Тайна из тайн

ГЛАВА 125

"Капельная стена" – одна из самых сюрреалистичных древних достопримечательностей Праги – напоминает величественный утес из расплавленной породы. Возвышаясь на сорок футов над Валленштейнским садом, этот загадочный памятник XVII века создает впечатление застывшего посреди потока каскада лавы, превратившегося в стену из текучих сталактитов, бугристых выступов и аморфных углублений.

Официально известная как Грот, она и по сей день остается одним из самых мистических мест Праги. Органичные изгибы каменной поверхности обладают почти фантасмагорическим качеством, и посетители любят разглядывать многочисленные гротескные лики, будто выглядывающие из стены. Веками церковные деятели требовали снести стену, утверждая, что она одержима злыми духами и привлекает их. Туристы часто жалуются на кошмары после посещения этого места, а несколько видных деятелей почувствовали тошноту, стоя перед ней.

Но посол Нагель к их числу не принадлежала.

Меня это успокаивает, – подумала она, глядя на стену перед собой. Грот выглядел особенно прекрасным сейчас, приглушенный и бледный в угасающем послеполуденном свете, с белыми снежными кружевами, осевшими в складках и щелях бесчисленных лиц.

Пока Нагель стояла в сгущающихся сумерках, в стене перед ней проявлялись новые лица. Она знала, что лишь малая часть видимых ею ликов была реальной –задумкой архитектора. Остальные, как оказалось, она галлюцинировала – это был психологический феномен под названием парейдолия. Мозг естественным образом стремится находить осмысленные формы в размытых контурах, и люди видят лица во всем – от облаков до узоров на ткани, от тарелки супа до теней на озере. Достаточно двух точек и линии – и большинство человеческих мозгов сделают одно и то же умозаключение.

Из своей работы в ЦРУ Нагель сделала вывод, что сторонники теорий заговора страдают своего рода когнитивной парейдолией, видя подозрительные закономерности там, где их нет... создавая порядок из хаоса.

Эверетт Финч был противоположностью. Он различал реальные закономерности и использовал их для создания хаоса... всё ради сохранения некоего порядка в мире. Новость о смерти Финча дала Нагель временную передышку, но праздновать было нечего. Она усвоила одну простую истину за время работы в ЦРУ: Добро и зло не существуют в чистом виде. Его жесткость, как она знала, была продиктована глубокой преданностью агентству, пытавшемуся укрепиться в новом смелом мире мозговых технологий.

"Совы спят", – прозвучал позади нее низкий голос, отражаясь от зловещей поверхности Капельной стены.

На мгновение Нагель подумала, что подслушала какой-то шпионский пароль, но, обернувшись, увидела два знакомых лица. Роберт Лэнгдон и Кэтрин Соломон приближались, проходя мимо садового вольера, где неподвижно сидели местные совы Валленштейна, спрятавшие головы в плечевые перья.

Нагель улыбнулась и пожала им руки, как всегда в сопровождении своего неутомимого телохранителя Скотта Кербла, который появился из тени и присоединился к группе. У Лэнгдона и Соломона по-прежнему не было пальто, но, к счастью, разговор не планировалось вести на улице. "Идите за мной", — сказала она, направляя их к Капельной Стене. "Поговорим внутри".

Лэнгдон поднял взгляд на массивный утес, явно озадаченный. "Внутри… где?"

Без лишних слов Нагель провела группу к подножию стены и остановилась у крошечной деревянной двери — не выше четырех футов — окруженной пугающими образованиями, напоминающими черепа. Выражение недоверия на лице Лэнгдона достигло предела, когда Нагель достала ключ и отперла дверь.

Одна из привилегий посла США,подумала она. Богатые американцы, владевшие тем, что находилось за дверью, одолжили Нагель ключ, предоставив ей доступ к этому незаметному черному ходу в надежде, что она будет наведываться почаще, что она и делала.

Войдя внутрь, Нагель задумалась, что бы подумал Лэнгдон, узнай он, куда они направляются. За этой стеной, в одной из шести залов, освещенных свечами, профессор мог бы оказаться лежащим обнаженным на гранитной плите, пока облаченные в робы служительницы поливали его тело горячим воском.

