Тайна из тайн

ГЛАВА 133

Роберт Лэнгдон расхаживал по кабинету посла, пытаясь упорядочить мысли. Ошеломляющая новость о том, что Саша жива, выбила его из колеи — и физически, и эмоционально. Лэнгдон был рад узнать, что она выжила, но само её существование поднимало множество тревожных и щепетильных вопросов.

Самая актуальная проблема — опасна ли она? — была, по-видимому, решена: Сашу сковали наручниками и заперли в одной из охраняемых переговорных. Это казалось жестоким, но учитывая всё произошедшее, что ещё оставалось Нагель?

Лэнгдона смущал тот факт, что Саша просила убежища у правительства, которое же её и истязало.Разве что она не знает, что с ней сделали? Единственная другая версия состояла в том, что её альтер-эго появилось подличиной Саши, но и это выглядело маловероятным — ведь её альтер хотел защитить её, а сдача в руки американских властей выглядела скорее как предательство.

Лэнгдон вернулся на место рядом с Кэтрин, пока посол наливала кофе. "Сегодня ночью, — сказала посол, — доктор Соломон напомнила мне, что Саша и её альтер-эго — два разных человека, и рассматривать их нужно именно так. Я старалась, и как бы трудно мне ни было это осознать, я пришла к выводу, что Саша Весна — если брать её в отдельности — невинная жертва. Она была ребенком с эпилепсией, помещённым в закрытое учреждение, где подвергалась физическому и психическому насилию в рамках секретной программы, эксплуатация её тела, вероятно, усугубила её психическое состояние до нынешнего уровня."

"Согласна, — сказала Кэтрин. — Она, вне всякого сомнения, жертва."

"И вот ещё это, — продолжила посол, указывая на рукописную записку, лежащую на кофейном столике.

Пожалуйста, помогите Саше.

"Хотя я и не привыкла выполнять приказы убийц, — сказала посол, — я много думала об этой записке, и учитывая обстоятельства, помочь Саше кажется мне этически правильным."

Нравственный императив, подумал Лэнгдон.

"Сложность, конечно, в том, что Саша Весна — это два человека." Посол вздохнула и покачала головой. "Она и невинная жертва… и хитрый убийца. Невозможно предоставить убежище одной… и судить другую. Осознаёт Саша это или нет, но она укрывает опасного преступника. К тому же она обладает доступом к сверхсекретной нейрочиповой технологии и не может быть просто отпущена на волю."

По взгляду посла Лэнгдон понял, что проблема Саши, помимо исключительной сложности, была для неё глубоко личной.

"Ещё одна проблема, — продолжил Нагель, — в том, что у нас очень мало времени. Прага для Саши не безопасна. К утру посольство окажется под натиском международных запросов, возмущений и требований криминалистического расследования событий в парке Фолиманка. Отпечатки Саши по всему Крестообразному бастиону, вероятно, на нескольких трупах, а её лицо — или, вернее сказать,лица— несомненно извлекут из архивов видеонаблюдения, и её прошлое тщательно проанализируют. Следователям понадобится совсем немного времени, чтобы сложить кусочки и определить Сашу как подозреваемую."

Наряду с Кэтрин и мной, подумал Лэнгдон, ощущая, как сжимаются стены. Нагель сняла очки и наклонилась к ним. "Хотя я никому ещё не сообщала, что Саша жива, полагаю, что директор Джадд узнает об этом очень скоро. Более того, возможно, он уже знает, что она в посольстве."

"Как?" — спросил Лэнгдон.

"Наблюдение, утечка среди персонала или, скорее всего, GPS. Я не удивлюсь, если в чипе Саши есть какой-нибудь трекер."

Конечно же есть, осознал Лэнгдон.

"И, если уж на то пошло, — добавила она, — учитывая деликатность проекта… её чип может быть оснащён дистанционным механизмом уничтожения. Это стандартный протокол для передовых технологий — он встроен в спутниковые телефоны, подлодки… на случай, если технология попадёт в руки врага, который попытается скопировать её."

"Подождите, — перебил Лэнгдон. — Вы думаете, чип в мозгу Саши может быть дистанционно… уничтожен? Я надеюсь, это значит — отключён или стёрт… а не взорван или что-то в этом роде."

"Ну уж нет, ничего столь драматичного, — ответила Нагель, — но мне известно, что Q запатентовали кремниевые чипы с герметичным слоем плавиковой кислоты, которую можно активировать по телефонному вызову, чтобы растворить весь процессор."

"У неё в мозгу?!" — воскликнула Кэтрин. — "Это убьёт её!"

