Старшина Гор

Глава 28

– Сарпы? Это что-то типа анаконд? Они же теплолюбивые, нет? – спросил Санд.

– Да, в смысле во всех мирах сарпы – ползущие твари, теплолюбивые, должны быть. Мы видели двоих крупных, значит, и мелочевка есть, здесь, скорее всего, антидотов нет. – Я посмотрел на Санда, тот пожал плечами, мол, не знаю. – Ник, инвентаризация кладовки.

– И? – спросила Сейла.

– Что и?

– Ты перечислил события, и что?

– Ник сейчас информацию обдумает, что у нас есть, определит и выдаст рекомендацию.

– Я ты что думаешь? – не отставала Сейла.

– Думать? Что ты хочешь услышать, Сейла? Я не понимаю, чего ты от меня ждешь, задай простой прямой вопрос.

– Крепость падет?

– Хм, это не самый жесткий замес, где-то посередине, на шесть из десяти. С ресурсами у вас нормально, так что вот.

– Что?

– Вот ты заноза. Чтобы сдать крепость при этих данных, нужно долго готовиться, ошибаться на каждом шаге принятия решения.

– Я тут пообщался с народом, – влез Ник, – более половины тварей им раньше не встречалось, можно сделать вывод – это нулевое событие. Главное нападение. Длится до трех суток. Опасных тварей мало, активность низкая, но постоянная. Да, на шесть из десяти. Сарпы усложняют дело – как раз с пяти до шести.

– И? – Сейла уставилась прямо в глаза.

– И?

– Не о чем говорить, – внезапно отрезала девушка, но не ушла.

– Ты – часть моего отряда, значимая часть, и твое состояние важно для меня, для выживания отряда. Я не смогу ответить на твои вопросы, пока ты их не задашь.

– Я задала.

– Знаешь, я вроде как высказался, но мозги гудят, поэтому соображаю туго.

– Думаешь, поэтому? – ехидно спросила девушка и улыбнулась, напряжение спало.

– Такое часто бывает, когда все вокруг против тебя. Все и все: обстоятельства, люди, твари, а главное – время! Пружина сжимается. А потом, вот как сейчас, ты расслабляешься, и вроде ничего не изменилось, но все стало немного проще. Все, как ты учила: расслабление через напряжение, оно и в жизни так.

Сейла непонимающе качнула головой, всем своим видом показывая, что я говорю что-то дурацкое, но она внимательно слушает.

– Ладно, я говорю, что тебя что-то беспокоит, но ответ не… не лежит где-то здесь, поэтому я не могу тебе ответить, но, если ты расскажешь или спросишь о том, что тебя волнует, мы решим этот вопрос.

Девушка задумалась, что-то решила.

– Ты со всеми своими одахами так?

– Хм, я тебе отвечу. Атмосфера располагает, темно, а за вот этим куском стали, – я постучал пальцем по панцирю, – сантиметровой толщины – твари. Они не злобные, не плохие, не хорошие, но не будь этого панциря, нас бы давно уже не было. Это с одной стороны – буквально. С другой, я не со всеми одахами так многословен, но с другой стороны стали – мы. Знаешь, что означает одах? Стоящий в одном с тобой строю боевой брат, и твое выживание зависит от него так же, как от тебя самого. Здесь нет никакой романтики, одни факты и математика. Математика, которая делает людей ближе, чем биология.

– Хорошо сказал. Я так поняла, ты переживаешь за свое выживание, поэтому.

– Нет, ты не поняла. Ты сейчас в отряде ятори, в ятори не идут, хм, те, кто переживает за свое выживание. Тебе вон Ник про статистику расскажет. С вероятностью девяносто процентов один из отряда погибает при походе третьей категории. И согласно все той же статистике один одах живет не больше двадцати выходов, но все здесь уже перевалили за полтинник выходов, мы все мертвы по математике.

– Поэтому ты завязал?

– Я завязал, потому что взял на себя такое обязательство, которое вы выкупили, – сказал я резче, чем хотел.

Девушка вздрогнула, потом привстала, зашарила по поясу.

– Все время забываю, – она достала мешочек, – держи.

– Уф, я-то думал, – обрадовался я, беря мешочек и доставая свои четки. – Все, можешь считать, что от тебя отстал, если, конечно, ты сама не захочешь поговорить.

– Я хочу, но сейчас.

