Третий флот (СИ)

Глава 19

— И… Значит… — глава артиллеристов Сон Чахун неуверенно тыкал в стол палочкой, сопел, чесал морщинистую щеку… потом сплюнул в сердцах и повернул карту Сингапура к себе. — Ага!.. Значит…

Наполеон кашлянул. Что поделать? Его разбирал лютый смех от того, как Старый Пёс плохо разбирался в картах (в отличии от пушек).

— Вот северо-западная гавань, а вот — северо-восточная, — подсказал он полковнику канониров.

— Ну да! — обрадовался Чахун. — Вот тут и… тут, получается, две укрепленные батареи полностью достроены. Каждая на 16 расчетов полевых пушек. Дороги к ним от Цитадели накатаны, Псы… в смысле, артиллеристы каждый третий день проводят тренировки по развертыванию пушек на батарее и по вывозу их в Цитадель… Вот так и… вот этак. Мой генерал! Нам бы сюда пушек побольше!

Артиллерийский парк Сингапура рос, хоть, и недостаточно быстро. Литейщики все-таки сделали несколько орудий с высверленными стволами. Первые же испытания показали отличные результаты по стрельбе! Прилегание ядра к стволу выше, дальность и точность тоже выросли. И пока ни единого случая брака. Но новая технология только обкатывалась, хорошей бронзы не хватало (потому что постоянно не хватало олова). Так что пока всего шесть новых орудий.

Наполеон решил разделить артиллерийский парк почти поровну: двадцать полевых пушек Ударной Эскадре, двадцать две — на оборону суши. Почти все железные фальконеты также уходили на воду. И это категорически не устраивало полковника Чахуна.

— Нет, мы не снимем с кораблей ни одной пушки, — сурово возразил генерал Старому Псу. — Ты же понимаешь, что враг придет из-за воды. Тогда корабельная артиллерия может нанести им сокрушительный удар. Бить не по отдельным людям, а топить целые суда. Так что обходимся тем, что есть. Ван Чжоли залил уже пять новых форм, ни сегодня-завтра начнет их сверлить.

Чахун только отмахнулся, отвернувшись. Понятно; это ж сколько еще ждать! И Наполеон был согласен: партия в пять орудий — это совсем мало. Но бронза на острове снова закончилась.

Сингапур готовился к битве с Девятью Царствами. Чертов шиноби уже дважды ходил в город Клуанг и сам видел военный лагерь сембитланцев. Он приносил из разведки на удивление точные данные, так что генерал не уставал благодарить Эйдзиро. Шпион от благодарностей не отмахивался, а вот от имени — изо всех сил.

«Эйдзиро — не мое имя» — говорил, хмурясь, шиноби.

«А какое у тебя имя?».

«Господину не следует его знать. Можешь придумать новое имя для своего верного помощника, которое будем знать только мы».

Наполеон дал ему имя Буцефалий… и полночи хихикал над только ему понятной шуткой… и над своим самомнением.

А когда и над чем еще смеяться? В Клуанг начали приходить ополчения, каждое под тысячу человек. Ясно, раз уже пришли Сегамат и Паханг, то вскоре подтянутся остальные. Такую огромную массу долго в лагере не удержишь. От безделья начнется разложение воинства, так что до нападения остаются считанные недели… Может быть, даже дни.

Все полки спешно набирали новобранцев, формировали целые учебные (они же резервные) роты. Штаб Армии составлял одну диспозицию за другой, искал наилучшие решения, где и как встретить врага, пытался заранее увидеть слабые места…

— Чахун, ты свои 16 пушек за сколько времени до этих батарей довезешь?

— Если Пёс поможет, то… за четыре десятинки часа.

— Долго. Вот смотри: если наша разведка заранее врага не заметит; если только на берегу Малого их увидит — то где, по твоему, сембитланцы будут через четыре десятинки?

— Где, ммать… — Чахун недовольно засопел. — Да на нашем берегу уже будут — вот где!

— Верно! Значит, что?

— Сразу надо ставить пушки на батареях, — тут полковник решил быстро. — Не дожидаясь появления врага.

— А на какой из батарей?

Старый Пёс с неприкрытой злобой уставился на карту.

— А я-то откуда знаю, на какой?

— И никто не знает, — кивнул Наполеон. — Получается…

— Получается, и там и тут надо ставить, — сам закончил мысль полковник Чахун.

— Но враг ведь необязательно нападет сразу в двух местах…

— Совсем необязательно, — кивнул Чахун.

— И, получается, половина пушек будет стоять без дела. Что с ними делать?

