Треснувшая корона

9. ААРОН

Их корабль чудом не пошел ко дну и на восьмой день причалил к берегу. Когда пленных вывели наружу, небо хмурилось, словно хозяин таверны, у которого попросили выпивки в долг. Новый порт оказался огромным, здесь швартовалось более сотни кораблей. Уставшие и апатичные, как сонные мухи, рабы даже не пробовали сопротивляться, когда их опять связали по группам и вывели с корабля.

Крыши окружающих домов покрывали большие створки ракушек, что переливались перламутром на солнце, словно россыпи самоцветов. Сами же стены домов, как и возвышающиеся вокруг скалы, были абсолютно черными. Рядом с обычной дорогой проходил неглубокий канал с водой, по которому двигались странные твари. Аарон помнил легенды о русалках с рыбьими хвостами, здесь же вместо ног у существ были щупальца осьминога. Их лица напоминали человеческие, если бы не челюсти: два ряда острых, словно у акулы, зубов. Черные, подобные шлифованным кускам обсидиана, глаза тризу были лишены белков и состояли из одного зрачка. Лицо же покрывала расходящаяся от глаз паутина тонких фиолетовых вен. Вместо привычных волос их голову украшало нечто, похожее на толстый пучок из тонких ивовых веток бордового цвета, лишенных листьев. Эти «волосы» сначала выгибались дугой вверх, а потом водопадом спадали вниз, до пояса. В спокойном состоянии цвет их кожи был преимущественно бордовым или бледно розовым, но стоило разозлить тризу и она окрашивалась в ярко красный или угольно черный.

Все стоявшие на берегу тризу были женщинами, каждая была вооружена копьем с трезубцем на конце, а в руке держала щит из панциря морской черепахи. При изготовлении доспехов тризу использовали морских ежей и раковины моллюсков.

Когда рабов подвели, между стражниками и теми, кто сопровождал пленных, начался диалог:

— Кахоли их? — спросил стоящий на причале тризу.

— Двести сорок восемь — ответил воин Магрифа.

— Почему такие тамике?

— Какие были, шатер будете?

— Шувалу на рынок.

Общение происходило на языке Магрифа и Аарон понимал примерно каждое второе слово. Их погнали на большую площадь, по колено залитую соленой водой, здесь людей-осьминогов было еще больше. Некоторых из них рабы переносили вместе с заполненными водой носилками. Часто они «разговаривали» между собой не используя звуки, лишь с помощью щупалец и цвета кожи. При общении их щупальца изгибались и мелькали с поразительной скоростью. Аарон понятия не имел о чем они «говорят».

Пленных выводили на разбросанные по площади постаменты и, как несложно было догадаться, проводили аукцион. Перед продажей товар всячески осматривали, словно лошадей на рынке. Все торги выполнялись только людьми, тризу считали ниже своего достоинства напрямую иметь дело с грязными рабами. Когда очередь дошла до Аарона, торги за него шли не очень оживленные. Парень не казался слишком сильным для физической работы, поэтому его приобрели за цену, чуть выше половины средней цены. Этот факт почему-то задел Аарона, хотя он и понимал, насколько это глупо. Его купил невысокий толстяк с постоянно прищуренными глазами и редкими, местами успевшими поседеть, волосами. Кроме Аарона хозяин купил еще одного молодого парня, по цене гораздо ниже средней.

«Пригоршня монет — вот цена моей жизни», — с грустью подумал Аарон.

***

Старые деревянные колеса повозки подскакивали на каждой кочке и противно скрипели, грозясь предательски развалиться прямо посреди дороги. Вместо привычной лошади повозку тянуло нечто, больше всего напоминающее жирную рыбу с жабьей головой. Передвигалось это существо исключительно на задних лапах, с перепончатыми пальцами, которые были заметно крупнее передних. Большой спинной плавник, словно гребень петуха, постоянно торчал вверх и напоминал потрепанный парус в безветренную погоду. Обвисшую серую кожу местами покрывала чешуя и странные подкожные бугры. Внизу огромной зубастой пасти, с которой постоянно стекали потоки слюны, находилось нечто, напоминающее мешок пеликана. Тело акче заканчивалось хвостом, словно у ящерицы, которым оно постоянно вертело, словно встречающий хозяина пес. Они не могли соперничать с лошадьми в скорости, но были куда сильнее и выносливее. Аарона раздражали исходящий от них зловонный дух и постоянные булькающие звуки при ходьбе, словно внутри перекатывался полупустой бочонок с водой.

