Старшина Гор

Глава 13

– На заставе ты уснул и через пару часов стал греться, выделять тепло. И все время шептал что-то похожее на «серые торопы идут насквозь». Лом принял решение: отряд разделить, Сойка и Белка остались с тобой и Каа. – Ник почесал затылок. – Каа тогда чувствовал себя сносно, правда не ел совсем.

– Ник, ты аналитик или маришская саква?

Мы сидели на террасе, куда можно попасть из комнаты. Я на удобном кресле-качалке, сплетенном из местного аналога каучукового бамбука, укрытый пледом – мне вроде как еще пару дней положен восстановительный период. Ник сидел рядом на табуретке времен освоения мира. Ночные или скорее утренние процедуры по моему восстановлению вызывали полуулыбку и полное нежелание думать, вникать, даже мои соличности пребывали в состоянии, когда лежишь на матрасе посередине озера.

– Задание выполнено успешно. Заказчик доволен. Потери – мастер-стрелок Каа. Причина гибели, предварительно – истощение, вызванное ранением. Замкомандира Лом проводит тренировки отряда и тестирует пятерых кандидатов на замену. Доклад – мастер-аналитик Ник. – Ник встал, вытянулся по стойке смирно.

– Балбес ты, мастер-аналитик. Вставать по стойке смирно нужно перед докладом.

– Отвали, ничего больше тебе не скажу, за исключением того, что Лом ждет твоего возвращения в строй, чтобы принять решение о кандидате. В принципе, Аргон сказал, можно всех пятерых взять, но премия, сам понимаешь, лучше делится на десять.

– Что с Каа?

– Белка увезла его домой хоронить!

– Страховку выплатили?

– Да!

– Белка?

– Сказала, что вернется через пять дней – послезавтра. Лом считает, что ее не надо брать, я его поддерживаю, но есть контракт, короче, опять нужно твое решение.

– Кольчуги?

– Брака нет. – Ник вновь почесал затылок. – Конструктивная особенность.

– Леший.

– Пф, не стоит называть тварь...

– Да ладно, это же предрассудки, – подначил я аналитика.

– Предрассудки, когда книжки пишешь, а когда вживую видишь…

– И?

– Мы везунчики, вторые за тридцать лет, кто это видел.

– Есть откровения? О, от тебя такое услышать… эк тебя зацепило, что ты альтернативные источники слушать начал.

– Не начал, проверил, и есть совпадения.

– Ну интересно, говори уже, Ник!

– Во-первых, утверждается, что тварь разумна.

– Прямо так и утверждают? А что такое разум, объясняют?

Ник, стоявший в подобии «смирно», отошел к перилам, вернулся, сел.

– Нет, – горестно вздохнул он.

– Наши космические корабли бороздят просторы Вселенной, наши маги-порталисты открыли двери в сотни миров, – начал я вспоминать цитату из книжки.

– Ближний космос...

– Чего?

– Ну, космические корабли бороздят просторы ближнего космоса, то есть в пределах Солнечной системы. Я думаю, ближний космос – это до Луны, – растерянно, горестно-отрешенно, с вековой тоской в глазах сообщил мне аналитик. Я его глаз не видел, но именно так они и должны выглядеть, чтобы соответствовать голосу.

– Хрен с тобой, что там с откровениями?

– Может, чаю? – Ник заозирался.

– Ник, я весь внимание, критическое мышление отключил уже, готов тебя слушать.

– Ладно. – Он пододвинул табурет ближе, отчего тот заскрежетал по полу. – Первое – твари разумны, лешие, лихо, горизмеи, драги и прочие. Дальше, они могут ходить между мирами, и… – Ник сделал многозначительную паузу и тихим заговорщицким голосом сказал: – Они с Земли.

– И где ты эти, гм, откровения взял?

– Местный комендант дал доступ в библиотеку в рамках подготовки к заданию.

– Все?

– Что касается твари лешего. Раз в пять лет он сбрасывает кожу, она тут же каменеет. Подобные камни местные находили. Быстр, но не вынослив. Любопытен. Игрив. После периода активности впадает в спячку, мимикрируя под дерево, источая ауру тревоги. Либо в камень – кожа закаменевает.

– Слабые места? Ник, куда бить, как обнаружить, места обитания, повадки?

– Не поверишь, но их нет, слабых мест.

– Не поверю.

– Да погоди, короче, твари нельзя нападать на человека.

