Третий флот (СИ)

Глава 14

— Горько и кисло! — скривился Бумисакан, отхлебнув из кружки своего моряка. Хлопнул ею по столу с вызовом в глазах. — И этим ты собрался угощать моих ребят?

Гванук не хотел спорить. Он, в общем, даже был согласен с оценкой местного пойла. Хотя, с чем ему сравнивать? На своей родине, в Чосоне, он мог лишь мечтать попробовать сладкое вино. А на Тиндэе уже либо рисовая водка, либо рисовое пиво. Одинаково гадкие на вкус. Наверное, поэтому юноша и не любил пить. Но сегодня пришлось.

— Чего притих? — капитан Бумисакан уже по-хозяйски уселся на лавку, потеснив своих моряков. — Если твой господин ляжет под моего господина, я, так уж и быть, пришлю тебе пару кувшинов чудесного сладкого пойла из наших яванских фруктов! А то, слышишь, может, отправишься служить к нам? Я воинскую повадку вижу, от меня этим рваньем не прикрыться. Всё равно, у вашего островка будущего нет. Прабху-бхатару всё с вами решил.

Капитан Бумисакан уже явно неплохо набрался; в кабаке или на своем корабле. И Гванук решил, что нельзя отпускать эту случайно залетевшую в его руки птицу удачи.

Дело в том, что в кабак северо-восточной гавани он пришел, конечно, не пьянствовать. Он явился сюда искать ответ: тайно и в крестьянских обносках.

Два посла двух великих держав заявились в Сингапур почти одновременно. И заявили почти одно и то же: подчинитесь. Только сиятельный Джахавурупана потребовал подчиниться Маджапахиту, а не менее сиятельный Апичатпонг Вирасетакун — Аютии. Обе эти державы, в свое время, уже захватывали этот островок и сносили под корень местных властителей. Обе считали себя хозяевами Сингапура. Просто раньше он им был без надобности, а тут, оказывается, что этот кусок скалы богат!

Цитадель напряглась. Да весь остров напрягся! Кроме самого Ли Чжонму. Хмурый генерал вдруг стал ворчлив и рассеян. Покуда Гото Арита всячески развлекал послов в старом дворце раджи, старый генерал не желал их даже видеть. Как будто, у него есть более важные дела! Наконец, на каком-то рабочем совещании, полковники сами приперли главнокомандующего к стенке: что делать?

А Ли Чжонму только отмахнулся.

«Господин! — испуганно округлял глаза Даичи Ивата. — Но они хотят нас поработить! Надо что-то делать!».

«Если бы хотели поработить, то сюда прибыл не корабль с послом, а целый флот. Но раз его нет — то, выходит, не готовы они воевать. Нет сил у них. Сейчас. Хотят легким способом нас заполучить».

«Так, может быть, и надо им ответить, генерал? — пробурчал недовольно Гванук. — Показать, что мы их не боимся. Что дадим отпор, да такой, что от их флотилий одни головешки останутся!».

Ли Чжонму скривился и снова пренебрежительно махнул рукой. Заболел он, что ли? А потом сиятельный велел им обоим встать: «Если вас обоих это так сильно волнует, то вам я это и поручаю!».

«Что?» — опешил полковник О.

«Провести переговоры с обоими послами. В идеале, хотелось бы, чтобы они уехали, а их владыки больше даже и не думали тревожить Сингапур… Задача ясна?».

«Да, мой генерал!» — по привычке гаркнул Гванук, хотя, ничего ему было не ясно. А толстяк посмотрел на приятеля, как на сумасшедшего. Остальные офицеры посмеивались, почти не скрываясь, и радовались, что им хватило ума не заговорить первыми.

Гванук с Иватой просидели весь вечер, думая, как им поступить. И в итоге решили поделить послов. Выбирал казначей, который спешно напросился на торжественный ужин в честь гостей и увидел обоих.

«Джахавурупана — твой, — только и выдохнул он наутро. — С этим лишь ты договоришься… или убьешь его… Я ни того, ни другого с ним сделать не смогу. А вот с аютийцем попробую».

