Старшина Гор

Глава 21

Сегодня подниматься в долину было легче, быстрее. Ящик лежал, где вчера и положили. Надежды, что он куда-нибудь денется, не было. Так, тайное желание прийти и обнаружить, что его там нет. Как не может быть рукотворного артефакта на открывашке.

А, нет, вот он стоит. Некогда светло-белая древесина, посеревшая вчера, сегодня стала еще темнее. Что никак не отразилось на весе. Джин с Болтуном водрузили ящик на носилки и, перекидываясь фразами типа «не беги, не дави, держи ровнее» дошли за два часа туда и обратно, до лагеря.

Занесли этот ящик под вопросительные взгляды отряда.

Подошли Лом с Сойкой. Выяснилось, что вопросительные взгляды – это нормально, потому что веревка, натянутая нами над ущельем… оторвалась. Оторвалась с нашей стороны и сейчас болтается с другой стороны ущелья.

Сойка, принесшая дурную весть, опускает глаза. Лом наоборот смотрит прямо, ожидая решения. Ник ненатурально весел, остальные – любопытно-нейтральны, как будто у нас почасовая оплата, а они сидят за стенами крепости и жуют мясо куппути с хлебом.

Больше всех все удивлялся Лом, надеялся на мой приказ. Как будто скажи я: «Идем домой» – и мы пойдем домой, хм…

– Лом, идем домой!

Лом улыбается, скалится, потом хохочет. Отпускает его быстро. Он мне кивает: как скажешь, командир.

– Отряд, через полчаса готовность к выходу, идем домой. Аналитик, маршрут и рекомендации.

Что тут сказать? Третий день мы идем по солнцу. Как сказал аналитик, решение равновесных систем в плоской системе предопределяющих конструкций. Почему-то он решил, что этот ответ на вопрос «Куда идем – вверх по ущелью или вниз?» равнозначен ответу «По фигу». Хотя, наверно, конкретно в этой ситуации первый ответ хотя бы подразумевает, что над ним думали. Смешно выходит, когда вместо того чтобы думать над решением задачи, мы думаем над ответом. И символично пошли на север.

Лом молодец, выполняет свою задачу: поддержание отряда в боевом настроении. Методы у него, правда, достаточно классические, если не сказать традиционные. Что бы ходок ни делал, он должен быть в таком состоянии, чтобы он мог сражаться, но не мог думать.

Джина и Болтуна каждые полчаса сменяют в их непростом деле – носильщиков. Полчаса они несут, полчаса – Лом, Маут, Болт и Ник, либо я, либо Белка. Мы втроем сменяем друг друга в этой четверке, сменяющей двойку. Наша разведка разведывает.

Самое главное, что начинает напрягать, – отсутствие живности, во-первых, пора, во-вторых, сублимат… противен, и разум заставляет откусывать и пережевывать, даже чай из хвои уже не помогает перебивать вкус.

Сегодня у нас рекорд: вернулась разведка из двухдневного исследования – день туда и день обратно. По сути – пустое. Направление выбрано, остается только ему следовать. Но Лом считает иначе, пускай бегут.

Надежды в виде их отсутствия, можно сказать, оправдались, ущелье идет дальше, и дальше, и дальше. Сужаясь, расширяясь, слегка заворачивая на восход, что плохо. Крепость – на западе.

– Согласно уставу свободного отряда, – говорит Ник, помешивая палочкой чай из хвои, точнее, вылавливая хвоинки и выкидывая, учитывая, что хвоя составляет половину объема чая, делает он это долго, – отряд может отказать нанимателю в выполнении задачи в случае гибели половины отряда.

Сегодня мы ночуем в пещере, найденной разведкой в стороне от нашего маршрута. Два часа до нее топали, завтра устроим выходной: ремонт и подготовка снаряжения.

Лом уже полирует наконечник копья острее своего топора, пуская лучики – отблески от огня.

– Превышение расчетного времени не может быть основанием для отказа, за исключением случая, когда это указано в договоре.

Я не вижу их лиц: сижу спиной к костру на входе в пещеру – мое дежурство первое. Слышу только, что Лом на реплики Ника никак не реагирует, а Ник просто перебирает факты, хоть как-то к нам относящиеся. Всегда так делает, когда из той информации, что у нас есть, не может выдать рекомендацию.

