Старшина Гор

Глава 6

Все хорошо на Марсе: технологии, горячая ванна, но отсутствие естественного освещения убивало все плюсы.

Из всех моих сокурсников в своей комнате была только Таисия.

Сначала я зашел за Торвином с Баламутом, их не было, заглянул в зал, где обнаружились все, кроме Таисии.

Пока шел за ней, успел подискутировать. Ум утверждал, что для наших целей Таисия подходит больше, Эмо – что нам нужна Сейла. Я не вмешивался, хотя очень было интересно узнать про наши цели, а в целом болел за Эмо. Забавно наблюдать, как эмоции спорят с аналитической частью. Каждый выдвигал аргументы, не являющиеся таковыми для другого. Как, например, может спорить запах вишни с предположением, что Таисия меньше, значит меньше ест? Сложилось впечатление, они вообще это делали для создания шума.

Таисия встретила меня запахом сирени и…

– Сирень и розмарин! – сообщила мне девушка, покрутившись, отчего платье приподнялось, оголяя колени. – Нравится?

– Да, – честно признался я.

– Запах или я? – Она смотрела мне в глаза снизу вверх, серьезно, потом рассмеялась. – Шучу, расслабься.

– Твой запах обворожителен, а ты прекрасна. Лицо безупречно гладкое и сияющее. Легкий румянец придает коже живое тепло, он появился, когда мы смеялись. Глаза глубокие, темные, словно два мерцающих озера под ночным небом, окруженные веером ресниц. Взгляд пронзительный и мягкий. Губы полные, сочные, идеально очерченные. Легкое платье покрывает все тело, подчеркивает изящество фигуры, заставляя додумывать и фантазировать о том, что скрыто под ним. Твой голос завершает образ, делая его незабываемым и чарующим. – Я говорил неспешно, тихо, почти шепотом.

– О. – Девушка засмущалась.

– О, она нам нравится, – проявилась Эмо.

– Начнем наше обучение с азов. Вы, конечно, все это проходили в школе, но для понимания мира вокруг нас пойдем от простого к сложному, – начал я свой урок, еще только входя в зал.

Таисия, шедшая впереди, прошла и села дальше всех, чем заслужила заинтересованный взгляд Сейлы, мимо которой Таисия и прошла. Баламут, крутившийся возле Сейлы, огорченно вздохнул и сел там, где стоял. Сейла отступила от него на шаг и села. В зале стульев не было, все садились на пол. Сейла села на ноги, практически загородив Таисию, отчего той пришлось сместиться. Баламут расстроенно сопел, а Торвин сидел в позе, возможно, лотоса посередине зала в своей одежде, почти скрывающей все. И лицо, и позу.

Я сделал паузу, давая время всем усесться, обдумывая, что и как говорить. Решил проводить занятия по понравившейся мне схеме – расслабление, отдых, напряжение. Осталось только натянуть на эту схему текст. Значит, первая часть – фундамент.

Идея хороша, и она мне нравится, но реализация прихрамывает.

Рассказывал строение тела, радуясь своей увеличившейся памяти. Рассказывал с шутками, случаями из жизни. Баламут шутки не понимал совсем, девушки реагировали на одну шутку из пяти и никогда совместно не смеялись, как будто чувствовали. Торвин – статуя.

– Почему я начал с тела? – закончив первый блок информации, спросил я. – Это то, что нам доступно к изучению всегда и с разных сторон. Понимая свое тело, мы сможем через него понять и мир вокруг нас. Следующий этап – самостоятельно обдумать услышанное и сформулировать три вопроса, которые вы зададите позже. Значит, у нас полчаса, предлагаю это время провести в движении, чтобы ощущать свое тело. Без разговоров друг с другом, – добавил я, приметив устремление Баламута. Сейла благодарно кивнула, или мне показалось.

Я ходил вдоль стен зала.

– Хреново, – вынесла приговор Эмо.