— В Цитадель уводить… — задумался канонир. — Или вести на помощь другим… Тогда дорога меж батареями нужна хорошая.

— А если враг вообще не нападет на гавани? — генерал решил уже добить полковника окончательно. — Это ведь мы решили, что именно порты со складами станут их целью. А они могут высадиться на безлюдном берегу. Здесь, — он ткнул в карту как раз между гаваней. — Или тут. Быстро углубятся в глубь острова — и твои пушки окажутся отрезанными от Цитадели.

Чахун уже почти готов был взорваться.

— Успокойся, полковник. Я понимаю, мы все исходим из того, что сначала в бой с захватчиками вступит Ударная Эскадра. И в этом случае, твой план сработает. У тебя будет время подойти и развернуться на этих позициях. Но если нет? Если корабли не успеют или не смогут их задержать? Надо продумать действия на все случаи. Работайте!

Пока его офицеры разрабатывали два стратегических плана: оборона во всех фортах острова одновременно либо стягивание всех сил в Цитадель и навязывание решающего сражения. У обоих вариантов имелись свои минусы. Наполеон велел отрабатывать и детализировать оба, а решение собирался принять уже в день Х. Вернее…

Вернее, он надеялся не принимать ни одно из этих решений. Ибо имелся еще и третий план. О котором знали совсем немногие.

По счастью, когда стало известно о появлении в Клуанге первых ополчений сембитланцев, ситуация сдвинулась и у Гванука. «Первый почетный егерь», неугомонный Мекити Тоон (который еще ни одного дня не учился воинскому ремеслу в Армии) вышел, наконец, на далекое племя семаи. Это было самое крупное племя оранг асли; оно, и еще ряд племен помельче, жили далеко, к северо-востоку от Нагари Сембитлан, в болотистом краю, куда эти Нагари и вытеснили их в свое время. На самом деле, на семаи-то Сингапур больше всего и рассчитывал! И вот Мекити Тоон прислал весточку о том, что есть в болотном краю вожди, которые готовы сотрудничать.

Гванук рассказал об этом на том же заседании штаба, на котором узнали об ополчениях врагов. В тот же день на север отправили богатый караван с дарами (и оружием) — задабривать этих вождей. Поехали также несколько человек Мэя, Иваты и старший адъютант самого генерала — налаживать стабильную связь.

«О, но ты ведь понимаешь, что тебе самому придется поехать?» — негромко спросил Наполеон.

«Я уже с вечера начал сборы» — улыбнулся повзрослевший мальчишка.

Через три дня формируемый полк начал передислокацию. В Сингапуре остались четыре плутонга — самые молодые и зеленые — которые продолжили тренировки на полигоне Цитадели. А полторы сотни солдат Армии и полсотни оранг асли (джакунов, канаков, темуанцев) сели на корабли и двинулись на север. Они везли с собой все запасы оружия, провиант на многие недели, дары для новых вождей — теперь даже для обширной казны Сингапура новый полк становился тяжелой ношей. Но нельзя забывать, что это вложение не только в военную мощь, но и в политическое благополучие. Сингапур расширял влияние на немалые территории, плюс сохранялась надежда на разгром врага чужими руками. Хотя бы, частично.

«Мне нужен образцовый полк, и я верю, О, что с этим ты справишься, — напутствовал генерал своего воспитанника. — Но помни, главное, сынок: важно, чтобы со стороны твои плутонги выглядели, как отряды диких оранг асли — разве что с современным оружием».

Тот лихо отдал честь и кинулся к кораблям.

Путь им предстоял неблизкий и непростой; дальше, чем до Малакки (только с другой стороны полуострова). Сначала: не меньше шестисот ли морем до дикого побережья. Сами семаи жили в глуби полуострова, но у адъютанта и неугомонного Мекити Тоона была задача связаться с прибрежным маленьким племенем «старых людей» — с селетарами. Чтобы те встретили флот, помогли с высадкой и доставкой людей и грузов до семаистских болот.

…Только пять дней назад от Гванука пришло первое письмо, вернее, отчет. Написанный, правда, в очень вольной манере… но на неплохом французском.

'Мой генерал, добрались мы благополучно! Потери — только санитарные и, надеюсь, на всех до последнего дристуна и блевуна — возобновимые. Море многим не по сердцу и не по желудку.

Семаи и в правду живут несладко. Болота здесь вонючие, достаток у народишка — низкий, женщины — унылые. Хочу назад, в Сингапур.

