Треснувшая корона

24. ЖАСМИН

Шел обычный приемный день. Жасмин, как всегда, возвышалась на своем троне, предвидя, что проведет ближайшие несколько часов в выслушивании скучных просьб никчемных людей. По очереди к ней заходили просители, и им не было числа. И если в начале дня она еще как-то пыталась вникать в суть вопросов, то к его окончанию все эти бессмысленные просьбы бесили ее.

«Может, пришло время сократить приемные часы?» — подумала королева.

Следующим в зал вошел судовладелец. На вид ему было не больше двадцати, волосы цвета вороньего крыла и карие глаза. Жасмин обратила внимание на его частично оголенные мускулистые руки, парень ей сразу же понравился.

«Скорее всего, это наследник какого-то знатного рода, вряд ли в столь молодом возрасте кто-то может заработать хотя бы на одно судно. Интересно, что он попросит?»

— Мы слушаем.

— Ваше величество, я пришел сюда, чтобы попросить вас о милости, — в точности следуя этикету, начал свой разговор вошедший.

— О какой милости ты говоришь?

— Сущий пустяк для вашего величества, я хотел бы получить разрешение на…

Не договорив фразу до конца, человек побежал в сторону трона. Все произошедшее заняло несколько мгновений. Стоявшая живым коридором Багровая гвардия уже доставала свои клинки из ножен. Жасмин в ужасе поднялась на ноги. Почуяв неладное, Прокл отошел за спину капитана стражи Баира.

***

Жасмин лежала, распластавшись на полу, словно выброшенный на берег тюлень. Падая с постамента трона, она пролетела две ступеньки и больно ударилась щекой о покрытую красной дорожкой третью. Не понимая, что происходит, поднявшись на локти, она мутным от боли взглядом огляделась вокруг. Все, кто стоял близко к трону, валялись на полу. Те, кто стоял ближе к входу, не пострадали и со всех ног бежали ей на выручку.

Первое, что заметила королева, — борьбу Баира с «судовладельцем» на ступенях перед троном. Меч капитана Багровых плащей так и остался в ножнах, противники сцепились в клубок на несколько ступенек ниже Жасмин. «Судовладелец» сжимал в окровавленных руках металлический штырь, занеся его над головой капитана. Но Баир вовремя перехватил кисть убийцы, не позволив ему воспользоваться оружием.

Прежде чем остальные стражники успели подбежать к сражающимся откуда-то появился Прокл. Бывший первый министр подобрал оброненный Жасмин зонт и ударил им по затылку убийцы. Тело «судовладельца» обмякло. Когда Жасмин окончательно поднялась на ноги, нападавшего уже придавили к полу несколько ее телохранителей.

— Поднимите его! — приказала королева, стараясь скрыть свой страх. Ее сердце билось, словно у загнанной лошади, а тело дрожало.

Охранники подняли неудачливого убийцу. На полу остался окровавленный металлический штырь, которым, по всей видимости, он собирался убить королеву.

— Ты понимаешь, что тебе за это будет?

— А что ты сможешь мне сделать, бешеная сука? — прорычал «судовладелец» и истошно рассмеялся, демонстрируя свои окровавленные зубы. — Я заранее принял яд, так как понимал, что в любом случае — не жилец. Будь ты проклята!

— Зачем ты это сделал? — не успела спросить задержанного королева, как его глаза закатились, а голова повисла.

«Судовладелец» умер, так и не успев ничего рассказать.

— Как вы его досматривали?! — спросила Жасмин стоявших рядом охранников. — Почему у него оружие?

— Это моя вина. У него ничего не нашли, — ответил Баир.

— Та металлическая штука на полу не похожа на «ничего»!

— Я считаю, что нужно проверить, не было ли между убийцей и капитаном сговора, — высказался Прокл. — Убийца пробрался во дворец средь бела дня! Где это видано?! — глаза Прокла метали молнии в сторону Баира. Было понятно, что эти двое невзлюбили друг друга с первого дня.

— Мы непременно проведем расследование и накажем всех причастных, — ответила королева.