Часть повозки, в которой находился Аарон, напоминала клетку с прутьями. На выезде из города к ним присоединилось еще шесть подобных экипажей. Небольшой караван направился к горному перевалу, все дальше отдаляясь от города. Они ехали пять дней, прежде чем на горизонте показались огромные черные стены с остроконечными башнями. Ничего подобного раньше Аарон не видел, по высоте стены были раза в три выше, чем в Казрагоре, казалось, что башни на них, словно огромные черные копья, подпирают серые небеса.

Уплатив пошлину, повозка въехала в ворота и направилась вглубь города. Теперь Аарон мог получше рассмотреть сами крепостные стены и дома внутри. По всей видимости, сооружения не были построены, а, скорее, выточены из скал по цвету напоминающих обсидиан. Издали гигантская стена со своими острыми шпилями напоминала нижнюю челюсть исполинской акулы. Горная гряда превратилась в поистине монументальное укрепление. Оставалось только гадать, сколько лет и рабского труда потребовалось, чтобы воздвигнуть подобное. Кроме уже привычных домов из ракушечника внутри города попадались острые горные пики, переделанные под жилье. Частые провалы темных окон, вырубленных в них, делали эти дома похожими на огромные конусообразные черные термитники.

Как и в том городе, куда прибыл Аарон изначально, по улицам здесь текла вода, уровень которой доходил до щиколоток. Тризу не любили передвигаться по суше, и чувствовали себя куда комфортнее, когда их щупальца находились в воде. Повсюду царил запах гнилых водорослей и моря. Парень никогда не видел столько тризу. Терамап, как потом выяснилось, — столица тризу, находилась на берегу огромного внутреннего моря. Ее разместили здесь специально, чтобы усложнить возможный штурм с моря.

Их повозка свернула резко вправо, и они двинулись вдоль крепостной стены. Дорога или, скорее — неглубокий канал, была абсолютно гладкой, даже колеса перестали скрипеть.

Их конечным пунктом назначения оказалась ложбина, перекрытая высоким темным забором. Над всем этим, словно маяк на побережье, возвышалась неуклюжая башня, вытесанная из горной породы. Тяжелые металлические ворота перед ними распахнулись, и они въехали во внутрь.

Прежде чем Аарона вывели из крытой повозки, ему и его соседу туго связали руки за спиной и наложили плотную повязку на глаза. Парень понятия не имел, куда его ведут. Когда они остановились через несколько секунд, он почувствовал жуткую боль в затылке, словно десятки разъяренных ос одновременно принялись его жалить. Что-то сколькое и холодное кольцом обвилось вокруг его шеи. Страх охватил его, он безуспешно пытался освободить руки. Повязку сняли, и Аарон смог увидеть, как его шею двойным кольцом обхватило что-то, напоминающее черную змею. Его и рабов с других повозок выстроили во дворе. Напротив них стояли тризу в окружении вооруженных людей.

— Тиамид, ты что, не мог кого-то получше купить? На них же больно смотреть, — спросила одна из тризу, пристально оглядывая новых рабов с головы до ног.

Если бы речь шла о женщине, то Аарон сказал бы, что ей далеко за шестьдесят. Кожа Суллы напоминала кожуру печеного яблока, лишенную волос голову покрывали пятна темно — коричневого цвета. В руках тризу держала длинную трубку, из которой струился фиолетово — сизый дым. Ее ухо украшало лишь одно серебряное кольцо. Как потом узнал Аарон, количество колец в ушах отражало социальный статус тризу, и его хозяйка не относилась к знати.

— Высоких вам приливов, госпожа, мне удалось сохранить семь монет, что вы мне выделили на покупку. Это очень хорошие рабы за такую цену, — всем своим видом толстяк походил на пса, который ластится к хозяину, разве что хвостом не вилял. Только сейчас Аарон заметил такой же черный ошейник и на его шее.

— Давай сюда монеты! Но рабов мог бы и получше прикупить, — поджав губы, ответила тризу, поменяв цвет своей кожи с темно — красного на коричневый. — Они больше годятся для работы на устричной ферме, ты только посмотри на них!

