Треснувшая корона

5. ЖАСМИН

В Большом Зале Совета Массинии стоял гул: собравшиеся горячо обсуждали единственный вопрос — кто взойдет на престол. Жасмин в окружении верных ей людей наблюдала за этим как за копошащимся муравейником, который хочется поскорее обойти стороной, чтобы его обитатели не успели забраться тебе в башмаки. Одна вещь, очень сильно огорчала Жасмин — исчезновение ее единственного друга. Придворный маг, куда-то запропастился, после той ночи. Принцесса потратила много времени и ресурсов на поиски Явара, но все ее усилия были напрасны.

— Прошу всех соблюдать порядок! — пытаясь успокоить спорящих, сказал первый министр. — Напомню, что мы собрались здесь вовсе не для того, чтобы поливать друг друга помоями!

— Верно! Прошло уже пять дней, как исчез Ратмир, его жену убили, ни у кого нет сомнения, что Массинии нужен новый правитель! — заяви граф д’Омол.

— А что, если король до сих пор жив? — подлил масла в огонь второй министр Атон.

— В Книге Моря четко сказано, что, если король не объявится по прошествии пяти дней, то на трон должен взойти новый правитель!

— И кто же это будет? Эта соплячка? — с ироничной улыбкой прорычал д’Омол.

— Эта соплячка — прямая наследница престола и ваша будущая королева, — снисходительно ответила Жасмин, — а вам стоило бы научиться держать себя в руках!

— Но есть еще Элиша… она сейчас хоть и находится как гарант мира или, скорее, — заложница в Титосе, но по праву старшинства имеет больше прав!

— И где же она? Что — то я ее здесь не вижу, — с улыбкой превосходства заявила Жасмин.

— Мы отослали в Титос двух гонцов, но от них пока нет вестей, — поддержал разговор, второй министр. — Раковина Связи тоже не отвечает.

«Еще бы от них были вести! Я позаботилась, чтобы гонцы никогда не добрались до Титоса! Пришлось отвалить немаленькую сумму, чтобы человек, отвечающий за прослушивание раковин, подменил ее, но оно того стоило», — подумала Жасмин, а вслух же она заявила:

— Согласно Книге Моря, я требую, чтобы меня короновали!

— Но, вы слишком молоды, чтобы… — попытался возразить д’Омол.

— Может вы, д’Омол, считаете себя более подходящей кандидатурой на трон? Так я напомню, что ваш род впервые упоминается всего лишь три столетия назад и никогда не пересекался с моим. Вы даже не вторые в очереди, в Массинии есть куда более достойные!

Покрасневший от гнева д’Омол не нашел, что ответить. Он и еще несколько человек демонстративно покинули зал заседания.

— Итак, — воспользовавшись возникшей паузой, сказал первый министр, — решено, проведем коронацию королевы Жасмин. Да здравствует ее величество!

— Да здравствует ее величество! — поддержал его хор голосов.

— Все ли готово для обряда?

— Да, мы можем провести коронацию хоть сейчас, — ответил верховный жрец Хора.

«Еще бы, этот упырь обошелся мне слишком дорого, но ничего, потом я ему это припомню. Нужно спешить, кто знает, вдруг Элиша узнала о смерти отца и уже стремглав мчится в Гелу? Пришлось дополнительно отсыпать жрецу монет за ускоренную церемонию. Но оно того стоит, я потратила слишком много сил, чтобы отдать вот так победу Элише».

— Тогда начнем, и пусть попутный ветер будет верным спутником новой королевы!

Все присутствующие опустились на одно колено и склонили головы. Помощники жреца втащили небольшой обитый золотом сундук и достали из него церемониальную корону. Каждый из ее зубцов напоминал косые паруса каравеллы, изготовленные из рубинов, а в центре короны возвышалась миниатюрная мачта. Вся эта конструкция была очень громоздкой и страшно неудобной. Сама церемония заняла всего несколько минут, после водружения на ее голову тяжелой, покрытой рубинами короны, жрец Хора объявил:

— Да здравствует королева Жасмин!

Словно громкое эхо десятки голосов повторили слова жреца.

***

Наконец она обрела ту абсолютную власть, к которой так давно стремилась, Жасмин взошла на престол и стала королевой. Теперь у нее появились куда большие возможности, нежели раньше. Ей подчинялась армия, она могла распоряжаться казной и вершить суд. И, что важнее всего, от ее решений зависела судьба многих людей.

Жасмин упивалась властью. Она могла снять с должности министра из-за того, что ей не нравятся его брови и на его место назначить помощника повара. Или же наградить казначея огромной золотой медалью на толстой цепи, а когда он обрадовался такому подарку, королева приказала ему награду никогда не снимать. Ее радовало напряженное лицо казначея, которому приходилось постоянно носить эту тяжеленую штуку на себе.

