Треснувшая корона

3. АЙРИН

Им сопутствовал попутный ветер, и дорога в Бригитту заняла чуть больше месяца. Поездка обошлась девушке не так уж и дорого — всего две драмы. Еще часть денег ушло на покупку еды и новых сапог. После прибытия в город у Айрин оставалось лишь восемь драм, деньги в кошельке таяли с угрожающей быстротой.

В маленьком городке на побережье цены были значительно ниже, чем в столице. Первым же делом Айрин обменяла оставшиеся драмы на местную валюту — кальпы. Квадратные монеты Аргоса имели отверстие посредине и уступали титоским в размерах. Прежде чем обменять драмы на местные монеты, Айрин обошла весь город, пока не нашла самый выгодный курс: за одну драму давали чуть больше чем полторы кальпы. С приятной тяжестью двенадцати монет девушка отправилась на поиски комнаты для ночлега. Искать долго не пришлось: большинство постоялых дворов стояли полупустыми, так что ей удалось найти приличную комнату всего за половину кальпы в неделю, еще и завтрак в придачу — немыслимый контраст по сравнению с Эбруком.

Хотя Айрин не скрывала свои уши, люди здесь редко оглядывались, когда она проходила мимо. Отдохнув один вечер после переезда, девушка отправилась в док, чтобы найти капитана, который бы согласился отправиться на Волчий Остров.

Это оказалось куда сложнее, чем она себе представляла. Все знали историю про пропавшую на острове экспедицию и считали его проклятым. Любой капитан, к которому подходила девушка, либо отказывался от путешествия туда, либо заламывал цену до сорока кальп.

За целый день скитаний и разговоров с моряками, девушке удалось найти всего один вариант — капитан на старой шхуне с потрепанными парусами. Сам он выглядел немногим лучше своего судна: неровная, местами успевшая поседеть щетина, водянистые, лишенные даже намека на огонь, глаза, такие бывают у стариков, когда они перестают чувствовать вкус жизни; залатанная и потрепанная одежда совсем никуда не годилась и подходила скорее нищему, чем капитану. От него несло табаком и выпивкой, а также дурными манерами, но выбирать особо не приходилось. После длительного торга он все же согласился отправиться на Волчий Остров «всего лишь» за двадцать три кальпы. И хотя сам капитан по кличке Дно не внушал девушке доверия, это был ее единственный шанс попасть на остров.

Уставшая и разбитая Айрин вернулась в свою комнату, забыв о еде. Где раздобыть столько денег девушка даже не представляла. И достать их нужно как можно скорее, пока Дно не получил более выгодного предложения и не отчалил по другому маршруту. Остров находился далеко от берега, и без судна ей туда не добраться.

«Жаль, что я не умею превращаться в какую-нибудь птицу».

Первое, что пришло Айрин в голову — это попытаться найти работу. Но обойдя весь город за несколько дней, ведьма поняла, почему комната стоила так дешево: в городе царила безработица, а местные зарплаты оставляли желать лучшего.

Единственное, что ей удалось найти — работа помощницей пекаря за четыре кальпы в месяц. Несложно подсчитать: если жить на три кальпы в месяц, то ей понадобится около года, чтобы скопить денег на поездку. Но как заработать больше, Айрин пока не знала и ей пришлось согласиться на эту работу.

В первый же день девушка поняла, почему местные неохотно шли на работу в пекарню. Мизерная плата явно не соответствовала тяжелому физическому труду. Хозяин жил вместе с женой и отличался неимоверной скупостью. С самого утра нужно было замесить тесто трех видов, заполнить им формы, сделать пирожки, засунуть все это в духовку, следить, чтобы ничего не подгорело, и все это до прихода продавца из лавки. После девушку отправляли с поручениями забрать яйца, муку, масло и другие продукты у нескольких поставщиков в разных частях города. Айрин очень уставала за день.

Кроме нее в пекарне также работала Грея. Всего на год старше ее, она куда лучше справлялась со своими обязанностями. В меру упитанная, с румяными щечками и черными бровями, она показалась Айрин красавицей. Девушки работали в пекарне с раннего утра до позднего вечера и очень сдружились.

— Ты не знаешь, возможно, где — то в городе можно снять комнату подешевле? — спросила однажды Айрин.

Сначала Грея долгое время молчала, замешивая тесто. Но потом все же сказала:

— Я снимаю комнату у нашего хозяина.

— И во сколько она тебе обходится?

