Третий флот (СИ)

Пролог

Это было не то море, которое грезилось ему в почти еженощных снах… Но это было море. За минувшие 20 лет из дивного и манящего оно превратилось в очень знакомое и даже немного скучное. И все-таки… И все-таки оно пахло настоящим морем. Оно так же убаюкивающе качало корабли. И так же могло впасть в ярость, угрожая потопить дерзких людишек, вздумавших его покорить.

Чжэн Хэ неспешно шагал по палубе драгоценного корабля баочуань, оглядывая столь любимые его взору просторы. Просторы, правда, невеликие: с одной стороны море стискивала горная туша Суматры, а на севере чистоту горизонта портили низкие берега острова Бангка.

«И все-таки это море».

Надо радоваться, что хоть такую возможность предоставил ему старый друг Ян-ван… Только сугубо наедине с самим собой и лишь исключительно в мыслях адмирал Чжэн Хэ позволял себе так называть величайшего правителя империи Мин. И другом, и Ян-ваном. Но он был убежден, что имеет на это право, ведь уже сорок лет служит ему верой и правдой. А лучшие годы их совместной борьбы за жизнь пришлись как раз на то время, когда принц и будущий император управлял Северной столицей и официально назывался Ян-ваном. Именно тогда мальчишка-кастрат Ма, всю родню которого перебили сторонники новой империи, попал в услужение принцу. Вместе они бились с монголами, которые отказывались признавать, что Китай им больше не принадлежит. Сражались с родственниками принца, которые хотели уничтожить конкурента. И когда Ян-ван взошел на трон, сменив имя и объявив начало эры Юнлэ, тогда же и бывший мальчишка Ма тоже получил новое имя.

Чжэн Хэ.

«Новое имя, новые титулы, новые обязанности — и я со всем справлялся отлично, — вспоминал адмирал. — Но всё изменилось, когда император Юнлэ поручил мне искать союзников против Железного Хромца».

Конечно, кому как не потомку мусульманской бухарской семьи искать друзей на западе против Тамерлана. Но всё дело в том, что император придумал искать их не на старых ненадежных путях через горы и пустыни, а морем.

«Построй великий флот, велел он мне, и посети все страны Южного моря. И я построил, Будда тому свидетель…».

Шестьдесят два баочуаня — корабля-драгоценности, равных которым не было нигде в мире — строились несколько лет, а потом одновременное вышли в море. Их сопровождали еще более сотни кораблей поменьше. Куда бы ни заходил Золотой флот, его встречали, почти как флот богов, сошедших с Неба.

Именно тогда, почти двадцать лет назад, Чжэн Хэ безудержно влюбился в море. Наверное, потому что он был евнухом и не мог подарить истовой любви к женщине. Нашел себе иную страсть…

Золотой флот путешествовал несколько лет, посетил тридцать разных стран, воевал с пиратами. И с великой славой вернулся на родину. А после Чжэн Хэ организовывал новые и новые морские походы. Богатые, могучие, вызывающие трепет у всего мира. Императору Юнлэ нравилось последнее — он мечтал, чтобы о величии империи Мин знали повсюду. И страсть его друга-евнуха этому способствовала. Но многим сановникам не нравилось то, что на каждое путешествие Золотого флота уходят сотни даней серебра (дань равен примерно 50 килограммам — прим. автора). В шестой раз они воспротивились. Настолько категорично, насколько могут это сделать верноподданные сановники.

Но венценосный друг не подвел. Он заставил потратиться на шестой морской поход. Мандарина Ся Юаньчжи, ведавшего доходами и сборами империи, даже посадил в темницу… Чжэн Хэ страшно боялся, что его счастье продлится недолго, а потому в шестой раз заплыл настолько далеко, насколько позволяли возможности. Побывал в дивной стране совершенно черных людей, где обитают полосатые лошади, пятнистые коровы с шеей длиной в несколько локтей и хищные звери с гривой волос на голове, как у людей. С одержимостью голодного он мечтал увидеть еще неизведанные земли. И еще. И еще!