– Предположу. Тема рассказана полностью с соблюдением последовательности и структуры. Предположу, что вставки шуток были излишни.

– Фиксирую. Реакция на шутки в целом нейтральная, фиксировал негатив со стороны Баламута. Сейла скорее искренне реагировала, Таисия реагировала с целью поддержки нас. Шутки про секс не вызвали предполагаемой реакции. По итогу занятия фиксирую улучшение отношения к нам со стороны Баламут. Сейла, Таисия – улучшение расположения в порядке незначительной величины.

– Что ж, время следующего этапа, – сказал я, разглядывая лица. Первый этап расслабление, видимо, удался. Лица безмятежны. – Ваши вопросы мы обдумаем позже. Сейчас мы обсудим самую важную тему… Когда я служил в экспедиционном корпусе царской армии, в первые полгода учебки у меня командиром был старшина Уголов Ренат. Его родители были рабами, так вот, он всегда говорил: «Чтобы выжить и выполнить задание, нужно, во-первых, выжить и, во-вторых, выполнить задание. И рецепт к этому всегда только один – нужно быть готовым». Тема нашего занятия: Вопросы. Почему-то считается, что мы умеем задавать вопросы. Сейчас у каждого из вас есть по три вопроса, запомните их дословно. Задача на это занятие – понять. Понять, что такое вопросы, для чего.

Дальше я рассказывал банальные вещи банальными словами. Было интересно наблюдать, как кубики банальных смыслов укладываются у моих сокурсников в структуру. Как это ни странно, понимание вспыхнуло у Баламута. Сначала расслабленное «пускай болтает», потом удивленное «а ведь точно» и в завершении ошарашенное «все, что до этого я знал, – пустота» и взгляд мировой скорби. К моему сожалению, девушки были слишком высокого мнения о своих знаниях и смогли дойти только до стадии удивления.

– Полчаса для обдумывания того, что услышали, возможно, захотите скорректировать свои вопросы, с этим не торопитесь, сделаем это вместе.

Я ходил вдоль стен зала. Раньше я назвал бы это – наблюдение за образами. Когда просто наблюдаешь за мыслями и образами, возникающими в голове. На этот раз этим занимались четверо: я, Ум, Фикс и Эмо… Нет, Эмо занималась чувствованием… да и Фикс. Возможно, что я один этим занимался, вот только ни мыслей, ни чувств, ни образов. Они были, но стоило только на них обратить внимание, – замирали, растворялись.

– Ум, ты это видишь? Что думаешь?

– Вопрос не принял, задай вопрос.

– Научил на свою голову. Раньше, значит, был поток образов и мыслей, сейчас это не поток, а скорее туман.

– Что значит был? Когда?

– Был, до разделения. Ага, значит, ты разницу не определишь – это, во-первых, а во-вторых, возможно, причина – разделение. Кстати, нужно с терминологией определиться, что такое разделение сознания. Предположим, был поток, поток – движение.

– Предположу, туман – это тоже поток.

– Да, но не более…

– Разряженный… поток пустоты…

– О, вы сейчас договоритесь… – влезла в разговор Эмо. – Весь мир – пустота, а мы лишь области этой пустоты, перемещаемые ветрами наших смыслов!

– О как, я удивлен, Эмо!

– Предположу, наше разделение выполнено не на функциональные поля, а на смысловые.

– Стоять всем, общаться будем на понятном всем языке.

– Ну все, Гор, все, успокойся, не расстраивайся. Победим всех плохих, будет мир во всем мире, – веселилась Эмо.

– Эмо! Прекрати!

– Предположу, что слово «расстраиваться» прозвучало двусмысленно.

Я мысленно сделал шаг назад, оставляя этих двоих. Наблюдая за потоком мыслей и образов. Наблюдая и понимая – понятного всем языка не существует. Две части меня говорят одинаковые слова, подразумевая совсем разное. Говоря об одном и том же, спорят.