«Интересно, как скоро у него начнет болеть шея?»

Королева понимала, что ее власть должна держаться на верных ей людях, подобно мосту, стоящему на опорах. Чем больше таких опор и чем надежнее они, тем дольше простоит мост. Понемногу Жасмин собирала свою небольшую армию, на которую она всегда могла бы положиться. Те стражники, что раньше помогали ей избавляться от трупов и заслужили ее доверие, получили достойную награду. Так возникли Багровые Плащи — личная гвардия королевы. Для них были разработаны специальные доспехи, что выделяли гвардейцев королевы из толпы. Лицо каждого закрывала металлическая, зеркальная маска, словно прислоненная ко лбу раскрытая ладонь. Шлем сверху заканчивался изогнутым лезвием, напоминающим полумесяц, которое словно нимб возвышалось над головой. Похожее, но куда меньше в размерах, лезвие выходило из налокотников. Довершал образ багровый плащ, развевающийся на ветру подобно парусу. Поверхность доспехов украшали узоры из золота, а на груди был изображен морской змей, свернутый кольцом — символ Массинии. В позолоченных ножнах каждого гвардейца висел изогнутый фальшион. Такая экипировка обходилась в копеечку, но Жасмин понимала, что такая плата — ничто по сравнению с достигаемым эффектом.

Каждый юноша в королевстве мечтал попасть в Багровые Плащи, но Жасмин отбирала туда только лучших из лучших. Стать «плащом» могли лишь те, кто успел на деле доказать свою преданность. И предпочтительным способом закрепить эту преданность королева считала повязать верных ей людей кровью. Кроме того, все капитаны Багровых Плащей получали титулы и имения. Теперь они были лично заинтересованы, чтобы Жасмин занимала трон как можно дольше.

Кроме армии королева собирала вокруг себя и чародеев. Жасмин предлагала каждому, кто сможет пройти экзамен и вступить в Королевскую Гильдию Магов, баснословное жалование. Магия — сила, которую королева так хотела заполучить, но все, в чем она не разбиралась, — пугало ее. Она закупала сотни амулетов Слез Луны, чтобы защитить себя и свою гвардию, тратя на это баснословные деньги, но даже несмотря на это предпочитала удерживать магов на расстоянии. Королева запретила появляться во дворце любому магу.

Если раньше флот Массинии вселял в противников ужас, то теперь мог вызвать только хохот. Ратмир мало заботился о его развитии, боеспособных кораблей можно было посчитать на пальцах двух рук. Верфи стояли заброшенными, словно покинутые кладбища. Из двенадцати больших доков в Геле использовались только два, да и то один из них был занят остовом прогнившего корпуса корабля, который напоминал скелет полуразложившегося гигантского животного. Жасмин хотела воссоздать флот, чтобы армада Массинии как в былые времена нагоняла ужас на своих противников одним лишь видом багряных парусов. Она позаботилась, чтобы корабелы заложили сразу пять трехмачтовых кораблей. Это было лишь начало, но большего она не могла себе позволить.

Два вопроса нуждались в скорейшем решении: Элиша и д’Омол. Граф заперся у себя в родовом замке, собирая вокруг себя недовольных ее правлением, а таких было немало. Чтобы устранить его, нужно было разжечь настоящую войну, чего Жасмин не могла позволить себе сейчас из-за нехватки ресурсов. Хоть род графа и не отличался древностью, но его флот вполне мог соперничать с королевским. По слухам этот червяк укреплял свое войско с помощью сидонских наемников. Прежде чем вступить в прямую конфронтацию, нужно было ослабить позиции д’Омола, опорочить его имя, чтобы его сторонникам было стыдно, что они когда-либо шли за «таким» предводителем.

«Вот если бы можно было повернуть время вспять и подстроить доказательства так, чтобы д’Омола обвинили в смерти ее отца! Ее идеальный план мог быть еще лучше, но что уж теперь… Придется пока отложить вопрос с графом и заняться вплотную моей старшей сестричкой. Уверена, что д’Омол хочет разыграть карту с Элишей. Но что, если законной наследницы не станет? Как долго проживет змея, лишившись головы?» — раздумывала королева.

Опустевшая казна нуждалась в новых вливаниях, словно умирающий от жажды в глотке воды. На все желания Жасмин денег катастрофически не хватало, но она нашла способ, как увеличить поступления. Жасмин не могла увеличить налоги, боясь недовольства народа, слишком уж непрочным казалось ей ее положение.