– Знаешь, чем ятори отличается от одаха или мирняка?

– Вот сейчас интересно стало, я думала, это…

– Ты думала, ятори – род деятельности, отряд, путешествующий по мирам, а одахи – это люди, входящие в отряд ятори и занимающиеся ятори?

– Тем что…

Башню ощутимо тряхнуло, потом еще раз, и металл конструкции заскрипел. Девушка замерла, потом продолжила:

– Чем?

– Этого не найдешь в учебниках. – Я вздохнул. – Если коротко: если отложишь что-то на потом, будь готов к тому, что это не случится никогда.

– Ятори готов умереть в любой момент?

– После двадцатого похода одах становится ятори, по сути, оставаясь одахом по смыслу. Это так, внутренние формальности. Ятори – отношение к жизни: быть здесь и сейчас, понимая, что все твои шансы выжить закончились еще вчера.

– Зачем ты мне это объясняешь? Закончится осада – и я уйду от вас.

– То, что тебя тревожило, исчезло или стало меньше? – ответил я вопросом на вопрос.

– А? Нет, не исчезло, но стало неважным, странно, ты вроде бы не психолог и не менталист.

– Особая командирская магия, ты же знаешь, что не любой одах может стать ятори и уж тем более одахлати – командиром.

– Раз уж о ятори зашла речь, какова структура организации?

– Ну, организации как таковой нет. Ятори – отряд из пяти одахов, занимающийся ятори. В последнее время это чаще сводные отряды из двух, в них есть командир и его зам. Собственно, сейчас ятори – это сводный отряд. Каждый ятори – это самостоятельная единица, есть устоявшиеся, есть как у нас – сборные. Еще есть ятры – совет ветеранов, те, у кого больше сотни выходов. Они разбирают споры между отрядами согласно внутренней традиции.

– Внутренняя традиция – что это?

– Это то, о чем ты не узнаешь, пока не станешь ятори.

По башне зашуршало, казалось, со всех сторон.

– Представляю, как сейчас в черепахе, – сказал подошедший Ник. – Бр-р, надо бы поговорить.

– Что это? – поежилась девушка.

– Сарпа, скорее всего, – безразлично ответил Ник и уставился на меня.

– Хорошо, пойдем.

Мы отошли на другую сторону площадки.

– Я тут все посмотрел, подумал, – начал Ник. – Смотри. – Он указал пальцем на стойку башни.

– Стойка.

– Да, а вот здесь? – Он указал на соединение двух сторон.

– Ну, соединение, на заклепках. Погоди.

– Да, нашу башню невозможно сложить, если соседняя такая же.

– То есть сложилась она не по желанию тех, кто внутри?

– Ага, – покивал Ник.

– Ну, спорное решение, – я кивнул на заклепки, – не самое лучшее, но бывает.

– Планета с паровозами, винтовками, черепахой – и не смогли поставить болты?

– Или не захотели, притом что болты поставить проще.

– А изготовить проще заклепки.

– Зато болты через портал вполне себе проходят, а заклепочки – нет.

– Ник! Давай без намеков, я понимаю, ты собрался присоединиться к роду Вороновых, если есть что сказать – говори…

– Проблема в том, Гор, что, если собрать всю информацию за последнее время, получается полная фигня.

– Потому что не получается или потому что получается вывод, который тебе не нравится?

– Мы участвуем как минимум в трехстороннем конфликте.

– Это Вороновы и не Вороновы?

– Вороновы, их противники и Вороновы.

– Диверсия или предательство?

– Еще раскол, борьба за власть.

– И царь еще, ветерианцы не служат родам.

– Э… чего? Я чего-то не знаю? – спросил Ник обеспокоенно.

– Я тоже, Ник, я тоже. Но сейчас наша задача – выжить, над ней и работаем, есть что по этой задаче?

– Если будет прорыв ограждения, нам башню не сложить. Нужно будет организовывать оборону на первом уровне, если разместить часть людей в черепахе, то поместятся.

– Но там не отдохнуть и нет тепла.

– Раскочегарить черепаху.

– Сколько там мест?

– Десять.

– Вопрос в том: будет ли прорыв? Если будет, мы не в приоритете, второй вопрос – место прорыва.

– Если он случится, а мы не готовы?

– Ты очень много знаешь, особенно для аналитика, тем более которого берут в род.