***

Только через два дня Баир осмелился явиться перед глазами Жасмин. Зайдя в зал, он, следуя этикету, ждал, когда к нему обратятся. Но королева не спешила нарушать тишину.

Минуты текли медленно. Восседая на своем троне, Жасмин молча сверлила капитана взглядом.

— Капитан, сколько мне еще ждать вашего доклада?

— Моя королева, понадобилось определенное время, чтобы выяснить все детали произошедшего.

— Меня чуть не убили! Только чудо помогло предотвратить покушение! Что вы скажете в свое оправдание?

— Мы выяснили личность нападавшего, и, как мне кажется, его мотивы.

— И кто же он?

— Он второй сын министра Атона. Его отца вы недавно приказали скормить медведице.

— Как так получилось, что он выжил? Я же послала вас расправиться со всей его семьей!

— Вы сами даровали его семье спасение, когда он согласился свидетельствовать против д’Омола.

— Вы смеете заявлять, что в случившемся виновата я?!

— Ни в коем случае, моя королева, вина за это полностью лежит на мне. Я приму любую кару за свой проступок.

— Я подумаю, как наказать вас. Я хочу знать, как ему это удалось? Как он сумел пройти в зал с оружием? И почему мы потеряли сознание?

— В его желудке была найдена Ментальная Бомба — артефакт эпохи Вакара. Ее действие не блокируется защитными амулетами. Она наносит удар по сознанию всех вокруг своими невидимыми щупальцами, из-за чего окружающие теряют сознание на две секунды. Но у этого артефакта, есть существенные минусы — это небольшой радиус поражения. Именно поэтому все стражники, что стояли ближе к двери, не пострадали. Убийца активировал ее, когда вошел в зал.

Жасмин, как коллекционер магических артефактов, была знакома с Ментальной Бомбой. Сведения, как именно и против кого империя Вакара использовала данное оружие, канули в пучину времен. До сего дня она считала ее абсолютно бесполезной игрушкой.

— Продолжайте!

— Как я говорил ранее, бомба находилась в его желудке, так что люди, которые его обыскивали, не могли ничего найти. Еще он зашил себе под кожу металлический стержень, которым и планировал убить Ваше Величество. Убийца хорошо все спланировал, если бы он попытался воспользоваться оружием стражи, что находилась без сознания, то потратил бы на это драгоценные секунды.

— Вы что, восхищаетесь им?

— Ни в коем образе! Я лишь перечисляю факты. Только то, что я очнулся немного раньше, чем он преодолел ступени постамента, позволили мне предотвратить ваше убийство.

— Уходите!

— Что?

— Уходите! Мне нужно побыть одной.

Рапорт капитана стражи заставил Жасмин задуматься.

«Похоже, количество предателей и врагов, которые хотят моей смерти, выросло. Нужно выявить и устранить их всех! И начать следует с самых опасных».

***

«Плод нужно срывать, когда он дозреет. Настало время показать зубки и поставить точку с д’Омола», — раздумывала Жасмин, глядя на собравшихся в зале.

Распространенные слухи взошли, словно ростки пшеницы и уже начинали колоситься. Люди всерьёз обсуждали причастность д’Омола к исчезновению короля. Переодетые в форму графа солдаты, опустошающие прибрежные города и села под штандартами д’Омола, подлили масла в огонь и разожгли пламя народного гнева.

Королева с радостью заметила, что на собрании присутствуют даже недавние сторонники опального графа. А главное, ей не пришлось ничего делать: лорды прибрежных земель сами попросили ее о защите.

«Взять хотя бы этого коротышку — Тарофа. На моей коронации он вместе с д’Омола демонстративно удалился из зала, а теперь кричит громче всех, словно всегда был на моей стороне», — эти мысли вызывали на лице Жасмин легкую улыбку.

— Предлагаю выступить немедля и наказать негодяя! — кричал Тароф, сотрясая кулакам воздух. Он так старался, что от усердия на его лбу вздулись вены.

— Смерть! — поддержал его кто — то из собравшихся.

— Решено, — ответила королева. — Мы покараем отступника и предателя короны!