Тоон не подвел: три вождя куплены им с потрохами. Они предоставили нам землю для житья и тренировок, помогают в обустройстве, поощряют рекрутирование. За первые несколько дней мы получили сразу более сорока человек. В основном, семаи и нескольких селетаров.

Что по ним можно сказать, если не выражаться… Семаи живут с рисовых полей, селетары — с рыбной ловли. Поэтому в среднем они покрупнее и покрепче, чем тем же канаки-охотники. Но не хватает в них боевой лихости! Зато хватает ненависти к Девяти Царствам. Живут они прямо поблизости от нескольких Нагари; все помнят, что раньше сами жили на более тучных землях, которые ныне пользует враг. И я это старательно им напоминаю изо дня в день.

Думаю, к нам пришло бы гораздо больше людей, но тут тоже во всем виноват Мекити Тоон. Он был прямо непозволительно щедр, к трем первым вождям. О чем, конечно, прослышали остальные старейшины и вожди (а народ семаи и впрямь оказался многочисленным) — и запретили своим людям вступать в наш полк, пока их также не одарят. А у меня столько даров нет… да чёрта задницу они у меня получат, а не дары!

По счастью, помог Токеток… Мой генерал. Я не знаю, о чем вы там шептались с нашим славным шаманом, но он теперь всё реже размахивает своим бурдюком, угрожая окрестной нечисти. Он теперь всем говорит о великом духе, которого ни один бурдюк не вместит. И еще что-то вроде того, что этот дух в силах отменить любое установление любого другого духа. Вот, например, у семаи очень сложно жениться. И калым, и уровень чести, и согласие девушки (мнение девок тоже оказалось не последним делом). Чем ты старше, тем в племени легче найти жену. А вот молодым совсем тяжко. Местные молокососы с ненавистью глядят, как сорокалетние старики волокут в свой дом третью или даже четвертую девку, а им и одной не перепало.

В общем, к чему я, мой генерал. Начал Токеток вещать, что велением его духа, война против врагов семаи (читай — против сембитланцев) может невероятно поднять престиж каждого воина. Его великий дух отменит любые препятствия! И герой будущей войны тут же получит право на самую красивую невесту! Даже ее мнения не спрашивая!

Ну, ты ведь знаешь, мой генерал, каким убедительным может быть наш Токеток! Молва о его проповедях разошлась широко и быстро. А в полк толпами повалили ректуры. Половине из них, конечно, лет по 15–16… Но я ведь тоже так начинал!

В целом, я прикинул темпы рекрутирования и решил замахнуться на 20 плутонгов. Офицеров у меня хватает. По снаряжению: очень нужны арбалеты-чокону (хотя бы сотня) и боевые луки, а также максимально возможный запас стрел к ним. Порох и гранаты тоже не будут лишними… Ну, и если есть лишние копья — то присылайте и копья.

Кроме шуток: первые десять плутонгов уже имеют полный штат. Остальные формируются. Я бы попробовал отрабатывать слаживание первых в настоящих вылазках и боевых операциях, но не буду пока этого делать, чтобы согласовать с общими планами Армии. Так что жду скорейших рекомендаций.

С наилучшими пожеланиями, полковник О'.

Наполеон сел писать ответ тут же, потирая от радости руки.

«О, ты умница! Твою мысль про обучение в реальных боевых условиях поддерживаю. Атаки на Девять Царств одобряю и даже считают необходимыми. Обрати внимание на нагари Паханг. Оно уже отправило ополчение в Клуанг, так что их селения почти беззащитны».

В письме было еще немало всякого, но генерал понимал, что важнее любых мудрых советов — иметь в достатке оружие и боеприпасы. А потому он лично весь день объезжал остров, искал всё потребное по списку, подгонял нерадивых, кое-что даже забрал у солдат других полков (им-то в мастерских сделают, а егеря там в полной изоляции).

В ночь из Скалистой гавани вышли два толстобоких мэнсона со всем необходимым и на полных парусах (на север-то ветер попутный!) устремились к Селетарскому побережью.

А Наполеон продолжал ждать и готовить город к обороне, надеясь, что это не пригодится…

Новое письмо привез не кто-то, а сам Токеток, устроивший религиозный рекрутинг в северных болотах.

'Мой генерал! — шутовски расшаркивался Гванук с первых же строк послания. — Нет слов передать, как тронула меня твоя похвала! От того, вдвойне печальнее мне сообщить тебе, что я немного не послушался твоих наставлений. Поверь, не из бычьего упрямства (чосонец не ведал идиомы про ослиное упрямство), но из надежды на лучший исход.