Гванук, наоборот, ни с кем из гостей не виделся и решил пойти по другому пути. Переоделся в простое местное одеяние, захватил Токетока и отправился в северо-восточную гавань, где стоял корабль из Маджапахита. В кабаке ему указали на гуляющих матросов с него; полковник с шаманом ловко к ним подсели, угостили, разговорились, чтобы вызнать всё, что можно о после, его планах… И тут в полутемное помещение маленьким ураганом ворвался их капитан. Горластый Бумисакан одним криком прижал своих матросов к полу… И сам подсел к Гвануку с Токетоком.

…А теперь он прямо предложил полковнику Армии Старого Владыки пойти на службу к махарадже Маджапахита. Гванук с трудом сдержал смешок. Это вышло забавно, даже учитывая, что он скрывал свое истинное звание, а яванский капитан находился в изрядном подпитии.

— И куда же мне пойти служить? — неуверенно закинул пробный вопрос О.

— Конечно, в войско прабху-бхатара! — Бумисакан говорил на беглом мелайю, но в него постоянно залетали слова из родного языка яванца. — Если покажешь удаль, если станешь ценным, то можешь и впрямь пригодиться нашему владыке. И будет тебе счастье — попадешь на Яву!

— Я слышал, что Маджапахит — большое государство. Вашему махарадже подчинены многие острова…

— Прабху-бхатару! — грозно поправил полковника капитан. — Махарадж в этом мире полно, а правитель-бог — один! Как и Ява — один великий остров, среди тьмы прочих островов.

— Ну, почему? — Гванук решил и дальше притворяться дурачком. — Я видел карты, Ява не такая уж и великая. И Суматра больше, и Калимантан…

— Сопляк! — Бумисакан буквально рассвирепел. — Ты будешь меня учить карты смотреть? Да что они там понимают? Глупое мертвое описание… Что оно может рассказать об истинном величии? Ява — место, излюбленное богами. Ты видел наши города? Как они огромны и прекрасны. Ты видел наши долины? Каждая долина — страна. В каждой долине правит бхра — и даже этот титул выше каких-то там махарадж. Все бхра на Яве — братья, сыновья, жены, сестры правителя-бога. Понимаешь, какая кровь их ведет вперед?

— Нет, я всецело преклоняюсь перед божественной кровью ваших правителей… — Гванук старательно лебезил перед разбушевавшимся яванцем. — Но что такое одна-динственная долина?

— Мальчишка, — Бумисакан снисходительно сплюнул. Он уже приоткрыл крышку своего котелка, и пар гнева приспустился. — Ты сидишь на этом островке и думаешь, что видел всю Нусантару. Нусантара удивительна! Но ничто не сравнится с Явой — уж я повидал. Долина! Ты знаешь, что одна наша долина — Даха или Тумапель, например — может прокормить всю Суматру. А потом ее жители возьмут в руки копья — и на поле выйдет 20 000 воинов! Которые за месяц пройдут всю твою Суматру насквозь! И это одна долина. А вокруг прабху-бхатару сидят семеро священных бхра. И это только сердцевина Явы, но не вся она. Далеко не вся! О чем я с тобой говорю: первый правитель Маджапахита разгромил войско Юаньского императора Хубилая! Наш нынешний владыка — Викрамавардхана — покарал нерадивых людей Чжэн Хэ, убивал их сотнями — и империя Мин промолчала в ответ! Ну, что, съел⁈ То-то же! А всё почему? Да потому что еще древний Кертанагара стал воплощением Шивы-Будды…

— Кого⁈ — Гванук аж поперхнулся.

— Шивы-Будды, неуч! Величайшего божества! Это было еще в Сангисари, когда Маджапахит даже не построили. Но наши прабху-бхатары восходят кровью к Кентанагаре. А значит, Шива-Будда пребывает в них. Бог любит Яву. Божественная сила делает ее великой.

Убедившись, что его оппонент полностью повержен от таких фактов, капитан наполнил кружку и продолжил.

— На самом деле, для нашего владыки все ваши острова — ничто! Калимантан огромен, но пуст и жалок. Остальные не лучше. Они нужны лишь для того, чтобы все вокруг видели, что именно Ява — величайший остров мира. А правитель-бог из Маджапахита — величайший владыка. Ему важнее сохранить власть над долинами острова, нежели над огромными пространствами Нусантары. Поверь: одна яванская долина стоит больше любого из ваших островов. Про ваш жалкий Сингапур я даже не говорю.

