Тайна из тайн

ГЛАВА 112

В призрачном свете купола, окруженные капсулами анабиоза, Роберт Лэнгдон стоял рядом с Кэтрин и изучал своего похитителя. Эверетт Финч оставался на безопасном расстоянии в пять ярдов, непринужденно опираясь о капсулу и не опуская пистолет.

Учитывая напряженность ситуации, спокойствие Финча казалось тревожным. В этом человеке чувствовалась ледяная отстраненность, которая говорила о том, что он способен на всё необходимое.

"Будущее будет принадлежать тем, кто создаст первый по-настоящему работающий интерфейс между человеком и машиной", — начал Финч. "Беспрепятственное общение между людьми и технологиями. Никаких клавиатур, голосового ввода, экранов… просто мысль. Одни только финансовые последствия способны породить новую мировую сверхдержаву, но практические применения, особенно в разведывательной деятельности… невозможно даже представить".

Лэнгдон предполагал, что жизнеспособная технология H2M в неправильных руках может превратить самые страшные оруэлловские кошмары в безобидные фантазии.

"По этой причине, — продолжал Финч, — ЦРУ неустанно работало, чтобы не отставать от биотехнологических гигантов — Neuralink, Kernal, Synchron и других, — у которых есть бездонные финансовые запасы и одна цель: первыми создать мозговой имплант, способный к настоящей высокоскоростной коммуникации между человеком и машиной. К нашему счастью, все они столкнулись с одной и той же проблемой".

"Интерфейс, — сказала Кэтрин. — Как создать искусственные нейроны".

Финч кивнул. "У Neuralink были скромные успехи, но явно недостаточные. Недостающий элемент оказался проектом, над которым ЦРУ, к счастью, работает уже два десятилетия".

"Украденным из патента Кэтрин", — добавил Лэнгдон.

"Повторяю, у доктора Соломон нет никакого патента. Если бы он был, мы бы изъяли его в интересах национальной безопасности. Проблема принудительного отчуждения в том, что этот процесс может быть конфликтным и публичным, раскрывая именно то, что агентство хочет сохранить в тайне".

"Что вы делаете с моей разработкой? — потребовала знать Кэтрин. — Что такое "Порог"?"

Финч свободной рукой снял очки и медленно потянул шею. "Доктор Соломон, вы, вероятно, помните, как Caltech создал имплант, который подключался к зрительной коре мозга и мог фактически "видеть" то же, что и его носитель".

"Конечно, помню, — ответила Кэтрин. — Имплант фиксировал оптические сигналы, проходящие через зрительный нерв, преобразовывал их и передавал в реальном времени".

Лэнгдон не был знаком с этой технологией, но она звучала как внутренняя камера GoPro — способ смотреть чужими глазами. Порог следит за тем, что видят люди? Если так, то это абсолютно новый вид наблюдения. Лэнгдон поднял взгляд на экраны, опоясывающие купол, и представил трансляции с точки зрения людей в их повседневной жизни. Но тогда зачем капсулы?

"Агентство работало над чем-то подобным, — сказал Финч, — но гораздо более продвинутым — имплантом, который может фиксировать то, что воспринимается не глазами… а внутренним зрением".

Для Лэнгдона фраза "внутреннее зрение" вызвала ассоциации с цветной точкой бинди, которую носят между бровями, символизирующей врата к духовной мудрости, также называемой Третьим Глазом.

"Ваше внутреннее зрение, профессор, — продолжил Финч, заметив его замешательство, — это механизм, с помощью которого ваш мозг видит без помощи глаз. Когда вы закрываете глаза и представляете свой родной дом, возникает яркий образ. Это ваше внутреннее зрение. Ваш мозг не нуждается в визуальной информации, чтобы создавать детальные изображения. Он непрерывно воспроизводит воспоминания, фантазии, мечты, воображаемые картины. Даже когда вы спите, ваш мозг создаёт образы в форме сновидений и кошмаров".

"Неужели вы действительно смогли создать… — Кэтрин замолчала, подбирая слова.

"Да, — ответил Финч с налётом гордости. — "Порог" создал имплант, который может видеть содержание внутреннего зрения. Теперь мы можем наблюдать полный спектр образов, возникающих в мозгу… видеть их в реальном времени, в мельчайших подробностях".

По ошеломлённому выражению Кэтрин Лэнгдон понял, что это был революционный прорыв в нейробиологии. Он знал, что учёный из Университета Киото недавно заявил о технологии, записывающей сны и воспроизводящей их в виде примитивного видео, но та методика была основана на ИИ, переводящем данные МРТ в приблизительные изображения. То, что описывал Финч, звучало как гигантский скачок.