Я откинулся на спинку кресла и закачался. Так-то я люблю с Ником пообщаться, но, наверное, отдых сейчас важнее. Ник истолковал мое молчание по-своему и заговорил быстрее:

– Смотри. Каа попал ему в глаз, ну тот и ответил, остальные все живы.

– Джин – топор в руки, стрелки – стрелы в голову.

– Ну, возможно, он уже кожу сбрасывает, да и урон нанес только Каа.

– А я?

– Что?

– Мое ранение.

– А, ну ты мог поцарапаться, когда упал, характер ранений, твоего и Каа, совсем разный.

– Фикс, – обратился я к своей фиксирующей части, – кто нанес ранение?

– Наши сенсоры это не зафиксировали. От удара до падения, включая падение, – в это время чувствительность была снижена.

– Предположу, есть логика в словах Ника.

– Дядя Ник, – на террасу влетела Жанна, – вас дядя Лом зовет. – Девочка смотрела на Ника уважительно-удивленно, широко открытыми глазами. – Здрасьте, – повернула она голову ко мне, скорчив кислую мину.

– Хорошо, Жанна, сейчас иду, – заулыбался Ник. Уже ускакавшей девчонке.

– Знает теорию Ширба и Ярцева-Бетева, представляешь? И ей всего двенадцать. Ладно, от меня что-то нужно? Я пойду?

– Иди, Ник, конечно.

Теория Ярцева-Бетева – это он так теорию основоположения точки потока в единичном контуре обзывает. Что в этой теории примечательно, ее регулярно признают ошибочной.

А ведь, наверное, хватит, пора остепениться. Устроиться каким-нибудь инструктором в школу или, не приведи лихо, мастером. Жениться – трижды. Старшую жену взять с Калио – статус и воля. Перебраться на Владис, тепло и мухи не кусают, или Братс или э… Сойка! Точно на старшую жену не тянет. Уф, отпустило, хорошо, что нечасто такое. Откинул плед. Встал, лучший отдых – это что-нибудь поесть, почитать, Сойку в койку или Аленку. Не, тигрица Сойка такую, как Аленка, домашнюю кошку съест и не подавится. Что же, что же? Точно, душ и прогуляться.

День уже давно перевалил за полдень, когда я наконец вышел. Следов нашествия уже нет, что понятно. На холм идти скучно. Решил обойти вокруг крепости.

С утра вместо того, чтобы просто уйти, Сойка решила меня разбудить, толкая в плечо.

– Гор, Го-ор… вставай.

– Ага, сейчас, еще минуточку.

– Гор!

– Щас, у меня этот, постельный режим.

Спать я уже не спал, но хотел поваляться, подбираясь к гибкому телу.

– Не постельный, а восстановительный.

– Восстановительный, – протянул я, – да, нужно восстановиться.

Сойка схватила мои руки, положила меня на спину, залезла сверху, наклонилась и зашептала на ухо:

– О мой командир, через час мы убываем на Ерин, сбор отряда – через десять минут, подъем!

– Десять минут, – потянул я, – мне хватит.

– А мне нет. – Девушка вскочила с кровати, кинула в меня подушку и стала одеваться.

Я сел на кровати, чтобы лучше видеть. Шорты, топ, штаны, рубашка. Развернулась, улыбнулась и вышла босиком.

Будь я амператором, запретил бы женщинам носить шорты и штаны, только юбки, ну и платья. Зачем? Ну а чем еще заняться амператору? Или нанять порталиста, открыть новый мир, стать там правителем, ага, и запретить шорты. Хм, надел шорты, майку, брюки, рубашку, ремень и мокасины, оглянулся. Все. Все свое ношу с собой. В данном случае это получается только я. Я и амулет. Вчера вечером Аргон Васильевич Воронов активировал его. Кто вообще так придумал активировать артефакты – приклеивать? Изменения? Да. Мои соличности, соличи, должны или не должны сонастроиться. Короче, пару дней будут молчать. Я уже настолько привык к их «фиксирую», «предположу», «рекомендую», что, бывает, не замечаю. Не замечаю – неправильное слово. Размышляя, какое же слово правильное, я спустился на площадь.

– Сейчас будем тренировать выносливость и скорость, – вещал Лом. Выдавая нам жилеты с утяжелителями.

