Старшина Гор

Глава 20

Пять или шесть часов. По внутренним часам – одиннадцать. Солнце там же. Корни сосны, как каменные. Копали, рубили. Вытащили ящик – метр на метр на два. Нет, не вытащили, окопали. Тяжелый, еле-еле приподняли. Реально похож на кусок дерева, ни стыка, ни трещин. Как бревно.

– Блин, это же что нужно, чтобы такое сделать? – ворчал Болтун.

– Природное образование, – подначил я Ника.

Аналитик на подначки уже не реагировал, изучал артефакт.

– Чего скажешь, Ник? – спросил Болтун. – Наша деревяшка али нет?

– То, что Болтун много болтает, – осек Ник Болтуна. – Хорош отдыхать, вытаскивайте ящик.

Болтун с Джином – сильнейшие в нашем отряде. Ну и мы с Ником. Вчетвером мы вытащили ящик из ямы.

– Ну, наверное, тащить будет легче, – предположил Джин.

– Ага, – сказал я, глядя на ящик. На солнце он стал темнеть, а еще он был теплый. – А вот вопрос, почему нам лыжи не дали? – озарило меня вопросом.

– Гор! – обратился ко мне аналитик минут через двадцать. – Нам его не дотащить.

– Ага, – подтвердил Джин, устало сев рядом с ящиком.

– Да, – согласился и я.

– Нет, Гор, ты не понимаешь, нам его не дотащить даже всем отрядом.

– Понимаю, Ник, понимаю. И ущелье, и просека, и время поджимает, скоро твари вылезут из нор. Вопрос только в том, что у нас есть договор, а договор ходока – это до конца.

– Сдохни, но сделай, – ковыряясь хвоинкой в зубах, сказал Болтун.

– Не, Болтун, сначала сделай, потом как хочешь, – высказался Джин.

– Я так понимаю, вы, ребята, совсем не устали, коли языки чешутся, встаем, берем ящик, тащим.

– Командир, да мы и не устали, неудобный он, – пнул ящик Джин, – может, его того – разобрать?

– Однако это стоит обдумать. – Я подошел к ящику, разглядывая его. Если до этого я его изучил с грузовой стороны, то сейчас осмотрел с другой.

– Шутите? Артефакт нельзя разбирать, испортим, – сказал Болтун, шутливо отталкивая Джина от ящика. – Сделаем приспособу, носилки и дотащим, тут веса сотка-полторы.

– Ну да, это не вес, веревкой обвязать, еще и Ника сверху посадить, – поддержал Болтуна Джин.

– Только все наши веревки в ущелье, – покачал головой Ник. Перспектива ехать на теплом ящике его, наверное, порадовала.

– Отдохнули? Взялись, пошли, – скомандовал я.

Тащить эту хреновину реально неудобно. Джин с Болтуном несли ее над головой, мы с Ником придерживали с боков. Долину мы покинули одновременно с солнцем.

Сегодня солнце всходило особенно лениво. Ящик мы оставили у входа в долину и спустились в лагерь. Джин чуть не переломал себе ноги, когда споткнулся в темноте, но в целом спустились хорошо, быстро. Лом выслушал рассказ Ника о ситуации, решили обдумать с утра. Ум пытался поговорить, но как-то не пошло, вымотался, отрубился. Хорошо, дежурство под утро. Маут долго тряс меня за плечо.

Небо уже давно розовое с красными полосками облаков, а солнце все не желало показываться, как и песок в часах.

– Предположу временную аномалию, возможно, личную, – высказался Ум.

– Что, опять рассинхрон? Ум?

– Прислушайся, хозяин, к сердцу! – ответил Ум.

Бам – выдало удар сердце.

– Вроде бьется.

– Редко, вчера было по-другому.

Я сосчитал, наверное, до ста, когда сердце выдало второй «бам».

– Это мы ускоренные, это нормально, – понял я.

– Это нормально для второго уровня синхронизации, мы еще первый не освоили.

– Да уж, этот артефакт бракованный и все… бракованные, – зевая, сказала Эмо.

– Сама ты бракованная, – сказала Эмо… два.

– Это класс, у меня раздвоение личности. Нет, с личностью нормально, у меня раздвоение артефакта. Ум… Ум два есть?

– Фиксирую, – заявил Фикс, что-то зафиксировав.

– На данный момент… ошибка, открыты четыре потока из пяти, ошибка уровня доступа. Автоматический переход на третий уровень синхронизации. Рекомендация: выделить все имеющиеся ресурсы для восстановления целостности и анализа ситуации. Допуск активирован. Запущен протокол сохранения, – с казал Ум спустя пару секунд.

