Треснувшая корона

34. ААРОН

Обратная дорога до лудуса показалась Аарону невыносимо длинной. Грустные мысли тяжелым грузом навалились на него подобно сорвавшемуся с обрыва камнепаду.

Спрятанный в складках одежды свиток, будто жар, обжигал его тело. Он, словно впившаяся под кожу заноза, постоянно напоминал о себе. Нужно принять решение, и сделать это быстро. Аарон не доверял Тайре, но в ее словах был смысл.

«Когда повис на краю пропасти, едва не сорвавшись вниз, и увидел протянутую руку, ты ведь ухватишься за нее, не раздумывая. Отвергнуть помощь — обречь себя на верную гибель. Принять — получить шанс выжить. Легко сделать выбор, особенно, когда никакого выбора и нет».

Это все равно, что ночью, сломя голову, прыгнуть, не зная глубины, в воду с утеса. Решившись на прыжок, ты поймешь, что от тебя уже ничего не зависит: либо сломаешь себе шею, либо нырнешь в синюю пучину.

Он решил сигануть вниз, но в глубине души Аарона сверлило и не давало покоя чувство неуверенности. Что, если есть другой способ? Что, если он, не заметив его, прошел мимо, словно незадачливый грибник мимо притаившегося во мху подосиновика? Очевидные ответы не всегда правильные. Вопросы, словно надоедливый рой оводов, кружились вокруг, порождая сомнения.

В своих снах он часто видел, как освобождает рабов, сполна расправившись со всеми тризу. Спасает Агнес, Ариса и всех остальных, поднимает восстание и очищает остров от каннибалов. Но проза реальности не такая красочная, как его мечты. Яркие краски блекнут, а желания разбиваются о стену суровых обстоятельств. Когда голоден — будешь благодарить Богов за краюху хлеба, а не грезить о сочной индейке. Аарон понимал, что спрятанный в одежде свиток, пожалуй, единственная возможность вырваться отсюда. Иногда приходится довольствоваться малым, особенно, когда носишь миногу раба на шее.

Сулла встретила его безобразной улыбкой и алчным блеском черных глаз. Ее бледно — розовая кожа выражала полное одобрение.

— А вот и наш чемпион! Вы только поглядите на него! Не человек, а Бог со стальным телом! Ну как, Миза осталась довольной?

— Она передала вам свою признательность и это, — Аарон протянул увесистый мешок с монетами.

Тризу не удержалась, чтобы не заглянуть вовнутрь. Развязав тесемку и запустив пальцы в холодное золото, довольная Сулла сказал:

— Я сразу предрекла тебе успешное будущее, как только ты ступил на порог моего лудуса. И я не ошиблась, да благословят Боги тот день, когда ты прибыл в наш Дом.

В памяти Аарона их первая встреча выглядела несколько по — другому, но промолчав, он ответил:

— Я рад служить вам, будет позволено мне обратиться с просьбой?

— О чем ты?

— Вы обещали, что я могу попросить все, что захочу, в разумных пределах.

— И чего же ты хочешь? — с недовольными нотками в голосе спросила тризу.

— Не слишком многого — вина и еды для всех, кто разделяет со мной камеру.

— Я держу свое слово, — надув щеки, ответила Сулла, — ты получишь обещанное завтра.

— Я бы хотел получить его сегодня.

— Уже слишком поздно, на дворе глухая ночь, мои люди разбрелись по койкам и готовятся ко сну.

— Это не проблема, в моей комнате живет повар — Окак. Этот толстяк с удовольствием приготовит для нас пищу, если вы позволите. У меня сегодня день рождение, — не моргнув глазом, соврал Аарон. — Я бы хотел все же отпраздновать сегодня.

— Это можно устроить, я предупрежу охрану, чтобы она позволила Окаку пройти на кухню, ты это заслужил.

— Еще одна мелочь: в соседней камере находится брат — близнец Беона, я бы хотел, чтобы он присоединился к празднованию.

— Я сегодня слишком добрая, — подбрасывая в руке увесистый мешок, сказала тризу. — Хорошо, я отдам распоряжение привести его в твою камеру. Выпейте там и за мое здоровье!

«Я скорее выпью, чтобы ты сдохла», — подумал Аарон, но вслух добавил:

— Мы поднимем кубки за процветание Дома Суллы и его главы!

— Скайра, позаботься, чтобы желания нашего чемпиона исполнили.

***

Пробившийся сквозь проем двери свет оживил лежавших на кроватях и заставил их, щурясь, всматриваться в открывающуюся дверь. Предшествующие этому звуки скрежета замка и отпирающегося засова не оставили никому и шанса на сон.