Высокомерие капитана было безгранично, как океан, но Гванук терпел. Он чувствовал, что движется в нужном направлении. Во-первых, интересны байки об убийстве людей Чжэн Хэ (ему с трудом верилось, что какая-то местная держава рискнула выступит против Золотого флота). Но было что-то еще… Бросив косой взгляд на шамана-«собутыльника», он вдруг заметил, как тот мокрым пальцем выводит на столе буквы тайного языка.

«Д-О-Л-И-Н-Ы».

«Как капитан сказал? — дернулся юноша. — Сохранить власть над долинами?».

— Достославный Бумисакан, получается, не все долины острова подчиняются маха… правителю-богу?

— Все… — медленно ответил капитан. Икнул и вдруг рассмеялся чему-то в своей голове. — Но не всегда. Я тебе, парень, расскажу… У прошлого правителя-бога… у Раджасанагары не было сына. И он решил, что отдаст высшую власть племяннику… Как раз вот… Викрамавардхане. Тот был сыном Виджаяраджасы (брата матери-правительницы). Виджаяраджаса был бхра Венгкеры, его жена — бхра Дахи. Они были могучие правители. Но у наследника нашелся тайный враг. Сын Раджасанагары…

— Погоди! Ты сказал, что него не было сыновей!

— Не было сыновей от жены-правительницы. От бхра. А от наложниц полным-полно! Вот он такой…

— А звали его как?

— Никак его не звали. Нечестивец он, зачем тебе имя нечестивца? Только и помнят его титул — бхра Викрабхуми. Этот подлец взял в жены сестру Викрамавардханы. Вошел в семью его отца… И вынашивал тайные планы. Так вышло, что почти сразу умерли и правитель-бог и Виджаяраджаса. Подлый бхра Викрабхуми стал жить своей волей, он и других стал подначивать не чтить нового прабху-бхатара. Даже его собственного сына переманил на свою сторону — а тот стал бхра древней долины Тумапель. Дальше — воины начали ходить в земли друг друга, как во вражеские. Грабить…

Капитан запрокинул голову и одним махом допил остатки из кружки.

— Больше двадцати лет назад это было. Я только-только начал топтать палубу боевого корабля… Именно тогда и прибыли к Яве посланники империи Мин. Моря Нусантары впервые увидели Золотой флот Чжэн Хэ. И тогда же достославный Викрамавардхана устал это терпеть! Собрал воинов, двинулся на восток, занял все долины подлого изменника, захватил столицу бхра Викрабхуми — злосчастный Лумаджанг. И что же он там увидел⁈ Посланников империи Мин! Подлые минцы явились к злокозненному бхра Викрабхуми с официальным посланием от их императора, а к истинному правителю-богу не явились!!!

Как кружка уцелела от удара по столу — непонятно. Но грохнул капитан ею от всей души.

— Конечно, он перебил их всех! Бхра Викрабхуми бежал в другие земли, где местный бхра его обезглавил… А весь центр и восток снова полностью соединились под властью правителя-бога.

Шаман снова стал что-то быстро писать на столе, но Гванук и сам догадался.

— Погоди! А запад?

Бумисакан задумался.

— А что запад? Запад всегда был западом. Там живут сунда со своими махараджами. Лишенными нашей благодати.

— Всегда? То есть, Маджапахит покорил десятки островов вовне, но не контролирует всю Яву?

— Жалкие и глупые сунда, — Бумисакан стремительно терял всё свое накопленное благодушие. — Они возжелали лишиться истинной благодати — вот пусть и страдают. Хотя, они уже были практически в наших руках… Помнишь, я рассказывал тебе о старом владыке Раджасанагаре? Когда-то тот не только был жив, он был еще и молод. И предложил сундскому махарадже Бадуге отдать за него дочь Питалоку. Тот, известное дело, обрадовался — еще бы, за самого правителя-бога его дочь пойдет, да не наложницей какой-нибудь. Собрался и поехал в Маджапахит. Уже всё дело шло к свадьбе, как вдруг старый Бадуга взбеленился. Не хочу, мол, вашего обряда, не хочу, чтобы через мою дочь вся Сунда к Раджасанагаре отошла. Такая у них гордыня взыграла, что даже окруженный нашими воинами махараджа не смирился. Так все и погибли. А Питалока с собой покончила.