Пиу – звук выключающегося ложного ускорителя. Ладно, не было такого звука, просто ощущение, что что-то выключилось. Зато сердце забилось с нормальной скоростью, и песчинки в часах посыпались. Край солнца наконец выплыл из-за далекого синего горизонта.

– Отсутствие связи с базой данных, запуск, отказ, внутренние резервы, запуск, допуск, успешно, обнаружены локальные базы, запуск, успешно.

Ум тараторил разные четкие слова, а я наблюдал, как песчинки вновь замедлились, не до остановки, но я вполне мог отследить падение каждой. А сердце… оно работало, но звук…

– Пф, как же вы меня достали… Гор, отрубай их на хрен, – заявила Эмо, один или два.

– Ты что? И как? Согласен с тобой. Ум!

– Предположу запрос на отключение выделенных областей сознания, рекомендация – изучить возможности для принятия решения.

– И о чем я думал, когда артефакт просил?

– Что будешь крутым перцем, – рассмеялась Эмо.

– Что количество понтов превысит пределы восприятия и все самки будут твои, – вторила ей Эмо-2.

– Ага, один придурок попросил у другого кнопку от нейронной бомбы.

Эмо переговаривались друг с другом, выдавая довольно забавные фразы.

– Все! Всем стоять, молчать, я все понял. Ум, запускай что там у тебя – остановку. Все ресурсы – на анализ, как придумаете чего, дайте знать.

– Рекомендую изучить.

– Выключай все на хрен, никакой пользы от вас.

Сейчас все отключилось, просто наступила тишина и пустота.

Вот так-то, так, будем с этим разбираться, когда, ситуация и обстоятельства поспокойнее будут, сейчас главная задача – доставить артефакт в крепость.

– Отряд, подъем!

Какое все-таки волшебное это слово – подъем! Сон как рукой снимает, причем и с того, кто его говорит, такое емкое – подъем…

– Джин, Болтун, берите Маута, Белку, Болта и займитесь приспособой для переноски. Элиф, Сойка, радиус час – разведка. Лом, Ник, айда сюда, думать будем.

Подошел Лом с копьем и точилом. Лому лучше думается, когда руки заняты, а вот мне лучше ходить, Нику все равно как, где и когда думать.

– Ник! Анализ ситуации, полный.

Ник взглянул на усевшегося на бревно Лома.

– Вопросы за скобками? – спросил он меня.

– Нет, полный расклад.

Лом, раскачивая головой, принялся править точилом копье. Ник начал доклад:

– Начнем с вопросов. Первое, состав группы: обычно набирают сработавшуюся группу, хотя бы костяк – зам, щитоносцы-ближники, у нас полный разброс.

– Не полный, – покачал головой Лом, – Сойка с Элифом, Белка с Каа, Болт с Болтуном…

– У меня нет такой информации – приподнял бровь Ник.

– Информации, может, и нет, а сработались они моментально, да и другие кандидаты были получше, – пожал плечами Лом.

– Хорошо, задание секретное – это ладно, но до такой степени – перебор. Отсутствует четкое понимание критерия выполнения. Может, нам все же не ящик нужен, а тот булыжник? Дальше, ящик.

– Рукотворный артефакт на недавно открытой планете, – пояснил я слова Ника, причем для себя.

– Да, – вздохнул Ник, – и как бы ладно, открыли планету, принесли, закопали, вызвали нас, чтобы принести обратно. Бред.

– Особенно если учесть количество и толщину корней, что мы обрубили, вытаскивая, – вставил я.

– На данный момент есть следующая картина мира: открыть повторно портал на одну и ту же планету нельзя. Если портал не удержали и он схлопнулся, эта планета навсегда потеряна – это раз. Два – это то, что на планету с разумной жизнью открыть портал нельзя, либо таких планет нет, либо что-то мешает, – как по написанному проговорил Ник.

– Начальников нашествия можно назвать разумными, – впервые высказался Лом.

– В действиях начальника и вообще нашествия четко прослеживаются закономерности и порядок – это все же инстинкты выживания планетарного масштаба с целью выдворения инопланетных захватчиков – нас то есть. И это практически не удается сделать никогда-никогда, – ответил ему Ник.

Лом кивнул.

– Но сейчас, возможно, закономерности нашествия нарушены, – вспомнил я волков.

– Сейчас все нарушено, – ответил Ник. – На это накладываются слова Сойки о звездах.

– О других отрядах, – подумал я.

– Это вводная часть. Вопросы без ответов. Дальше существующее положение вещей – ладно, ущелье, перетащим ящик, – Ник покачался на ногах, – перетащим, но дальше вторая фаза и просека.

– Почему вторая? – спросил Лом, оторвавшись от копья. – Нулевая только-только закончилась.