Удачное место. Костер нагрел воздух пещеры настолько, что это чувствуется. В пещере скорее даже жарко. Народ расслаблен и, скорее всего, уже спит. Дорожка-подъем нам хорошо видна и плохо проходима. Вход в саму пещеру узок, даже ящик не влез. Лежит поперек входа. Я на нем сижу. Жопа в тепле, спина в тепле. А голова в прохладе. Разговор Ника сам с собой монотонный, если не вслушиваться в смысл слов, как журчание ручья. Чтобы не вгоняло в сон, приходится вслушиваться и обдумывать.

Да, я погорячился, отключив артефакт. Как его включить, не знаю. При этом я прямо ощущаю, что эта зараза работает. Фикс фиксирует, Ум умничает, Эмо тоже… короче, у них там вечеринка, а я тут за дверью мерзну.

– Ух ты ж, – вырвалось у меня.

Над горизонтом появился шар – видимо, луна местная. Огромная.

– Что? Ни фига се. – Ник появился в проеме, явно услышав мое «ух ты ж».

Появился и Лом, посмотрел и ушел. Наверное, полировать дальше. Луна быстро поднималась. Это самая огромная луна, которую я видел.

– Ник, сколько мы тут? Дней десять?

– Девять!

Светло стало, почти как днем, мрачным облачным днем.

– Что это должна быть за система, если настолько большая луна десять суток не видна была?

– Девять, – поправил меня аналитик. – Да, сколько нам чудес еще увидеть предстоит… Смотри, как быстро движется, через час уже зайдет, кстати, в снегопад могло быть подобное.

Ник полностью выполз и сел рядом.

– Я вот что думаю, странные мы, мы к этому привыкли. Что должно случиться, чтобы мы удивились?

О том, в какую сторону ему лучше думать, я промолчал, он и так, наверное, не один десяток раз уже прошел весь путь.

– Я вот удивился, – сказал я, – почему ты – нет, вопрос к тебе.

– Не слишком сильным удивление твое было – чуть слышное «ух ты ж», а так, да, ух ты ж, смотри!

Да уж и ух ты ж.

– Наша пещера достаточно высоко, чтобы увидеть ущелье и ту сторону ущелья и…

– Кто это? Сойка у нас глазастая. Ник, тихонько сюда ее приведи.

– Понял, – сказал аналитик и уполз в пещеру.

Я встал, отошел. Огонь от костра не виден. Хорошо. Такая стая тварей – плохо, то, что с другой стороны ущелья, – хорошо.

Сначала я ощутил запах, потом тепло, потом услышал:

– Не видела таких тварей раньше, похожи на тушанов, но крупнее, задние лапы больше, наверное, хорошо прыгают. Их много и они что-то ищут, возможно, пришли на запах, точно не на рейде.

– Для рейда еще рано, это третья фаза нашествия, – сказал слева Ник, никогда бы не подумал, что он такой тихий, подкрался незаметно. – Сейчас первая.

– Размером с небольшую собаку. Да, их там очень много, – сказала Сойка, беря меня за руку.

– Возможно, для них это нормальное количество, лучше всем уйти, если похожи на тушанов, у них нюх и слух, зрение не очень.

– Да, – поддержал я Ника, – все в пещеру.

Сойка осталась со мной.

– Тушаны травоядные обычно, – попыталась она себя успокоить.

– Сойка, – тихонечко позвал я девушку, – тебя что-то беспокоит, не тушаны…

– Запах изменился…

– Ух ты ж, тихо! Буди отряд. Оранжевый уровень. – Я подтолкнул девушку в пещеру и полез сам, столкнувшись с вылезавшим Ломом. – Перепрыгивают, не знаю как, пятьдесят метров.

От густого запаха крови мутило. А ведь начиналось хорошо. Повезло отражать нападение в пещере. Джин перекрывал проход щитом практически полностью. Твари, мало похожие на тушанов, скорее рансы – степные кошки, но с огромными сильными задними лапами и когтями. Одна тварь, еле пролезающая, спокойно пробивалась копьем. Джин, только вздрагивая, упирался в щит. Хуже был только писк, издаваемый тварями. Рансы, когда атакуют, в лучшем случае шипят, эти орут без конца – тысячи глоток. Стены пещеры на удивление гасили звуки вполовину, но и остаточного хватало. Учитывая скорость – тварь в десять секунд, мы тут на пару суток, если не отстанут, что кажется маловероятным. Джин кривится, ему звуков достается больше. Белка ему в уши что-то даже напихала.