— Нисколько, — замялась с ответом девушка, — он приходит ко мне каждую неделю. Да не смотри на меня так! Сама знаешь, что на зарплату пекарни не сильно разгуляешься. Однажды он напился и подарил мне «серебряный» браслет, правда тот со временем поржавел. Ха-ха.

Айрин решила больше не лезть с расспросами, смех Греи показался ей фальшивым. После их разговора она стала замечать, как хозяин изредка бросает на нее похотливые взгляды.

«Может, это я себе придумала? В любом случае нужно искать работу получше».

***

Этой ночью Айрин снились странные сны: большое, испещренное рисунком вен яйцо посреди постамента и море зажженных факелов вокруг. Словно от большого валуна, брошенного в воду, от него по материи Мира раскатывались волны зла. Девушка почувствовала неутолимый голод внутри скользкой оболочки этого существа. Оно росло и набиралось сил. Что — то хищное пыталось проникнуть через возникшую червоточину в этот Мир. И это до дрожи пугало девушку.

«И приснится же такая чушь», — подумала Айрин, проснувшись после кошмара.

***

За работой прошли две недели, прежде чем она услышала о лорде Центруде. Он обещал пятьдесят кальп тому, кто сумеет очистить его дом от призрака. Эта плата с лихвой покрывала ее будущее путешествие, поэтому Айрин ухватилась за возможность, словно утопающий за соломинку, и в ближайший же выходной отправилась к дому лорда.

Поместье находилось недалеко от города, так что ей пришлось проделать этот путь пешком. Дом лорда был двухэтажным и имел П — образную форму. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что в нем несколько десятков спален. Подойдя к кованому забору, девушка позвонила в колокольчик, висящий слева от него. Ее приятно удивило отсутствие собак за оградой. Ведьме пришлось подождать несколько минут, прежде чем на ее звонок кто-то вышел. Уже не молодой мужчина, со стрижкой «под горшок», был одет в испачканную робу и заметно припадал на одну ногу.

— Чего тебе? — особо не церемонясь, спросил человек за оградой.

— Я слышала, что Центруд обещает пятьдесят монет тому, кто сумеет прогнать из его усадьбы злого духа.

— Хозяина сейчас нет! — заорал слуга, хотя Айрин стояла совсем рядом.

— А когда будет?

— Что?!

— А когда будет?! — прокричала девушка, видимо, у слуги были проблемы еще и со слухом, а не только с ногой.

— Почем мне знать, он мне не отчитывается!

У Айрин возникла дилемма: возвращаться назад в город или же дождаться возвращения лорда. Девушка выбрала второй вариант и решила немного прогуляться по окрестностям. Слева от дома помещика находился небольшой лес с прудом, справа же раскинулись бескрайние поля пшеницы. Айрин не раздумывая выбрала лес. Несмотря на то, что осень полностью вошла в свои права, листва на деревьях все еще была преимущественно зеленой, только небольшие желтые пятна говорили, что лето заканчивается. Шелест листвы и пенье птиц напомнили Айрин о доме ее матери и Зурху, отчего ее глаза повлажнели. Этот лес сильно отличался от ее родного: частые следы топора и множество вытоптанных троп, в нем отчетливо чувствовался дух проживающих неподалеку людей.

Ей пришлось гулять больше двух часов, прежде чем она заметила, как по дороге, словно каравелла по морю, в пшеничном поле едет карета. Айрин быстрым шагом направилась ко входу в усадьбу.

Когда карета подъехала, из нее выглянул мужчина с круглым лицом и редкими, полностью поседевшими волосами, с залысиной на затылке. Морщины на его лице говорили, что он предпочитал больше улыбаться, чем хмуриться, а круглый нос картошкой только добавлял ему шарма. Весь его вид располагал к себе, он казался добродушным и абсолютно безобидным.

— Добрый день, чего вам, барышня? — обратился к Айрин мужчина, при этом она уловила в его голосе нотки смущения.

— Я слышала, что здесь обещают пятьдесят монет тому, кто сможет изгнать духа.

— А вы уверены, что это вам под силу? — окинув девушку скептическим взглядом, спросил Центруд. — Многие пытались это сделать до вас, и они выглядели куда опытнее.

— Не стоит оценивать людей только по внешнему виду.

— Ну хорошо, тогда проходите, — ответил Центруд, и, уже обращаясь к слуге, открывшему ворота: — Атид, накорми девушку.