— А вот и наш чемпион пожаловал, — с сарказмом в голосе сказал Кирк. Вечно недовольная рожа северянина сморщилась, словно задница слона.

— Давайте просыпайтесь, — окликнул сокамерников Аарон, — не время дремать, или вы не желаете мяса и вина?

— Я сейчас бы не отказался от запеченной курочки, — послышался голос из угла комнаты, где ворочался толстый ворох из тряпок и одеял.

Окак, как всегда, натянул на себя все, что мог. Его постоянно донимал холод.

— Ну, так бери с собой близнецов в подмогу и живо на кухню! Сулла, да продлят Боги годы ее жизни, позволила нам отпраздновать мою победу!

— Уже бегу, — свесив босые ноги, жмурясь, словно крот, толстяк пытался нашарить под кроватью свою обувь.

— Давайте пошевеливайтесь, — прикрикнула на него Скайра. — Долго мне еще вас ждать?!

Аарон хорошо знал слабости повара, когда тот вместе с братьями скрылся за дверью, и их осталось только трое, он спросил:

— У кого с собой есть оружие?

— Заточка, осталась после Кушина, — ответил Чин — Чин — Олла.

— У тебя? — сверля взглядом северянина, спросил Аарон.

— А тебе зачем? — наклонив голову в бок, спросил Кирк, не вставая с кровати.

— Я собираюсь уйти сегодня.

— Как?! Совсем? — спросил темнокожий.

— Да, вы со мной?

— Да, — тут же ответил Чин — Чин — Олла.

— Только, когда ты мне расскажешь, как ты собираешься это провернуть.

— Это не твое дело, — не до конца доверяя северянину, ответил Аарон. — Ты либо с нами, либо остаешься здесь.

— Либо я поднимаю шум, и сюда сбежится вся охрана лудуса, — с довольной ухмылкой, скрестив руки на груди, продолжил северянин.

— Я бы не советовал, — сказал Аарон. — Пока они будут сюда бежать и открывать дверь, твое тело может успеть остыть.

— Да пошутил я, — достав из каких — то неведомых закромов длинный кривой кинжал, ответил Кирк. Одному Хору было известно, где он прятал его все это время. — Или вы думаете, мне хочется всю жизнь здесь на нарах чалиться? Так как мы это сделаем? Нападем, когда они откроют дверь?

— Никто ни на кого нападать не будет, — прервал северянина Аарон. — Спрячь пока оружие.

Окак долго возился на кухне. Прошло больше двух часов, прежде чем дверь распахнулась. Придерживая ее ногой, чтобы та не захлопнулась, в камеру по очереди вошли трое. Их руки занимала еда, кувшины с вином и глиняные чашки. Максимально нагруженные, словно мулы купца, они, кряхтя, ставили принесенное на пол.

— Хорошо отпраздновать, — оглядев комнату суровым взглядом, сказала Скайра.

— Мастер, можно мы пропустим утреннюю тренировку?

— Я и сама бы догадалась, что, выпив столько вина, вы вряд ли сможете нормально держать меч. Отдыхай, ты заслужил это, — сказала тризу, захлопнув за собой дверь.

— Ой, эти запеченные свиные ребрышки в медовом соусе — просто объедение, — доставая из холщового мешка приготовленное блюдо, сказал Окак.

— Положи обратно, — прервал его Кирк.

— То есть, как — положи? — по лицу толстяка пробежала вся гамма чувств: от вожделенного предвкушения лакомства до искреннего разочарования и недоумения. — Они же остынут.

— Послушай его, — добавил Аарон. — У кого — то из вас есть оружие?

— Нет, — хором, переглянувшись, ответили братья.

— У меня есть шило, — ответил толстяк.

— Зачем тебе оно? Тыкать в свой толстый бок? — с насмешкой в голосе спросил северянин.

— Мне так спокойнее спать, — сжав губы в тонкую линию, ответил Окак.

— Ладно, вы слишком долго возились, до рассвета осталось не больше двух часов. Мы сматываемся отсюда.

— Как — «сматываемся»? — округлив от страха глаза, спросил толстяк, положив мешок с едой на пол. Выражение его лица говорило, что он еще не до конца попрощался с мыслью о запеченных ребрышках.

— Сейчас и все вместе, — ответил Аарон. — Ты с нами?

— Я не знаю, — озадаченно ответил Окак.

