Старшина Гор

Глава 3

Субъективно – минут тридцать ничего, потом что-то, потом что-то похожее на что-то. Я сосредоточился на том, что появилось раньше, – на тепле, самый яркий эффект – между лопатками, там практически жгло. Я практически видел огненный шар, раскаляющийся от красного до белого. Тепло обжигало, жар обжигал, но боли не было, зато появился устойчивый запах паленой кожи…

– Что-то… не так, ощущение жара пропало.

– Что?

– Как будто кожа горит.

– Ну… это побочка. Если где-то твоего внимания больше, там собираются А-частицы, старайся ощущать все тело.

Я попытался сосредоточится на всем теле, но всякий раз соскальзывал на спину. Как только это случалось, начинал усиливаться жар. Тогда я сосредотачивался на самом холодном месте. Кресло, видимо, было с охлаждением, и самым холодным местом было мое седалище, чтобы не сказать ж… Жар возник резко, я чуть не подпрыгнул. Если бы не ремни, фиксирующие меня, подпрыгнул бы. Так, нужно все тело целиком. Но все тело целиком не ощущалось. Свое тело я ощущал, как будто нарисованный человечек: палка, палка, огуречик – получился человечек. Никогда не думал, что я себя не ощущаю, в школе магов учили ощущать. Точно, ведь так и учили – находишь очаг, собираешь там внимание, собираешь жар и ведешь по меридианам. Я очень хорошо себя чувствовал, ощущал, но делал это фрагментарно, сосредотачиваешься на руке – ощущаешь руку. Отдельная рука в вакууме. Ай, жар среагировал и нагрел руку.

– Ну, чего молчишь? Уже должен почувствовать.

– Не могу, я себя ощущаю кусками.

– Не понял… Ты не всего себя ощущаешь? Есть участки, где не ощущаешь?

– Нет… не могу одновременно все собрать.

– Ну… нет, не понимаю, просто… чувствуй себя как можно… Ладно. – Ланд усиленно замахал руками перед собой. – Я убрал С-частицы, твоя задача – ощущать себя, расслабься и просто будь…

Расслабился, сосредоточился, жар вспыхнул в груди, стал уменьшаться и пропал.

– Жар пропал, и вообще ничего не чувствую, точнее… частями.

– Ты же в лесу бывал, в деревьях ветки… задевал?

– Нет, не задевал. – Я вспомнил свой последний поход, после которого и решил завязать с походами. Тур меня отбросил так, что метров десять летел, сбивая деревья, ветки и кусты. Броню после этого с меня спиливали.

– Вот, значит, габариты чувствуешь?

– Габариты? Да, габариты я чувствую, она… как кожа, я чувствую кожу.

– Вот и чувствуй.

– Это как воздушный шарик, внутри пустой.

– Сосредоточься не на пустоте, а на себе, я запускаю С-частицы.

Да, так гораздо лучше, тепло рассредоточилось. Тепло есть, движения нет.

– Ладно, рассказывай, – через пять минут сказал Ланд, развернувшись ко мне, – что с тобой не так?

– В смысле? – Стоило мне заговорить, тепло пропало.

– Ты себя не чувствуешь, тепла не чувствуешь, движения не чувствуешь. Либо ты обманываешь, либо у тебя нет мозга, либо ты мертв.

– Э…

– Нет, за мертвого не проканаешь.

– Уже хорошо. – Я улыбнулся. – Я себя не чувствую, только вот кожу, а внутри не чувствую.

– А с чего ты решил, что у тебя внутри что-то есть?

– Ну… ну, я это чувствую.

– Так ты что чувствуешь?

– Я не чувствую это одновременно.

– Так, может, этого и нет одновременно? Слушай, ты мне что-то доказать хочешь? Мне не надо. Мне надо установить тебе артефакт. В принципе, я могу с этим справиться и без твоей помощи.

Ланд тяжело вздохнул и снял шлем. На абсолютно невыразительном лице сверкали ярко-оранжевые глаза, лысая голова была усыпана квадратиками наночипов. Он положил шлем рядом.

