Тайна из тайн

ГЛАВА 56

Мост Джорджа Вашингтона — самый загруженный автомобильный мост в мире. Соединяя крутые скалы Нью-Джерси с берегами Нью-Йорка, его четырнадцать полос движения обеспечивают безопасный проезд более чем ста миллионам транспортных средств в год.

Однако сегодня, перед рассветом, Джонас Фокман был почти одинок на мосту, мчась в украденном внедорожнике к Манхэттену. Он то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, проверяя, не преследует ли его кто-нибудь. Он надеялся добраться до относительной безопасности здания Random House Tower до того, как кто-то сообщит о пропаже этого автомобиля.

Алекс, технический специалист PRH, только что сообщил ужасающие новости из Праги. Фокман мог лишь молиться о том, что в найденных IT-специалистом данных была какая-то ошибка.

Разве открытие в книге Кэтринстоит того, чтобы из-за него убивать? Он вспомнил теорию сознания, которую Кэтрин изложила ему за ланчем в Нью-Йорке. Это, несомненно, был смелый отход от текущей парадигмы, но вряд ли она казалась опасной.

— Теория, — сказала Кэтрин, — называется нелокальным сознанием. И она основана на предпосылке, что сознание не локализовано в вашем мозгу… а скорее оно повсюду. То есть, сознание пронизывает Вселенную. Сознание, по сути, является одним из фундаментальных строительных блоков нашего мира.

— Ладно, — сказал Фокман, уже испытывая трудности с пониманием.

— В нелокальной модели, — продолжила она, — ваш мозг не создаёт сознание, а воспринимает то, что уже существует вокруг. — Она перевела взгляд с Фокмана на Лэнгдона и обратно. — Проще говоря, наш мозг взаимодействует с уже существующей матрицей осознания.

— Это было "проще говоря"? — Фокман выглядел озадаченным.

— Радуйтесь, — сказал Лэнгдон. — Она могла бы испортить обед, попытавшись объяснить триадическую вихревую парадигму размерности.

— Серьёзно, Роберт? — укоризненно сказала она. — Человек с вашим интеллектуальным уровнем должен уметь воспринимать девятимерную квантованную объемную реальность, встроенную в бесконечную непрерывность.

Лэнгдон закатил глаза. — Вот видите, о чём я?

— Дети, — поднял руки Фокман. — Не заставляйте меня останавливать машину. Лэнгдон наполнил их бокалы вином, пока Кэтрин продолжала.

— Вот самый простой способ это представить, — сказала она. — Посмотрите на эту колонку. — Она указала на миниатюрную беспроводную колонку, стоящую на полке и играющую классическую музыку. — Допустим, Моцарт перенёсся в будущее и оказался за нашим столом прямо сейчас — он был бы потрясён, услышав музыку из этой крошечной коробки. В его мире не было записей. Когда он слышал музыку, всегда присутствовал оркестр. Увидев эту колонку, он мог бы ошибочно решить, что за стеной спрятан оркестр — или что внутри самой колонки есть миниатюрный оркестр.

Других вариантов в его представлении не было. Он никогда бы не догадался, что музыка, по сути, витает бесшумно вокруг нас в виде радиоволн и эта колонка принимает их.

Фокман оглядел комнату, представив её заполненной невидимыми радиоволнами.

— Мы могли бы попытаться объяснить Моцарту нашу реальность, — продолжила она, — но у него не было бы точек опоры для понимания. Даже первые примитивные технологии записи появились лишь спустя столетие после его смерти. Суть в том, что вот мы сидим здесь, в современном Манхэттене, но объяснение вам нелокального сознания немного похоже на попытку описать Моцарту радиоволны. В его реальности музыка исходит исключительно от живых музыкантов, играющих в реальном времени, и других возможностей не существует.

За столом воцарилась тишина, пока идея осознавалась.

— Но в нашей реальности… всё иначе. — Кэтрин наклонилась к ним. — В мире нелокального сознания… музыка существует повсюду вокруг нас. Наш мозг просто "настраивается", чтобы её услышать.

Фокман на мгновение задумался. — Вы хотите сказать, что сознание — это как стриминговый сервис, на который подписан наш мозг?

— Очень близко… скорее, как бесконечно большой радиодиапазон. Представьте сознание бесконечным облаком радиоволн в этой комнате. Ваш мозг — приёмник… настроенный на свою уникальную станцию. В вашем случае, он настроен на станцию Джонаса Фокмана.