— Скоро подойдет наш черед открывать Кровавые Игры. Вот я и подумал, что они подойдут. Бойцов, которые умеют убивать, у госпожи сейчас предостаточно, теперь я купил тех, кто будет умирать.

— Можно использовать кого-то из наших рабов.

— Кого? Тратить гладиаторов для такого — жалко, а других у нас и десятка не наберется, да и не будете же вы выставлять на игры поваров и горничных?

— Хорошо, ты прав. Проведи с новичками инструктаж, — обратилась она к стоявшей рядом тризу, выпустив дым из трубки.

Когда Мира вышла, Аарон подумал, что впервые видит тризу мужского рода: широким плечам и мускулистым рукам позавидовал бы любой кузнец. Внизу у тризу недоставало одного щупальца, а на двух других были отсечены кончики. Через все лицо тризу проходил кривой багровый шрам, что делало и так мужеподобное лицо еще более свирепым. Аарон приняли бы ее за мужскую особь, если бы не две огромные выпуклости в доспехах, по всей видимости — ее грудь. На поясе тризу висело четырех кривых меча, а доспехи, как и глаза тризу, были темнее ночи. Правое ухо Миры украшало два золотых кольца, что свидетельствовало о ее высоком статусе.

— Добро пожаловать на наш остров, — оскалившись хищной улыбкой сквозь зубы прошипела Мира. — Как вам ваши новые ошейники? Привыкайте, теперь вы единое целое, — это Поцелуйная минога, она будет сопровождать вас всюду до самой смерти. И глядя на вас, доходяг, могу сказать, что смерть ваша случится скоро! Думаете, что сможете от миноги избавиться? Забудьте! Своим поцелуем она намертво присосалась к вашему затылку, теперь вы её еда, хе — хе. Паразитируя, она будет питаться вашей кровью, а если вы ослушаетесь хозяйки, ошейник выделяет яд. И молитесь, чтобы ваша минога не умерла, ведь когда это случится, в вашу кровь попадет смертельная доза — и вы умрете в страшных муках. Даже не пытайтесь расколоть ее голову ножом или зазубренным камнем!

— Ты слишком много болтаешь, — прервала ее Сулла.

Аарон упал от жуткой боли, словно сквозь все его тело пронзила молния, а кожу облили маслом и подожгли. Мышцы грудной клетки парализовало, он бился в конвульсиях, пытаясь сделать вдох. Катающийся рядом с ним парень молил о пощаде. Внезапно боль прекратилась, Аарон внимательно осмотрел себя, не веря, что его кожа не покрылась волдырями и ожогами.

— Ну как, нравится вам подарок? Вот видишь, теперь они все понимают, — продолжила Сулла. — А теперь живо отведи этих доходяг в барак и пусть отрабатывают потраченные на них деньги!

***

Прошло несколько месяцев с тех пор, как его доставили в Дом Суллы. Спина Аарона упиралась в деревянный столб, а руки были прикованы к перекладине. Это была его третья неудачная попытка побега. На этот раз его преследовали три дня, но все же настигли на горном перевале. Руки занемели от постоянного напряжения, а в пустом желудке раздавалась канонада.

«Интересно, сколько на этот раз мне придется так провисеть? Мира каждый раз грозилась меня казнить или покалечить, но я знаю, что это пустые слова. Как же, казнит она меня! Дела в лудусе идут не очень, Сулла удавится за каждую копейку!»

Чтобы хоть как — то сводить концы с концами, его и других рабов, прибывших вместе с ним, даже не думали учить сражаться. Каждый день их труд использовали на устричной ферме, что находилась неподалеку. Сулла сдавала своих рабов в наем. Ее гладиаторы уже давно не выигрывали игр. Если так пойдет дальше, то из — за невыплаченных долгов ей грозит разорение, а то и вовсе судьба раба.

«В этот раз мне удалось зайти куда дальше, чем обычно. Сложно удрать, когда у них есть твоя кровь, но я буду пытаться, неважно, как сильно меня накажут, я попробую снова!» — с грустной улыбкой думал прикованный.

Размышлять о своей судьбе и слушать пение цикад — были его единственными развлечениями на эту ночь. Вокруг вбитого на склоне скалы столба никого не было, лишь ночное небо и звезды были его спутниками.

«Ненавижу! Ненавижу тризу! Будь моя воля, я б вас всех уничтожил, всех до единого!»