– Рекомендую перебраться на первый уровень.

– Понял тебя, Санда мне позови и Лома.

Башня затрещала и пошла волнами. Кряк – что-то где-то сломалось.

Кричать не понадобилось. Кто хоть раз защищал башню, знает, что и куда. А остальные прочие ориентированы и замотивированы. Инструкция для таких случаев одна – занять круговую оборону там, где находишься. Но нам повезло, место критической деформации обнаружили – третий уровень, одна из пластин-панцирей лопнула из-за изменения геометрии конструкции.

– Новую не поставишь, – вынес вердикт Ник.

Но и так понятно, в трапецию квадрат не упихать, а если упихать, то не закрепить.

– Ник, – сказал я после паузы, – варианты: заложить, закрыть, отремонтировать, вести огонь, – перечислил я, давая время на подумать.

– Повреждение обшивки небольшое, возможно вести стрельбу. Крупняк не пролезет, но соседние пластины разрушатся при следующем ударе о башню, вероятно. В любом случае это слабое место, при этом не исключено образование других.

Я осмотрелся – дело к ночи.

– Ник с Ломом, место заложить, закрепить. Санд, пусть твои стрелки дежурят по двое на втором и третьем уровнях, в любом случае сразу будят всех.

Пошли вторые сутки и вторая ночь. Твари сбавили напор, но не остановились.

– Что нужно сделать, чтобы твари вторую ночь атаковали? – спросила Сейла у Ника. – Насколько я знаю, ночью они обычно не атакуют.

– Даже не знаю, и дело даже не в ракетах, хотя пару раз подобное было. В любом случае, ведем себя тихо, – подытожил я. – Всем спать, я дежурю первым, потом Санд, потом Ник, потом Лом.

Поспать особо не случилось. Башня постоянно трещала, девчонки постоянно будили. Один раз заползла мелкая тварь – в дежурство Ника. Милейшее существо – сата, то есть скорпион, но если свое жало воткнет, тут варианты: ничего, что мало вероятно, и до смерти, что сильно вероятно. Сата – тварь невозможная, как и сарпа зимой, была раздавлена каблуком Ника. Но визг Сейлы разбудил всех.

Оставшуюся часть дежурства Ник успокаивал девушку, рассказывая и показывая строение твари, занимательные истории и факты про сату – любимая тема Ника. Одно время он даже пытался воспитывать тварь. Питалась она травой, точнее, Ник кормил ее травой. Хорошо переносила портальный переход и жила в бочке.

Пока в одном походе бочка не разбилась. Тварь сбежала. За что была поименована «неблагодарная тварь». То, что при побеге тварь еще и ужалила Ника в палец и сейчас он как бы живой и шевелится, но абсолютно нечувствителен, Ник умолчал.

Свои ошибки он знает и признает, но другим не рассказывает, за что пользуется моим уважением. За то, что признает свои ошибки, пускай и не с первого раза, потому как после саты он себе сарпу завел. Как он тогда утверждал, та умнее. Сарпа его тоже неблагодарная тварь – сбежала, тихо, без последствий, не считая того, что весь отряд перевернул тогда всю стоянку и вещи вверх дном, потратив на это полночи и весь свой словарный запас несловарных слов, причем трижды. Примерно после этого Ник и завел себе девушку, ради которой он и ушел через два похода из отряда. И вот до сих пор он с ней, и даже в род Вороновых подался. Можно после этого считать, что он учится на своих ошибках? Если не брать конкретно эту последовательность действий, скорее да.

Закинул таблетку сублимата. Это сколько мы на них, если я уже не чувствую вкуса? Даже считать не буду.

Пожалел, что я не склонен к мечтанию. Предложил себе подумать, что я буду делать через пару дней, когда вернусь домой, но как-то дальше ухода с этой планеты дело не шло, заканчиваясь на последнем шаге в портал… Все это потому, что я запретил себе анализировать события последних месяцев, точнее, перевел их в фоновый режим. Будут результаты – будем смотреть. Вот сознание и придумывало, чем бы заняться, поспать отчего-то уже не рассматривалось. Полюбоваться Сейлой – далеко, она по другую сторону огня. Рядом посапывала Наталья: короткие волосы серого цвета. Нет, мне точно не нравится последняя мода – сверхкороткие, под машинку стрижки. Они крадут очарование, женственность. Слегка вздернутый носик в веснушках. Гладкая кожа, чуть приоткрытый небольшой ротик. Носик, ротик – уменьшительные слова, но девушка вовсе не миниатюрна, средней комплекции. А ведь Сейла меня избегает, но это не тема для рассуждений, тогда что – Наталья?