И тогда она придумала кое — что другое. Одним из ее излюбленных развлечений стало лишать лордов их титулов и земель, отдавая привилегии верным ей людям. Она наугад тыкала пальчиком в список знатных людей Массинии и приказывала незамедлительно доставить несчастного вместе со всей его семьей во дворец. Багровые Плащи или же кандидаты на вступление в них, тут же выполняли ее приказ. Доставленных ожидали жестокие пытки, даже смерть иногда казалась лучшим избавлением от ежедневных страданий. Жасмин не брезговала лично принимать участие в допросах, с особым удовольствием она изувечивала женщин, наиболее изощренные пытки ожидали молодых и красивых.

Отряды гвардии королевы то и дело отправлялись в провинцию, чтобы пополнить ее казну. Ее гвардия в особом порядке отправилась к верховному жрецу Хора.

«Этот слизняк слишком много запросил за церемонию коронации».

Жасмин получала удовольствие, наблюдая, как ее приговор приводят в исполнение на главной площади Гелы. Этот ропот толпы, когда палач медленно наматывает кишки приговоренных на шею или прикладывает к их телам раскаленное железо, возбуждал ее. Королева с удовольствием приводила бы исполнение приговора собственноручно, но она понимала, что подобное может отвернуть от нее подданных.

«Пусть лучше для них я останусь чем-то чистым и непорочным. Они должны почитать и любить меня, бояться, словно Богини. Если я завоюю умы простых людей, моя власть еще больше укрепится».

Стоило судьям обвинить указанного королевой человека в измене, казнокрадстве, неподобающей ворожбе или в чем — то еще, — толпа незамедлительно верила в правдивость приговора. Словно каким-то магическим образом на лбу осужденного появлялось тавро «виновен». Рассвирепевшая толпа ревела и забрасывала приговоренных остатками еды, швырялась камнями, когда их вели на эшафот. Возмутительно гудела в момент речи приговоренных, когда те напрасно пытались оправдаться. Эти дураки и не подозревали, что каждый из них мог завтра оказаться на месте казни. Управлять желаниями черни было проще, чем стадом овец. Народ желал видеть зрелища, и он их получал. Люди подсознательно не любили знать, их сердца ликовали, когда очередному барону вспарывали живот. Пролитая кровь знати грела их души, и они полюбили свою новую королеву. Эти ощущения кружили ей голову, опьяняли сильнее любого вина. От криков ликующей толпы по ее телу пробегала мелкая дрожь, закипала кровь, она пристрастилась к этим ощущениям, словно наркоман к смоле тари.

***

В ночь, когда умер ее отец, Жасмин оставила жизнь младшей сестре, так как не видела в ней соперницы. Сестра казалась абсолютно безобидной, и большую часть своего времени уделяла глупым песенкам. Но почувствовав тяжесть короны на своей голове, Жасмин передумала. Вдруг она на самом деле куда проворнее, чем кажется?

Количество Багровых Плащей росло. Их число перевалило за триста мечей. Это придавало королеве уверенности. Жасмин приказала задушить сестру шелковой нитью, чтобы полностью устранить даже незначительную угрозу.

***

В длинном красном платье, с короной на голове на троне возвышалась Жасмин. Она предпочитала не церемониальную, а другую, облегченную корону. Ее волосы уложили в пирамидальную прическу с вставками из золотых трубок. После того, как она коротко их подстригла, она решила снова отрастить их. У нее на коленях лежал зонт, его тяжесть придавала ей уверенности.

Возле ее трона стояла охрана из шести телохранителей. От входа в зал и до подножия трона два ряда Багровых Плащей создавали живой коридор. Каждый из воинов в зале напоминал замершую металлическую статую, сжимающую эфес меча. Королева знала, что в случае опасности статуи оживут и прикроют ее ощетинившейся стеной клинков.

Раз в неделю Жасмин была вынуждена выслушивать просьбы и жалобы своих подданных. Таков долг правителя, согласно Книге Моря. В зал в целях безопасности пускали только по одному просящему.

Следующим со своей просьбой подошел второй министр Атон. Уже немолодой крепкий мужчина с цепким взглядом. Его голову украшала традиционная для министров шапка: черный цилиндр с перевернутой вниз раскрытой книгой наверху. Мантия Атона была выполнена в красных тонах — традиционном цвете власти в Массинии. Склонив голову, он предстал перед королевой, ожидая, когда к нему обратятся.

— Мы слушаем, — сказала Жасмин, нарушив тишину.

— Я, как ваш покорнейший слуга, хотел попросить ваше величество помиловать Эвара.

— А кто это?