***

Он стоял на вершине башни вместе со своим отцом, наблюдая за происходящим сражением. Воины внизу дрались за каждую улицу, раздавался лязг железа и крики умирающих людей. Прямо перед ним стоял Стенгаст, на вытянутых руках он протягивал меч Аарону со словами:

— Пора перестать быть просто наблюдателем. Пора спуститься с башни!

Аарон проснулся, не чувствуя онемевших рук, его подбородок уткнулся в грудь, шея затекла и болела. Вокруг по — прежнему никого не было, лишь легкий ветерок трепал его волосы.

***

Плавучая арена, словно зеница ока, возвышалась в центре внутреннего моря. От города к ней вел широкий кованый мост, поверхность которого покрывала вода. По форме она походила на огромный, раскрывшийся бутон лотоса цвета остывающего каленого железа, вот только «лепестки» были куда острее.

Лишь попав внутрь Кровавого Лотоса, Аарон осознал размеры сооружения. Высота цветка могла соперничать с крепостными стенами Терамап. Количество рядов для зрителей поражало. Его вместе с другими рабами доставили на арену задолго до начала игры. Их группу сопровождали несколько солдат — тризу, вооруженных трезубцами и круглыми щитами из панцирей черепах. Дом Суллы занимал целый сектор, который располагался внизу, под трибунами зрителей.

Прежде чем их разбили на группы и заперли, всех пометили зеленой краской. Вместе с ними в зарешеченной камере находились не лучшие бойцы: толстяк с побледневшим лицом, двое седых стариков, здесь даже были женщина и совсем молодая девушка.

— Угораздило же меня попасть сюда, — подал голос один из сидевших на полу рабов. Он постоянно поправлял повязку на левой руке, от чего его лицо кривилось гримасой боли. — Придется умереть вместе с неудачниками.

— Я не хочу умирать, — отозвалась молодая девушка с испуганным лицом, — я еще слишком молода!

— Ха — ха, никто не хочет, а придется, — продолжил все тот же раненный. — Эй, носатая, может, познакомимся поближе, чтобы умирать не так обидно было? — оскалился он беззубой улыбкой.

— Да пошел ты!

— Отстань от нее, — вступилась за девушку женщина.

— Заткнись, старая кикимора, я не с тобой разговариваю! Носатая, ты подумай, может я на тебе даже женюсь после этого. Ха — ха.

— Кушим, может, хватит? — перебил спорщиков сидящий в углу мужчина. Внешне он хоть немного походил на бойца. Только вот цвет его кожи… Она была темнее угля, Аарон никогда не видел таких людей раньше. Волос на голове сидящего не было. Вернее, что — то было, но это «что — то» скорее напоминало мелкий черный налет сажи на снятом с костра котелке.

— Нужно придумать, как нам выжить, — поддержал темнокожего Аарон.

— А что тут думать, на тебе зеленое пятно, — сказал раненый, — нас выпустят на убой перед основными играми. Шансов нет, раньше я был синим, но ранение…

— Кто из вас умеет держать меч? — спросил Аарон.

Несколько мужчин, включая темнокожего, подняли руки.

— Хорошо, давайте держаться вместе и, возможно, мы переживем этот день.

***

Прежде чем выпустить на арену рабов, их провели через арсенал и дали время на выбор оружия. То, что здесь висело и валялось, оружием сложно было назвать. Все оно было ржавым и при этом паршивого качества, возможно, его закупали в Аргосе. Ходила легенда, что у оружейников из этой страны руки растут не из того места, и выкованные ими мечи сложно перепутать с другими из-за их отвратительного качества. Перебрав все, что находилось в арсенале, Аарон наконец выбрал простой полуторный меч со сломанной гардой. Перевязанная кожей деревянная ручка заканчивалась круглым навершием. Как и другое оружие в этом арсенале, меч обладал скверным балансом и был сильно затуплен. Скорее всего, чтобы зеленые не могли всерьез ранить уже назначенных победителей — настоящих гладиаторов. Парень решил не одевать кольчугу и шлем: толку от такой защиты было мало. Раненый с толстяком, наоборот, натянули на себя все, что подходило по размеру.

— Чин-Чин-Оолл, — подойдя к Аарону представился темнокожий. Он улыбнулся, отчего его белые зубы на фоне кожи засияли, словно снег на вершине горы.