— Послушай сюда, толстяк, — обратился к нему Кирк, достав свой длинный кинжал. — Ты захлопнешь свою варежку и будешь тихо подчиняться нашим приказам, иначе этот кусок метала в моей руке ненароком срежет с твоего жирного туловища немного сала!

— Но что, если нас поймают? — побелев от страха, спросил повар.

— Не поймают, — заверил его Аарон. — Когда они опомнятся, мы будем уже далеко.

— Тогда хорошо, — ответил Окак.

— Будто у такого жирного борова, как ты, есть выбор. Ну, а вы — как? — обращаясь к близнецам, спросил северянин.

— Мы — за, — ответил один из них.

— Вот и хорошо, — сказал Аарон. — Я открою портал, он ведет в трюм корабля, я не знаю, что нас там ждет, так что будьте готовы и не шумите. Кирк и Чин — Чин — Олла — вы пойдете первыми, братья за вами. Я с Окаком — следом. Хватайте с собой все, что может понадобиться.

К удивлению, никто не стал оспаривать его слова.

Черный зев портала открылся, и они, один за другим, прошли сквозь него внутрь. В трюме стояла кромешная темнота, лишь, когда глаза Аарона немного привыкли, он едва смог различить силуэты находящихся рядом беглецов. И хотя все шло по плану, его сердце предательски колотилось.

Огромный трюм, рассчитанный на сотни рабов, пустовал. Здесь ничего не было, кроме горки ржавых кандалов и колодок, предназначенных для новой партии невольников. Все стены были испещрены надписями на разных языках, сделанными несчастными узниками. Здесь стоял зловонный запах человеческого пота и нечистот. Он напомнил Аарону время, когда его самого перевозили в подобном трюме. Тусклый свет ночного неба едва просачивался сквозь узкие щели деревянного потолка.

Единственный путь наверх, небольшой люк, был заперт. Сначала Чин — Чин — Олла, а потом и северянин попробовали подцепить засов, но тщетно.

— Что теперь? — шепотом, словно притаившийся змей, спросил Кирк.

— Ждем, когда судно отчалит.

— И когда это будет?

— Утром.

— И что мы, черт побери, будем делать тут столько времени?

— Окак, где там твои ребрышки в медовом соусе?

— Хорошо, только давай уберемся подальше от этого угла со смрадным запахом.

***

Тайра не обманула: еще до того, как утренние лучи солнца показались из — за горизонта, корабль отдал концы. Толстое неповоротливое брюхо судна работорговцев, раскачиваясь на волнах, медленно покинуло порт. Раннее отчаливание увеличивало их шансы на успех. Их хватятся не раньше обеда, еще какое — то время потратят на поиски внутри города. Это даст им существенную фору. С другой стороны, Аарон понимал, что у тризу его кровь. Рано или поздно они отправят погоню, оставалось лишь надеяться, что набранная за это время дистанция позволит им убраться подальше.

За этот время они обшарили трюм вдоль и поперек. Стараясь поменьше шуметь, беглецы проверяли каждый гвоздь. Собравшись внизу, они обсуждали дальнейший план действий.

— Припасов не так много, если мы не найдем способ выбраться отсюда — умрем от голода или жажды, — сказал Окак.

— Если бы ты поменьше набивал свое жирное брюхо, их хватило бы подольше, — с раздражением в голосе ответил Кирк.

— Тише, не то нас услышат, — прервал спорщиков Беон. — Если начать шуметь, они непременно спустятся вниз, чтобы посмотреть: что происходит?

— Ага, спустятся и изрешетят нас стрелами и копьями, петушиная башка! Думай, что говоришь!

— Ну, тогда можно устроить пробоину, — не сдавался Беон.

Он, как и его брат, не отличался острым умом, зато обладал недюжинной силой. Простой, как дверь, он часто высказывал первое, что приходило ему на ум.

— Ага, и умереть в трюме, захлебываясь морской водой.

— Щели в люке слишком узкие, если их расширить, я смогу отпереть засов, — предложил Чин — Чин — Олла.

— И сколько лет тебе на это понадобится?! — гаркнул Кирк.

— У тебя есть предложение получше?

— Пока нет, — нехотя ответил северянин, — но я над этим работаю.

— Хорошо, будем следовать плану Чин — Чин — Оллы.

— Я орудовал бы куда быстрее, если бы вместо заточки использовал твой кинжал, — обратился темнокожий к северянину.

— Ну, уж нет, черта с два я отдам тебе свой клинок! Будем работать по очереди.

Шум волн и скрип старых досок корпуса корабля хорошо маскировали их работу. Иногда слышались шаги идущих по палубе и им приходилось ненадолго прерываться. Медленно, работая не покладая рук, они стачивали доску люка.