У нее есть ключ?

Если память не подводила Лэнгдона, знаменитая Капельная Стена Праги была возведена у заднего фасада августинского монастыря XIII века — монастыря Святого Фомы — а значит, он только что прошел сквозь стену в древние, священные коридоры.

Впрочем, не такие уж священные, усмехнулся он про себя.

Как и многие монастыри Европы, эта величественная обитель была перепрофилирована для нужд все более секулярного мира. В данном случае она превратилась в отель Marriott — Augustine Luxury. Древняя монастырская пивоварня стала ультрамодным баром Refectory, а старинный скрипторий сохранился в первозданном виде, со старыми текстами, письменными принадлежностями и точильными камнями для перьев.

"Как можно тише", — прошептала Нагель, провожая их по узкому коридору к служебной двери. Когда она распахнула ее, Лэнгдон очутился в элегантном холле, где витали ароматы чайного дерева, ладана и эвкалипта.

"Вы привели нас в спа?" — спросил он, когда они подошли к позолоченной двери, где табличка перечисляла различные процедуры, в том числе их визитную карточку

— Монашеский Ритуал.Он не был знатоком монастырских уставов, но был почти уверен, что монашеские ритуалы не включают в себя лавандовые свечи для тела и коллагеновые маски.

"Здесь мы в безопасности", — прошептала она. "Персонал мне знаком, а стены звукоизолированы".

После этого Нагель жестом попросила их подождать, пока она скрылась внутри. Через несколько секунд она вернулась с брелком и провела их по коридору, где открыла один из приватных салонов для послепроцедурного отдыха.

Безоконный зал был стилизован под церковное помещение с мерцающими электрическими свечами, витражами и фоном из грегорианских хоралов. Как отметил Лэнгдон, эта музыка появилась на четыре века раньше самого монастыря. Но, анахронизмы aside, он мог представить себе места и похуже. Уединенно и тепло.Что еще лучше, Кербл отправился в отель, чтобы раздобыть им еду.

"Прежде всего, — сказала Нагель, сбрасывая зимнее пальто и жестом приглашая их сесть на удобные диваны, — я даже не могу представить, через что вам сегодня пришлось пройти. Я рада, что вы в порядке, и понимаю, что нам многое предстоит обсудить. Но прежде чем углубляться в детали, мне хотелось сообщить очень хорошие новости". Она устало улыбнулась. "Оказывается, компрометирующие доказательства, которые мы надеялись раздобыть о Threshold… Теперь они у насесть".

Как? Лэнгдон задумался, представляя себе, как все материальные доказательства существования "Порога" превращены в пыль и погребены под обломками… вместе с самым неопровержимым — и самым трагичным — свидетельством. Самой Сашей Весной.

Нагель взглянула на них обоих, выглядев усталой, но полной энергии. — Как выяснилось, у нас есть ангел-хранитель. Точнее сказать, у Саши Весны есть ангел-хранитель.

Лэнгдона поразили эти слова. Он сразу же представил себе закутанную фигуру, назвавшуюся защитником и хранителем Саши. Неужели Нагель знает о её раздвоении личности?

— И её ангел-хранитель, — добавила она, — прислал мне это.

Нагель достала лист бумаги и положила перед ними. Увидев его, Кэтрин ахнула. Лэнгдон почувствовал, как его охватывает мороз, когда он прочёл написанное от руки послание на бланке с кошачьим принтом.

Пожалуйста, помогите Саше.

Господи, подумал он, представляя руки Саши, выводящие эти самые слова… отчаянный крик о помощи… мольбу, о которой, что странно, Саша сама не знала.

Посол быстро объяснила, что URL-адрес в сообщении ведёт к тяжёлой видео-исповеди, где Гесснер раскрыла всё, что знала о "Пороге" — испытания на людях, операции на мозге, импланты, психофармацевтика, околосмертные переживания, список причастных… весь ужас.

— Видео очень тяжёлое для просмотра, — сказала Нагель, — но его существование означает, что ЦРУ больше никогда не сможет преследовать вас.