Второй день мы на Ерине. Родовое поместье Вороновых. Ждем, когда же там звезды или черные дыры сойдутся, ждем решения на поход. Белка вернулась в отряд в состоянии «всех убью – одна останусь», решил оставить ее в отряде. Пятеро кандидатов пока бегают с нами. Кого берем, определяем по факту. По факту приказа на поход и по сути задания. Информацию нам так и не дали, зато дали нового куратора Сейлу. После шестичасовой ломовой тренировки занятий с Сейлой, на занятия с Сойкой уже нет никаких ресурсов. Дойти до кровати, положить голову на подушку, поднять голову с подушки, душ – и бегом на новую тренировку, и это только второй день…

Пятый день, никаких изменений. Разве что обещают ночную тренировку – марш-бросок по пересеченной местности.

Восемь дней. У всего есть предел. Мой предел: полдня ломовой, полдня с Сейлой, три часа – марш-бросок и полчаса – Сойка, из которых двадцать минут размышления – надо, не надо.

Девятый день. Решил проявить свое привилегированное командирское положение, но наконец вызвали для получения задания.

– Лом, всем отдыхать! – отдал я радующий Лома приказ, распоряжение, предложение.

Небольшой кабинет, соответствующий всем правилам секретоустойчивости. До дверей – тройных с тамбурами – нас с Ником проводила Сейла.

Квадратный стол посередине, четыре стула. Стены обтянуты звукоизолирующим материалом. Речь кажется шипящей и, независимо от громкости, шепотоподобной, как сказал Ник.

– Нет такого слова, Ник.

Ник пожал плечами, его такие мелочи не волновали. Мы сидели вдвоем и ждали.

– Приветствую, – сообщил вошедший человек, именно сообщил и именно человек, весь обмотанный тканью, и на голове визор допреальности, которой на Ерине нет и вряд ли будет. – Я советник главы рода, можете обращаться ко мне «советник». – Скорее всего, визор нужен для искажения голоса и сокрытия лица.

Советник помолчал, видимо, ожидая, что мы что-нибудь скажем, потом, не дождавшись, продолжил:

– Степень секретности – максимальная. Информация будет разбита на четыре части. У каждого из вас по две с указаниями, когда и где можно поделиться ими друг с другом.

Советник достал две бумажки, исписанные с одной стороны мелким почерком.

– Читайте!

Принялся читаться, попытался. Буквы складывались в слова, почерк четкий, почти печатный. Слова в предложении – все четко и понятно до тех пор, пока не начинаешь думать, что и как это рассказать другим, да ладно другим – себе. Читаешь – все понятно, начинаешь думать – ничего непонятно. Я прочитал пять раз. Сначала весь текст, потом абзацами, предложениями, отдельными словами.

– Я ничего не понял, – оторвался от чтения растерянный аналитик Ник.

– И я, – поддержал я Ника. Аналитика.

– Вот и хорошо. Слушайте меня. Сегодня вас проводят на, как вы это называете, планете-открывашке. Первое нашествие закончилось не вчера, двенадцать дней назад. Амуницию и вооружение, испытанное вами на Тагиле, мы можем там производить. Кроме этого, получите пятизарядный карабин СОШ-100.

– Э, – вырвалось у меня.

– Да, мы вложились в планету и можем производить там магическое сжатие заряда.

«Вложились?! Это капец какое неправильное слово», – кричал я внутри себя, видимо, так громко, что Ник согласно хмыкнул.

– Что вам знать нужно прямо сейчас: вам предстоит преодолеть порядка двухсот километров. Климат теплый, сезон зима, температура минус 5, минус 10. Из двухсот километров сотню проедете на паровозе. Получите список тварей на месте, подберете вооружение, что еще? Вопросы?

Я взял лист, еще раз пробежал глазами.

– Вы предлагаете идти в поход, не имея четкого плана и задания. Дали нам листочки с текстом из отдельных слов. Если мы пойдем не туда, сделаем не то, по каким критериям считать будете?

– Гор! Я понимаю вашу настороженность нашей секретностью. Вот эти бумажки – это подсказки. Кроме них, уже непосредственно перед выходом вы получите четкие инструкции по направлению и заданию, четкие и понятные.

– Хорошо, советник, тогда смысл нашего собрания какой?

– Три смысла: я посмотрел на вас, предупредил, что должен быть стрелок СОШки, и дал прочитать инструкцию. Если вопросов больше нет, я вас больше не задерживаю, идите, вас проведут.

На выходе нас ожидала Сейла, которая пристально посмотрела мне в глаза, ожесточенно потерла губы и расстроенно кинула:

– Идем!