Огонь костра, перебираясь по поленьям все выше и выше, становится ярче, сильнее, я прислушался – приток воздуха.

Встал, подошел к аналитику, тот тоже озирался.

– Что-то происходит? – спросил я.

– Что-то происходит, – одновременно со мной сказал Ник.

По сути, уже никто не спал, и все что-то почувствовали.

– Всем готовиться к бою. Элиф, мы с тобой – на крышу, проверим, Ник с нами, остальным – круговая оборона.

Вот спрашивается, зачем люк на крышу таким делать? Двенадцать болтов. Ага, вокруг одни заклепки, а тут болты. Чтобы открутить окошко, через которое открутить еще двенадцать болтов основной двери. Понятно, что это дверь из лестничного цилиндра, соединяющего все уровни. Так-то на каждом уровне такая же система выхода. Хорошо, что ключ-трещотка и болты свежие, металл не закис.

Едва высунув голову в приоткрытую дверь, я отпрянул, закрывая дверь и наспех завинчивая болты и гайки на место.

– Бегом вниз! Всех на первый уровень!

Ураган, смерч, торнадо – как еще назвать это природное явление, ни разу мною вживую не виденное? Огромный столб снега, тварей, земли, камней, шириной с полполя, двигался на нас, возможно, уничтожая тварей тысячами, но достанется и нам, ох как достанется.

Первый удар по башне прилетел, когда я закручивал последний болт… гайку. Каркас башни жалобно завыл, с десяток пластин-панцирей лопнули от изменения геометрии. Первый уровень, собранный из многотонных каменных блоков, и каркас цилиндра лестницы – вот то, что еще не было покорежено. Я не видел, но физически ощущал, как плющит стрелковую башню.

Первый уровень не предназначен ни для обороны, ни для простого нахождения – узкие коридоры с двумя углублениями на случай, если нужно пропустить идущего на встречу. Отличное место, чтобы умереть, но не сдаться.

Ник перехватил меня на втором уровне.

– Черепаха тяжелая, в воздух не поднимет, но может…

– Перевернуть и утолкать, – закончил я за него.

– Ага, второй, третий снесет, на первом впритык поместимся, без возможности смены ведущего.

Мы спустились ниже, на первом уровне для нас остался узкий коридор длиной метра три, дальше стояла Сейла.

– Порядок эвакуации мы не…

– Да, – согласился Ник, – не учли такой сценарий. На первом уровне два выхода. Выход на улицу сейчас перекрыт черепахой и выход на лестницу сейчас перекрыт тобой, Гор.

– Ну, не все так плохо, я повернуться могу.

– А сражаться?

Я покрутился, достал два кинжала – все, что у меня осталось.

– Знаешь, Ник, что меня радует?

– Хм, ну вообще да, но конкретно сейчас…

– Сюда синяя тварь не залезет, а остальные – ерунда.

Да, это правда, синяя тварь меня раздражала своей живучестью. Нет, не так, полно тварей и более живучих, но эти нападают на нас с завидной регулярностью.

– Лом! – крикнул я – крик потонул в скрежете металла.

– Чего? – все же услышал я голос зама.

– Ты где? Что там? Выход в черепаху как?

Я старался уловить мгновения затишья между скрипами железа, получалось так себе, но ответ я все же получил и даже полный.

– Пятый выход! Три стрелка, Маут. Площадка – выход. Черепаха. Зазор есть. Дверь.

– Ник? – так и не поняв сказанного, спросил у рядом стоявшего аналитика.

– Перед Ломом четверо: три стрелка и Маут. На входной площадке – она больше, там три человека поместится. Черепаху, видимо, уже сдвинуло. Чтобы закрыть дверь, надо двоих убрать с площадки.

– Стрелков – в черепаху, с Маутом поместятся, дверь закрыть! – проорал я, вплетая голос в общий шум.

– Может, и Маута в черепаху? – спросил Ник.

– Не знаю, Ник, проще оставить здесь.

– Математическое поле кризиса соответствует модели персонального листа ответственности, – заговорил Ник, выдавая нервозность.