— А вы захватили Сунду?

— Нет. Сунды стали служить малолетнему царевичу Нискале Вату Канчале.

— С пацаном не справились? — не удержался Гванук.

— Не лезь в то, в чем ничего не понимаешь! — рыкнул капитан. — Сунда всегда сами по себе. Видно, их боги разумом обделили.

— А с тем мальчишкой что стало? С Канчалой.

— А что с ним станется? — буркнул Бумисакан. — Правит…

— Ты же говорил, это черт знает когда было! — изумился полковник О.

— Давненько, — хмыкнул капитан. — Я еще и не родился. Канчала уже 60 лет правит Сундой.

— Получается, в Сунде до сих пор правит махараджа, у которого вы подло убили отца и сестру?

— Чего? — заревел капитан. — Ты дурной совсем? Я же не так всё тебе объяснял!

— Дурной я, правда твоя, — улыбнулся Гванук. Встал резко, запустил руку в карман и вынул целую пригоршню серебра. — Спасибо за разговор, Бумисакан. Вот, выпей от души и людей своих угости.

Весь следующий день он провел в Цитадели, яростно споря с Ли Чжонму, а потом — гоняя вестовых по всему острову. Новым утром сам явился во дворец старого раджи, представился послу Джахавурупане и пригласил его на воинские учения. Разумеется, тот согласился. Ведь посол всегда еще и немного шпион.

Роскошный паланкин понесли к полигону. За два ли вдоль дороги выстроились солдаты Армии Старого Владыки. Здесь были Головорезы, Стеновики, самураи Ариты — самые лучшие, нарядные и увешанные доспехами. Доспехи в этом краю мира были не особо распространены — больно жарко в них воевать. Люди генерала и сами старались их пореже использовать, но сегодня все нацепили на себя по максимуму.

На полигоне из дерева наскоро соорудили какую-то непонятную конструкцию, а вдоль южного края уже выстроились 30 орудийных расчетов — всё, что за сутки удалось собрать со всего острова и даже снять с некоторых кораблей. Канониры с утра уже разок-другой пристрелялись, так что, едва дождавшись, когда вельможный посол вальяжно вывалится из паланкина, гордо пройдет на почетное место и усядется в ротанговое кресло, Гванук выступил вперед и зычно отдал приказ на мелайю (чтобы посол мог понять):

— Приказ: уничтожить и захватить вражеское укрепление!

Чахун довольно крякнул, поправил боевой пояс большими пальцами и выкрикнул:

— Пли!

Псы дружно приложили запальники — и грохнуло так, что, казалось, небеса опрокинутся. Гванук всех вокруг предостерёг заранее, и только поэтому батарея не заржала в голос, когда перепуганный до смерти посол отпрянул назад и перевернулся в своем кресле. Слуги подняли Джахавурупану, и посол увидел, как полигон расчистился от дыма, а деревянная крепость на его глазах превратилась в деревянный фонтан. Гванук приказал внутри конструкции заложить несколько бочонков с порохом, чтобы взрыв оказался еще зрелищнее.

А к крепости уже выдвигались ровные прямоугольники рот полка Стены. Вышколенные копейщики виртуозно показывали сложнейшие маневры, причем, их командир Ли Сунмон даже не находился среди своих. Он стоял здесь же, на батарее и передавал приказы с помощью труб и знамен. Защитниками крепости выступали Головорезы. Пока молодые роты их щитоносцев стянули фронт Стеновиков учебным боем, старые гренадеры начали окружение с флангов. На помощь копейщикам кинулись бойцы Ариты. Их было немного, самурай отобрал лишь ниппонских «стариков», которые могли показать красоту мечевого боя. По сценарию ветераны двух полков должны были собраться на переднем крае полигона и показать послу всю ярость «кровавой свалки» вблизи.

И они показали!

«Сегодня в лазареты приведут немало побитых бойцов» — усмехнулся Гванук, глядя, как старые соратники из кожи вон лезут, чтобы показать, чей полк лучше.