Слуга проводил Айрин на кухню, где ей подали тарелку горячего горохового супа с двумя кусочками черного хлеба. Девушка не стала отказываться и с удовольствием принялась за еду. Какое-то время ей пришлось ждать, пока хозяин дома вспомнит о ней и прикажет своему слуге проводить ее в одну из комнат в доме. Это был небольшой уютный зал, где стоял стол с несколькими стульями вокруг. За столом сидел Центруд со своей женой и шестью детьми: пятью девочками и одним мальчиком, возрастом от четырех до десяти лет. Еще одному сыну лорда не было и двух лет отроду. Он никак не желал сидеть за столом и пытался ходить вокруг походкой «моряка на палубе». За столом дети сильно шумели, стучали тарелками и бросались друг в друга едой. Этакая семейная идиллия. Центруд взял на руки младшего и начал подкидывать вверх, при этом его лицо светилось счастливой улыбкой, а малец всякий раз заливался смехом. Жена лорда показалась Айрин строгой женщиной: одетая в длинное старомодное платье, с русыми волосами, собранными в гульку на затылке, она пристально изучала ведьму своими голубыми глазами, не проронив и слова.

— Проходи, будешь компот с пирогом? — обратился к Айрин отец семейства.

— Спасибо, я уже покушала.

— Да ты не стесняйся, присаживайся, — ответил лорд, оставив младшего сына и отодвинув один из стульев от стола, приглашая ведьму присесть.

Когда Айрин все же присела, жена лорда положила ей на тарелку кусок яблочного пирога. Рядом стояла наполненная вишневым компотом кружка.

— Спасибо, очень вкусно, — сказала Айрин, попробовав пирог. — Я бы хотела услышать подробности о деле.

— Да чего тут рассказывать… где — то год назад или чуть больше, мы стали замечать в доме странные вещи: то сундук сам откроется, то книга упадет. Иногда кружка со стола соскальзывала или свеча постоянно тухла. Я даже как-то видел, как чернильница сама по себе двигалась по столу, словно живая. Вот совсем недавно картина со стены упала, а за месяц до этого ваза лопнула, да шляпка жены по комнате летала. Несколько раз мне даже показалось, что меня не сильно что-то толкнуло. Это очень пугает жену и детей. Вот мы и подумали, что у нас злой дух завелся или домовой. Кто только не приходил к нам — и колдуны и ведьмы — да все без толку!

— Еще каждый вечер по чердаку будто ребенок бегает, я постоянно слышу топот босых ножек, — добавила жена. — Старшая однажды сказала, что видела, как кто — то вошел в стену. Все произошло слишком быстро, и она не увидела, кто это был, но с тех пор моя дочь заикается.

— Я думаю, что смогу помочь, — ответила Айрин.

— Да мы уже особо и не надеемся, но можешь попробовать. Сколько времени на это потребуется?

— За дня три управлюсь, — ответила девушка.

— Хорошо, три дня ты можешь пожить у нас. Тебе нужно еще что-то?

— Да, я хотела бы спросить, не умирал ли тут кто — то в течение трех лет?

— Да нет… Единственное, что помню — тёща отправилась через врата Хора, но прошло уже семь лет.

***

По описанию происходящего вокруг это было похоже на блуждание не успокоенной души. Такое возможно, если совпадут две причины: человек умирал и его что — то удерживало на этом свете, и если он обладал духовной силой.

В ее распоряжение выделили небольшую комнатку с кроватью, которая, вероятнее всего, раньше использовалась для прислуги. Заперев дверь, Айрин начала обряд Перехода. Сев в позу лотоса на кровать, она заставила свой дух покинуть тело и пройти через Врата Сознания в Мир Духов. Все пространство вокруг окутал густой зеленоватый туман. Вместо дома лорда на этом месте проявились руины. Между останками его стен течение тумана уплотнялось, образуя беловатые завихрения, словно в воду налили молока. Айрин прислушалась: из развалин доносилось чье-то всхлипывание.

Направившись во внутрь, Айрин заметила сидящего на корточках духа. Это была молодая девушка, что прислонилась спиной к одной из стен, обняв колени. Ее прозрачное тело содрогалось в рыданиях.

— Привет, — как можно спокойнее сказала ведьма.

Это было ее ошибкой: дух вскочил на ноги и выбежал в ближайший проем. Айрин ничего не оставалось, как броситься следом за ним.

— Стой! я не сделаю тебе ничего плохого!

Девушка не слушала ее и быстро убегала прочь. Беглянка остановилась лишь тогда, когда Айрин сумела догнать ее и схватить за руку. Взглянув на дух девушки, Айрин заметила, что она внешне очень похожа на жену Центруда, только гораздо моложе. Поняв, что деваться ей некуда, блуждающая душа прикрыла лицо руками, словно ожидая, что Айрин начнет ее избивать.