"Вполне возможно, — согласилась Нагель, — но убийство Саши, полагаю, будет крайней мерой для агентства. Директор знает, что я сочту это грубым нарушением нашего соглашения, и ему известно, что у меня есть контрмеры. Сейчас моя главная задача — поддерживать с ним ясные линии коммуникации. Если холодная война и научила нас чему-то о взаимоуничтожении, так это тому, что общение критически важно. Не заставляйте оппонента гадать о ваших намерениях — дайте ему знать. Если директор Джадд заподозрит, что Саша в игре, крайне важно, чтобы все детали он узнал от меня…все, в контексте."

Выслушав всё, что балансировала посол, Лэнгдон был впечатлён ясностью её стратегического мышления. Должно быть, Нагель была адвокатом от бога.

"А видео? — спросила Кэтрин. — По-вашему, его хватит, чтобы удержать ЦРУ?"

"Само по себе, пожалуй, нет, — ответила она. — Но в сочетании со взрывом и смертью доктора Гесснер агентству будет сложно утверждать, что видео подделка. Даже если они попробуют, это бросит тень в направлении, крайне невыгодном для них."

"А как насчёт Саши? — спросил Лэнгдон, вспомнив, что единственный выживший испытуемый "Порога" сейчас заперт в комнате этажом ниже. — Вы верите, что видео защитит и её?"

"Да, но оно ей не нужно, — сказала посол. — Саша находится под чрезвычайно редкой защитой — она куда ценнее для агентства живая, чем мёртвая. Директор несомненно восстановит "Порог" — не здесь, но где-нибудь — и Саша будет считаться незаменимым активом для миллиардной программы. Она олицетворяет годы разработок, и первое, что сделает Джадд, по-моему, — попытается договориться с нами… о её возвращении."

От этой мысли Лэнгдона пробрало холодом. "Так как нам уберечь Сашу от него?" Нагель глубоко вдохнула. "Мы не убережём."

Этот ответ застал Лэнгдона врасплох. "Прошу прояснить?" "Мы не," повторила она твёрдо.

"Посол Нагель," возразил Лэнгдон, повышая голос. "Вы предлагаете отдать Сашу обратно ЦРУ?"

"Именно это мы и сделаем. Другого выхода нет."

"Категорически нет!" воскликнула Кэтрин. "Threshold уже убила одного пациента! Вы не имеете права отправлять Сашу обратно в..."

"Яне имею?!" резко перебил Нагель. "Напомню вам обоим, что в этом посольстве я главный, и прежде чем указывать мне, что я могу или не могу, прошу выслушать меня до конца."

Посол выдержал паузу. Кэтрин откинулась на спинку кресла, молча тряся головой в знак протеста.

"Вот факты," ровным тоном заявил Нагель. "Саше Весне требуется высокоспециализированная помощь – как физическая, так и психиатрическая. Она доказала свою крайнюю опасность, что означает – все, кто будет участвовать в её лечении, должны проявлять осторожность и полностью понимать её состояние. Учитывая имплантаты в мозгу Саши, перечень организаций, способных обеспечить ей уход, крайне мал. Фактически, сводится к одной. Исходя из того, что вы рассказали мне об искусственных нейронах в её мозге, я прихожу к выводу, что единственные специалисты, способные обеспечить Саше должную психиатрическую помощь – это учёные проекта Threshold."

Лэнгдон видел логику в её доводах, но по сути план посла сводился к тому, чтобы доверить Сашу тем самым людям, которые использовали её как подопытное животное. Рядом Кэтрин продолжала качать головой, явно не будучи убеждённой.

"Не поймите меня неправильно," продолжил Нагель. "Я не предлагаю вернуть Сашу в Threshold на прежних условиях. Никаких дальнейших экспериментов над Сашей Весной не будет. Точка. Она вернётся как самый ценный и оберегаемый актив программы и будет окружена соответствующим вниманием, проживая достойную жизнь. Саша – триумф, она олицетворяет величайший успех программы, а её состояние даёт уникальную возможность для исследований. Я дам понять директору, что эксперименты Threshold с её мозгом, скорее всего, усугубили её психическое состояние, если не спровоцировали его. Иными словами, он осознает, что психическое здоровье Саши – моральная ответственность агентства. Директор Джадд будет крайне заинтересован в её благополучии – особенно зная, что за ним наблюдают, держа палец на спусковом крючке."

Воцарилось долгое молчание. Лэнгдон ощущал себя в эпицентре архетипической битвы – дуализма Аполлона и Диониса, как называют его в мифологии – высшей формы внутреннего конфликта.Разум против сердца. Аполлоновский разум Лэнгдона видел порядок и логику в плане Нагеля, тогда как дионисийское сердце – хаос и несправедливость.

"Красивая картинка," нарушила молчание Кэтрин. "Но Саша не просила Threshold в своей жизни."