Прекрасное было путешествие…

«Год назад, когда мы вернулись, в Нанкине уже не было прежней радости и восторга, — со вздохом вспомнил адмирал. — Большую часть военных забрали на монгольский север или в Дайвьет, где успехи империи стали совсем… скромными. Корабли-драгоценности, коих осталось менее сорока, загнали на Люцзанскую верфь. Да только не на починку».

Чжэн Хэ тогда очень испугался, что у него все-таки отнимут море. Тем более, его, высшего евнуха тайцзяня, быстро направили на строительство храма. Но старый друг Ян-ван, кажется, видел боль в глазах послушного чиновника. И, несмотря на подготовку большой войны в северных степях, нашел время, нашел средства, чтобы отправить спутника своих юных лет в море. И повод тоже нашел.

Такой пустяковый повод! Здесь, в Палембанге, сменился правитель. Вернее, это они только на Суматре называли себя правителями (или раджами на местный манер). Но в империи Мин уже почти 20 лет именуют себя верными слугами императора. Тем более, они такие же китайцы, как и жители Срединного Государства. Китайцы давно заселили дряхлеющую столицу древнего царства. Когда великий флот Маджапахита с Явы, в очередной раз устроил нашествие и разорение всей южной Суматре, когда последний принц бежал на север, именно китайцы захватили власть в городе. Вернее, власть захватил пират Чэнь Цзуи, под началом которого находилась целая армия. И который считал, что он так далеко от Великой Мин, что может не называть себя слугой императора.

«Мы сильно разочаровали его» — улыбнулся Чжэн Хэ.

Золотой флот как раз возвращался из первого великого путешествия. Семнадцать?.. Да, это было почти семнадцать лет назад. Позади остался прекрасный остров Цейлон, грандиозный порт Каликут. Все местные князьки Суматры и Малайского полуострова охотно кланялись посланникам императора Юнлэ. Но пират вышел против них со всем флотом.

Он был силён! По меркам Южных морей он не уступал почти никому (разве что только армадам Маджапахита). Но этого было явно недостаточно против Золотого флота. Гигантам баочуаням пираты вообще ничего не могли сделать, они даже толком забраться не могли на столь высокие борта. А военные корабли фучуань везли на своих палубах пять больших отрядов-шао, состоявших исключительно из опытных воинов. Чэн Цзуи, наверное, всё это понял еще до начала боя, да выбора у него не оставалось. Морская битва была долгой, но не потому, что враг оказался силен, а лишь потому, что гоняться за быстрыми пиратами пришлось целый день. В этой битве славные воины Великой Мин перебили пять тысяч вражеских воинов и моряков (у пиратов нет в этом особых различий), подожгли и потопили десять кораблей, а захватили семь. В плен попался и их предводитель Чэнь. Чжэн Хэ лично доставил его в Южную столицу Нанкин. Вернее, тогда еще единственную столицу…

«Бегают мысли… Путаются… — вздохнул Чжэн Хэ. — Дело же в Палембанге».

В старом, умирающем Палембанге великий евнух-адмирал установил новую власть. Местные китайские и малайские купцы выбрали главным другого китайца — Ши Цзиньцина. Был тот из чтущих аллаха, а потому имел немало крепких связей среди соседних народов. Адмирал говорил с ним и одобрил, особенно, ему понравилась вера торговца, ибо и сам Чжэн Хэ происходил из мусульманской семьи. При рождении его даже звали не Чжэн, а Ма — по имени пророка.

Торговец Ши поклялся верно служить Великой Мин и получил высокую должность сюаньвэйши — умиротворяющий окраины. С тех пор Палембанг стал главной опорой империи в Южных морях. Все клялись в верности императору Юнлэ (опять же, кроме гордых раджей Маджапахита), но по-настоящему служили Срединному Государству только здесь. Так что, когда несколько месяцев назад стало известно, что старый и верный Ши Цзиньцин умер — в Нанкине обеспокоились тем, как не потерять эти выгодные и полезные земли.

Вот так Чжэн Хэ и получил возможность снова надеть свою алую адмиральскую мантию. Нужно было побывать в Палембанге и принять клятвы верности от нового правителя города. Совсем маленькое путешествие, ничтожное на фоне прошлых. И флот под него адмиралу дали просто крошечный: всего три «Драгоценности»-баочуань (ровно столько совершенно не нуждались в ремонте) и меньше двух десятков вспомогательных судов.

