Тайна из тайн

ГЛАВА 96

Пока лифт продолжал погружаться в недра под Крепостью Распятия, Роберт Лэнгдон ощутил приступ тревоги. Он был настолько сосредоточен на задаче проникновения в объект, что толком не задумывался о маршруте, который придётся преодолеть.

Я заперт в узкой шахте, окружённый тысячами тонн камня.

Он также не имел ни малейшего представления, что их ждёт за дверями лифта. Посол говорила, что "Порог" ещё не функционирует в полную силу, и поэтому вряд ли они встретят охрану внутри. Но наверняка этого знать было нельзя.

Лэнгдон вновь вернулся к мысли о той жуткой загадке, которая возникла несколько минут назад.Кто-то забрал карточку Гесснер… и отрезал ей палец. Очевидно, это зверское преступление было совершено для доступа к "Порогу", но главный вопрос — когда? Неужели злоумышленники проникли сюда несколько часов назад и уже ушли… или же они всё ещё находятся внутри? И если они здесь… насколько они опасны?

Кэтрин переминалась с ноги на ногу в просторной кабине лифта. "Долгий спуск", — нарушила она тишину, видимо, нервируя даже себя этим бесконечным погружением.

Лэнгдон старался не задумываться об этом. "Телефон сел", — рассеянно заметил он, увидев погасший экран. Кэтрин забрала у него устройство и положила в свою сумку.

Наконец, лифт начал замедляться. Они прижались в углу кабины, вне поля зрения расходящихся дверей, пока кабина плавно останавливалась. Оба затаили дыхание.

Двери раздвинулись.

Съёжившись в углу, Лэнгдон и Кэтрин прислушивались к малейшим звукам или движениям снаружи, но ничто не нарушало тишину. Лэнгдон осторожно вытянул шею и выглянул наружу.

Там царила абсолютная тьма.

За узким лучом света из лифта Лэнгдон не видел абсолютно ничего. Он не подумал о том, что раз "Порог" ещё не функционирует, электричества может и не быть.

Мы глубоко под землёй. Ни света, ни окон. Для всего, что мы знаем, мы можем быть в огромной пещере.

Сердце бешено застучало, когда он осторожно покинул лифт, делая неуверенный шаг в темноту. Прежде чем он успел коснуться пола, над головой ярко вспыхнули прожекторы, ослепив его. Он закрыл глаза, надеясь, что свет сработал от датчика движения… а не по команде расстрельной команды.

Постепенно он открыл глаза, всматриваясь в открывшуюся картину. Когда зрение восстановилось, он недоверчиво уставился вперед.

Да не может быть…

Они определённо покинули Крепость Распятия. Все следы старины и органики исчезли. Новый мир, в который шагнул Лэнгдон, был выверенным, футуристичным и чисто технологичным.

"Невероятно", — прошептала Кэтрин, выйдя следом. "Это выглядит дорого."

Лэнгдон предположил, что объект, видимо, финансируется через In-Q-Tel, вне бюджета, без контроля Конгресса.

Кэтрин ступила на узкую металлическую платформу перед лифтом, ошеломлённая окружением. "Это как… миниатюрная станция метро".

Какая-то футуристическая монорельсовая дорога, — подумал Лэнгдон, вглядываясь в бетонный канал под ними, где единственная узкая рельса тянулась от платформы в круглый тоннель и исчезала во тьме. Проём тоннеля выглядел очень узким, слишком тесным для обычного вагона метро, но когда Лэнгдон увидел транспортное средство, которое здесь использовалось, он понял, что размер тоннеля подходящий.

Вагон представлял собой длинную, узкую открытую платформу — скорее подвижный помост, чем вагон — с двумя скамьями напротив друг друга. В задней части находилось пространство для перевозки грузов, где сейчас были закреплены две инвалидные коляски.

Лэнгдон вспомнил, что под Капитолием существовала аналогичная подземная система. Но в отличие от старомодных трамвайчиков в Вашингтоне, эта система выглядела минималистичной, стильной и эффективной.

"На нашей стороне этого туннеля, — сказала Кэтрин, направляясь к вагону. — Это хорошая примета".

Лэнгдон сразу понял, о чём она. Если транспорт здесь, значит, те, кто забрал карту Бригиты, уже побывали в "Пороге" и вернулись на нём обратно. "Ты права", — сказал он, слегка расслабляясь. "И сработали датчики движения, так что мы, кажется, одни".