– Пока дойдем…

– Нам и первой фазы хватит, – перебил я аналитика.

– А пока дойдем, и вторая начнется.

– Варианты? – Лом отложил точило.

– Черепашка, – понизив и без того тихий голос, сказал Ник.

Меня передернуло, а Лом встал.

– У нас не хватит ресурсов – сублимата, – сказал он. – Расчет был на пятнадцать дней, взяли двойной запас на месяц.

– Через пару дней живность начнет появляться, а потом и сама на нас нападет, еда будет. – Ник говорил тихо, отстраненно.

– Другие варианты? – Лом встал.

– Как переберемся через ущелье, веревки будут, свяжем носилки, но просека… как ее переходить будем?

– Значит, план такой! Я думаю, получится сегодня перебраться через ущелье, там посмотрим. Сейчас я с Джином и Болтуном – за ящиком, вы готовитесь к выходу.

***

План планом. План лучше, чем без плана. А еще всплыло воспоминание – сон, или не сон. Книга!

Меч – эта железка в руках странно одетого человека, ее можно назвать мечом. Конечно, мастера-кузнецы, а уж тем более какие-нибудь реконструкторы высмеют эту полоску, заточенную с двух сторон, с гардой – такой же полосой, прикрепленной крест-накрест с первой на болт, – и рукояткой, обмотанной тряпкой.

Скажешь про это изделие «меч» – и тебя засмеют. Впрочем, как это изделие ни назовешь, но свою функцию оно выполняет: одна лапа гигантского паука отрублена, вторая – почти, голова паука разбита, он еле передвигается, движения замедлены.

Но странно одетого человека это не радует. Возможно, потому, что человек странен не только одеждой – ватные штаны, телогрейка, замызганные, в странных темных пятнах. Белые расшитые узорами валенки. Шапка-ушанка пышная, уши распущены. И с изделием в руках – меч. Человек странен всем вместе – и одеждой, и мечом, и бородой, заплетенной в семь косичек. А еще он на равных сражается с охраной королевы пауков и даже побеждает.

А не радует его победа, просто он не умеет радоваться, или стоящая поодаль королева мешает ему радоваться, или ее грустная улыбка. Возможно, как раз-таки грустная улыбка на лице… или морде паука – паучихи.

Она – королева – стучит трижды ногой о камень, и ее охранник отступает.

Точно, самое странное здесь то, что в этот жаркий летний день деревья, растущие в этой небольшой долине, умирают: листья чернеют, кора отваливается пластинами, а древесина рассыпается в пыль, и только небольшая сосна – росток сосны – сопротивляется.

– Ты зря сюда пришел, человек! Тебе здесь не рады, – говорит королева щелкающим голосом, отчего кажется, что она поет.

Человек кивает, он согласен. Но вариантов действий у него не много. Единственный выход из долины закрыт тройной линией пауков-охранников. Один на один он справится и уже доказал это.

– Желаешь договориться? – щелкает королева.

Человек трясет головой.

– Правильно, это невозможно, но я попробую. Ты не так глуп, как показалось сначала, брось палку.

Человек хмыкнул. Точно, это изделие можно назвать палкой, то, что она сделана из железа, сути не меняет.

Смешно. Человек рассуждает о сути вещей, сжимая палку, готовясь к бою с легендарной тварью. А какой еще может быть тварь, умеющая говорить? Только легендарной.

О таких пишут в легендах, а еще в мифах, значит, она еще и мифологическая или мифическая.

Солнце замерло в зените, не желая упустить момент битвы. Деревья уже рассыпались и осели, укрывая долину слоем пыли.

Цок-цок – отдаются шаги королевы эхом от окружающих скал. Она приближается к человеку, будто моряк, слегка припадая на ту ногу, на которую опирается. Человек смотрит на приближающуюся королеву пауков задумчиво. Потом снимает шапку, валенки, штаны. Не считая тряпки, заменяющей ему исподнее, он гол.

Кроме бровей и бороды, даже волос на теле нет. Человек худощав, скорее просто худой. И бледный. Чем-то даже похож на паука.

Человек начинает качаться из стороны в сторону, меч в его руке движется по восьмерке снизу вверх. Если бы у него был второй меч, они были бы похожи на крылья.

Он закрывает глаза, полностью отдаваясь танцу-бою. Лицо сначала умиротворенное, спокойное, сразу выделились темные круги под глазами.

Королева бьет по рукам, прощупывая оборону, стремясь попасть в разрывы движения меча, и поразить тело человека. Она движется быстро, быстрее своей охраны, так же быстро, как и человек, но может еще быстрее. Но сейчас паучиха изучает человека, вливается в его ритм, вливается в его танец.