Аарон назвал свое имя в ответ. Темнокожий был намного выше его и обладал мускулистым телом, словно вырезанным из дерева. Как и Аарон, он решил выходить без доспехов, вооружившись лишь коротким копьем. Наконечник копья, как и меч Аарона, был сильно затуплен.

— Давай покажем им, что нас не так просто убить, — сказал Чин-Чин-Оолл, все с той же улыбкой.

Аарон не успел ответить, так как раздался звук рога и врата на арену отворились. Надсмотрщики погнали их к выходу. Мост, по которому они шли, опустился и исчез в морской пучине. Диск арены от стен трибун отделял широкий канал, в котором что-то бурлило. Присмотревшись, парень увидел, что именно: несколько больших белых акул дрались за остаток человеческого бедра, еще несколько хищников плавало по периметру. Арену покрывал тонкий слой воды, перемешанный с кровью тех, кто побывал здесь раньше. Они подошли ближе к центру, и Аарон на что — то наступил — на отрубленный палец.

Зрители на трибунах, волнуясь, словно живое море, встретили вышедших на арену рабов радушными криками, восторженными ревом и хлопками. Десятки тысяч тризу и людей устремили свои взоры вниз в предвкушении грядущего кровавого действия.

«Людей здесь куда больше тризу! Интересно, откуда они прибыли?»

Мысли Аарона оборвал звук поднимающейся с противоположной стороны решетки. Неспешно двигаясь по мосту, на арену вышли четыре гладиатора. Все они были закованы в броню с головы до ног. Двое были вооружены мечами и небольшими треугольными щитами, их головы прикрывали шлемы, по форме напоминающие собак с оскалившимися пастями и окровавленными глазами. Аарон готов был поклясться, что их мечи были острыми. По центру возвышался здоровяк в шлеме быка, двумя руками сжимая огромную двуручную секиру. Сзади неспешно выдвигался «кролик» — такая маска скрывала лицо последнего. Он единственный был облачен в выдубленные кожаные доспехи. «Кролик» не спеша наматывал на локоть отполированную до блеска цепь со стальным шипастым шаром на конце. Он выехал верхом на сухопутной рыбе — акче, только в отличии от той, что везла повозку Аарона, эта была куда крупнее и зубастей.

При появлении четверки гладиаторов толпа взорвалась криками. Те не спешили приближаться к группе замерших в ожидании своей участи рабов, позволяя зрителям хорошенько себя рассмотреть. Покрасовавшись перед публикой, «бык» гортанно взревел, и они перешли в лобовую атаку, тогда как наездник на акче старался обогнуть их с фланга. Несмотря на свой нелепый вид, ездовая рыба двигалась очень быстро. Ее оскалившаяся зубастая пасть и вывалившийся из нее длинный красный язык вынудили большинство рабов пятиться назад. Но уйти успели не все, «кролик» ловко метнул шипастый шар, размозжив голову одному из зазевавшихся. Голова разлетелась брызгами крови и кости, словно гнилая тыква, что вызвало бурный восторг на трибунах. Вернув шар с цепью обратно, и раскрутив его над собой, наездник метнул свое орудие во второй раз. Шар угодил в спину убегающей женщине, сбив ее с ног.

Тем временем тройка атакующих добралась до столпившихся рабов. Аарон видел как кто-то неумело попытался нанести удар по одному из гладиаторов в маске собаки и ему вспороли живот. Кровь хлынула из образовавшейся раны водопадом, раненный упал на колени, стараясь зажать ее руками. Двойная секира «быка» снесла голову еще одному несчастному. Рабы в панике побежали, все, кроме Аарона и Чин-Чин-Оолла. Бежавшие люди толкались и мешали друг другу. Атакующие разделились: гладиаторы в масках собак продолжили преследовать беглецов, тогда как «бык» прямиком направился к двум стоявшим. «Кролик» не переставал бросать свой шипастый шар, на этот раз самым медленным оказался толстяк. Шар врезался ему в затылок, превратив голову в кровавое месиво. Тело толстяка шлепнулось в воду арены, продолжая по инерции скользить по ее дну. Страх и паника ослепили двух беглецов, и они упали в канал. Поджидающие их там акулы и другая хищная рыба тут же набросилась на предоставленную еду. Казалось, что вода закипела, зубастые морды хищников, словно стая пираний, набросились на упавших, разрывая их в клочья. Через несколько секунд все было кончено — лишь расплывающееся алое пятно на поверхности воды напоминало о случившемся.