— Но, моя королева, земля еще не оттаяла до конца, кто воюет в такую пору? — попытался возразить ей Прокл. — Может, лучше подождать несколько недель?

— Когда мои подданные взывают о помощи, мы не можем терять ни дня! Проводить военную кампанию зимой — дело непростое. Графство д’Омола находится на границе Сидона, и весна заглянет туда скорее.

— Вы как всегда правы, моя королева!

— Я слышал, что д’Омола попросил помощи у сидонцев и обещал им отдать часть своих земель, — высказался Прокл.

«Последнее, конечно, было ложью, но должно подстегнуть лордов к сбору войск. Давние споры с Сидоном никуда не делись. Обвинить д’Омола в сепаратизме все равно, что помахать красной тряпкой перед носом быка в виде пограничных графов».

Толпа разразилась негодованиями и неодобрительным гулом.

***

Сегодняшний семейный ужин проходил молча. При тусклом свете свечей за длинным столом сидел д’Омол. Лицо графа нахмурилось, а плечи поникли, словно на них давил неимоверный груз. Жена и четверо детей смотрели на отца семейства, будто провожая его в последний путь. Все понимали, что скоро их жизнь изменится. Никто не притронулся к еде, в обеденном зале царила атмосфера, как на кладбище.

— Я так больше не могу! Нужно что — то делать! — не выдержала жена и разразилась рыданиями. — Это ты, ты, во всем виноват!

— А ну, замолчи, женщина! — ударив кулаком по столу, чтобы прервать истерику жены, сказал д’Омол. — Я поступил согласно своей чести!

— Чести?! А о нас ты подумал? Чего стоит твоя честь? Если тебе плевать на меня, то подумай о наших детях!

— Я не мог поступить по — другому!

— Напыщенный индюк! Твоя честь — пустой звук, чего тебе стоило склонить перед ней голову, как поступили другие?

— Я не мог бы простить себе этого!

— Когда я выходила за тебя замуж, ты обещал мне, что я до конца дней своих не буду ни в чем нуждаться и никогда не пожалею! Так вот, сейчас я жалею!

— Мари, не говори так.

— А что Мари?! Ты слышал, что о тебе говорят люди?! Мне надоело ловить на себе колкие взгляды прохожих!

— Но ведь все это ложь, ты же знаешь!

— Знаю. Но вот другие… Что, если в городе вспыхнет восстание? Чернь готова поверить в любой бред.

— Есть еще одна плохая новость, — отодвинув от себя тарелку, молвил д’Омол. — Жасмин собирает армию.

— О, Хор всемогущий! Ты уверен, что она пойдет против нас?

— Да, — с грустью в голосе ответил граф, — несмотря на ложные слухи, у меня все же остались верные друзья во дворце.

— И почему твои друзья сейчас там, а не здесь? — с упреком в голосе спросила жена.

— Они боятся.

— И я их понимаю! Мне самой страшно!

— Пока не поздно, забирай детей и уезжайте!

— Куда?

— В Титос или Сидон, куда угодно! Подальше отсюда, там вы будете в безопасности.

— Я не хочу ехать без тебя! Ты же сам не веришь в свои слова!

— Но, если останешься, вы все погибнете!

— Что, у нас нет ни единого шанса?

— Шанс есть всегда. Я приказал заготавливать продовольствие в замке. Нам не удержать город. У нас семь тысяч солдат, я отобрал из них три, самых лучших. Этого хватит, чтобы продержаться за толстыми стенами несколько лет.

— Несколько лет, — с горькой улыбкой ответила жена. — А что — потом?

— Жасмин жестока и сумасбродна, будем надеяться, что она не продержится так долго на троне.

— Я остаюсь, — гордо выпятив подбородок, заявила Мари.

— Тогда — вот, — граф поставил на стол пять флаконов с синеватой жидкостью, — возьмите. Это позволит вам безболезненно уйти, если мы проиграем.

— О, Боги, до чего мы докатились, — всплеснула руками жена, но все же раздала детям сосуды с ядом.

