец, оказаться вблизи от первоисточника. Ли Чжонму тоже это заметил.

— Мой дорогой гость, не мог бы ты подарить нам эту книгу? В наших краях нет ни одной Библии, она может стать началом христианства на этой половине мира. Можешь просить взамен, что угодно!

Купец Николо в смятении прижал руки к груди.

— Но — это всё, что у меня есть. Только Писание связывает меня с моим Богом… С моим домом.

— Бог ведь не в книге, он в сердце, — мягко укорил его генерал. Подумал и еще нажал. — Твоя жена на сносях. Мы можем устроить ее у наших медиков. В моей Армии отличная медслужба, мы изучали опыт врачей империи Мин. А там — лучшая медицина в мире! Поверь, намного лучше, чем в твоей Венеции.

«Откуда он столько знает про Венецию?» — удивился Гванук. А по глазам Николо понял, что и тот не сильно поверил. Токеток почуял, что книга уплывает из его рук, и начал едва ли не подвывать.

— Давай так: вы с женой поселитесь в Цитадели. За ней будет присматривать наш лучший медик. Пока она не родит и пока ребенок не окрепнет. А на это время ты передашь книгу нам. Я обещаю тебе, что верну ее.

— А мы ее перепишем! — радостно потирая руки, влез Токеток.

— Но она ведь на латыни…

— Я знаю латынь, — улыбнулся Ли Чжонму.

— Вот! — обрадовался Токеток. — Сиятельный прочитает, а мы переведем и запишем…

— Нет! — испугался купец. — Нельзя!

— Что нельзя?

— Нельзя переводить Священное Писание! Оно может быть только на латыни!

— Не понимаю, — озадачился шаман. — Это ведь слово Божье. Так? Истина. Так? Ее должно узнать как можно больше людей! Чтобы души спасти! Так?

Николо де Конти с сомнением кивал.

— Значит, эту книгу надо переводить! На все языки мира! Чтобы люди прочитали и спасли свои души. А многие ли знают эту… латынь! Ты знаешь?

— Немного… — после неловкой паузы ответил купец.

— Видишь! У тебя на руках сокровище, а ты не можешь его понять! Не можешь проникнуться истиной!

— Неправда! Я истинный христианин!

— Ты делаешь и говоришь, что тебе велено. Но есть ли истина в самой душе твоей? Постиг ли ты ее сам, через слово твоего Бога?

Токеток снова принялся вещать. Гванук хорошо знал этот талант своего приятеля. Сколько племен он заставлял отворачиваться от собственных божков одними своими словами! Этот западный дикарь тоже не устоит.

— Надо! Очень надо ее переводить! — подытожил Токеток торжественно. — В этом есть высшее благо для людей!

— Ересь, — буркнул себе под нос купец, но громко возмущаться не рискнул.

— Ты дашь нам книгу на время беременности твоей жены, Николо де Конти, — тоном, не терпящим пререкания, заявил генерал. — Я буду только читать ее Токетоку, а потом — верну тебе.

Повернувшись к шаману, Ли Чжонму неприметно подмигнул ему и шепнул по-чосонски:

— Мы переведем ее.

Они разговаривали долго. Николо де Конти и впрямь видел много удивительного в самых дальних краях. Правда, он почти ничего не говорил о своей Венеции, отговариваясь тем, что очень много лет не бывал дома.

Расставались они уже в теплых чувствах. Николо обещал на следующий день приехать в Цитадель вместе с женой. И передать Библию под честное слово. И, уже почти прощаясь с гостем, Ли Чжонму вдруг спохватился.

— Подожди, Николо… Я поначалу так хотел это узнать, да не вышло… А потом уже и неважно стало. Или… Скажи мне, какой сейчас год? По вашему, христианскому летоисчислению.

— 1426-й… — растерянно ответил де Конти. — Сентябрь. Или октябрь — признаться, в этих краях я немного сбился со счета.

— Вот оно что… — глаза Ли Чжонму затуманились, он смотрел куда-то сквозь путешественника. — Ну, ступай. И приводи свою жену.