– Смотри, Алекс. – Ланд улыбнулся, звук его голоса доносился из шлема. – Ты думаешь, что знаешь, кто ты такой, и своим думанием мешаешь себе быть собой. Как думаешь, кто я?

– Нейрохирург… Бортников Ланд.

– Все? Подумай еще.

– Наймит рода Вороновых, родился в колонии, скорее всего, от рабов, проявил талант лекаря. Но чем-то такой особенный, что тебе поставили столько чипов и допустили до секретной разработки рода.

– А как ты чувствуешь, кто я?

Сначала я задумался, потом почувствовал.

– Ты опасный, тебе нельзя доверять.

– Все?

– Ну и ты не человек.

Механический смех из шлема, до мурашек жуткие ощущения.

– Хорошо, ты меня как чувствовал?

– Ну, это ощу… – Я замер на полуслове.

– Вот, сейчас ты ощущал себя целым?

– Точно, более целым и полным.

– То, что ты обо мне думаешь, – ложь, твои чувства тебя обманывают, но не всегда. Сосредоточься на том, что есть на самом деле. – Ланд надел шлем, и стало легче, он как будто бы обратно стал человеком, а мне стало проще.

– АС-частицы есть, концентрация достаточная, расслабься и будь живым.

Оранжевые глаза Ланда, скрытые шлемом, ощущались как что-то, прицеливающееся и готовое выстрелить. И чтобы сбить прицел, я закрыл глаза и расслабился. И тело исчезло, осталось только нечто полыхающее. Поток, море. Теплый поток.

– Я чувствую тепло… оно движется!

– Отлично, держи это состояние, сейчас мы будем говорить. Делай, что угодно, но держи состояние, понял?

– Понял, – сказал я через минуту.

– Как тебя зовут?

– Гор, – не задумываясь, ответил я, тепло колыхалось в такт звукам.

– Где ты родился?

Тут я задумался, и это уменьшило тепло.

– Я не знаю… – Если не думать, легче.

– Фигура чат-статуса?

– Звезда.

– Перечисли характеристики чат-статуса.

– Сила, ловкость, выносливость, мышление, удача.

– Вот все и проясняется. У тебя нет чувствования. Состояние держишь?

Я кивнул, уверенный, что Ланд увидел.

– Хорошо, сейчас спрашивай ты.

– Кто ты? – спросил я, постаравшись не особо думать.

– Ланд.

– Почему на Марсе не носят шлемы?

– Держишь? Молодец. Ты давно был на Марсе?

– Десять лет… земных.

– Сейчас шлемы и визоры заменили на бионейролинзы, их можно носить год. Еще вопросы?

Задумываться нельзя особо, а так…

– Тебя почему Васильев не любит?

– Состояние держишь? Хорошо, следующий вопрос, – проигнорировал вопрос Ланд.

– Ты из колонии?

– Нет, держишь? Дважды два?

– Четыре.

– Одиннадцать умножить на двенадцать?

Стоило начать считать, пропало ощущение движения.

– Не знаю.

– Знаешь, попробуй вспомнить!

– Сто сорок четыре… два.

– Сто сорок четыре – это двенадцать на двенадцать, не торопись, главное – ощущения.

– Сто сорок четыре минус двенадцать, итого… – Балансируя на грани четкого ощущения и способности считать, я пытался вычесть сто сорок, сто тридцать, сто тридцать два, сто двадцать один…

– Номер личности.

– ТТ11880А3А5СУШ7481928. – Сказать свой номер вышло на удивление легко и без потери тепла.

– Точно?

– Точно!

– Хорошо, движение есть? Отлично, постарайся организовать это движение.

– Это как? – Я открыл глаза.

– Ну, направь, например, из одной руки в другую.

– Из одной… в другую… например? Слушай, я ощущаю себя шаром.