«Бык» нанес могучий удар секирой, надеясь перерубить Аарона пополам. Парень отпрыгнул назад и тут же ринулся вперед, когда оружие противника с опасной близостью пронеслось мимо. Второй удар секиры парень заблокировал своим мечом. В это время Чин-Чин-Оолл ударил противника копьем в бок, но наконечник его оружия был настолько тупым, что не смог нанести никакого вреда, а лишь скользнул по поверхности доспехов. «Бык» взревел и попытался ударить Аарона ногой, но парень поднырнул под заблокированную секиру и смог ударить противника в бедро. Единственным достижением был звон затупленного клинка. Воин в шлеме быка снова пошел в лобовую атаку. Его секира вращалась словно лопасти мельницы, он теснил Аарона и темнокожего воина к краю арены. Чин-Чин-Оолл попытался неудачно отбить атаку гладиатора, из — за чего секира разрубила древко его копья пополам. Сжимая в руках обломки, он уже приготовился к смерти, как Аарон заблокировал мечом очередной удар секиры, изменив направление удара так, чтобы она врезалась в пол арены, подняв сноп брызг. Пользуясь замешательством «быка», парень нанес сильный удар в месте стыка доспехов, под колено. Меч смог ранить врага, тот взвыл от боли и припал на поврежденную ногу. Это позволило темнокожему воину отбросить в сторону бесполезные обломки и перехватить древко секиры. Но, несмотря на ранение, гладиатор выставил секиру перед собой и оттеснял Чин-Чин-Оолла к краю канала. Хоть темнокожий воин и упирался, но «бык» был куда сильнее, преодолевая сопротивление, он толкал своего противника к смерти. Аарон, уйдя в сторону, снова нанес удар по тому же месту. Нога подвела гладиатора, в месте удара появилась кровь, он опустился на одно колено. Аарон со скоростью рыси бросился вперед, вгоняя острие своего клинка в щель между шлемом и доспехами. Если бы меч был боевым, то это удар оказался бы последним, но острие клинка погрузилось в затылок лишь на толщину пальца. Тем не менее, даже этого оказалось достаточно. «Бык» взревел и заметно ослабил натиск на темнокожего, который, удерживая древко секиры, сумел нанести противнику удар ногой по защищенному шлемом лицу.

Аарон не успел ударить еще раз, как один из гладиаторов, в маске собаки, бросился на выручку своему предводителю. С громким боевым кличем он неистово атаковал парня, нанося рубящий удар сверху вниз. Аарон отскочил от раненого «быка», чтобы получить хотя бы небольшое пространство для маневра. Но увернуться от удара щитом он не успел. Треугольный щит с силой врезался в плечо Аарона, отбросив того назад. Следующий колющий удар меча парень пропустил под своей рукой и ударил снизу вверх, пропустив свой меч под щитом во время замаха. Клинок противника на противоходе полоснул Аарона по ребрам, тогда как его меч не смог пробить доспехи гладиатора и отскочил. Боль обожгла бок, но рана была не глубокой. Все это время темнокожий боролся, вцепившись в секиру «быка», словно сорвавшийся со скалы в спасительную веревку.

От группы рабов осталось всего пятеро, да и те предпочитали не сражаться, а убегать. Это больше походило на игры в догонялки, где «кролик» на акче догонял своих жертв, чтобы оборвать их жизни очередным броском шипастого шара. Второй гладиатор, с головой собаки, решил, что «кролик» справится сам и побежал в сторону Аарона.

«Нужно справиться с этим псом, пока ему на подмогу не прибежал еще один», — подумал Аарон.

Второй удар щитом оказался не таким удачным, позволив Аарону уйти в сторону так, чтобы противнику было неудобно пользоваться мечом. Несмотря на то, что у парня был лишь тупой меч, град его быстрых ударов заставил воина в шлеме собаки пятиться назад. Его противник оказался не очень умелым бойцом. Аарон сыпал ударами, не позволяя гладиатору даже продохнуть, целясь в бреши его защиты, заставляя гладиатора отступать. Когда воин в очередной раз закрылся щитом и выбросил меч вперед, парень с силой ударил ногой в щит. Отступив еще на один шаг назад, гладиатор столкнулся с боровшимся «быком». От неожиданности он отвел щит в сторону, стараясь восстановить равновесие.