Редактор нахмурился. — Не хочу звучать как Моцарт, но это… кажется неправдоподобным.

— Я вас понимаю, — Лэнгдон обратился к Фокману. — Но справедливости ради, многие научные открытия вначале считались абсурдными или невозможными — гелиоцентризм, шарообразность Земли, радиоактивность, расширяющаяся Вселенная, теория микробов, эпигенетика и бесчисленное множество других. Исторически значимые истины часто начинают жизнь как абсолютно невозможные вещи. И то, что мы не можем представить, как что-то может быть правдой, не означает, что мы не можем наблюдать, что это действительно так. Древние греки заявили, что Земля круглая, почти за два тысячелетия до того, как Ньютон объяснил, как океаны удерживаются на месте благодаря гравитации.

— Тушé. — Фокман улыбнулся. — Мне бы лучше не спорить с гарвардским профессором.

— Думаю, Роберт хочет сказать, — предположила Кэтрин, — что пока мы ещё изучаем, как именно работает нелокальное сознание… мы уже точно увидели, что эта теория даёт чёткие ответы на множество явлений, необъяснимых в текущей модели.

— Ну ладно…

— Кроме того, — добавила Кэтрин, — в отличие от Моцарта, вам повезло жить в мире, где вы ежедневно взаимодействуете с очень похожей моделью.

— Похожей на нелокальное сознание? — Фокман не видел параллелей в своей жизни.

— А если я скажу, — начала Кэтрин, — что смогу уместить всю информацию в мире в контейнер размером с колоду игральных карт? Это правда или нет?

— Невозможно. Ложь.

Кэтрин подняла свой мобильный телефон. — Всё здесь. Что вы хотите узнать?

— Ловко… — усмехнулся Фокман. — Но эта информация не содержится внутри телефона. Телефон получает доступ к данным, хранящимся в бесчисленных банках данных по всему миру.

— Именно так, — она сказала, но он почувствовал, что его куда-то ведут. — Вы отлично подметили. А теперь, что если я скажу, что могу хранить миллионы гигабайт данных внутри комка человеческой ткани размером… ну, скажем… с человеческий мозг?

Фокман нахмурился. Быстрая матовая атака в три хода.

— Это та же самая концепция, — заявила она. "Немыслимый объем памяти человеческого мозга — это физическая невозможность. Как попытаться запихнуть все песни мира в свой телефон. Бессмыслица. Если только..."

"Если только," согласился Фокмэн, "мозг не получает данные... из другого места." "Нелинейной реальности," добавил Лэнгдон с одобрением.

"Точно." Кэтрин улыбнулась. "Ваш мозг — всего лишь приемник — непостижимо сложный, невероятно продвинутый приемник — который выбирает,какие именно сигналы он хочет получать из существующего облака глобального сознания. Как сигнал Wi-Fi, глобальное сознание всегда витает рядом, полное и неизменное, независимо от того, обращаетесь вы к нему или нет."

"Древние явно так и считали," вступил Лэнгдон, видя бесчисленные исторические параллели. "Почти все мировые духовные традиции издревле отражали веру в универсальное сознание — Акашические записи, Универсальный разум, Космическое сознание, Царство Божие — это лишь несколько примеров."

"Именно!" сказала Кэтрин. "Эта "новая" теория на самом деле идет рука об руку с древнейшими религиозными воззрениями."

Она продолжила рассказ о том, как нелокальное сознание находит все больше подтверждений в открытиях из разных областей: физика плазмы, нелинейная математика, антропология сознания. Новые концепции вроде суперпозиции и квантовой запутанности раскрывают вселенную, где все существует одновременно везде и во все времена. Другими словами, природа нашей вселенной целостна,или, как точно выразилось название недавнего оскароносного фильма — Всё везде и сразу. "Что действительно завораживает," продолжала Кэтрин, "так это то, что новая модель дает логические объяснения всем "паранормальным аномалиям", которые так долго ставили в тупик традиционную науку — экстрасенсорика, синдром внезапного саванта, предвидение, слепозрение, внетелесные переживания... список можно продолжать."

"Но как какая-либо модель," возразил Фокмэн, "может объяснить, что обычный ребенок, получивший мячом по голове, просыпается виртуозным скрипачом?"