Костер пришлось перенести, чтобы нормально оборонять вход, совсем тушить – плохо, темно. Новое место света давало мало, много дыма. Терпимо. Джин даже начал шутить, что забьют телами вход, как выбираться с утра будем?

Удар в спину был резким. Элиф успел среагировать и выдернул раненого Болта в центр. Проходов с тыльной стороны пещеры – с десяток. Болт наспех перевязал руку и ноги. Отполз и Джин, помогая тому сдерживать неуменьшающийся напор. Все остальные… десять минут – и минус Сойка с Ломом, мы пробились к выходам и заблокировали. Еще десяток тварей, оставшихся в пещере, наводил суматоху. Умные гадины – нападали вместе на одного и тут же отступали. Хорошо, что дым скапливался вверху, не давая там прятаться. Твари эти плохо понимают, что нам помогает.

Напор спал на пару вдохов – и новая волна. Джин просто лежит, привалившись к щиту, на нем Болт с Ломом. Лом сражаться не может, своим весом просто держит Джина. Болт еще шевелит руками. Сойка поддерживает огонь. Крови настолько много, что она тушит костер. Маут прикрыл щитом один проход и помогает Белке копьем. Остальные – кто как, скорее уже кое-как. Болтун утрамбовывает тушки, забивая возможность пролезть. Элиф крутит ножами легко, непринужденно, вентилятором, видно, что силы давно закончились – по инерции.

Вторая волна ожесточеннее, сильнее, истеричнее. Крики, вопли громкие, откат резкий и неожиданный – вдруг все закончилось. Последовав примеру Болтуна, трамбую тушки. Но третьей волны не последовало. Резко смолкло.

– Мы перебили в лучшем случае десятую часть, – покачал головой Ник. Вот уж точно кому хватило адреналина на бой так, что в ближайшие пару лет лезть не будет куда не надо.

Всем плевать, сидим ждем новую волну, остываем от горячки боя. Джин отваливается от щита и ползет к костру, Болт пытается тащить Лома. Щит Джина покрыт инеем, резко похолодало.

Кровь на полу остывает быстро, замерзает медленно, костер горит еле-еле.

– Возможно, они хотели спрятаться в пещеру, – стуча зубами, шепчет аналитик.

Всем плевать, прижавшись к огню и друг к другу, сидим. Я пытаюсь не закрывать глаза, чтобы не уснуть от усталости или от холода… Ник не унимается, рассказывает историю про караванщика, что ехал через степь и замерз. История повторяется пять или шесть раз. Когда Белка начала повторять за Ником, получилась песня.

– Всем петь, – шепчу я, пытаюсь повторять слова: – Степь, да степь, да степь, да степь.

Пять или шесть песен – состояние улучшилось. Вроде как потеплело. Костер точно стал гореть лучше. Народ валится уже точно от усталости.

– Болт, нет, Маут, Болтун, Белка – приготовить места для сна, и Элиф с вами. Тушки запихайте. Лом, ты как?

– Норм.

– Сойка?

– Хорошо.

– Джин?

– Норм.

– Болт?

– Норм.

– Значит, взбодрились… Повязки обновить, промыть и вот уже места для вас – отдыхать.

– Тебе какой конкретно анализ нужен? – подошел Ник. – Боеготовность средняя, тридцать процентов. Вероятность нападения не нулевая. Рекомендация – спать, я подежурю.

Я посмотрел на главный вход – заледеневшее нечто. Тыловые проходы забиты тушами.

– Спать, Ник. Я сам подежурю.

Разжег костер на первом месте у входа. Сначала горело плохо, потом, видимо, что-то где-то отмерзло, дым стал уходить активно, а гореть – веселее. Тепло возвращалось, но не одно, с запахами, пока слабыми.

Блямс – забрякал щит, отмерзнувший и отвалившийся от прохода, показывая заледеневшие стенки из тушек.

Больше двух часов я спать не дал. Меня и самого рубило, но вонь становилась сильнее. Стенка отмерзала.

– Задача: очистить пещеру, дров натаскать.

Ладно, без дров пока. Огромная луна зашла.

– Вырисовывается закономерность, – сказал Ник, сметая веником из лапника ледово-кровавую массу.

– Ты про луну и резкое похолодание? – Я выковыривал тушки из тыловых проходов. – Так один раз – это не закономерность.

– Но тоже об этом подумал?

– Огромная луна! Большая скорость движения, и мы впервые за все время видим здесь такое, – влезла Сойка, перевязывающая раны Болта и Лома.

