Старс 5 Unforgiven (первая часть)

Глава 20 Звездный Шедевр

— Их величие границ не знает!

— Их голод ни с чем не спутаешь!

— Сотни подвигов возможно описать и все равно забудешь сказать еще о тысяче!

Сонм демонов кружился у внешней стороны золотой клетки, а Мел чувствовал, как капли пота стекают по лицу, попадают на шею и мчатся вниз по телу. Спина так намокла, что рубашка намертво прилипла к телу. Его тошнило и он только сильнее сжимал зубами деревянную ручку кисти. Проклятие дара Художника, оно стало только сильнее с тех пор, как он выбрал этот класс в «Эпохе Звезд». Для него весь мир был холстом, куда бы он не посмотрел — он видел игру красок и теней, понимал связь цветов и хотел дополнить их, усилить акценты и добавить своего виденья.

Мел помнил, что с самого детства у него была прекрасная, очень индивидуальная мечта — он хотел научить людей видеть мир таким, каким видел его сам. Он пытался рассказывать об этом, описать свои переживания и чувства, но взрослым и сверстникам было одинаково тяжело его понять. Маленький мальчик очень расстраивался из-за того, что не обладал достаточными словами, чтобы убедить в своем виденье всех вокруг, чтобы открыть секрет непостижимой красоты. Тогда он увлекся чтением, потонул в океане художественных произведений, оттачивая свои навыки объяснения, использования метафор и сравнений. Он искал тот самый ключ, что позволит ему открыть для окружающих пускай крохотную, но все же дверь в свои владения. На это Мел потратил десять, а может и больше лет своей сознательной жизни, но такой путь не позволил ему достичь желаемой мечты.

Все его рассказы, стихи, описания и слова — они воспринимались людьми как истории, приукрашенные иллюзии, которые не имели ничего общего с реальностью и Мел никак не мог их переубедить. Опечаленный мальчик чувствовал, что уже готов сдаться. Все изменилось в тот день, когда он отправился на школьную экскурсию в Третьяковскую галерею. Звучит банально, но это действительно лучшая и самая широкая экспозиция искусства в столице. Угрюмый и разубежденный в своей мечте Мел только переступил порог и тут же увидел немыслимое — десятки, сотни людей восхищающихся картиной.

Они не понимали, что именно изобразил на холсте художник, не могли проследить за его мыслями и осознать качество мазков, мастерство постановки света и иллюзии, тщательно спрятанные экспозицией. Профаны, для которых данный вид искусства был всего лишь «красивой картинкой» и все же — они улыбались, подходили ближе, рассматривали детали и обсуждали увиденное. Картина притягивала их как огромный магнит железную пыль. Люди летели к этому искусству, к несказанному мастерству, как мотыльки, ослепленные красотой электрической лампы. Они готовы были обжечься и сгинуть с радостью, ведь в последние моменты своей жизни они увидели нечто столь прекрасно совершенное.

— Я хочу рисовать, — прошептал Мел, впавший в подобие транса. Он плохо помнил дни, что шли следом. Слова родителей о том, что его увлечение бесполезно, что он просто будет тратить время впустую и ничего не добьется.

Эти слова витали вокруг него как коршуны, ждущие удобного момента, чтобы оторвать кусочек. Громкие, резкие, хлопающие гигантскими крыльями — Мел не обращал на них никакого внимания. Он каждый день вставал перед холстом и поднимал вытянутую руку, вооруженную кистью. Прищуренный взгляд и холодная уверенность — он мог долгое время концентрироваться, лишь потом делая решительный шаг и приступая к работе.

С каждым днем, месяцем, годом его картины становились все больше и комплекснее, а дар — несомненным. То, что он видел вокруг себя в мире, оказалось легче всего передать с помощью красок и холста. Захватить момент, запечатлить крохотный эпизод того, как именно он воспринимал мир и показать всем вокруг.