– Шаром? Ха-ха-ха, – заскрежетал голос Ланда. – Ой, прости, речевой модуль сбоит, ха-ха-ха, – раздался нормальный смех, – почему именно шаром? А, нет, погоди, только не говори, что ты думаешь, что твои ощущения от тебя не зависят?

– Я вообще стараюсь не думать.

– Это, хм, ощущение есть – уже хорошо. – Интонация Ланда изменилась с нейтрально-заинтересованной на «взрослый объясняет ребенку, что килограмм конфет съесть за раз – это плохо». – Сейчас свои ощущения сделай ощущениями тела – вот ручки, ножки, у тебя же есть.

Снисходительную заботу я терпеть могу, но предпочитаю… Додумать не успел, ощущения схлопнулись.

– Блин, исчезло все, – пожаловался я Ланду, за что получил новую порцию снисходительности:

– Ничего, не все сразу, давай по чуть-чуть, ощущай тело, не можешь чувствовать… фантазируй.

– Э-э. – В моих глазах возник немой вопрос. – Чего?

– Посмотри на себя и ощущай себя в себе, у тебя в статусе мышление, это твоя сильная характеристика, соберись.

– Что вижу, то ощущаю.

– Да и хрен с тобой, тепло, движение есть?

– Да, из руки в руку сделал.

– Хорошо, занимайся только движением.

Я запустил движение везде, где ощущал; где не ощущал – представлял, что я ощущаю это движение. Забавно, что пустота заполнялась моим представлением… мышлением и вниманием.

– Понял, – сказал я, открывая глаза.

В комнате никого не было. Только экран передо мной завис, на нем появилось лицо.

– Показатели в норме, недостатки биосистем компенсированы, – заговорило лицо с экрана, под ним подпись – Ланд. – Вы находитесь в комплексе ОСО оборотно-самостоятельного обучения, идентифицируйте себя.

– Гор.

– Как вы попали сюда? Последние воспоминания для корректировки систем ОСО.

– Прибыл на Марс, потом карантин, на машине до центра, комната. Комната три на три, все.

– Воспоминания соответствуют данным, утери не допущено, ваше обучение начато, планшет включится от прикосновения ладони.

– Я спал? Сколько прошло времени?

Лицо на экране по новой предложило мне заняться изучением информации с планшета. Тело ощущалось ватным, чесались руки и почему-то голова. Загрузка планшета завершилась, и возник текст.

– Оборотно-самостоятельное обучение. Расчетное время петли – шесть месяцев, коэффициент ускорения – ноль три, уровень ускорения – второй.

Я читал, но смысл давался с трудом, оборотно-самостоятельное обучение – это когда я изучаю тему и преподаю ее другим, оборотом. А они оборотом преподают мне другие темы. Самостоятельно – понятно, а вот оборот – я преподаю тему, которую изучил, а изучил я ее, преподавая. И все это во временной петле, где время идет медленнее, здесь два месяца, там шесть. Наоборот, тут пройдет шесть месяцев, а в реальности – два месяца. Ну, так-то вроде все понятно, но если спросит кто, объясню, наверное, не очень внятно. А главный вопрос, на хрена мне это обучение на полгода, даже если они пройдут за два месяца?

Перелистнул страницу – естественное положение вещей, порядков и тварей. Естествознание по-простому.

Жизнь самозародилась под воздействием порядка – стандартная фраза из учебника сейчас не показалась мне нормальной. Жизнь самозародилась, то есть сама, не под воздействиями, то есть не сама. Человечество появилось в четвертой волне самозарождения, первые три стерты. Новая волна возможна только после исчезновения предыдущей, при этом насекомые – реликт второй волны. А, нет, вторая волна – насекомые, человечество – это четвертая подволна второй волны. Биосистемы насекомых стабильны, общий тренд – угасание. Биосистема человечества, тренд отсутствует, потому что у подволн нет тренда, есть только период распада. Хм, этого в школьном учебнике не было или я тогда невнимательно читал. Возможно, что и так. В школе я вообще был очень-очень на волосок от отчисления, только магическая предрасположенность и хитрость меня держали. Нет, магическая предрасположенность после школы выявляется, получается, только хитрость. Вопрос: куда она делась теперь? Как любит говорить Дарея: «Ты простой, как гвоздь, отец! Чем сильнее бьют, тем сильнее залазишь…»

Так, значит, мы живем в волне насекомых, это значит… ничего не значит. Кроме того, что насекомые устойчивы, а мы – нет, и вообще промежуточный этап.