Ну, напали бы мы на ослабленный Паханг. Да, успех почти гарантирован, но остальные нагари смогли бы собрать силы и выступить против нас. И я напал на Джелебу (тем более, что у местных ребят на это «царство» имелась особая сердечная обида). Плутонги действовали совместно по два-три — и таким образом разорили четыре большие деревни, прежде чем, обозленные джелебцы сумели собраться воедино и разозленным роем ринуться на нас. Почти все егеря своевременно кинулись наутек. В болота. Точка «свидания» была всем хорошо известна, так что в ней сембитланцы получили во все отверстия! Мы даже новых наделали! Врагов было почти полтысячи, егерей на сотню меньше. По организованности, увы, мы своих противников всё еще не превосходили, но внезапность удара и хорошее оружие сделали свое дело! Враг разбит и потонул в топях.

Потери были страшные. Я быстро восполнил выбывших их резервных отрядов и повел десять плутонгов вглубь территории Джелебу. Там, мой генерал, была уже не война, а один сплошной грабеж. Мы жгли их села и выносили всё ценное. То есть, в обратном порядке. А как только услышали о подходе войск других нагари, бежали в родные болота.

Зато добычи было столько (по местным меркам), что все выжившие стали героями народа семаи. Сбылось пророчество Токетока (только не говори ему этого — ты и так его испортил) — так что в наши резервные плутонги снова повалили добровольцы.

Дав трехдневный отдых войскам, заменив раненых свежим пополнением, я повел егерей на Паханг. На войну теперь уже просились! Так что я взял двенадцать плутонгов, хотя, войско это еще очень «сырое». В землях пахангов нас, конечно же, преследовал успех. Правда, недолгий: на этот раз соседи ждали удара и прислали им подмогу быстрее. Но пограбить врага мы успели.

По итогу: полк крепнет, потери велики, но все восполнены. А войско в Клуанге вряд ли получит ополчение Джелебу. Не исключено и то, что паханги сами вернутся домой, ведь горят их собственные дома.

Жду дальнейших распоряжений, мой генерал!

С наилучшими пожеланиями, полковник О'.

Это письмо Наполеон прочитал вслух на заседании штаба; со всеми хамскими и дурашливыми оборотами Гванука. Офицеры слушали в тишине и с завистливым блеском в глазах. Вдруг Ли Сунмон встал на ноги, переглянулся с остальными полковниками и решительно заговорил:

— Мой генерал! Мы тут… многое обсуждали все эти дни. Не может и не должна Армия Старого Владыки позорно отсиживаться в обороне! Не этому ты учил нас, сиятельный. А… после такого письма… Мой генерал, нам нужен другой план войны!

…На многолюдной площади возле северо-западной гавани, в самый разгар торжища, разворачивалось представление. Представители «старых людей», разряженные в пух и перья (и шкуры, и клыки, и когти) выстроились рядком напротив света Армии Старого Владыки. Разумеется, во главе с самим «сиятельным Ли Чжонму».

— Мы — Отцы славного народа Оранг Асли — пришли сюда, дабы просить справедливости! Нечестивые Девять Царств вот уже сто лет притесняют нас, отнимают наши исконные и законные земли, убивают наших сыновей, жен и отцов! Мы пришли, дабы просить Сингапур о помощи и защите! Ибо сами боги видят, что правда на нашей стороне!

Многосотенное людское море (где собрались многие западные торговцы с султанатов Суматры, из Малакки и даже далекой Индии) взволнованно зашумело.

— По вашей просьбе, по воле богов и во имя справедливости! — Наполеон почти орал заученные слова. — Мы дадим вам помощь и защиту!

Вот так. И неважно, что в роли «Отцов Оранг Асли» выступили егеря из канаков, джакунов и еще нескольких племен. Неважно, что никакого «народа Оранг Асли» вообще не существует, а есть кучка малосвязанных небольших племен. Важно то, что сотни глаз видели, а сотни ушей слышали: Нагари Сембитлан — агрессоры; Оранг Асли — жертвы. А Сингапур всего лишь помогает слабым.

Во имя справедливости.

Теперь народная молва быстрее ветра разнесет это по всему Проливу. И людям султана Малакки труднее будет обвинить Сингапур в агрессии.

Также неважно, что враги теперь узнают о том, что Сингапур вступает в войну.

Потому что большая часть Армии Старого Владыки уже вчера покинула остров. Сейчас, скорее всего, она уже высаживается с кораблей в верховьях притоков Джохора.

Чтобы защитить добрых и несчастных «старых людей».