Кэтрин поднялась на платформу, и Лэнгдон последовал за ней. Как только они оказались внутри, снизу донёсся низкий гул, и платформа слегка приподнялась.

Кто-то или что-то знает, что мы здесь, — подумал Лэнгдон, надеясь, что поезд автоматический… и что за ними не следят, включив систему.

"Маглев, — сказала Кэтрин. — У нас есть такая система в Калифорнии".

Как любой, кто в детстве играл с магнитами, Лэнгдон знал об отталкивающем эффекте одноимённых полюсов — в данном случае, силы, достаточной для левитации платформы и её "парения" практически без трения.

"Не вижу управления, — сказала Кэтрин. — Думаю, просто садимся?"

Другое объяснение было лишним, и Лэнгдон присел рядом с ней, оба смотря в правую сторону вагона. Через несколько секунд раздались три низких сигнала, и платформа начала двигаться, набирая скорость.

Помимо гула мотора, движение было бесшумным.

Разгон был на удивление плавным, и в считанные секунды они уже мчались через туннель, погружаясь во тьму, где царила тишину, лишь нарушаемая свистом проносящегося мимо воздуха.

Фара освещала лишь небольшой отрезок рельсы прямо перед вагоном. В темноте казалось, что они разогнались до пугающей скорости, что и мешало оценить пройденное расстояние.

Внезапно Кэтрин схватила Лэнгдона за руку и ахнула, указывая на туннель впереди.

Лэнгдон заметил это мгновением позже. Прямо по курсу, на этой одноколейной трассе, к ним приближался свет — ещё один транспорт, несущийся им навстречу.

Очевидно, они не должны были садиться на этот поезд.

"Тут должен быть аварийный тормоз!" — крикнула Кэтрин, оглядываясь вокруг. Лэнгдон в отчаянии смотрел по сторонам в поисках безопасного места прыжка, но бетонные стены плотно окружили их со всех сторон.

Ослепляющий луч фар мчался навстречу, и до лобового столкновения оставались считанные секунды. Лэнгдон и Кэтрин схватились за руки, готовясь к удару, но вдруг их вагончик плавно сместился влево, в то время как встречный поезд рванул в противоположную сторону. Состав пронесся мимо них в более широком участке тоннеля, после чего их вагон вернулся на прежнюю линию, и тоннель снова сузился до одного пути.

Лэнгдон выдохнул, сердце все еще колотилось в груди. "Это разъездной карман", - сказал он дрожащим голосом. "Автоматика".

Кэтрин облегченно вздохнула и сжала его ладонь.

Хотя разъезды позволяли обойтись без строительства двухпутного тоннеля, Лэнгдон только что оказался на несколько шагов ближе к смерти, чем ему бы хотелось.

Вагончик промчал еще с десяток секунд, затем начал замедляться и плавно остановился на такой же станции - безлюдной металлической платформе без каких- либо указателей. Когда они вышли, электронный гул стих, и транспортное средство опустилось на дюйма два в исходное положение.

"Двухвагонная система", - заметила Кэтрин. - "Значит, мы не можем быть уверены, что тот, кто вошел перед нами... уже ушел".

Лэнгдон кивнул. На концах всегда по одному вагону.

Он предположил, что теперь они находятся где-то под северной окраиной парка Фолиманка, примыкая к самым дальним секторам громадного бомбоубежища 1950-х годов.

Вместо лифтовых дверей на платформе был арочный проход. Лэнгдон и Кэтрин прошли сквозь него и увидели на пути внушительный КПП - рентгеновскую ленту, сканер тела, дополнительные биометрические системы, два поста охраны - сейчас все это пустовало.

Когда тут будет все работать, это место станет крепостью, - осознал Лэнгдон, пока они обходили сканер и вышли с КПП в основной коридор.

До сих пор Лэнгдон нигде не видел надписей, подтверждающих, что это объект ЦРУ. Но у стеклянных дверей он разглядел аккуратно нанесенное трафаретом маленькое слово.

Подтверждение.

Лэнгдон потянулся к дверям, но они автоматически распахнулись, осветив коридор за ними. Свет здесь был мягче яростных прожекторов, виденных ранее. Две полосы приглушенной подсветки тянулись вдоль плинтусов, создавая впечатление взлетной полосы в аэропорту.

