Старшина Гор

Глава 29

Когда Ник терял спокойствие, то проявлял свою истинную суть – аналитик данных. Я всегда считал, что это специфическое состояние мозга – восприятие мира через математические модели. Когда Ник спокоен, он способен свою речь пропускать через фильтр, делая ее понятной для не столь умных, вроде меня. От него я третий раз слышу подобное, первый раз – когда сарпа сбежала, а отряд нервничал; второй раз – через пару дней после этого. Я специально попросил его:

– Ник! Что случилось? Попроще объясни!

– Принципы фундаментального распределения вероятностей, не интегрированные.

– Ник!

– Я стараюсь, Гор, но вероятность нахождения нас в этом мире равна нулю.

– Значит, вероятность нашего выживания – единица.

– Че это? – опешил аналитик.

– Если нас здесь нет, но мы еще живы. – Я повернулся, чтобы посмотреть на аналитика.

Миг назад часть башни со скрежетом и визгом снесло, стало светлее, холоднее. Можно увидеть лицо аналитика и Сейлы, глаза Ника были полны непонимания, глаза Сейлы – офигевания и охреневания. Да, точно, полного охреневания.

Я улыбнулся во весь рот. Мое лицо с такой улыбкой – очень доброе, не очень умное, очень милое и не очень располагающее к общению. Это такое специальное выражение для прекращения общения, которое я применяю, когда этого общения не избежать. Оно вносит свою изюминку, сюрреализм и полную шизу. Так могу только я и Петр Блад, легендарный основатель ятори, – я с него и учился. Самое интересное, именно его протекция сделала меня командиром, как раз после того, как я ему улыбнулся… Он тогда сказал, что командиры мрут, как мухи, и предложил мне стать командиром. Если бы я его плохо знал, подумал бы, что он мне желает зла, но я-то знаю, он всем желает зла одинаково.

Дальше был скрип, самый сильный. Стойка крепления на анкеры к первому уровню попыталась оторваться, ибо загнуться не могла из-за своей формы – двутавра, сотого, но анкеры, видимо, были другого мнения и выдержали, а стойка зазвенела от напряжения, как язычок варгана.

Биение пошло по всей оставшейся части башни. Многотонные камни дрожали. Люди внутри, ощущая себя песчинкой на теле чихающего великана, испытывали тот древний ужас, что испытывала первая тварь, получившая в подарок способность испытывать страх и его испытавшая. Не знаю, что испытывала та тварь, но я испытал всю гамму чувств от восторженного страха до ужаса поглощения.

Звон нарастал, уже перейдя в состояние, когда его не слышит ухо, но тело ощущает. Блоки первого уровня пришли в движение, стремясь стать ближе друг к другу и убрать все пустоты занятого нами коридора. Невидимым обручем сжималась башня. Металлическую часть второго и третьего уровня давно унесло, стойки вырвало. Все это должно было сделать ночь светлее, но становилось только темнее. Притом что ветер не ощущался, я различал в этом темно-сером сумраке движение. Это движение забирало свет так, что я даже не видел свои руки, поднятые в тщетной попытке удержать сдавливающие камни. Впрочем, руки уже не нужны, камни подобрались к плечам. Наплечник – единая пластина – надежно удерживал камни, или камни надежно зафиксировали наплечник. Это с какой стороны посмотреть… Если бы было возможно смотреть. Тьма проникла в глаза и мысли, в уши и ощущения. Тьма принесла облегчение, отстранив накатывающий ужас перед перспективой быть раздавленным.

Если бы мозги, или что там, могли сейчас рассуждать, они бы непременно пришли к выводу, что я мертв, а потому резкое включение света и яркая вспышка не произвели бы никакого эффекта, что, впрочем, и случилось. Резко стало светло до боли в глазах, ни закрытые века, ни ладони не помогали. Свет отыгрался за все время своего отсутствия.

В просветленной тишине я услышал только свое дыхание, сопение Ника и неровные всхлипывания Сейлы. Многие теории посмертной жизни гласят, что нас после всего ждет пустота и медленное растворение в небытии, когда мы сгораем от ужаса за свои ошибки и миг растягивается до вечности. Нет, я-то знаю, живое – не мертвое, мертвое – не живое.