Лом рассерженно метал заостренные стержни в мишень, регулярно промахиваясь, минимум каждый третий раз. Из девяти только три вонзались более-менее в пределах красного круга, еще три не вонзались и три – вообще мимо. После каждого неудачного броска он поджимал губы.

– Это он так ругается, – пояснил Ник.

И было отчего. С Тагила через Катан на Ерин, сегодня с Ерина через Катан на Туру. Как гласит инструкция портального перемещения: портальное перемещение полностью безопасно для человека, более того, часто при перемещении исчезают симптомы острых респираторных заболеваний, вирусных инфекций, ослабевает воздействие разрешенных отравляющих веществ. Из клеток выводятся токсины и отработка. Портал – по-медицински оправданная процедура, омолаживает, оздоравливает и тому подобное. Это по инструкции. На деле мало кто этим пользуется. Конечно, большую роль играет цена за переход. А на втором месте то, о чем никто не говорит: после второго перехода за день следующие сутки будешь как вареное мыло. Не знаю про мыло, но состояние очень так себе, прямо очень, прямо так себе. Поэтому то, что мы через Катан туда-сюда… сильно выбило из колеи.

– А ты знал, – толкает меня локтем Ник, мы сидим на скамеечке, завернутые в махровые халаты и пьем травяной чай, – что маги при портальном переходе неделю магичить не могут? У них там запасы обнуляются!

– А у аналитиков мыслительные процессы замедляются. – Думать было лень, но готовую шутку вставить можно.

– Че это? – возмущается Ник, несмотря на то, что этой шутке минимум десять высказываний.

Мы уже часов пять на Туре. Новенькая крепость из каменных блоков. Посередине внутренней площади, где мы сейчас сидим с Ником, а Лом штыри метает, стоит паровоз на гусеничном ходу. Сейчас оператор паровоза его глушит. По какой-то непонятной для местного командира причине мы отказались выступить в поход сразу, как получили пакет с заданием. Пакет этот до сих пор не распечатан, лежит в сумке рядом с Ником.

Нам кое-как выделили комнаты для сна, где сейчас отряд и отдыхает, кроме нас троих.

Как оказалось, мы срываем план выполнения задания, комнаты для нас не предусмотрены, паровоз под парами и нас ожидает, «Скоро лето, а мы еще на лыжах не катались», – последнее, что сказал Ник вяло упиравшемуся командиру на его аргументы. Лом сказал: «Мы выступим, как будем готовы». Я кивнул, последовательность событий несколько иная, но суть – выход откладывается.

– Давай завтра! – сказал Ник.

– Чего? – не понял я.

– Анализ завтра.

– А? – Я уже забыл, что только что просил анализа. – Ага, хорошо.

Лом накидался и сел с нами рядом. Посмотрел на меня, тяжело вздохнул и откинулся на спину. Этот вздох может иметь минимум три причины, мог бы подумать я. Но думать было лень, как и говорить что-то, да даже сочувственно вздохнуть в ответ. Я лишь закрыл глаза.

Чем хорош синдром порталиста – некие шутники назвали его синдром Портоса, и ведь прижилось, – а хорош он отходняком, это, конечно, если не нужно что-то делать. Только сидеть или лежать, можно пить чай или не пить. Хорошо пить чай на рябине. Сиреневые ягоды рябины после заморозки становятся черными. В стеклянный стакан насыпаешь четверть ягод и заливаешь кипятком. Палочкой, обязательно рябиновой, размешиваешь, протыкаешь и мнешь ягоды. Получаются на черном фоне сиреневые и фиолетовые пятна. Сиреневое пятно чуть горчит и очень кислое, фиолетовое очень сильно горчит. Чай называют «Рябой Ерин». Рябина растет только на Ерине. Нет, и на других планетах есть подобное, но такая только там. Конечно, было бы желание, но желающих пить Рябой Ерин немного, поэтому тех дикорастущих рябин на Ерине хватает с лихвой.

Комендант Симеон оказался из любителей, и моя просьба подняла наш статус… может, на чуть-чуть, но подняла, этого хватило на два махровых халата.

Ник любителем Рябого Ерина не был, но всегда, когда я его пил, присоединялся. Когда ему попадалось сиреневое пятно, смешно дергал левым веком. На вопрос «зачем?» отвечал:

– Мозги прочищает.

Я никакого такого воздействия не ощущал, мне нравился вкус. А еще мне нравится делать то, что мне нравится.