— Не бойся меня, я не причиню тебе вреда, — сказала ведьма, отпустив руку духа.

— Зачем ты за мной гонишься?

— А зачем ты убегаешь?

— Я думала, ты хочешь меня побить.

— У меня и в мыслях подобного не было. Ты давно здесь?

— Не знаю, в этом месте сложно понять, сколько времени прошло.

— А уходить не пробовала?

— Я не знаю куда идти, я здесь одна, вокруг туман, мне страшно.

— Это ты разбрасываешь вещи в доме Центруда?

Дух промолчал, лишь немного кивнув.

— Зачем ты это делаешь?

— Лорд очень плохой человек! Он обманул меня! — почти перейдя на крик, ответил призрак.

— Что именно он тебе сделал?

Какое-то время девушка смотрела на ведьму, раздумывая, стоит ли все рассказать, но после непродолжительной паузы решила поведать Айрин свою историю.

***

«Раньше меня звали Этель и я росла в семье работников. Моя семья была не из богатых: мать — прачка, а отец — столяр. Я была самой старшей и росла вместе с тремя братьями и сестрой. Вернее, была еще одна сестра — Карен, но она выросла и уехала учиться, как мне сказали родители.

Прокормить такую ораву детей было задачей не из легких. Когда мне исполнилось четырнадцать, мать отдала меня на работу швеей. Там находилось много других девочек, и, хотя мы работали от зари до поздней ночи, за труды нам платили всего лишь полторы кальпы в месяц. У меня была обычная внешность: рыжевато-русые волосы и водянисто — голубые глаза, но, несмотря на это, лорд Центруд почему-то приметил меня. Он показался мне очень добрым, все время шутил и рассказывал веселые истории. Лорд предложил мне пойти работать к нему помощницей горничной за пять кальп в месяц. Эта сумма вскружила мне голову, и я, не раздумывая, согласилась. Во дворе швейного цеха меня ждала богато разукрашенная карета, запряженная двумя прекрасными черными лошадьми. Я никогда не покидала родного города. Всю поездку я любовалась пейзажами за окном, а сам дом лорда показался мне настоящим дворцом. Когда я прибыла на место, мне тут же предложили перекусить. Еда оказалась очень вкусной и я, преодолевая стеснение, впервые за многие годы наелась вдоволь.

Очнулась я в каком-то подвале: затхлый воздух, запах сырости и плесень. Возле стен стояло несколько двухъярусных кроватей, где, кроме меня, сидели еще три девочки, не старше восемнадцати лет. На их лицах были следы побоев. В одной из них я с ужасом узнала свою старшую сестру. Разница между нами была всего лишь два года, но сестра выглядела лет на десять старше. И дело даже не в синяках, что покрывали все ее лицо. У нее появились морщины и мешки под глазами, словно у старухи. Судя по округлившемуся животу, одна из девочек была на последнем сроке беременности. При взгляде на меня многие отворачивались или опускали глаза. Кроме кроватей в комнате находился деревянный столик, где стоял кувшин с несколькими чашками и небольшая стопка книг.

— Где я?

— Мы и сами не знаем, — ответила моя старшая сестра.

— Нам никто ничего не говорит, — сказала беременная.

Как выяснилось, у всех здесь собравшихся была очень схожая история. Им пообещали работу за более чем хорошую плату, но после они оказались здесь. Долго им поговорить не дали, открылась дверь, и к ним по ступенькам спустился Центруд вместе со своим слугой. От доброжелательности на лице лорда не осталось и следа. Его глаза блестели, словно у хищника, загнавшего свою добычу в угол, а ухмылка на лице не предвещала ничего хорошего. Он не стал ни с кем разговаривать, а, достав ключ, сразу открыл дверь в стене, ведущую еще в одну комнату.

— Приведи ко мне новенькую!

— Меня будут искать! — выкрикнула я.

— Тебя? Искать? — при этом лицо слуги исказила пренебрежительная улыбка. — Мы достаточно заплатили твоему отцу и сказали, что ты умерла от кровавого поноса. Он так обрадовался, что по его лицу нельзя было сказать, что он хоть немного сожалеет о твоей смерти! Еще бы, — на эти деньги он сможет несколько месяцев не выползать из бара!

— Я буду кричать!

— Кричи, сколько хочешь!

Атид, не церемонясь, взял меня за руку, сдернул с кровати и потащил к открывшейся двери. Я упиралась и царапалась, но бороться с ним было подобно попыткам сдвинуть скалу. Карен вскочила с кровати и бросилась мне на помощь, но взгляд слуги будто пригвоздил ее к месту. Остальные сидели и делали вид будто ничего не замечают.