– А еще, Ник, – подхватил я, – ладно, про луну нам не сказали, но про резкое похолодание должны были. Если бы не ряд обстоятельств, мы должны были быть где-то на месте встречи с паровозом.

Я остановился, разыгравшаяся паранойя мне не нравилась.

Всему, всем вопросам и непоняткам можно дать несколько десятков объяснений – логичных со всех сторон и прямо противоположных по смыслам.

Дольше всего провозились с замерзшей стеной входа. Лом даже выделил Джину свой любимый двуручный молот. Делая это с таким важным видом, как будто именно для этого он его и таскает. Как мне сообщил Ник пару недель назад, это артефакт – сама железяка, сделанная из космического железа с нанесенными на него рунами. Каждый раз проходя через портал, она становится крепче, как-то по-особенному крепче. Руны ему наносили сами шаманы Телема. Короче, успокоиться и впечатлиться, а после плакаться от бессмысленной зависти. Рукоятку Лом делает самостоятельно, каждый раз новую, на новый поход.

Бам, бам, бам – бил молот по стене, потрясая основы и руки Джина. После каждого удара он ставил молот и растирал руки, видимо, здорово отбивало. Понятно, почему Лом сам не пользуется своим молотом. Сидит и печально улыбается одним глазом – просто я вижу один глаз.

Наконец выпал достаточно большой кусок, за ним все то же самое. По итогам: заледеневшая стена метра два глубиной, отбитые руки Джина, Болтуна и Маута.

Предложение Белки приготовить что-нибудь из заморозки особых возражений не вызвало, как и согласия. А вот запах жареного мяса очень даже порадовал, чего не скажешь про вкус. Во-первых, жилистое и, во-вторых, жилистое. Зато сублимат под запах хорошо пошел.

Свежий морозный воздух освежил запахи. Костер, тепло, рассвет.

– Сегодня отдыхаем! Ник! Сойка! Отчет по ранениям, – зевая во весь рот, командую я. Народ радостно кивает. Ну а чего? Торопиться особо некуда. Ящик-артефакт стоял на месте, чистенький. На него уселся Лом и протирал свой молот.

– Я подежурю, Гор, часа четыре, – сообщил он мне, – за мной Ник, потом Маут, все по четыре часа. Иди, а то рот порвешь!

Сойка приготовила отличное ложе. Даже не нашел в себе силы, чтобы лечь, пошел мыться. Мороз выморозил снег. Он стал жестким, царапающим. Но так здорово. Сухо, тепло, чисто. Рядом прижалась Сойка. Да я бы тут жить остался, на пару дней так точно.

Вновь по заснеженным, чего там, предгорьям мы идем. Отдохнули в пещере сутки. И, не изобретая велосипед, двинулись, куда шли, вдоль ущелья. Ранений критических не было. Лом с раненой ногой, прихрамывал; у остальных царапины разной глубины. Болт пока не стрелок – рука повреждена.

Ник посчитал, у нас вышел хороший КБП – коэффициент боевого повреждения, в смысле маленький, а КБС – боевого состояния – большой.

Пока отдыхали, восстанавливались в пещере, Ник всех уговорил, в том смысле, что все наговорились так, что вот уже четвертый день идем вдоль этого хренового ущелья и молчим.

– Если цикл пять дней, нужно готовить укрытие, – на привале сообщил нам с Ломом Ник.

– Теория не доказана, – Лом чешет подбородок, – но рисковать не будем.

Пещеру не нашли, уже и горы кончились, только ущелье осталось. Леса особо не начались, так что вновь иглу. На этот раз копали до грунта, всего полметра. Но снег как камень, ломался неровно, с щелями и прочее. Возились долго и даже, возможно, что не зря. К вечеру поднялся ветер, нагнал тучи.

– Что, снегопад будет? – высказался Болтун, дежуривший снаружи.

Почти. Так что сыпалось или лилось… или морось была. Облака опустились до самой земли. Снег-дождь просто появлялся в воздухе. На иглу снег, внутри – дождь. Костер не то чтобы не помогал, он просто гас. Костер потухал, становилось холодно – кристаллизовался снег. Разжигали огонь – все таяло. Влажность, как в лесах Калио, костер затухал. И по новой. От покрытия ледяной коркой помог артефакт. Его тепла не хватало, чтобы согреть, но тумана вокруг него не было. Поставили его в дверях, и мокрые, но теплые провалились в сон. Костер больше не гас, постепенно выжигая влажность.