Свет померк и исчез так же быстро. Я успел только сделать вдох этого светящегося воздуха, сохраняя свет внутри себя. Тьма – часть вторая, заключительная, по-видимому, сейчас камни… или сомкнутся, или нет. А вот страх исчез, возможно, это свет, что я вобрал в себя, или просто все ресурсы, имеющиеся у меня для ощущения страха, кончились, так называемое состояние – перегорел. Когда эмоции отсутствуют и разумная часть, не подгоняемая эмоциональной, замирает, ибо цели и задачи, не окрашенные гормонами, не светят и не греют. Остаются только крайние условия – последний инстинкт, заложенный в самую глубину: инстинкт выживания. Но даже он без силы эмоций только чуть-чуть сподвигнет к размышлению и выполнению главной задачи – выжить.

Так сложились камни, наплечник резко выгнулся дугой, чуть не срезав мне голову. Плечи вжало в тело, и все замерло, закончившись. Нет, бздынь – лопнул металл наплечника, и я инстинктивно повернулся боком, обдирая плечи о сдвигающиеся камни, – выдох.

Вдохнул свет и выдохнул свет. Все закончилось. Серая мгла светлеет, я шаг за шагом продираюсь к выходу, не могу даже вдохнуть полной грудью, нет для этого места.

Ник и Сейла меньше меня, стоит переживать за Лома, если бы для этого остались силы. Вылез и осмотрелся. Ураган удалялся медленно, становясь сильнее, прошелся по нам и крепости. Соседняя башня почти целая, то есть в том виде, в каком уже была, – разрушенном.

Наша башня… Я взобрался наверх… наверх первого уровня. Плита перекрытия осталась только над нами, над тем местом, где стояли я и… Видимо, из-за того, что к плите никаких стоек не крепилось, можно сказать… Я прошелся – коридор сжался не везде, разве что нет ни Лома, ни Маута, ни Элифа… Остальные в прострации, оглушенные или ошарашенные, смотрят на меня и не видят. За мной поднялся Ник. Вот она, мощь разума. Он выглядит лучше всех.

– Поле ожиданий интегральных событий…

– Ник!

– Это гадаж, Гор, полный гадаж. – Он указал на крепость. По развалинам крепости ползали твари.

Что-то неприятное… Надежда – а вдруг портальная секция уцелела? Ее не так просто разрушить. Главное, чтобы уцелел обратный принимающий контур и маг портала.

От крепости в сторону леса устремилась стая павианов, небольшая, голов пятьдесят.

– Нашествие закончилось, – констатировал Ник потухшим голосом.

– Ник, посчитать людей. Анализ и рекомендации, – попытался я командным голосом вывести аналитика из… в общем, привести в чувства. – Ник!

– Да. Понял, сейчас.

Понадобилось четверть часа, чтобы всех достать, привести в чувства… познакомиться.

– Меня зовут Гор, я командир сводного отряда ятори, в который вы входите с этого момента и до момента проверки портальной секции. После этого будем решать, что дальше. Это Ник – отрядный аналитик. Сейла – мой заместитель. Дальше слева направо представиться – позывные и оружие.

Я, конечно, всех знал – Ник только что рассказал, но нужно привести людей в чувство.

– Санд! Старший стрелок. Винтовка и лук.

Где сейчас винтовки?.. Да и луков не было также. Поле боя было вычищено вместе со снегом и верхним слоем почвы до каменного основания.

– Дед! Стрелок и мечник.

– Бор! Мечник-щитоносец.

– Сола! Лук.

– Мила! Лук.

– Талия! Лук, – сказала сидевшая справа Наталья, замыкая круг.

– Отряд, обыскать руины башни на предмет оружия, припасов, всего, что может пригодиться. Если есть сомнения, несите сюда, здесь место сбора. Ник – думать. Сейла, командуй.

Ник думать умел и любил. Сейла командовать умела, но замом никогда не была, замом ятори. Правда, от ятори осталось только трое, да и то Дед – это Дед.