Когда дверь закрылась, слуга положил меня животом на небольшой стол, закрепив руки и ноги кожаными ремнями. Они сорвали мою одежду, сопровождая весь процесс шутками и смехом.

— Заткни ей рот, не люблю, когда они кричат! — сказал хозяин и слуга заткнул мне рот полотенцем.

Не знаю сколько времени это длилось… они хлестали меня розгами так, что я несколько раз теряла сознание. Из-за кляпа во рту все мои крики превращались в невнятное мычание. Я трепыхалась, словно рыба, попавшая в сети, но ремни надежно связывали меня. Все мое лицо заливал поток жарких слез, спина жгла так, словно на нее насыпали горящих углей. Я лежала так, что не могла видеть лицо лорда, но готова поспорить на что угодно, что оно излучало животное наслаждение. От удовольствия Центруд даже цокал языком. Розги сменила кожаная плеть, удары посыпались и на мои ягодицы.

Наступила пауза и мне показалось, что мучителям это наскучило. Но я ошибалась, Центруд снял свои штаны, развел мои ягодицы, и я почувствовала его в себе. К боли от изрезанной розгами спины добавилась еще и боль между ногами. До этого я всего раз целовалась с сыном башмачника. Неприятные ощущения и боль длились недолго, потянув мои волосы на себя так, что из глаз выступили слезы, тело лорда содрогнулось в радостном трепете, и он издал довольный крик.

Когда лорд закончил, он, как ни в чем не бывало, заправил рубашку в штаны и сказал:

— Приберись здесь, — это адресовалось слуге.

Атид стал освобождать меня от ремней, и я смогла увидеть лорда. Лицо Центруда раскраснелось, а редкие волосы слиплись. На его белой льняной рубашке виднелись пятна от пота и моей крови. Но с его лицом произошли удивительные перемены: оно стало добродушным, а звериный блеск в глазах исчез, он старался не смотреть в мою сторону, будто стесняясь того, что только что сотворил. Когда меня отвязали и всунули в руки охапку того, что было моей одеждой, я словно одурманенная покинула комнату.

Как потом оказалось, все девушки в комнате проходили через подобное много раз. Мне рассказали историю, как одна из них пыталась сбежать и даже смогла ударить слугу по голове табуретом, от чего у него и случились проблемы со слухом. Но после этого случая никто больше ее не видел, она куда-то бесследно исчезла.

Из — за изувеченной спины я всю ночь проспала на животе. Но наутро рубашка слиплась с ранами в единую кровавую корку, и пришлось отдирать ее вместе с мясом. Первые дни оказались самыми тяжелыми: постоянные издевательства и побои уничтожали во мне все человеческое. Внутри будто что-то перегорало, и постепенно ты перестаешь сопротивляться, покорно принимая свою судьбу.

Иногда девушки куда-то пропадали, другие несчастные появлялись им на замену. Нас держали взаперти долгое время, лишь пополняя запасы еды и воды. Иногда в подвал снова спускался лорд, уводя с собой одну из девушек. От отсутствия солнечного света кожа стала бледной, словно первый снег. Я не понимала, день сейчас или ночь и сколько времени я здесь нахожусь. Время летело быстро, я была будто во сне, приходя в сознание лишь от избиений лорда. Часто я сидела с сестрой в обнимку и плакала.

Не знаю, как долго я там находилась, но однажды услышала крики. У беременной девушки отошли воды. Никто к нам не спустился, так что роды пришлось принимать самим. Девочка родилась крохотной, чуть больше ладони, и болезненной, от чего она постоянно кричала, не давая никому выспаться. У ее молодой матери не хватало молока, а девочке очень хотелось есть. С каждым днем ребенок становился все слабее, его тело таяло словно весенний снег.

Помню, проснувшись, я удивилась, отчего так тихо. Но раздавшийся вскоре вопль обезумевшей матери был куда страшнее криков ребенка. Она никак не могла поверить в смерть своей дочери и продолжала прислонять к груди уже бездыханное тело малышки. Только спустя несколько дней, когда лорд со слугой появились, им удалось отнять тело ребенка и они унесли его с собой. Позже я узнала, что это не первый подобный случай. Было еще шестеро выживших новорожденных, который лорд забрал куда-то с собой. Семеро…» — поправив себя и заметно погрустнев, продолжила свой рассказ Этель. Сколько же было выкидышей и тех, кто так и не смог выжить, никто уже и не помнил.