"Но ведь такое случается. Синдром внезапного саванта многократно задокументирован медициной."

"Да, я читал об этом," он усмехнулся, "и предпочитаю это игнорировать!"

"Вот именно..." сказала Кэтрин. "Так мы, люди, всегда поступали с явлениями, не вписывающимися в нашу картину мира. Мы игнорируем отдельные странности, вместо того чтобы признать ошибочными наши базовые представления."

"И вы считаете, что нелокальное сознание все это объясняет? Попасть в аварию и внезапно заговорить на беглом китайском?"

Кэтрин кивнула. "Да. Если ваш мозг — приемник, представьте его как старый автомобильный радиоприемник с механической шкалой. Обычно он настроен на станцию с классическим роком — четкий сигнал привычного содержания. Однажды вы наезжаете на кочку, радиоприемник вздрагивает. Шкала чуть смещается, и теперь вместе с роком вы слышите испаноязычного диктора совершенно другой станции."

Фокмэн выглядел скептически.

"Давайте по-другому," предложила Кэтрин. "Что требуется, чтобы стать виртуозным скрипачом?"

"Тренировки," ответил Фокмэн.

"А чтобы стать отличным гольфистом?" "Тренировки."

"И почему тренировки делают вас лучше в гольфе?"

"Помогают развить мышечную память. Оттачиваешь движение."

"Неверно," сказала Кэтрин. "Мышечной памяти не существует. Это оксюморон. Мышцы не запоминают. На самом деле, тренируясь, вы перенастраиваете мозг... постепенно изменяете его, чтобы он четче и стабильнее получал информацию из универсального сознания и мог управлять мышцами, заставляя их сжиматься в идеальной последовательности для выполнения действия."

Фокмэн поморщился. "То есть, по-вашему, в универсальном сознании есть канал про гольф?"

"Я говорю, что все уже существует изначально... а тренировки помогают улучшить качество сигнала, который получает ваш мозг. Так мы становимся более искусными — медленно осваиваем новый конкретный сигнал. Некоторые мозги от рождения настроены на определенные сигналы, поэтому появляются звезды спорта, виртуозы и гении."

"Ладно..."

"То же самое характерно для многих людей с синдромом Аспергера или аутизмом," добавила она. "У них могут быть высокоспециализированные приемники, дающие доступ к выдающимся способностям, но одновременно затрудняющие выполнение обыденных задач. Как если бы вместо очков человек носил бинокль: видишь намного дальше... но ближайшее окружение остается размытым."

Необычный взгляд,подумал он. "И вы утверждаете, что эта модель объясняет и экстрасенсорное восприятие?"

"Безусловно," ответила Кэтрин. ""Шестое чувство", которое мы приписываем ЭСВ, — всего лишь способность мозга улавливать обычно отфильтровываемую информацию. Согласно этой теории, интуиция или предчувствие — это как когда радио ловит обрывки чужой станции. А если мозг улавливает сразу несколько станций слишком отчетливо, это может вызывать сильную путаницу — шизофрению, диссоциативное расстройство, голоса в голове, множественные личности — все это находит объяснение."

"Увлекательно," вставил Лэнгдон. "А как насчет предвидения?"

"Иногда радиосигналы отражаются в атмосфере," ответила она, "создавая эхо и временные задержки. По этой модели они проявляются в виде дежавю или, наоборот,предвидения."

Фокмэн долго молчал, глядя то на Лэнгдона, то на Кэтрин. "Друзья мои," наконец сказал он с улыбкой, "пожалуй, это повод откупорить еще одну бутылку."

Теперь же, спустя год, сознание Джонаса Фокмэна — как бы оно ни работало — вернулось к шоссе перед ним. Несясь по верхнему ярусу моста Джорджа Вашингтона, Фокмэн не был уверен, на какую волну он настроился сегодня вечером, но действительно странную.

Он приблизился к середине моста, опустил окно, чтобы выполнить то, о чем просил техник PRH. "Избавься от телефона," сказал Алекс. "Очень вероятно, что его пеленгуют."

Неохотно Фокмэн швырнул телефон в ночь. Тот перелетел через ограждение и начал падение на 212 футов вниз, к водам Гудзона.

Пока телефон падал, Фокмэн вспомнил последние слова техника. "Постарайся вернуться как можно быстрее... Я выяснил, кто нас взломал."