***

Жасмин хотела минимизировать затраты на войну и ей это удалось. Многие вассалы, поверив в ложные обвинения, прислали своих людей. Все хотели поучаствовать в походе против д’Омола. Из влиятельного графа он превратился в цареубийцу, работорговца и предателя. Кто-то желал отмщения, другие хотели выслужиться перед короной, некоторые считали этот поход чем — то вроде священной войны с настоящим злом. Глупцы!

Всеми неправдами Жасмин удалось отправить к замку д’Омола тринадцати тысячное войско, не потратив на него ни копейки. Силы королевы численностью в тысячу солдат прибыли к Оршое с запозданием в три недели. За это время город полностью перешёл под контроль отправленных ею войск. Единственным оплотом графа оставался замок.

Д’Омол не жалел средств на свою крепость. Находясь на вершине обрывистого холма, толстые стены замка, испещренные сторожевыми башнями, серой громадиной нависали над Оршоей.

Жасмин долго решала, кому же позволить командовать кампанией. Королева выбирала между Баиром и Проклом. У первого, безусловно, было гораздо больше опыта в военном деле. Он давно заслужил ее доверие и пользовался авторитетом у солдат. Но, все взвесив, королева остановила свой выбор на втором варианте. Прокл — юркий и хитрый лис, хорошо сведущий в придворных интригах, он сумеет добиться успеха там, где грубая сила спасует. После недавнего покушения ей хотелось держать капитана Багровых Плащей поближе к себе.

***

Под командованием Прокла находилось девятьсот солдат регулярной армии и сотня Багровых Плащей. Последние подчинялись напрямую Логану — бастарду одного из северных графов. Временный командующий обладал заносчивым и тщеславным характером. Он сразу же понравился бывшему первому министру. Прокл хорошо знал, чего ждать от подобных людей и как ими руководить. Когда до пункта назначения оставалось не больше двух дневных переходов, новый советник королевы пригласил Логана в свой походный шатер.

Он проделывал это каждый вечер, чтобы прощупать своего собеседника и «сдружиться» с ним. Посреди шатра стоял накрытый яствами стол с двумя бутылками кальвадоса — любимого напитка Логана. Хмель развязал язык командующего, и он начал рассказывать о своих былых похождениях:

— Ее ноги у меня на плечах, процесс в самом разгаре, и тут я слышу радостный визг пса. Еле успел кое — как собрать в охапку одежду и выпрыгнуть в окно, прежде чем ее муж вернулся! Ух, славный был вечерок, — поправив свой ус, брызжа слюной, бахвалился Логан.

Поняв, что собеседник дошел до нужной кондиции, Прокл закинул наживку:

— Странно, почему Багровыми Плащами командует этот глупец — Баир, а не такой достойный человек, как вы?

Вариант был беспроигрышный, если в Логане победит честолюбие, он непременно заглотит все вместе с крючком. Если же, что маловероятно, он по какой-то нелепой случайности хранит верность своему капитану, то Прокл сошлется на выпивку и извинится, что назвал Баира дураком.

— Да, это черная несправедливость! Сам не пойму, почему королева назначила его, — потупив взгляд в полупустой стакан, ответил Логан.

— А что, если я помогу вам занять подходящий для вас пост?

— Но — как?

— Двое столь дальновидных людей, как мы, что-либо да придумают. Милость королевы переменчива, словно флюгер на вершине башни. Сегодня он на коне, а завтра — этот же конь втаптывает его в грязь. Вам не надоело выполнять приказы этого выскочки?

— Надоело, но…

— Если вы будете со мной, мы сможем расставить все по своим местам!

— И что я могу?

— Сообщайте мне о планах Баира и однажды, когда он оступится, мы сможем низвергнуть его в бездну, где ему и место! Вы же не боитесь его?

— Демон побери, я ничего не боюсь!

— Вот и договорились.

***

Когда Прокл Прибыл к замку графа, тот уже находился в осаде, окруженный плотным кольцом из шатров солдат. У всего этого сброда не было единого командира, каждый сам командовал своими людьми. Первым же делом советник королевы продемонстрировал указ о назначение его командующим объединенными войсками. Следующим шагом Прокла было решение выслушать доклад об обстановке.