Нашли одно копье и молот Лома. У всех, конечно, кинжалы, но да, молот – Сейле, копье – Бору.

За время, пока искали, крепость покинула куча тварей, всех видимых, знакомых и незнакомых видов.

– Ник! – позвал я аналитика, стоявшего на самой верхней точки башни. – Ну, чего?

– Предлагаю сначала сходить в соседнюю башню, уже после в крепость.

– Зачем? – влезла Сейла.

– Крепость еще полна тварей, но сидеть они там не будут, ну и проверим выживших.

– Надо в крепость идти! – металлом зазвенела Сейла

– Сейла! В крепость мы, конечно, пойдем, но после башни. – Я постарался говорить мягко, но твердо, не до конца понимая причин такой упертости. – Сейчас там еще твари, а у нас оружия почти нет, в башне точно вооружимся.

Сейла похмыкала, пожала плечами, но кивнула.

Сейла все же молодец, сумела единым устремлением и сохраняя подобие построения, перебросить отряд к соседней крепости. Пять сотен метров и пересечение с двумя маршрутами тварей. Тварям было не до нас. Нашествие – это как сумасшествие, сейчас они, поди, не понимают, что здесь делают и стремятся вернутся, поэтому на нас не огрызались. Мы спокойно разошлись.

– У нашествия два конца, как пошутил бы Петр Блад. Начальник один, а конца два.

Так вот, Ник бы поспорил, что конца два. Конец нашествия – исчерпание потенциально кинетической способности, и оно возможно через исчерпание способности, либо через исчезновение причины – портала. Были ли случаи полного разрушения крепости, но сохранения портала? Да, один раз. Это энциклопедический случай. Первый портал с Марса на Ерин, первое нашествие. Там и крепости-то особой не было. Да и про разрушительные способности портала никто не знал. Механизированная дивизия тяжелых огнеметов произвела один залп. И так там и стоит, где тогда встала, – памятником.

Сколько там высокотехнологичного вооружения и низкотехнологичного, и нетехнологичного! Сотни тонн. Все для того, чтобы отстоять один-единственный портал. Как знали, что с Марса не смогут больше открыть портал. А может, и знали.

О чем еще порассуждать, чтобы не впускать внутрь открывшуюся картину? Пятнадцать останков, уже не тел.

Вышел Санд.

– Пятнадцать, должно быть двадцать, – сказал он, и его вырвало.

Вот у кого стальные нервы. Ник с Дедом вышли, вытащили три копья, два щита, винтовку и шесть топоров.

– Все остальное – хлам, в винтовке еще заряд, – сказал Дед.

Сейлу со стрелками-девушками внутрь не пустили, предчувствуя непростую картину. А вот Бор пошел и вытащил оттуда мальчишку. Весь в крови, он шептал:

– Скажи, скажи, – и плакал.

– Повезло, – дернул плечами Дед.

– Придавило панцирем, – доложил Бор. Бор держался хорошо, но бледен и глаза красные.

Я взял себе топор, весь красный.

– Сейла, Ник, распределить оружие. Талия, на тебе пацан. Идем к крепости.

– Погоди, Гор, – остановил меня Ник. – Тут надо залезть, – он указал на башню, – посмотреть.

– Хм, согласен. Сейла, занять оборону, я с Ником – наверх.

Из примечательного – еще одна башня, целая, и вид на крепость, печальный. Я посмотрел на Ника, оценить его реакцию – человек-скала.

– Возможно, и нет смысла идти в крепость, – сказал он, разводя руками.

– Меня в тебе, знаешь, что пугает?

Ник сделал заинтересованное лицо, но всем видом намекая, что ему по фигу.

– Ага, именно это. Как будто в тебе три личности, – сказал я и замер.

Ник рассмеялся зло, звонко, долго, выплескивая, что там ему надо, потом расстегнул ворот и достал диск мозгового артефакта.

– Ты невнимателен, Гор, я вот твой заметил.

– Хочешь сказать, эти три личности?

– Нет, это другое, но причина, можно сказать, в нем.