Ей не хватает миллиметров. Человек, ничего не меняя, меняется. Он прячется за движением меча, однообразным, равномерным. Это застывшее предсказуемое движение сделало из меча щит.

Двадцать три глаза королевы заняты мечом, отслеживают его движения, точки в пространстве, силу, мощь. Крутись он в десять раз быстрее, королева и тогда бы могла плести свою кружевную паутину, следя за его движением. Но этот застывший меч-щит держал человек, постоянно меняющийся, и всякий раз пути лап и меча пересекались раньше, чем пересеклись бы лапа паука и рука человека.

Если бы за боем наблюдал стоглазый сфинкс, он бы не заметил подвоха. Два существа движутся в последнем танце. И только слепая саламандра увидела бы… да, именно увидела бы – эти двое берегут жизнь друг друга больше, чем свою. Все их противоречия рождаются в смыслах, что они наложили на свои задачи.

Солнце нехотя делает шаг, на миг приближая вечер, ночь. Приближая победу человека. Лучи солнца, попадая на королеву, отражаются от хитина, но те немногие фотоны, что проникают в сочленения, дают силу. А значит, человеку нужно просто продержаться чуть-чуть – до вечера.

Человек знает это. Королева знает это. Солнце знает это и всячески тормозит свое движение, цепляется каждым лучиком.

Грустная улыбка королевы спадает, оставляя лишь грусть. Человек сквозь закрытые веки чувствует это.

Удар, удар, ошибка? Ошибка есть там, где есть готовый ответ, это примерно нигде, кроме одного места – мыслей человека.

Королева пауков совершила ошибку, и меч человека отлетает, совершив последний и странный маневр – вонзается в камень по самую гарду. Все двадцать три глаза королевы отследили полет.

– Ты последний, ставший первым, – хочет сказать королева, вонзая жало в живот человека, но отсутствие поражения ее не устраивает. Но что ей остается, если и победа – это только новый шаг к смерти?

Яд королевы расплескался по телу человека, делая плотное пустым, твердое – мягким.

– Зачем? – хочет спросить королева, подхватывая оседающего человека. Ответ на этот вопрос давно есть, но это не ошибка королевы, это ее проигранный бой. Это повод для новой ошибки.

Королева погружает тело человека в пыль и начинает обматывать паутиной – каждый палец отдельно, каждую ногу, каждую руку. После этого – в единый купол. Паутина блестит, отливая серебром.

Тишина затягивается, сжимает, мешает королеве плести паутину.

– Второй укол сделать нельзя. – Голос королевы дрожит от отчаяния. – Укол надо было сделать в голову, тогда ты стал бы свободным для нового солнца. Твоя смерть стала бы ступенью к новому миру. Сейчас ты будешь стремиться умереть и увидеть тысячу новых солнц, но я не смогу тебе помочь, тебе придется умирать самостоятельно. Я сберегу твое тело, оно сохранит смысл, станет его вместилищем. Тебе будет куда вернуться после смерти. Твой выбор не был разумным, твое движение не было выверенным. Но твой путь окончен. Прими награды и призы. Отпусти долги и должников.

Обматывая паутиной голову, королева запела. Смысл слов и сами слова ускользали от человека, кроме одной строки: «Новое солнце появляется, когда старое умирает».

Человек не одержал победы. Человек выжил. Что делать дальше, он не знает. У любого знания есть предел. Предел знания человеческого наступает раньше осознания этих знаний.

Солнце склонилось к самой скале, задумчиво играя лучами, оно наблюдало за двумя непроигравшими друзьями, за двумя невыигравшими врагами. Интерес солнца угасал. Пустота заняла свое законное место, растворяя скуку. Скука – единственное, что способно разорвать невозмутимый бег солнца. Никогда до и всегда заранее. Солнце мигнуло и провалилось в пустоту, ограждающую нас от нас или не нас от нас… или не нас от не нас…

– Пф… это ж надо такое придумать и написать, – подумал я, откладывая книгу. – Ладно написать, но напечатать? А самое главное… зачем я это купил и сейчас читаю?

Как там говорила моя давняя пассия? «Как человек может считаться культурным, если не прочитал культур-минимум?» В который в последний год вошел сей труд – автобиография мага. Книга, текст которой был якобы найден на одной из планет, вырубленный в камне.

Выгода издателя понятна: несмотря на дороговизну бумаги, авторские платить не нужно. Но кто тот первый, назвавший это модным или культурно обязательным?

– Пф, а ведь я это не только купил, но и прочитал с начала и до конца. И на вопрос «зачем» я не отвечу, – сказал я, и слова отразились от голых стен комнаты эхом телефонного звонка.