– Давайте разберем ваши вопросы. При этом помните, что, даже говоря одинаковые слова, вы можете говорить совсем разные смыслы. Торвин, ты у нас самый загадочный и совсем мне не понятный, мы начнем с твоих вопросов.

– В целом неплохо, – сказал мне Ланд, когда я зашел в свою комнату.

– Не понял сейчас?

– Конечно, во всех помещениях есть датчики слежения, общий контролирующий контур.

– Логично, – согласился я, – это же Марс, планета передовых технологий.

– Передовых и дешевых! Это важно!

– Ладно, если есть что сказать, говори!

– Строение тела как основа для построения целостного взгляда на мир спорна, лучше бы взял социальную систему амперии, тема вопросов – неожиданно. Неожиданно, что оказалась вам полезна. Разбор вопросов биологии с точки зрения смысла вопросов перевел твой сегодняшний урок в плоскость познания. Что не предусмотрено учебным планом. Задача твоего плана – изучение естествознания через повтор доступной информации. Рекомендую вернуться к учебному плану.

– То есть просто читать свой предмет?

– Да, твоя задача – дать информацию!

– Дать информацию согласно планшету.

– Да.

– Один раздел – одно занятие.

– Да.

– Даже если это скучно?

– Да.

– Это рекомендация?

– Да.

Потекли сухие, скучные, однообразные дни. Первую неделю было интересно наблюдать за Эмо с Умом, потом они стали повторяться. Занятия полезны, структурированы и последовательны. Намечавшиеся межличностные отношения сошли на нет. Выровнялись, стали под стать занятиям – последовательны, структурированы и целесообразны. Во время самоподготовки, повторяя пройденный материал, готовил свой.

Капец случился через тридцать пять дней. Нам дали первый выходной. Открыли отдельный зал для совместного обеда. Сидели за круглым столом. Впервые увидел Торвина. Он снял капюшон, открывая серое неподвижное лицо, сухое, гладкое, как кость. Он даже пережевывал неподвижно, смотреть на него было неприятно, глаза каждый раз стремились соскользнуть в сторону.

– Я так понимаю, к концу петли мы все будем выглядеть, как Торвин? – спросила давно молчавшая Эмо.

Торвин перевел взгляд с тарелки на меня, тут я сообразил, что я сказал это вслух.

Это как шарик качают, надувают, надувают – и бах, он лопается, сначала хлюпок – страшно, потом ох – выдох, облегчение.

– Нет, Гор, чтобы стать таким, как я, одной петли недостаточно. – Торвин говорил, все так же не двигая лицом. Его слова замораживали, возвращая в прежнее состояние однообразия, функционирования.

И я бы в него вернулся, если бы не Баламут: нацепив горошину на вилку, он запульнул ее в меня. Точный гад. Попал прямо в лоб. Я запустил в него тарелкой и прыгнул следом за ней. Баламут откинулся на стуле, падая назад, перекатился и вскочил на ноги. Когда я оказался с его стороны стола, он атаковал. Удары неслись один за другим. Быстр. Баламут очень быстр. Неожиданно быстр, зато сила удара меньше ожидаемой, уклоняться я не успеваю, принимаю удары на руки, кости держат. Удар, удар, удар. Убираю руку и принимаю удар на лоб. Вспыхивают звездочки. Удар не сильный, но чувствительный. Я бью ногой в колено, а рукой – в локоть только что бившей меня руки. Баламут теряет миг на восстановление равновесия, и я перехожу в атаку. Вспыхивает красное пятно, пропустил удар, но взамен нанес три своих.

Тело вспыхнуло жаром и ускорилось.

– Боевой режим! – орет Эмо и хохочет.

Наши с Баламутом скорости сравнялись, удары рук ложатся на блоки, но у меня еще и ноги. Я бью несильно, задача – лишить равновесия и за счет этого выиграть время. Подбиваю ногу и приседаю. Удар в живот. Удачное решение, на нижнем уровне он работает медленнее, зато удары стали сильнее, как кувалда. Бум – волной меня сносит с места, откидывает метров на пять и впечатывает в стену столовой. Бум – в меня впечатывается Баламут.