Его уникальный подход, богатое воображение, буйство неожиданных красок и угол, с которым он рассматривал классически темы — эти факторы позволили Малькольму захватить мир живописи подобно лесному пожару. Его картины становились классикой, частные коллекционеры грызли друг другу глотки, мечтая заполучить очередной экземпляр, а Мел все еще пытался следовать за своей мечтой. Он мечтал показать людям, что именно так он видит реальность и что это все окружающее нас гораздо глубже, чем мы можем себе представить.

Слепые восхищенные глаза. Глухие благодарные слушатели. Безмолвные речи восторженных зрителей. Его мечте не суждено было сбыться. Мел сражался с человеческим невежеством долгих двадцать лет, стараясь перекроить их восприятие. Пытался раскрыть глаза, подарить слух и подобрать подходящие слова. Он слишком поздно осознал, что путь гения это всегда путь одиночества. Один из величайших художников своего времени, Мел забросил кисти, краски и масла, когда осознал простую правду:

То, как он видит мир — доступно только ему одному

Во всем мире не было другого такого творца. Тогда зачем нужны были эти попытки? К чему он стремился? Неужели вся его жизнь была простой ложью? Он обманывал самого себя, стараясь раскрыть человечеству глаза, но все, чего он добился, так это еще большего отдаления от общества, считающего его «особенным».

Это клеймо уже было не смыть. Оно как водостойкая краска, как татуировка — навсегда украшало тело Мела. Известность и популярность ставили жесткие рамки, запрещая ему двигаться самостоятельно. То, что он считал благом — стало клеткой. Она помогла ему найти выход.

Мел прекрасно помнил тот день, когда валялся посреди поломанных мольбертов и разорванных холстов с опустошенной бутылкой виски в зажатой руке. Она силой затащила его в душ, а потом предложила отправиться с ней в другой мир. В тот, где он может быть не всемирно известной надеждой современного изобразительного искусства, а стать простым парнем, который решил провести время с друзьями. Камилла открыла для него мир ВиртРПГ, подарив Мелу второе рождение.

Девушка не могла предугадать, что произойдет дальше. Как могла она рассчитать, что одержимый своими внутренними демонами парень сможет в кратчайшие сроки стать одним из лучших виртуальных геймеров мира. И изберет для себя путь «убийства игроков». Талантливый человек — талантлив во всем, так она ему постоянно говорила, а он не хотел расстраивать ее надежд. Поэтому Мел, позабыв о рисовании, всего себя посвятил оттачиванию мастерства убийства игроков. И стал одним из лучших в этом ремесле.

Они как раз собирались устроить сходку и обсудить новую игру, куда их закрытая гильдия охотников собиралась «залететь на релизе». У них было несколько идей и последнее совещание должно было состояться как раз в тот день, когда с небес посыпались звезды. Мел готов был к выбору класса, знал, какой выбор сделать, чтобы присоединиться к Камилле и разнести вдребезги всю столицу.

Но фиолетовая пятиконечная Звездочка вдруг заговорила с ним. Тогда еще Мел не знал, что это означает. Ничего не знал об Аномальных Звездах и о том, какая судьба ему предстоит, поэтому посчитал, что вокруг происходит чертовщина, а то, что инопланетная система с ним заговорила — не так уж и странно в сравнении со всем остальным.

*Привет! Рекомендую тебе выбрать класс Художник! Я чувствую в тебе полное соответствие этой профессии! Выберешь ее и в скором времени тебе откроется уникальный способ прокачки!*

Мел поверил. И с того самого мгновения мир перед ним открылся вновь. Краски, игра света и тени, перспектива и сама суть вещей вновь изменилась. Стала еще глубже, еще фантасмагоричнее. Его дар стал отчасти и его проклятием. Пассивные навыки класса Художника усилили то, на что Мел был способен безо всяких Звездных Ассистентов. Его мастерство и скорость написания картин возросла настолько, что парень сам испугался своих новообретенных возможностей. С каждым поднятым уровнем, с каждой сменой класса его восприятие усиливалось. Он рисковал потерять связь с реальностью, рисковал навечно отправиться в мир, где каждый предмет открывал для него свои секреты, распадался на различные текстуры, растекался красками и разваливался на запчасти. Он мог заглянуть в суть любого предмета, любого существа — всего на свете и увидеть его живописную составляющую. Если бы не Табита, его Звездный Ассистент, Мел вряд ли смог бы сохранить связь с реальностью.