Гладиатор в шлеме быка разворачивался к Аарону, перетаскивая вцепившегося в древко секиры Чин-Чин-Оолла, чтобы понять, что происходит. Воспользовавшись возникшей паузой, Аарон нанес колющий удар в подмышку «быку». На этот раз, кончик его меча окрасился в багровый. Это позволило темнокожему потянуть древко на себя и сбросить гладиатора в канал. Закованный в тяжелые доспехи воин камнем пошел ко дну с такой скорость, что плавающие в канале акулы даже не успели к нему подплыть.

Публика на трибунах снова взорвалась ликующими криками. Восстановив равновесие, «собака» неуклюже отмахнулся от Аарона, парень легко заблокировал этот удар, остановив атаку врага. Этого времени Чин-Чин-Ооллу хватило, чтобы вцепиться мертвой хваткой в руку гладиатора. Воин со шлемом собаки несколько раз ударил темнокожего щитом по лицу, но тот его не отпускал. Удар меча Аарона в смотровую щель шлема оказался сокрушительным. Тело гладиатора обмякло и упало на пол арены.

Как раз вовремя, так как в этот момент подбежал второй воин со шлемом собаки. Он налетел словно ураган, но, несмотря на весь свой запал, гладиатор действовал неумело. Сосредоточившись на Аароне, он совсем упустил из виду темнокожего воина. Чин-Чин-Оолл успел поднять меч поверженного врага и нанес удар в шею гладиатору. Меч легко пробил защиту воина, струя крови окрасила доспехи, щит с мечом упали на пол, издав брякающие звуки. Следом к ним присоединился и их умирающий хозяин.

Аарон быстро заменил свой меч на трофейный, прихватив также и щит. Оглядев арену, он увидел, как воин в маске кролика на акче гоняется за оставшимися двумя выжившими. Его совсем не удивило, что одним из них оказался раненный.

— Эй, давай сюда! — окликнул наездника Аарон.

Акче резко затормозил всеми четырьмя лапами. Зубастая голова рыбы повернулась в сторону парня, вывалив наружу свой длинный язык, струи слюны потоками стекали вниз из открытой пасти монстра. Наездник устремился к новой цели. Когда до Аарона оставалось несколько шагов, «кролик» выпустил шипастый шар, но не в него, а в Чин-Чин-Ооллу. Снаряд глухо ударил темнокожего в грудь, тот отлетел и упал на дно арены.

Снова вернув шар себе, «кролик» обходил Аарона по дуге. Парень едва успел заметить летящий в него шар. Аарон отскочил в сторону, одновременно ударив тупой стороной меча по летящему шару так, чтобы тот улетел вниз. «Кролик» не мог быстрым рывком цепи вернуть шар обратно, так как в этом случае снаряд бы влетел в голову рыбе — лошади. Он сделал небольшой разворот, чтобы изменить угол полета шипастого шара. Но в это время Аарон оказался уже рядом с акче и своим мечом вспорол животному бок. Из образовавшейся раны хлынула вода вместе с внутренностями и полупереваренной человеческой рукой. Издав крик ужаленной в задницу гориллы, акче непонимающе выпучил глаза, замер на месте и, словно кошка, лег на арену, поджав все свои лапы под подбородок.

Смерть животного не выбила из колеи «кролика». Бросок его шара на этот раз оказался куда более удачным. Цепь обвилась вокруг меча Аарона, из — за того, что рукоять намокла и стала скользкой, гладиатор смог рывком выдернуть меч из руки парня. Но Аарон не позволил «кролику» высвободить ноги из стремени погибшего акче. С разбегу он приложился щитом к застрявшему гладиатору, вложив всю свою массу в удар.

«Кролик» упал со спины акче на дно арены, а одна из его ног по — прежнему находилась в стремени, не позволяя воину подняться. Аарон перепрыгнул через тело акче и заскочил на лежавшего гладиатора. «Кролик» пытался вынуть висевший на поясе кинжал, но не успел. Аарон, уперев колени в грудь лежавшего противника, поднял обеими руками высоко над головой треугольный щит и со всей силы обрушил его на маску гладиатора острием вниз. Он делал это снова и снова, пока изо рта «кролика» не показалась кровавая пена, а его тело не перестало биться в конвульсиях. Зрители на арене приветствовали победителей.

«Пора спуститься с башни», — пронеслось в голове Аарона.