– Наигрались? – раздался голос Торвина.

Окружающее пространство я контролировал, но приближение Торвина не заметил, как и не заметил, что он сделал, только ощутил последствия. Причем последствия прилета меня в Баламута были более тяжелые.

– В следующий раз кидай меня в Баламута, – шепнул я, восстанавливая дыхание.

Баламут отвалился от меня, раскинул руки и заржал. Мне совсем невесело, болит все, но Баламут смеется так заразительно, что спустя пару вздохов я присоединяюсь…

Сев, прислонившись к стене, я сквозь слезы смеха вижу, что происходит в комнате. Девушки хлопали глазами, а Торвин сел обратно, к нам спиной.

Минут через пять, отсмеяв весь адреналин, я успокоился.

Баламут ловким движением подпрыгнул и встал на ноги, протянул мне руку. Я взял, он поднял меня, подтягивая к себе.

– Кто сильнее? – шепчет он.

– Торвин, – отвечаю я шепотом.

Баламут застывает, обдумывая, потом согласно кивает и хлопает меня по спине.

– Что это было? – задаю я вопрос Уму.

– Предположу, что скорость Торвина больше нашей.

– Да в тетрис этого Торвина! Что было со мной последний месяц, я как будто не знаю даже. Заснул.

– Предположу, учебный транс, воздействие петли и учебные материалы подобраны специальным образом.

– Это не может быть маст?

– Фиксирую наличие схожих реакций у четверых сокурсников.

– Предположу подавление эмоциональной части.

– Ага. Эмо? Ты чего скажешь?

– Что значит «в тетрис»? – задала волнующий ее вопрос Эмо.

– Э?

– Предположу, это связано с древней историей. Один каменщик обнаружил, что камни можно складывать с нарушением горизонтальных уровней. Такая кладка была прочнее. Каменщик занимался облицовкой колодцев. Тетрис – облицовка колодцев с нарушением горизонтальных уровней.

– Откуда ты это знаешь? – спросил я.

– Почему Гор послал Торвина в тетрис? – не дала себя сбить Эмо.

– В детстве перед школой мы проходили тестирование и ждали своей очереди, там был журнал «Интересные факты», мы разглядывали картинки.

– Але, Ум, почему «в тетрис»?

– А почему «але», Эмо? Общепринятое выражение, как любит говорить Ум. Предположу, что колодец глубок, и, отправляя кого-то в тетрис, отправляют в глубокую нору.

– А, да? Как в жопу?

– Хм, да, только вежливо.

– Согласно тому же журналу «Интересные факты» ничто не имеет такую низкую стоимость владения, как вежливость, и не ценится так...

– Что, так и было написано?

– Предположу, что окончание фразы было на другой странице, но нас вызвали на тест.

– Мы помним все, что с нами было?

– Так Фикс сказал, что все испытывали подобное. Но маст только у нас, значит, это не артефакт.

– Фикс сказал, что зафиксировал внешнее проявление, схожее с нашими. Маста, кроме нас, ни у кого нет… Возможно, у Торвина. Предположу, что наше поведение не связано с мастом.

– Надеюсь, – тихо подумала Эмо, – мы не будем выглядеть как Торвин, если это артефакт.

Я сел за стол и улыбнулся Таисии, сидевшей справа.

– Как дела?

– Уф… я как будто проснулась, – сказала девушка, – и не ела месяц.

Я потянул носом… Аромат жареной картошечки с луком и укропом, заправленной соусом «зеленья». Хрустящие палочки во фритюре «Сурабхин», смесь сирени с розмарином и вишней. Голод накрыл с головой… голод по запахам, вкусам…

– Предположу, что все так накинулись на еду, чтобы заглушить потребность в сексе, – сказал Ум.

– Секс? Где? А мы? – встрепенулась Эмо.