В последующие дни генерал Ли буквально заперся с Токетоком — они изучали священную книгу далеких христиан. Только от нешамана Гванук и узнавал новости о своем командире. Формозец рассказал, как поразился объемам… Библии. Это оказалась книга с гигантским количеством страниц. И тогда они с генералом решили перевести ту часть, что повествует о жизни младшего бога христиан — о Христе.

— Представляешь, в Библии четыре Евангелия! — увлеченно пересказывал Токиток полковнику свои открытия. — Четыре книги, четыре разных автора, и все рассказывают одну и ту же историю. И каждый немного по-своему…

Они теперь встречались нечасто. И всегда разговор переходил на этого Иисуса Христа. Иной раз нешаман с улыбочкой рассказывал, как младший бог ходил по воде или превращал воду в вино. А как-то пришел — и едва не плачет:

— Представляешь, О, он ведь всё знал! С самого начала знал, какой страшный конец его ждет. Не просто смерть, а мучения и пытки. И то, что ученики от него отрекутся. Всё знал. Но делал, что должно. Никого не попрекнул. Ничего не попытался поменять…

Гванук не очень понял, что так взволновало Токетока. Однако, тот практически рыдал.

…Приближалась зима с ее суровыми бурями и затяжными дождями. Наверное, это и впрямь лучшее время, чтобы сидеть в сухом доме, читать книги и обсуждать их. Гванук, конечно, предпочитал иные развлечения (и всегда готовая к «бою» Белка находилась под рукой), но уважал и чужие вкусы. Однако, очень скоро по Цитадели (а после — и по всему Сингапуру) пошли сплетни о том, что сиятельный заскучал. Затосковал прямо.

— Я вам говорю! — увлеченно говорил Чахун на встрече полковников, которые стали проходить без генерала. — Мир его убивает. Мир! Наш Ли Чжонму создан для проблем и трудностей! Ему, чем хуже — тем лучше. Вспомните Тиндэй, самое начало. Вот!.. А покой его убивает.

Чахун всегда был склонен к излишней мистике, но, кажется, он оказался прав. Ли Чжонму вдруг затребовал к себе местных ученых мужей, начал копаться в истории. Шуршал картами, да не местными! Вздыхал. Потом вдруг явился на верфь, потребовал остановить постройку новой партии «черепах».

— Фрегаты будем строить!

«Опять эти странные суда? Зачем?» — недоумевал Гванук (и не он один). Разве что только чудак Ри Чинъён радовался… Сумасшедшие спелись!

Да простят его предки за такие мысли о господине, но тот своими выходками лишь убеждал О в правоте своих мыслей. Ли Чжонму объявил о великом сборе всего союза Пролива. В Сингапуре устроили пышные торжества, Даичи Ивату заставили сорить деньгами направо и налево. А на большом пиру с участием всех самых знатных людей окрестных княжеств и султанатов, генерал вдруг выступил с речью, в которой объявил, что наступило время восстановления справедливости. Оказывается, давным-давно, в этих краях существовало царство Шривиджая. И вот на него четыре века назад напала империя Чола из Индии.

— Это был подлый удар! — выкрикивал Ли Чжонму. — От народов, которым мы доверяли! Шривиджая так и не смогла от него оправиться, после чего с ним расправились раджи Явы. Я считаю, нужно вернуть должок нашим недругам!

И он объявил священный поход против Индии!

Гванук ушам своим не верил. Четыре века назад! О тех событиях помнит хорошо если десяток ученых старцев. И самой этой империи Чола давно уже нет. Кому мстить? Но генерал долго говорил о долге и о славе, призывая союзников объединиться.

…Кажется, старый Чахун был прав.

Конечно, оторопели все. И никто не спешил записываться в полки Великого Войска Пролива, рисковать ради какой-то авантюры. Генерал решил даже платить соседям за участие в будущей войне. Как наемникам. Он не желал слушать вопли несчастного Иваты, но тут уже возмутились почти все полковники Армии Старого Владыки.

Кто знает, до чего бы дошло, если бы очередным паскудным дождливым зимним днем в Скалистой гавани не затрезвонили колокола, а вестник, примчавшийся в Цитадель, не выкрикнул:

— Золотой Флот идет!!!