— Граф покинул город и заперся в своем замке. Мы окружили крепость плотным кольцом, так что ему некуда деваться, — заявил один из лордов, явно довольный собой.

— Вы предпринимали попытки штурма? — спросил Прокл, не зная имени докладчика.

— Нет, взбираться на крутой склон под градом стрел и камней, а потом еще и штурмовать высокие стены — это же самоубийство!

— Что вы делаете для разрушения стен?

— Ничего.

— У вас нет требушетов и катапульт?

— Мы рассчитывали, что вы снабдит нас ими.

— Сэр! Говори «сэр», когда ко мне обращаешься! Неужели это так сложно? — с возмущением заявил Прокл. — Может, вы рассчитывали, что мы и ваших жен за вас обрюхатим?

— Никак нет, — ответил, опешивший от такого напора лорд. И, подумав, добавил, — сэр.

— За три недели, что вы здесь находитесь, вы не придумали ничего лучшего, чем выжидать?

Ответа не последовало.

***

Объехав на лошади замок вокруг, Прокл пришел к неутешительному выводу — взять столь укрепленную твердыню приступом доверенными ему силами — не выйдет. Согласно докладу граф засел за каменными стенами с тремя тысячами солдат. Учитывая высоту стен и крутизну склона, ему хватило бы и полтысячи, чтобы сдерживать штурм. Потери в войске Прокла будут исчисляться тысячами, а сама кампания затянется на месяцы, если не на годы. Пяток магов и сотня Багровых Плащей — очень слабое подспорье в этом деле.

«А если я потерплю крах, что со мной сделает королева? Представляю себе хохочущего над моим провалом Баира. То-то он не сильно возражал моему назначению. Не бывать этому! Нужно найти слабое место в обороне. Д’Омол окружил себя стенами, позаботился о провизии и воде, но самое слабое его место — люди».

***

Прокл ехал во главе делегации, рядом следовал Логан, держа белое знамя переговоров. Советник королевы знал, что если то, что он слышал о графе, — правда, тот не станет стрелять в парламентеров. Ему не позволит это сделать чрезмерно раздутое чувство чести, что, по мнению Прокла, являлось смертельной болезнью в любой политической карьере. Но чем больше наивных честных простачков — тем легче взбираться на вершину.

Чего не скажешь о лошадях, что их везли. Их копыта скользили по влажной каменистой почве. Животным приходилось напрягать все свои мышцы, чтобы подниматься по крутой извилистой дороге, ведущей к вратам замка. Поблескивающие на солнце шлемы солдат и любопытные лица то и дело показывались между зубцами стены.

«Еще бы! Кто пропустит такое развлечение, сидя в крепости больше трех недель?!»

— Я, первый советник королевы Жасмин, от ее имени хочу вести с вами переговоры! — выкрикнул Прокл, подъехав к воротам. Его голос звучал намного громче положенного, так как был усилен одним из магов.

По бокам от ворот располагалось по две зубчатые цилиндрические башни. Сказанное Проклом заставило людей наверху оживиться.

— Нам не о чем с вами разговаривать! Разворачивайте лошадей и проваливайте! — выкрикнул кто — то, его слова поддержал одобрительный гул.

— С кем я говорю?

Ответа не последовало, и тогда Прокл добавил:

— Может, наберешься смелости и представишься? Прятаться за стеной любой может!

— Я — Холак, капитан солдат графа!

— Известно ли тебе, капитан, что вы все преступники и защищаете негодяя?!

— Мы будем до конца следовать своему долгу!

«Нужно поскорее провести переговоры, пока граф не поднялся на стену».

— Какие красивые слова, вы их репетировали? Стоя перед зеркалом, вам хватило смелости сказать себе, что вы обрекаете себя и своих людей на позорную смерть? У многих из вас есть жены и дети. Что будут рассказывать о вас вашим вдовам и сиротам? Что их отец был изменником и положил свою жизнь, защищая негодяя! Д’Омол — цареубийца и работорговец, он — враг короны! Любой, кто встанет на его защиту, лишится головы, а его отпрыски навсегда обретут клеймо детей предателя и будут изгнаны из королевства! Такого будущего вы желаете для своей семьи?!