– В правилах стоит прямой запрет на физический контакт с женщиной. Предположу, это плохо влияет на процесс обучения.

– Правила! – проворчала Эмо. – Кто читает правила?

– Мы прочитали. Предположу, что все.

Все ели, смотрели в тарелки и ели, я тоже смотрел в тарелку и ел. Периферийным зрением Фикс фиксировал Таисию, но не передавал сигнал Эмо. Эмо сосредоточилась на вкусах, запахи Фикс ей тоже не передавал. Молча разошлись по комнатам.

Ланд назвал этот режим – легкость. В комнате появились тренажеры, на которых я должен выполнить упражнения за определенные промежутки времени, плюс отвечать на вопросы Ланда по пройденному материалу. Сначала по темам предмета, предметам, тренажерам. Я не успевал даже сам с собою общаться.

– Тридцать минут, – отсчитал таймер Ланд. – Десять минут – расслабление, начинаем с мышц черепа, десять минут – растяжка.

Через два часа Эмо клюнула и пошла спать, заниматься резко стало тяжелее, что заметил Ланд и предложил передохнуть.

В ванне я чуть не уснул. Точнее, я уснул, а Ланд спустил воду, поэтому чисто с технической точки зрения я спал в ванне, да и… я спал в ванне.

– Гор! – Нежный голос зовет… – Гор!

– Да, дорогая.

– Горький!

– А! Что?

– На занятия!

Я спал в ванне, которая появилась, как и все другие появляющиеся из стен и пола предметы, в центре комнаты. В ванне я спал, конечно, голый, а Сейла, стоящая в дверях, мне-то хорошо была видна. Я сел, разминая затекшее тело. Ванна – не лучшее место для сна, даже анатомическая марсианская ванна с джакузи.

– Через пять минут занятия, – выделяя каждое слово и смотря прямо в глаза, сказала Сейла.

– Кто тебя просил читать эти чертовы правила? – шипела Эмо.

– Конечно, Сейла, я мигом оденусь. – Я подскочил из ванны, пошел к шкафу в стене.

Трусы, майка, носки… штаны, рубаха. Развернулся к ожидавшей девушке. Уперев руки в бока, она смотрела.

– Ой, сейчас. – Снял все и надел тренировочный костюм. – Все, готов.

Вчера я, когда мог, жаловался Ланду, что его легкий режим не то чтобы совсем легкий, судя по тому, как гоняла нас Сейла без всяких тренажеров. Я всегда говорил, что один человек всегда может довести другого человека до состояния нестояния лучше, чем что-либо.

Это был самый длинный самый короткий день – так обозначила его Эмо, и я согласился и даже не дал с ней поспорить Уму, что так не бывает. Бывает. Сегодня, например. К концу дня девушки в соблазнительно обтягивающих костюмах меня интересовали чуть больше, чем никак. Я бы даже ванну сейчас с ними принял, и да – да восторжествует жизнь.

– Чертовы правила! Скажи мне, Ум, тебе же известно, что правила нарушают? – спросила Эмо… и уснула.

– Предположу, что завтра наше занятие, и хорошо бы прочитать лекцию о том, как переводить сильное психоэмоциональное состояние в полезный вид деятельности.

– В секс, например.

– В усиленную учебу, я имел в виду!

– Да ладно, Ум, чего кипятишься? Полностью разделяю твою точку зрения: учиться, учиться и учиться.

– Я понял! – сказал Ум, успокаиваясь. – Чертовы правила.

– Че ты сказал?

– Правила нарушать неправильно!

Со своим Умом я полностью согласен, поэтому мы и принялись изучать тему психоэмоционального регулирования. На эту тему оказалось очень много материалов, видимо, вопросы регулирования часто и давно вставали и решались.

Тема изобиловала как теорией, так и практикой. Но, что самое главное, помогала. О чем в конце занятия мне сообщил Баламут и подтвердили Фикс с Эмо.