Она дала им время осознать это.

— Я сохранила копию и сделаю резервные. Короче говоря, что бы ни случилось, это видео — всё, что вам нужно для страховки. — Её глаза блеснули в свете свечей. — Ваша атомная бомба.

— И ваша тоже, надеюсь, — тихо сказала Кэтрин.

Нагель кивнула. — Хотя не уверена, насколько она нам понадобится. Директор, похоже, был так же шокирован, как и я, узнав о некоторых вещах, происходивших в"Пороге".

— Он должен был знать, — возразил Лэнгдон. — Он же директор.

— Да, поэтому он мог не знать, — парировала Нагель. — В агентстве жёсткое разделение по отсекам — правдоподобное отрицание, автократическая эффективность. Он поставил Финча руководить и потому знал бы только то, что тот захотел бы сообщить.

Возможно, подумал Лэнгдон,а возможно, и нет.Он поднял письмо, понимая, что посол ничего не знает о состоянии Саши.— Но почему опекун Саши отправил это именно тебе? Почему не передать видео напрямую прессе?

— В этом видео, — сказала Нагель, — доктор Гесснер признает, что я почти ничего не знала об истинной цели "Порога" и была бы в ужасе, узнав о его существовании. Полагаю, именно это признание стало причиной, по которой опекун Саши доверил видео мне… видимо, считая, что я достаточно влиятельна, чтобы помочь Саше… или что-то изменить. Само собой разумеется, что если мы найдем Сашу, я сделаю всё возможное, чтобы ей помочь. Она — жертва, и я действительно сыграла роль в создании "Порога"… хоть и под принуждением, не понимая сути. — Она вдруг отвела взгляд, уставившись в пустоту. — Но Майкл Харрис… — прошептала она, почти со слезами, — то, что я заставила его сделать… шпионить за Сашей по приказу Финча… Это стоило Майклу жизни. — Она снова посмотрела на них. — Я буду нести этот груз вины и стыда до конца дней.

Лэнгдон задумался, как Нагель отреагирует, узнав сложную правду об убийце Харриса. Женщина, которой ты приказала его соблазнить, в каком-то странном смысле сама его и убила.

— Защитник Саши, — сказала Кэтрин. — Её "ангел-хранитель", как ты выразилась. Ты узнала, кто это?

— Точных доказательств нет, — ответила Нагель. — В видео он мельком появляется в маске, но у меня есть сильное подозрение, кто это мог быть.

Лэнгдон и Кэтрин удивленно переглянулись.

— Человек на видео, который пытал Гесснер, говорил с русским акцентом, — продолжила Нагель. — И сказал ей, что наказывает за предательство доверия Саши. Но в его ярости чувствовалось что-то личное… будто он и сам был подопытным "Порога".

Так и было, подумал Лэнгдон. В каком-то смысле он был третьим пациентом. Он не до конца понимал сложности ДРИ, но, похоже, процедуры, которые Гесснер проводила над Сашей, могли переживаться её альтер-эго — особенно если оно было защитным и брало на себя самые болезненные моменты её жизни. Как объясняла Кэтрин, доминирующая личность могла решать, какое сознание будет главным в каждый конкретный момент.

— Директор сообщил мне, — продолжила Нагель, — что первый подопытный "Порога" тоже был русским и взят из того же учреждения, что и Саша. Его звали Дмитрий Сысевич. Финч утверждал, что он погиб во время программы, но директор говорил, что не видел доказательств его смерти. Возможно, Финч солгал по какой-то причине.

Финч не лгал, знал Лэнгдон. Дмитрий мертв. Мы видели его медицинскую карту.

— Учитывая содержание видео, — с сожалением сказала Нагель, — мы с директором пришли к выводу, что Дмитрий Сысевич, должно быть, выжил и вернулся, чтобы отомстить.

В тягостной тишине Лэнгдон взглянул на Кэтрин, их взгляды встретились. Оба понимали, что пришло время поведать послу правду.

— Мэм, — повернулся к ней Лэнгдон. — Человек, которого вы видели на видео… это не Дмитрий Сысевич.