Совсем не величественно смотрелась новая экспедиция. Флот даже стыдно было называть Золотым.

Но зато это было море!

Кое-кто из старых соратников — таких же сведенных с ума морем — смогли к нему присоединиться. Далеко не все. Ян Минь умер, великий Чжоу Мань заявил, что уже староват для дальних походов, молодой Ван Цзинхун не смог. Все командиры эскадр-фэньцзун остались на берегу. Зато верный соратник тайцзянь Ли Син едет вместе с ним. И командир-шаоцзянь Хун Бао тоже здесь. Все-таки какое-никакое войско в таком походе может пригодиться. Пусть не полный шао, а всего пять сотен бойцов.

Чжэн Хэ вообще думал, что войско тут не понадобится. У помершего Ши Цзиньцина был единственный сын и наследник. Ему и достанется власть. Но он сильно ошибался. Сын у правителя Палембанга и впрямь был один — Ши Цзисун. А вот наследников оказалось больше — еще две дочери. И старшая проявила неожиданный норов. Она была заметно старше брата и в делах отца разбиралась гораздо лучше. Семья Ши особо не разделяла торговлю и правление, считала всё это единым семейным предприятием. Так что кое-кто даже счел дочь лучшей правительницей для Палембанга. Поэтому пришлось не только плыть до Суматры, но и подниматься по реке до самого города, чтобы доходчиво объяснить, что делать деньги и служить Срединному Государству — это вещи разные. Во второе глупой женщине лезть точно не следует.

Даже воины Хун Бао пригодились, ибо гордячка Ши Данян плохо понимала слова. Но ничто не может противиться воле Великой Мин. Ши Цзисун дал все прежние клятвы, получил титул отца и…

И можно было со спокойной совестью возвращаться.

Но Чжэн Хэ этого так не хотелось! Можно было, конечно, придумать какую-нибудь причину и снова двинуть на запад, в великое море… А что? На ЕГО кораблях никто не сказал бы «нет». Многие так же, как и их адмирал, мечтали о большом путешествии. Но это было почти невозможно. Флоту были приданы всего два зерновоза и лишь одно водоналивное судно. А с таким количеством воды и еды несколько тысяч моряков, воинов и чиновников западное море не пройдут.

«Может, хотя бы, зайти в юную Малакку?» — снова спрашивал себя Чжэн Хэ.

Спрашивал, но, выйдя в море, повернул направо. Если он не прикажет поменять курс, если пройдет весь остров Бангка и направит флот на Калимантан — про Малакку, стоящую в большом проливе напротив Суматры, можно забыть.

— Господин! — капитан флагмана, надежный, как скала, Мао Чунь, сбежал с кормы и поклонился адмиралу. — Корабль! Вышел из тени Бангки и сейчас явно пытается уйти подальше от нас.

— Думаешь, пираты?

После разгрома армады Чэнь Цзюя морские разбойники не исчезли полностью. Грабежи — очень манящий хлеб, так что не прошло и пары лет, как окрестности большого пролива (где всегда есть жирная добыча) снова кишели налетчиками. Немало было среди них и китайцев. Хотя, больше в такие огромные флоты они не собирались. Наследники Чэня предпочитали жить и «работать» тишком.

Чжэн Хэ вслед за капитаном поднялся на корму, откуда обзор открывался лучше. Беглец был далеко, но ясно видно, что он не из местных оранглаутских судов — шустрых и юрких. Это явно китайский чуань с высокими бортами, двумя мачтами и длинными веслами.

А зачем китайскому кораблю убегать от императорского флота Великой Мин?

— Догнать! — зычно прогудел адмирал, нахмурив свой широкий лоб. От таких приказов грозного евнуха, обычно, начинали бегать даже мертвые.

Сигналы с флагмана передали приказ на остальные баочуани и семь военных фучуаней. Корабли стали растягиваться широким веером по всему проливу, чтобы не упустить пиратов. Те, заметив перемещения, только яростнее принялись пенить морскую воду вёслами.

Ветер был умеренно боковым, так что паруса неплохо помогали всем кораблям. Но никто не получал такую силу от ветра, как «Драгоценности»-баочуани! У «Вечной Весны Неба» — флагмана императорского флота — стояло целых девять мачт, и моряки спешно распускали рейковые паруса на всех сразу.