Порог шпионит за воображением?

Лэнгдон задумался, не связано ли это с идеей Кэтрин о мозге как приёмнике. Ведь если имплант может увидеть образ, появляющийся в мозгу, возможно, он способен определить, откуда этот образ пришёл. Хранится ли он внутри физической памяти, как утверждают материалисты? Или он поступает извне, как считала Кэтрин в своей теории нелокального сознания?

"Этот имплант… реально работает? — наконец выдавила Кэтрин. — Такая технология может перевернуть исследования сознания…"

"Безусловно, — согласился Финч. — Но "Порог" сосредоточен исключительно на национальной безопасности".

Лэнгдон увидел, как Кэтрин побледнела, оглядывая капсулы анабиоза под куполом. "Анабиоз… — прошептала она, поворачиваясь к Финчу с ужасом. — Вы доводите людей до грани смерти… и смотрите, что они видят? Вы наблюдаете околосмертные переживания?"

"В определённом смысле да, конечно, — ответил Финч. — Как вам хорошо известно, этот тонкий "порог" между жизнью и смертью — место поистине мистическое".

Финч сделал паузу, позволяя словам усвоиться.

Порог.

Лэнгдон только сейчас осознал это значение термина.

"Оказываясь на грани жизни и смерти, люди видят то, знают то, понимают то, что в обычном состоянии недоступно, — продолжал Финч. — Почти полвека агентство ведёт исследования в области экстрасенсорного восприятия, стремясь использовать скрытые ресурсы человеческого разума для разведки. Мы привлекали ясновидящих, медиумов, пророков, специалистов по прекогниции и даже осознанным сновидениям. Но даже самые одарённые умы не могут сравниться с тем, что открывается в изменённом состоянии, сопровождающем смерть".

Об этом писала Кэтрин… — понял Лэнгдон, вспомнив её теорию химии смерти: при умирании уровень ГАМК резко падает, фильтры мозга исчезают, и мы получаем гораздо больше информации о реальности. Лэнгдону невольно пришло в голову, что если обострённое восприятие действительно является мистическим даром, сопровождающим смерть, то использование его в военной разведке каким-то образом… кощунственно.

— Сложность в том, — сказал Финч, — что переживания, близкие к смерти, мимолётны и сбивчивы. Когда ты приходишь в себя и пытаешься их вспомнить, это похоже на попытку утром вспомнить сон: образы расплывчаты и быстро исчезают.

— И теперь вы можете записывать эти переживания? — удивилась Кэтрин.

— Да, и более того, мы можем в реальном времени направлять разведчиков с внешней стороны. — Финч указал на ряд кабин и экранов, каждый из которых был связан с капсулой, напоминающей гроб. — Когда этот комплекс заработает на полную мощность, стены будут передавать прямые кадры из сознания людей, пребывающих в наивысшем изменённом состоянии — на грани смерти, что, как вам известно, доктор Соломон, обычно приводит к…

— Выходу из тела, — тихо сказала она. — Нелокальное сознание…

Лэнгдон вспомнил распространённые истории пациентов, "умирающих" на операционном столе, которых затем удавалось оживить, и они рассказывали, как парили над своими телами или над самой больницей.В смерти мы оставляем свои тела.

— Именно так, — подтвердил Финч. — Когда испытуемый в одной из этих капсул оказывается на грани смерти, его сознание высвобождается. Мощный разум становится, если угодно… душой… сознанием за пределами физического тела. Мы называем человека в таком состоянии "психонавтом". И, когда это происходит, мы можем точно отслеживать, что воспринимает психонавт, когда покидает капсулу, поднимается сквозь купол и выходит в мир. На этих экранах мы увидим запись с точки зрения освободившегося разума… полный переживание нелокального сознания, если хотите.

Этого не может быть на самом деле,убеждал себя Лэнгдон, и всё же Кэтрин слушала так, будто всё это представлялось ей абсолютно логичным. Она выглядела заворожённой, словно совсем забыла, что человек, разговаривающий с ней, держит в руке пистолет.

Это её Святой Грааль, напомнил себе Лэнгдон.

В мире Кэтрин внетелесные переживания являлись самым убедительным доказательством нелокального сознания, однако они были мимолётны и далеки от настоящих доказательств. Человек, утверждавший, что парил вне своего тела, описывал субъективный опыт, пережитый в одиночестве и в изменённом состоянии сознания. Никаких свидетелей… никакого научного подтверждения. А невозможность воспроизвести эти мистические феномены в контролируемых условиях — как называла это Кэтрин, кризис воспроизводимости — регулярно ставила под сомнение правдивость подобных рассказов. Однако этот комплекс, возможно, наконец-то предоставит доказательство, что человеческое сознание может существовать отдельно от тела — и это станет переломным откровением, способным изменить наши представления о жизни.