"Как и вы, доктор Соломон, но мы здесь." Взгляд Нагеля стал непоколебимым. "Нам всем приходится играть теми картами, что сданы. Чтобы Саша Весна жила здоровой жизнью, ей в той или иной степени придётся взаимодействовать с проектом Threshold. Уровень ее вовлеченности может быть ее собственным решением, и, возможно, только в тех частях проекта, что связаны с исследованиями сознания. Но как только психическое состояние Саши стабилизируется, я должна верить, что участие в команде может даже дать ей цель и статус, каких у нее никогда не было в жизни."

Лэнгдон почувствовал настороженность. Всем нам нужно предназначение.Но то, что описывал Нагель, зависело от агентства, действующего правильно, а у Лэнгдона было мало уверенности в этом.

"Я понимаю, что доверие в этом случае может быть трудно призвать, — продолжал Нагель, словно ощущая сомнения Лэнгдона. — Особенно после всего, что вы видели с агентством. Но пожалуйста, помните, ваш опыт связан с Эвереттом Финчем. Теперь вы будете иметь дело с директором Грегори Джаддом. Его ошибкой было дать Финчу слишком много свободы, но я всегда считал Джадда порядочным человеком в мире непристойных вариантов. Если уж на то пошло, он честен."

"Честен?" — бросила вызов Кэтрин. — "Вы были его старшим советником, и тем не менее он солгал вам — сказал, что программа "Звездные врата" провалилась."

Нагель пренебрежительно махнул рукой. — "Протокол DBD — дезинформация через обман. Это обычная тактика изоляции. Ложные нарративы защищают сотрудников, которым не нужно знать правду. Мы все лжем лучше, когда действительно верим в ложь, которую говорим. И очевидно, что "Звездные врата" были не единственным засекреченным проектом, о котором агентство солгало, а затем перезапустило. Если мое доверие к директору Джадду окажется неоправданным, — заключил посол, — я напомню ему о Дамокловом мече над его головой, ясно дав понять, что я намерена обрушить его, если агентство не выполнит своих моральных обязательств перед Сашей."

Трое сидели в роскошном офисе в тишине. "Не говоря уже о том, — добавил посол, — что практически в любом другом сценарии Саша останется без защиты — и вполне вероятно, будет задержана и осуждена за измену, терроризм и убийство."

Кэтрин медленно повернулась к Лэнгдону, ее взгляд все еще был нерешительным, но усталый кивок донес ясное сообщение.Я последую твоему решению в этом.

Лэнгдон представил Сашу в заточении внизу, и его сердце сжалось. Несмотря на глубокие опасения насчет плана посла, Лэнгдон не видел лучшего варианта. Как ни

тяжело было признать, но самое безопасное место на земле для Саши Весны, вероятно, находилось в Лэнгли, Вирджиния. Для Лэнгдона это казалось парадоксальным — что угнетатели Саши теперь станут ее защитниками… но это было как-то… неизбежно.

Возможно, даже гениально.

Факт того, что Саша появилась у посольства, заставил Лэнгдона задуматься, не мог ли ее таинственный страж-голем уже все это продумать. Он предоставил Нагель рычаги влияния, необходимые для получения перевеса… а затем просто обратился с просьбой.

Пожалуйста, помогите Саше.

Теперь, когда Лэнгдон обдумывал все, что только что предложил посол, в его уме звучал один оставшийся без ответа вопрос.

Quis custodiet ipsoscustodes?

Хотя посол Нагель никогда не изучала латынь, она узнала вопрос, только что заданный Лэнгдоном. Это был повсеместный боевой клич антиправительственных разоблачителей везде и всюду.

Кто будет охранять стражей?

Это был справедливый вопрос, и он задавался все чаще. В данном случае ЦРУ будет охранять Сашу… но кто будет следить за ЦРУ? Даже если Нагель пригрозила опубликовать видео в случае нарушения протоколов, у нее не было надежного способа узнать, соблюдаются ли протоколы, если у нее не было доверенного источника прямотам… в самом центре событий.

Кто будет охранять стражей?

Нагель осознала, что уже знает ответ, и когда она произнесла его вслух, в ее голосе прозвучала решительность, которой не было уже много лет.

"Я согласна", — сказала она, поднимая глаза на Лэнгдона.

Произнося эту клятву, Нагель ощутила внезапный прилив эмоций и поняла, что забота о Саше Весне может стать тем самым искуплением, в котором так нуждалась её израненная душа... Постепенным искуплением за её равнодушие и страх, за её роль во всех событиях, произошедших в Праге.

Я никогда не смогу искупить свою вину перед Майклом Харрисом... но я могу попытаться.