Проблема в том, что и вести вперед ветру приходилось невероятно большие и тяжелые корабли. Поэтому гораздо более легкие фучуани вскоре выдвинулись вперед. Им неплохо помогали вёсла, тогда как вёсла на «Драгоценностях» могли только помогать им маневрировать. И всё-таки флагман умудрялся почти не отставать. Капитан Мао Кунь не простил себе, если бы его судно проиграло гонку на глазах у обожаемого адмирала.

Преследование затягивалось. Беглецы становились всё ближе, но нестерпимо медленно. Впрочем, в море всегда всё происходит только так. Лишь терпеливые люди способны испытывать наслаждение от долгих морских путешествий. И даже морских битв.

На палубе чуаня уже можно было разглядеть перепуганных людишек. К бою те не готовились. Оно и понятно: кто решится противостоять такой силе! Чжэн Хэ улыбался. Великий адмирал уже предвкушал предстоящее величие Великой Мин.

Первым неприятные перспективы заметил Мао Кунь.

— Высокочтимый тайцзянь, — обратился он своему предводителю. — Берег Бангки заканчивается. И пролив заканчивается тоже. Если эти ничтожества смогут дотянуть до конца, то они рванут на север, в открытое море. Ветер станет практически встречным и сделает бесполезными паруса. И тогда, как минимум, все баочуани сильно отстанут. А, возможно, и фучуани тоже. У презренных много весел.

— Пираты не должны уйти! — сжал свои огромные кулачищи державный евнух. — Это недопустимо!

Мао Кунь слегка присел от гула голоса своего адмирала. И бросился на палубу раздавать приказы и угрозы, чтобы «Вечная Весна Неба» совершила невозможное, но выполнила приказ тайцзяня.

Увы. Флагман даже вышел немного вперед. И до беглецов оставалось ничтожно малое расстояние… Но берег Бангки уже заворачивал к северу, а перед пиратами открывались невообразимые просторы Южных морей и дорога к манящей свободе.

Именно в это время, далеко впереди, из-за очередного мыса плавно вышел корабль. Вернее, не так: вышел совершенно неведомый, странный, неправильный корабль!

Чжэн Хэ на миг даже забыл о пиратах.

«Что это за дивное уродство?» — изумился он. И поспешил с палубы к носу своего баочуаня, чтобы разглядеть «незнакомца» получше. Долгий это путь — пройти всю «Драгоценность» из одного конца в другой. Но, с другой стороны, дивный чужак за это время тоже ближе стал.

Он был неправильным во всем! Корпус длинный, высокий, но узкий, в нарушение всех гармоничных пропорций. Мачты две, на редкость высокие, что, вкупе с узостью, должно нарушать равновесие корабля. А еще мачты стояли не по диагонали, а строго по центру, так что закрывали друг друга от ветра! Паруса без реек — очень ненадежные. И в завершении — острый нос, сужающийся в какую-то торчащую вперед деревянную пику… Хотя, последнее Чжэн Хэ показалось красивым.

Неведомый корабль заметил пирата… и вдруг неожиданно устремился к нему. Ветер старательно помогал его парусам, так что «уродец» развил дивную скорость. Даже без весел.

«Погодите-ка, — прищурился адмирал. — Так… У него же вообще нет весел!».

Нет, это был совершенно неправильный корабль!

Пиратское судно выглядело поменьше него, но не намного. В любом случае, морские разбойники были убеждены, что у них бойцов наверняка побольше (ведь так оно всегда и бывало). И, понимая, что сзади их ждет верное уничтожение от императорского флота, тоже рванули прямо на незнакомца. А тот, не дойдя пары сотен шагов, вдруг сделал весьма резкий поворот влево.

— Вот неумехи! — хохотнул капитан Мао Кунь, глядя, как паруса чужака потеряли ветер, обвисли, а сам «уродец» резко сбавил скорость.

Но смех его быстро оборвался. Потому что правый борт чужака вдруг окутал плотный серый дым, а спустя несколько вдохов до ушей адмирала и капитана донесся глухой грохот грома.

При абсолютно чистом небе.