— Готово, — сказал Кирк с довольной ухмылкой. Ему удалось сдвинуть засов люка.

Подняв дверцу люка, Чин — Чин — Олла, как самый незаметный из них, огляделся вокруг. Словно камышовый кот, он бесшумно выбрался наружу, жестом указав двигаться за ним. Полная луна освещала все вокруг мягким светом, на палубе никого не было. Лишь шум волн и скрип древесины нарушали ночную тишину. Попутный ветер, надувая паруса, гнал судно вперед, за горизонт.

Люк располагался почти на носу судна, так что, осмотревшись, они направились к корме. На их пути никто не попадался, команда мирно спала в своих трюмах. Немного не дойдя до середины корпуса, Чин — Чин — Олла внезапно замер на месте, словно бронзовая статуя. Его примеру последовали и остальные. Аарон не сразу понял причину. Возле грот — мачты, в зеленоватом свете луны, сидело что — то. В позе лягушки, выпятив огромные, размером с яблоко, глаза, на них смотрела огромная рыбья голова. Акче тоже не двигалось с места, рассматривая людей, словно натуралист, наблюдающий за редким видом бабочек. Кирк сделал шаг вперед, и животное словно встрепенулось ото сна: раскрыв свою зубастую пасть и вывалив длинный, толщиной с руку взрослого мужчины, язык, оно, словно пес бросилось на беглецов, тело изо всех сил ринулось вперед, натягивая звенья цепи. Гнилые доски палубы угрожающе трещали от каждого прыжка акче, словно швы на камзоле толстяка. Цепь опасно натянулась, последовавший за этим удар сотряс судно до основания, мачта пугающе заскрипела. Клацая челюстями и упираясь лапами, животное пыталось дотянуться до темнокожего. Похоже, их план — застать команду спящими — провалился, словно незадачливый купец, ушедший под лед, срезавший по весне дорогу через зимник.

— Обходите его вдоль бортов, цепь туда не достает, — скомандовал Аарон.

Ошейник хорошо удерживал тварь. Несмотря на ее старания и клацанье зубами, они успели ее обойти и направились к корме. Нечего было и думать, чтобы одолеть акче с их скудным вооружением. Сейчас у беглецов были проблемы посерьезней. Дверь отворилась, и в проеме показался силуэт человека с фонарем в руке. Он, щурясь, таращился на бегущего к нему северянина. Каким — то образом Кирк обогнал темнокожего и первым оказался возле кормы. Не думая, он на лету всадил свой кинжал безоружному матросу в грудь. Фонарь и тело не успели упасть на деревянный пол, как в двери показалось новое лицо. Могучие руки Чин — Чин — Олла перехватили кисть с зажатой в ней кривой саблей. Темнокожий вырвал своего противника из открывшегося проема двери, словно торчавшую из земли репу. Впечатав свой тяжелый кулак серолицему в челюсть, Чин — Чин — Олла добавил ему еще и головой, расквасив противнику нос. Трофейное оружие темнокожий бросил Аарону, который без труда поймал саблю. Парень отбросил в сторону бесполезные, взятые внизу кандалы, которые были недавно его единственным оружием.

Пока они возились внизу, сверху раздавались крики и шум. Видимо, на корме находились еще люки, через которые команда корабля сумела выбраться наружу.

— Кирк, удерживай дверь, остальные со мной наверх! Перекройте проходы с лестниц! — выкрикнул Аарон.

Окак все это время оставался на носу судна. Его страх не позволил ему пройти мимо акче, несмотря на длину цепи. По двум деревянным лестницам спускалось не менее десяти вооруженных магрифцев. Аарон встретил первого из них смертоносным колющим выпадом сабли в шею. Выронив оружие, раненый схватился за горло, пытаясь перекрыть бьющий из нее фонтан горячей крови. Аарон не останавливался, он, словно вырвавшийся из преисподней демон, нес смерть всем, кто встречался на его пути. Пропустив над собой удар короткой пики, бывший гладиатор вспорол новому противнику живот, попутно уклонившись от неумелого удара мечом. Сталь в его руке поразила новую цель — глаз стоявшего за мечником юнца. Парню едва ли исполнилось шестнадцать, но в такие моменты нет места жалости. Аарон хорошо это усвоил на арене: ты либо убиваешь, либо ты — мертв. Заученная простая истина давно лишила его мук выбора. Сокрушительный удар кулака снизу вверх вышиб дух из мечника и тот покатился вниз следом за копейщиком. Деревянные ступени стали скользкими от крови, Аарон едва не упал, уклоняясь от следующего удара. Кто — то безрассудно спрыгнул сверху, в проем лестницы, раскачиваясь на закрепленном на рее канате, словно при абордаже, подобно маятнику. Одетый в потрепанную кирасу новый противник сильно ударил ногами Аарона в грудь. Бывший гладиатор не удержался на ногах и кубарем полетел вниз. Из — за болезненного приземления воздух из его легких вырвался со звуком сдувшихся кузнечных мехов. В глазах потемнело, все вокруг словно заплясало в хаотичном танце. Сбивший его с ног, прыгнув следом, целился своим клинком в его грудь. Аарон откатился в сторону, широким ударом перерубая сухожилие на ноге кирасира. Раненный с истошным криком повалился на пол, прижимая колено к груди. Следующий удар гладиатора раскроил его незащищенный лоб прямо между глаз с треском ломающегося льда, навсегда заставив замолчать.