Безупречный пол был выложен черной терраццо-плиткой, напоминающей отполированный базальт. Стены имели серебристый металлический блеск, вероятно, хромированное покрытие, искрившееся в отражении напольной подсветки. Воздух был пропитан запахом свежей краски, бетона и моющих средств.

Быстро шагая, Лэнгдон и Кэтрин двинулись по коридору, их шаги гулко отражались от стен. Пройдя метров двадцать, они остановились на развилке, где вправо уходил ответвляющийся коридор. Выложенный бледно-зеленой плиткой, он был погружен в абсолютную темноту, и Лэнгдон различал в нем лишь несколько дверей кабинетов, за которыми зияла непроглядная тьма.

Надпись гласила: ТЕХПОДДЕРЖКА.

Внутренний голос подсказывал Лэнгдону, что рыться в кабинетах и файлах — пустая трата драгоценного времени. Им нужны были неопровержимые доказательства того, что происходило в "Пороге", и оставался лишь один путь.

Нам нужно найти сердце этого объекта.

Как нельзя кстати, на черной плитке перед ними Лэнгдон увидел крупную надпись: ОПЕРАТИВНЫЙ ЦЕНТР.

Пока они шли по длинному прямому коридору, впереди автоматически загорались половые светильники. Они подошли к алькову, где находилась массивная металлическая дверь с хорошо знакомым символом.

Кадуцей? Лэнгдон удивился, встретив медицинский символ в здании ЦРУ, но он и вправду красовался здесь на видном месте. Иконографически он знал, что этот символ часто используют ошибочно, как и сейчас. На самом деле кадуцей был древним символом Гермеса, греческого бога торговли и путешествий. Более корректный символ — жезл Асклепия, посох греческого бога врачевания, схожий знак, но без крыльев и только с одной змеёй вместо переплетенных змей кадуцея.

Неловко, но в 1902 году медицинская служба армии США по ошибке поместила кадуцей на свою форму, и до сих пор этот символ ошибочно используют американские врачи и больницы.

Кадуцей? Лэнгдон удивился, встретив медицинский символ в здании ЦРУ, но он и вправду красовался здесь на видном месте. Иконографически он знал, что этот символ часто используют ошибочно, как и сейчас. На самом деле кадуцей был древним символом Гермеса, греческого бога торговли и путешествий. Более корректный символ — жезл Асклепия, посох греческого бога врачевания, схожий знак, но без крыльев и только с одной змеёй вместо переплетенных змей кадуцея. Неловко, но в 1902 году медицинская служба армии США по ошибке поместила кадуцей на свою форму, и до сих пор этот символ ошибочно используют американские врачи и больницы.

Кэтрин подошла и открыла дверь.

Лэнгдон последовал за ней в комплекс комнат, похожих на маленькую больницу. Кабинет медицинского оснащения был оборудован современной диагностической и визуализационной аппаратурой. Узкая кладовая была заставлена стеллажами с нераспакованными медицинскими принадлежностями. В отдельной палате с двумя койками и аппаратурой, изобилием которой не каждая реанимация могла похвастаться.

Жутковато, но дверь этой комнаты была подписана: РЕАБИЛИТАЦИЯ.

Реабилитация после чего?

Углубившись дальше, они наткнулись на небольшой автопогрузчик с массивным ящиком в захватах. Кэтрин присела, чтобы прочитать надписи на ящике. "NIRS,— сказала она.— Спектроскопия ближнего инфракрасного диапазона. Высокотехнологичная визуализация в реальном времени".

"В медицинской клинике?" Лэнгдон ассоциировал NIRS с астрономией.

"Неврологи используют её для анализа мозговой деятельности, оценивая насыщение кислородом." Кэтрин поднялась на ноги, и в её глазах читалась тревога.

"Я не понимаю... Зачем ЦРУ понадобилось строить секретную клинику под парком Фолиманка?"

Лэнгдон размышлял о том же, когда подошёл к двустворчатой двери и осторожно приоткрыл её. Внутри было темно. Он открыл ещё немного — и свет внутри вспыхнул. Переступив порог, он очутился в предоперационной. Сквозь стеклянную стену в кабинете открывался вид на соседнюю комнату - ослепительно белую операционную. Там, зловеще нависая над операционным столом, висел аппарат, не похожий ни на что из виденного Лэнгдоном раньше.

"Я не знаю, что это за устройство..."— прошептал он, когда Кэтрин подошла сзади.— "Но выглядит оно устрашающе."