Если бы тут кто был, я бы подискутировал. Но даже экран показывал пустоту.

Нет, ну какой нормальный человек будет писать, что человек – это промежуточный этап вспомогательного назначения? Собственно назначение которого – уничтожение второй волны. Нет, ну так-то, конечно, мы… любим уничтожать, но вот на Марсе, например, насекомых вообще нет.

– Горький, через десять минут в спортзал, – раздалось сбоку.

Девушка, чей голос я услышал, стояла в дверях. Обтягивающий спортивный костюм был настолько обтягивающим, что проблемы человечества отступили на второй-третий план. Были выкинуты из головы полностью. И ярко-зеленые глаза!

– Гор! – представился я.

– Да, я поняла, со мной пойдешь или по стрелочкам на полу? – Глаза ее искрились смехом, а лицо светилось. Волосы собраны в хвост на макушке… Глаза. Глаза большие – изумрудно-зеленые. Тонкая шея и ниже – сильно обтягивающий все тело костюм, подчеркивающий небольшую грудь, изгибы…

– Да.

– Что да, Горький? – Ее голос звенел от сдерживаемого смеха.

– С тобой, пойду.

Пока шли в зал, зашли еще в одну комнату. В комнате – человек, сидел на полу. Одежда с капюшоном, похожа на шерстяную рясу.

– Торвин! Через пять минут в спортзал, – сказала девушка.

Сидящий кивнул, не поднимая головы.

В зале уже были двое: миниатюрная девушка с телом подростка в одноразовом костюме перехода. Миловидное лицо и абсолютно неподходящая ей прическа – длинные волосы. По-моему, длинные волосы – это красиво и незаслуженно считается архаичным, но вот эту девицу они делали похожей на ребенка. Второй – орок с зеленоватой кожей, результат жизни на планете Телем. Добродушное лицо и большие уши вкупе с полным отсутствием волос – результат той же управляемой мутации. Ороки в принципе выглядели добродушными увальнями, добродушно-простоватыми, что многих вводило в заблуждение, иногда критически – до потери жизни. Ороки обладали исключительной памятью и рациональностью. Да, не блистали умозаключениями, но были сильны, выносливы. Кости толще, а кожа прочнее. Идеальные шахтеры, думали те, кто управлял мутацией, и в целом не ошиблись, а в частности – шахтеров среди ороков почти не было.

Почти следом за нами зашел тот, что сидел, все так же весь скрытый одеждой.

– Все в сборе, – оглядев нас, сказала моя сопровождающая, – ко мне можно обращаться Сейла, я буду преподавать вам телесный поток.

– Торвин, – раздалось из-под капюшона, – поток разума.

– Таисия. – Девушка заплетала косу. – Поток создания. – Голос ее был низкий, глухой.

– Гор, естествознание.

Все, кроме орока, представились и ожидали от него того же. Но тишина.

Сейла, до этого стоявшая так, будто выиграла в лотерею право на основание рода, нахмурилась.

– Баламут!

– Да! – отозвался орок.

– Что ты будешь нам преподавать?

Баламут как будто проснулся, его взгляд заскользил по Сейле, и орок, видимо, пришел к тем же выводам, что и я, но в отличие от меня свое восхищение формами девушки он выразил более красноречиво – его кожа стала более зеленой. Орок обвел глазами всех и уставился на меня.

– Артефакторика, – сказал он голосом самого главного самца в стае.