– А можно и не говорить, сейчас, потом объяснишь, сейчас – крепость.

С развалин башни мы слезли быстрее, чем залезли. Ник веселый, даже мурлыкал что-то под нос, я задумчивый. Наш смех, смех Ника, конечно, слышали – и встречали нас с надеждой и заинтересованностью.

– Сейла, веди в крепость аккуратно и осторожно.

Сейла построила нас в войсковую схему, рассчитанную на двенадцать человек – стандартное количество в войсковом армейском взводе, что в царской армии, что в родовой, построенной на манер царской, разве что понтов добавили и приставок.

Ник посмотрел на меня, я махнул рукой: пусть, сейчас это не принципиально. Я ошибся, мы вспугнули пару баранов, хорошо, что без раксов, второе «хорошо» – нашествие закончено и бараны просто, сбив Кару, Солу и Бора, умчались вдаль.

Будь здесь полная десятка ятори, такое тоже бы могло произойти, конечно, но Сейле об этом знать не обязательно. Жуя нижнюю губу, девушка подбежала к Бору, тому достался первый прямой удар, но он принял его на щит, что его и спасло. Дед, Ник и Санд обследовали девушек. Кара, скорее всего, сломала ребро, но не повредила легкое, у Солы удар пришелся в живот по касательной, вроде как не сильный, но, насколько я понимаю, лучше прямой, чем косой. Кривя лицо, девушка встала – уже хорошо, бледность кожи объяснима.

– Идти можешь? – подошел я к девушке. Та хотела пожать плечами, но не смогла и чуть не упала.

– Как ты? – подошла Сейла.

– Не знаю, – прошептала Сола.

До крепости оставалось метров сто.

– Смотри, Сола, смотри на меня, мы потихонечку с тобой дойдем до крепости.

– Хорошо, – кивнула девушка.

– Обо всех изменениях сразу говори, хорошо?

– Хорошо.

– Сейла, найдите носилки в крепости, и за нами.

– Но еще небезопасно, – прошептала вконец обескураженная Сейла.

– Вот и помни об этом! А сейчас бегом в крепость, в санчасть.

С нами остался Бор, достаточно бодрый, но бежать не мог. Этакая команда калек, идем, кривимся на каждом шагу. Я тоже ногу подвернул, когда уныривал с траектории бега барана.

Вот так, как три закадычных друга, обнявшись, мы идем в кабак, то есть в крепость. Поддерживая друг друга и напевая странную песенку про стрекозу. Мотивчик у песенки хороший, а слова – да и слова, те что понятны, нормальные.

Но прошли мы шагов двадцать, когда нам навстречу выбежали Санд с Дедом. Не то чтобы они быстрые, просто мы пока слова вспомнили, пока припелись друг к другу… Конечно, до создания артистической группы нам далеко, да и мне как воину не пристало – касте воинов неприлично этим заниматься, только в кабаках под шум драки орать боевой гимн ятори.

Раньше здесь была крепостная стена, а сейчас гладкая дорога, прямо в сердце укрепления – портальной комнате. В воротах крепости нас встречала улыбающаяся Сейла и задумчивый Ник.

– Хозяин! Есть вопрос!

– О, очнулся, только тебя и не хватало, ну давай, жги.

– Первое: Дед – кто это и зачем? Второе: Белка – почему? Третье: что с артефактом? Четвертое: что вообще происходит? Пятое: что с Сойкой? Шестое: уничтоженный портал нельзя восстановить. Седьмое...

– Стоять! - я отсчитал десять вдохов - Затараторил. Я так понимаю, у тебя есть и ответы?

– Есть, есть пару вариантов отв...

– Возрадуйтесь, – перебивая мои внутренние диалоги и чуть не прыгая от радости, сказала девушка. – Мы едем домой.

Ник помотал головой, потом пожал плечами, развел руками, слегка улыбнулся – мол, возможно!

– Гор! – повысила голос Сейла. – Как представитель рода Вороновых признаю твой договор исполненным, условия соблюдены в полном объеме, – и уже тихо и неожиданно: – Спасибо, Гор.