На этот раз наверху повисла тишина. Прокл попал в самую точку и озвучил потаенные страхи каждого.

— Нечего сказать в свое оправдание?! Так всегда происходит, когда чувствуешь свою вину! Но милосердие королевы Жасмин не знает границ, свое милостью она дарует всем вам прощение!

Прокл решил не нарушать повисшую на длительное время тишину: он терпеливо ждал. Кто-то за зубчатой стеной выкрикнул:

— И чего она за это хочет?

— Вот первые признаки благоразумия!

«Нужно стараться использовать простые слова, все же с солдатами разговариваю».

— Те, кто сбросят графа со стены, разделят награду серебром по его весу! — услышав перешептывание на вершине, Прокл воодушевился. — А также они избавят своих соратников от верной смерти и вернут их под крыло королевы!

— Мы не станем предавать своего господина, — ответил капитан, в его голосе слышались нотки неуверенности.

— В моей руке указ о награде и прощении, если вы выполните приказ королевы! У вас три дня, по истечении этого срока я сожгу документ и прикажу своим людям штурмовать крепость!

Не дожидаясь ответа, Прокл вместе с сопровождающими развернули лошадей и удалились от ворот.

«Крючок заброшен, готов биться об заклад — они клюнули».

***

На второй день после обеда с жутким криком со стены замка упало тело д’Омола. Граф упирался, но его собственные солдаты были непреклонны. Позже на теле капитана обнаружат десятки ножевых ранений, видимо, он до конца оставался верен своему долгу. Чего не скажешь о его подчиненных.

Всю семью графа нашли мертвыми в их постелях. Бывшие соратники д’Омола распахнули ворота и наперебой молили о королевской милости. Нашлись даже глупцы, рассчитывающие получить награду за графа. Семеро солдат божились, что это они выбросили предателя со стены.

Воистину, человеческая глупость не знает границ! Прокл приказал их вздернуть на ветвях дуба, что рос на дороге, ведущей в замок. Туда же, для устрашения предателей, подвесили и всю семью д’Омола. Всех засевших в замке людей обезоружили, связали и конвоировали к пристани, где их уже дожидались корабли.

«Нужно же платить чем-то тризу за новые поставки оружия», — раздумывал Прокл, глядя, как поднимается дым от горящих над Оршоей домов. Он разрешил своему войску грабить и насиловать всех в городе на протяжении десяти дней.

«Солдатам это понравится, мародерство у них в крови. Пусть настрогают ублюдков и обживутся добром. Это расположит их ко мне».

***

В полутемной таверне сидели трое. Их помутневшие от хмеля взгляды наблюдали за играющим на лютне менестрелем. Звонкий голос барда пел песню о графе д’Омоле:

И поняв, что он окружен,

Не видя выхода другого,

Пожертвовав самим собой,

Сам сиганул он со стены

Бессмертный наш герой

В камней объятия погружен

— Как же, добровольно прыгнул, я думаю, что ему помогли, — сказал один из сидевших.

— Мне тоже что — то не верится. Кума рассказывала, что д’Омол приказал поджечь город, чтобы он никому не достался.

— А я слыхал, что граф вместе с семьей выпили колдовское зелье и превратились в огромных волков. Фермеры жалуются, что овцы стали пропадать, — изложил свою версию событий сидящий за соседним столом.

— Типун тебе на язык, — осенив себя треугольником Хора, прервал говорившего старик, — ты что такое говоришь?! Не гневи Бога!

— Да я что! Что услышал, то и сказал!

— А ты помолчи, живее будешь, — поставив кружку на стол, ответил тучный мельник. — При графе всяко порядка побольше было, так что я верю певцу!

— Да кто ты такой, чтобы меня затыкать? — кожевник опрокинул стол и ударил мельника кулаком в ухо. Кто-то свалил менестреля с ног. В таверне разгорелась драка.