— Эвар — лорд вашего величества, его обвинили в шпионаже в пользу Титоса. Но я могу за него поручиться, он не тот человек, чтобы делать подобное. Мы знакомы с малых лет, и я абсолютно в нем уверен. Он никогда бы не совершил предательства.

— Зачем ты это сделал? — ледяным голосом спросила Жасмин.

— Сделал что, ваше величество? — не понимая вопроса, переспросил министр.

— Зачем ты предал нас? — на лице Атона отразилась гримаса ужаса, оно побелело, а в глазах читался испуг.

— Ваше величество, я бы никогда…

— Сколько они тебе заплатили? Что скажет твоя жена, когда узнает, что ее муж — предатель?

— Я-я б-больше тридцати лет верой и правдой служил вашему отцу и вашему величеству, — заикаясь, оправдывался министр. Он инстинктивно начал пятиться назад.

— Хотя… близких родственников предателя обычно казнят вместе с ним… так что твоей семье недолго придется терпеть твой позор. Уберите этого старика с моих глаз и заприте в темницу!

Двое воинов Багровых Плащей взяли министра под руки и поволокли к выходу. Атон кричал и сопротивлялся, но охранники королевы были куда сильнее его. Когда его увели, королева продолжила:

— Вот и доброволец, даже книгу открывать не пришлось. Баир, отправляйся в поместье министра и арестуй всех его родственников. Мы казним их на следующей неделе. А его имущество конфискуй в счет королевской казны.

— Будет сделано, моя королева, — ответил стоявший рядом воин в позолоченных доспехах. Золотистые волосы говорившего спадали ему на плечи, аккуратно подстриженная бородка и синие глаза делали капитана Багровых Плащей очень привлекательным для женщин.

— Запускайте следующего!

***

Вскоре Жасмин сделала казни более зрелищными, для их проведения она выбрала Арену Королей. Раньше ее использовали для рыцарских турниров, теперь же это было место публичной казни.

Люди собрались на арене в ожидании скорого представления.

— Уважаемая публика Гелы, мы собрались сегодня, чтобы вершить справедливый суд нашей милосердной королевы Жасмин, — верховный судья традиционно зачитывал приговор. — Сегодня вы увидите, как будет казнен предатель Атон. Он, будучи в сговоре с лордом Эваром, шпионил в пользу Титоса!

Двое багровых плащей под одобрительный гул зрителей выволокли Атона на центр арены.

— Есть ли что-то, что осужденный хотел бы сказать перед казнью? — спросил судья.

— Да, я полностью раскаиваюсь и сожалею о содеянном, — смотря куда-то в пустоту, проговорил осужденный. — Я благодарю Хора и милосердную королеву Жасмин, которые своей милостью позволили, чтобы мой позор коснулся только меня, а не затронул всю семью.

«Новый Мастер Боли — настоящая находка. Его иглы способны укротить любого», — подумала королева.

— Нас интересует только один вопрос: кто был зачинщиком мятежа?

— Граф д’Омол! Он сам хотел занять престол Массинии!

— Вы отдаете себе отчет, говоря столь серьезные обвинения?

— Да, целиком и полностью. Эбигейл была любовницей д’Омола и понесла от него, когда король все узнал, он убил свою жену и хотел казнить мятежного графа, но не успел!

Публика ахнула.

«Может, это и звучит неубедительно, но многие готовы поверить в столь чудовищную ложь. Толпа глупа и бездумна. Потом слова Атона подтвердит Эвар, затем другие, выбранные мною из списка. Любая небылица, сказанная десять раз, приобретет правдивые очертания, а после сотого — ее будут принимать за истину. Вскоре эту историю будут рассказывать на рынках и площадях, она просочится в уши каждого жителя Гелы, словно капли ливня сквозь потрескавшуюся черепицу и поглотит умы большинства. История обрастет подробностями, как брошенный с вершины горы снежок, каждый добавит в нее что-то свое, в результате все это превратится во всеразрушающую лавину. Это первый камень в фундаменте моей победы над д’Омолом и Элишей».

Решетка, закрывающая вход на арену отворилась и из нее, подобно урагану, выбежал разъяренный зверь. Горный медведь, или, вернее, медведица по кличке Беги, напоминала ожившую скалу. Она в несколько раз была больше обычного медведя. Зверь передвигался огромными прыжками, быстро сокращая расстояние до обреченного на смерть, подобно ребенку, увидевшему лакомство. Атон побежал к краю арены. Но Беги оказалась куда проворнее, она на ходу сбила огромной лапой бежавшего человека. Толпа ликовала, а медведица когтями и зубами разрывала лежавшее тело на куски.