И также о смерти, подумал Лэнгдон, вспомнив доводы Джонаса Фокмана, заплатившего баснословные деньги за рукопись Кэтрин: Доказательство нелокального сознания напрямую говорит о главной надежде человечества — существовании жизни после смерти… Эта тема имеет всеобщий резонанс и огромный коммерческий потенциал.

— Что это за кабины? — спросила Кэтрин, указывая на возвышение.

— Верьте или нет, — ответил Финч, — это места для пилотов. Мы все еще работаем над системой пилотирования, но, как вы можете себе представить, два вживленных мозга могут общаться способами, которые мы только начинаем понимать. Внетелесное состояние — это запутанный мир, поэтому "психонавта" связывают с "заземленным сознанием", которое помогает управлять процессом. Человек в кабине выступает в роли своего рода духовного проводника.

Кэтрин уставилась на него, на мгновение потеряв дар речи. — Вы хотите сказать, что управляете... несвязанным сознанием?! Как будто... дроном?

Финч улыбнулся, явно наслаждаясь ее потрясением. — Я знал, что вы поймете, доктор Соломон. Вы абсолютно правы... Когда этот купол заработает на полную мощность, эти кабины обеспечат работу небольшого отряда пилотов, которые будут управлять целым флотом невидимых дронов. Мы сможем отправлять их в любую точку мира, чтобы наблюдать за чем угодно — полями сражений, штабами, залами заседаний. Их невозможно обнаружить. От них нельзя скрыться.

И это полная ерунда! — Лэнгдон чуть было не выкрикнул. Безумие... чистая фантастика. И все же он знал, что эти утверждения подкреплены теорией нелокального сознания, которая набирает все больше сторонников.

Несмотря на веру Кэтрин, Лэнгдон все еще не мог принять, что сознание способно покидать тело и при этом оставаться достаточно связанным с физическим миром, чтобы его наблюдать. Как серьезный ученый, он считал своей обязанностью сохранять скептицизм и рациональность перед лицом суеверий — но в случае с "Порогом" он столкнулся с парадоксом.

В какой-то момент... сам скептицизм становится иррациональным.

Чтобы сохранять недоверие к заявлениям Финча, Лэнгдону пришлось бы отбросить логику и игнорировать растущую гору доказательств. Во-первых, существуют тысячи медицински зафиксированных случаев околосмертных переживаний, которые описывают в точности этот феномен. Во-вторых, квантовая физика предоставила неопровержимые свидетельства, что сознание нелокально и

функционирует способами, которые мы пока не в силах осмыслить. В-третьих, зафиксированы тысячи случаев "паранормальных" явлений — телепатии, предвидения, медиумизма, общих сновидений, внезапного проявления синдрома саванта — явлений, невозможных в рамках привычной модели, которые требовали от Лэнгдона либо радикально изменить свои взгляды, либо записать их в категорию, которую он менее всего любил: "Чудеса". Учитывая все доказательства, его отказ поверить в работоспособность "Порога" был столь же рационален, как если бы он, наблюдая лунное затмение, настаивал, что Луна — это миф.

— Роберт... — Кэтрин повернулась к нему, и в ее голосе звучал восторг. — Это меняет все! Это уже не теория... это доказательство, что сознание нелокально...

Лэнгдон кивнул, пытаясь представить, что она сейчас чувствует, узнав об экспоненциальном прорыве в области, которую она изучала десятилетиями.

Кэтрин снова обратилась к Финчу. — Научное сообщество должно узнать об этом. Нойетика...

— "Порог" — ненаучный проект, — резко оборвал ее Финч, и его жесткий тон мгновенно заполнил помещение. — Это операция военной разведки. Единственный истинный источник власти —информация, и в борьбе за понимание наших врагов этот купол — наше ядерное оружие, инструмент тотального наблюдения. "Порог" — это новое поколение удаленного видения. ЦРУ десятилетиями шло к этой технологии.

Десятилетиями? Лэнгдон опешил. — Зачем ЦРУ вкладываться в проект, который звучит как "Звездные врата"..., провалившийся тридцать лет назад?

Взгляд Финча стал пронизывающим до неприличия. "Очень просто, мистер Лэнгдон. "Звёздные врата" никогда не давали осечки." Он по-прежнему держал пистолет наготове, жестом охватывая просторное помещение. "Они просто эволюционировали... во нечто гораздо большее."