Маджапахитского посла доставили в его покои в весьма подавленном состоянии. «Я покажу ему нашу огневую мощь; покажу умение управлять боем и всю нашу ярость! — объяснял Гванук свой план генералу Ли. — Чтобы знали, что их ждет в случае войны». Ли Чжонму не хотел показывать возможности пушек, но полковник О настоял. «Надо, мой генерал. Пора этому миру понять, кто к ним пришел. И покажу я не всё. Не покажу, как воюют наши кобуксоны, не покажу силу Дуболомов, не покажу, что пушки наши еще и передвигаются быстро. А вообще, в любом случае, Армия Старого Владыки уже готова к схватке».

Тут старый генерал сдался. И дал добро на план Гванука.

На следующее утро юноша снова встретился с послом. Протянул ему свиток с текстом, написанном на яванском чаракане. Это был проект договора о дружбе и сотрудничестве, о поощрении совместной торговли, о взаимной выдаче врагов правителей. Хороший договор. Но равноправный.

— Что это такое? — Джахавурупана затряс бумагой и отвислыми брылями. — Мой господин послал меня сюда не за этим! Покоритесь!

«Крепкий мужик, — невольно зауважал посла Гванук. — После вчерашнего такое требует, и даже не дрогнул».

— Что ж… — протянул медленно полковник, встал со своего кресла и подошел к яванцу. — Раз такой договор не устраивает Маджапахит… У нас есть еще вариант. Возьми тогда это послание…

Джахавурупана жадно выхватил новый лист и впился в ряды геометрических значков.

— Не понимаю… Это вообще, что такое⁈

— Это письмо к махарадже Сунды, в котором мы предлагаем ему отомстить за жестокое убийство его отца и дочери. Мы предлагаем ему все свои войска и весь флот. Мы научим его людей сражаться нашим сверхубийственным оружием. И мы сотрем Маджапахит с лица Явы…

— Да как ты смеешь… — вскинулся Джахавурупана, но Гванук надавил ему на плечо и вжал назад в кресло.

— Сиди, посол. И слушай то, что тебе нужно передать своему махарадже. Если мы не заключим равноправный договор о мире и свободной торговле, то наш Сингапур приложит все силы, чтобы уничтожить вашего Викрамавардхану. Мы вооружим Сунду и сами поведем их войска. Мы найдем потомков бхра Викрабхуми, которого убил ваш царек, и пообещаем ему трон Маджапахита. Мы отправим послов в Мин, к Чжэн Хэ и императору и предложим свою помощь для того, чтобы отомстить вашему царьку за убийство людей императора. Поверь, мы добьемся своей цели… Если твой махараджа не одумается и не выберет дружить с нами.

Гванук вернулся в свое кресло.

— Аудиенция закончена, посол. Забери и покажи Викрамавардхане оба этих послания. И поторопись!

Тем же вечером, купив рисовой водки, он засел с Даичи Иватой. Толстяк только цокал языком, слушая историю полковника.

— Ну, а ты как всё решил с аютийским послом?

— Я его купил, — улыбнулся казначей.

— У нас в закромах завелось лишнее серебро? — усмехнулся Гванук.

— Нет, подарки я Апичатпонгу, конечно, дарил. Но на взятку не потратил ни монеты.

— Как же так?

— Мы заключили тихое соглашение. Посол оставил мне знак. И в каждом корабле под таким знаком мы будем покупать первый мешок любого товара по двойной цене. Второй мешок — наценка уже вдвое меньше. Третий — еще вдвое меньше. И так далее.

— Не дорого?

— Вовсе нет. В итоге наценка не превысит стоимости двух мешков с корабля. Это не очень дорого.

— Но ведь посол может посылать не один корабль, а десять.

— Вот именно! — просиял Ивата. — Он пришлет не один корабль, а десять! Или даже сто! Пусть что — я буду только рад! И понятно, что он не пошлет их пустыми — это невыгодно. Мы получим множество кораблей, которые хотят торговать! И каждому заплатим за лишние два мешка товара. Не очень выгодно для казны, но выгодно для городской торговли. А за это посол пообещал всячески отговаривать своего царя от войны с нами. Будет расписывать, как мы сильны, что нас защищает империя Мин. И будет слать новые и новые корабли, чтобы торговать. А когда торгуешь — никакой войны не хочется.

«Кажется, я продешевил» — вздохнул Гванук.