На второй лестнице дела обстояли куда хуже. Работорговцы смогли спуститься и теснили своих противников. Близнецы раскручивали над головой кандалы, орудуя ими, словно кнутами, чтобы выдержать дистанцию, так и не успев раздобыть оружие. Кирк не смог удержать дверь и из ее проема уже успели выбраться пятеро. Перебравшись через лежащую на полу груду тел, оставленную северянином, они обходили его со всех сторон. Чин — Чин — Олла, сумев обзавестись мечом, сражался одновременно с тремя противниками, один из которых сильно припадал на левую ногу. Судя по лежавшим за ними мертвецам, раньше их было пятеро. Аарон решил, что больше всего сейчас в помощи нуждается Кирк. Махнув рукой на попытки перекрыть проход магрифцам на лестнице, он вскочил на ноги и ударил по шее ближайшего к нему работорговца. Развернувшись на четверть, провернув стремительный выпад, Аарон проткнул стоящего к нему спиной второго противника. Кто — то счел бы такой маневр постыдным, но честь — болезнь, скосившая гораздо больше людей, нежели чума. Это слишком большая роскошь, которую Аарон себе не мог позволить. Кирк своим клинком парировал выпад оппонента, тем самым ограничив его движение. Аарон не глядя направил свою саблю в открывшуюся в защите магрифца брешь. Над их головами пролетели еще несколько работорговцев с абордажными канатами в руках. Враг хотел обойти их с тыла.

Отовсюду слышались звон металла, ругань и крики раненных. Каждый из бывших гладиаторов в бою стоил десятка работорговцев.

Тем временем Чин — Чин — Олла успел расправиться еще с одним из своих противников. Понимая, что он не так нуждается в помощи, как загнанные в угол братья, Аарон направился к ним. Но ему помешал прибежавший с кормы серолицый. Одетый во все черное, как и остальные, он оказался куда более искусным бойцом, нежели другие. Куда более искусным и куда более оснащенным, из его перстня в Аарона вылетел шар огня. Но магия не причиняла вреда бывшему гладиатору, в отличие от пролетевшего в волоске от его лица клинка магрифца. Парень инстинктивно выбросил руку вперед, его сабля успела прошить кадык работорговца, словно острога тело осетра.

Беон прикрывал левый бок, его испачканная роба еще больше потемнела от сочащейся крови. Брат, как мог, отмахивался от нападающих отовсюду серолицых. Аарон врезался в них словно торнадо из клинков. Прихватив с собой клинок обладателя магического перстня, он кромсал противников, как кухарка салат. Три окровавленных тела одновременно упали на пол. Преимущество работорговцев таяло, словно кусок льда, выставленного на солнечный подоконник. Когда выживших осталось всего восемь, Аарон выкрикнул на языке Магрифа:

— Сдавайтесь, у вас нет шансов!

— Львы не сложат сабли перед шакалами, — оскалившись в улыбке с кривыми зубами, ответил старый капитан судна. Он все это время сверху наблюдал за сражением. Видя, как его люди один за другим погибают, командир корабля, пробормотав под нос какие — то слова, перерезал себе горло.

Аарон не очень — то надеялся на свой призыв, он знал, что магрифцы из фракции черных скорее умрут, нежели капитулируют. Даже перед лицом неминуемой смерти, будучи раненными, они до последнего продолжали драться. Эти люди боялись Баала гораздо сильнее, чем смерти в бою. Когда последний противник беглецов упал на пол, Аарон оглядел место побоища и спросил:

— Кто — то разбирается в корабельной навигации?

Лишь молчание и трепет парусов стали ему ответом.