Это реально нужно обдумать. С одной стороны – Сейла, вызывающе одетая, молодая. Возможно ли, что она не понимает, что делает? Да. Но тот, кто ее инструктировал, точно опытнее. С другой стороны – двести килограммов не самых быстрых, но бронированных мышц. Третья сторона – я, и тут вновь стороны: Сейла хороша, полгода обучения. Если подумать, то Таисия больше нравится, но тело хочет Сейлу. Еще есть в-пятых и в-шестых. Но самое главное – мое мышление ускорилось. Все мои рассуждения разбивались на три потока – я рассуждал одновременно со всех сторон, и решение было принято, когда орок произнес последнюю букву «а».

Сейла стояла рядом со мной.

– Организаторы обучения назначили тебя старшей? – спросил я девушку, положа руку ей на плечо, как будто привлекая ее внимание. На три секунды.

Девушка развернулась ко мне всем телом, но уже после того, как я убрал руку. В глазах – удивление. Но в породистом теле – самоуверенность.

– Да, Горький! Я старшая этой группы обучения, – вылила она на меня тонну ледяной воды.

Я расстегнул рубашку. Вот оно что. На кожаном ремешке на шее – диск с насечками и отверстиями. Это, видимо, и есть маст. Ускорение мышления – его заслуга. Интересно.

Что-то, назовем это сознанием, разбилось на три части. Одна наблюдала за ороком, другая – за Сейлой, третья думала о том, что сознание разделилось на три части. Уф, уф, третья часть углублялась и делилась. Четвертая часть наблюдала за всеми тремя. Я сосредоточил себя на этой, четвертой.

Манипуляция с рубашкой озадачила всех… Орок, верно расценивший мой жест рукой, определенно готовится к бою, а вот жест с рубашкой не понял. Ну и в-третьих, открытый бой вряд ли возможен. Сейла – все примерно так же, но с другими выводами и вводными. Что с Торвином, не знаю, его одежда не позволяет сделать хоть какие-то оценки. А вот Таисия с интересом ждет развития событий, при этом старается не подавать вида. Тайна. Интересно. Избегает контакта глаз.

Главный вопрос. Я приехал, заселился, мне выделили комнату, одежду. Я переоделся, лег спать, потом за мной пришла Сейла, значит, моя комната уже была в контуре петли и, пока я спал, петлю запустили. Вопрос: как на меня надели артефакт?

– У кого-то есть возражения? – Окатив меня холодом деланного безразличия, Сейла решила проверить уровень своего старшинства на других.

Монах – тот, который Торвин, – не шевелился. Таисия сделала вид, что маленькая. Орок – вот у кого были возражения, но и он промолчал. На меня Сейла не смотрела, как будто последний вопрос меня не касался.

Я вновь, чтобы привлечь внимание Сейлы, прикоснулся к ее руке, она сделала плавный шаг в сторону, разворачивая корпус, зло искря глазами.

– Я не возражаю, – заверил я девушку.

Баламут пошел пятнами, а Сейла выдохнула сквозь зубы.

– Ну и отлично. Значит, все познакомились. Первый день мои занятия. Сейчас всем переодеться. – Развернулась на носочках и вышла. – Занятия через час, – уже в дверях сказала она, бросив взгляд на меня.

За ней пошел Баламут. Ему очень хотелось пройти рядом со мной, посмотреть сверху вниз, возможно, толкнуть плечом, но для этого пришлось бы отойти с прямой траектории, что, конечно же, непозволительно для главного. Поэтому только взгляд, полный превосходства, расправленные плечи и оскал – улыбка победителя.

Дразнить Сейлу? Однозначно, да! Дразнить Баламута – точно нет. Будет честный бой с переломами, после которого мы еще и подружимся, если, конечно, я буду сильнее и сведу бой хотя бы к ничьей.

А вот Таисия выходила, чуть сместившись, чтобы край платья задел меня. Чуть-чуть задел, чуть-чуть сместилась.

Мышление считало – вот она! Тело чувствовало, Сейла – хорошо, Таисия – опасно. Я же думал, что ускорение мышления – это хорошо, но разделение – плохо.

Я вышел последним. Торвин остался в зале – уселся на пол.