Сейчас талант вновь обернулся против него. Сонм демонов кружил и пел хвалу тем, кого Мелу следовало нарисовать. А его художественное восприятие заставляло его внимательно слушать, воспринимать и представлять все ужасные сюжеты, о которых пели демоны. Все вокруг казалось слишком реальным, слишком осязаемым — это сводило с ума, события гордости голодных псов не были прекрасными. Они рассказывали о том, как великие монстры пожирали врагов и становились сильнее. Как смаковали убийства, сдирали хрустящую кожу, точили зубы о ломкие кости и упивались теплыми фонтанами крови.

*Ты справишься, Мел. Ты справишься.*

Табита твердила ему раз за разом. Звездочка пела ему колыбельную, стараясь заглушить песни уродливых демонов, танцевавших и корчащих рожи за золотой клеткой. Три холста на трех мольбертах и три существа, которых Мелу надлежало изобразить. Все трое считались одним неразделимым монстром и о них говорили как о едином целом, но все же они были разными, со своей индивидуальностью и своими предпочтениями. Одинаковые и разные. Единые и неразделимые, но все же индивидуальные и уникальные. Художник метался от одного холста к другому, выбирая краски, мастерски орудуя кистями, перебирая цвета и меняя перспективу. В его сознании не было места для воспоминаний или других мыслей, мозг полностью утонул в ужасающей красоте, которую создавал Малькольм.

Лихордка захватила его сознание, он даже не пытался вытирать пот со лба, его голубые волосы спутались, намокли и упали на глаза, которые светились истинным Творческим Порывом. Он жил лишь ради этих трех полотен, не думая о своих покалеченных ногах, которые отдавали болью каждый раз, когда он неуклюже переступал с одной мягкой подушки на другую. Мел не думал более ни о чем, кроме завершения своих трех шедевров. В этот момент он был послушным шутом, трудящимся на потеху своему господину.

Как мог он оказаться в подобной ловушке?

Еще до того, как он пробудился от перехода в портал — уже был пойман. Стоило ему только открыть глаза, как Мера’Ценн’Гор с алмазами вместо глаз всадил ему тонкую длинную спицу прямо в брюхо, пригвоздив к земле. Мел хотел вырваться, но вторая спица пробила легкое. Он бы умер, если бы не подчинился. Всего лишь 211 этаж и оппонент, с которым невозможно справиться своими силами.

Посланника Богов не сожрали лишь потому, что его душа была отмечена особенной. Его следовало доставить на ужин к Королевскому дворцу в указанный час, а до этого момента Поедатель Деликатесов мог развлекаться с добычей так, как пожелает. Это был крайне дальновидный Мера’Ценн’Гор, который прекрасно понимал устройство нового Ада. Он хотел не только выслужиться перед Королевой и правящими Ваг’Арами, но и найти для себя надежных союзников в грядущей гражданской войне. Обо всем этом он рассказывал смиренному Мелу. Существо с алмазами вместо глаз любило поболтать, а Посланник Богов с удовольствием слушал, надеясь, что чем дольше он тянет время, тем выше шанс выжить. Он сам предложил господину нарисовать его. Сказал, что в этом — его особенный дар и Мера’Ценн’Гора это заинтересовало.

Какая нелепица! Приближенный к верхушке Ваг’Аров навещал свою протеже на 211 этаже как раз в тот момент, когда туда попал Мел. Та псина никогда бы не смогла остановить Посланника Богов, но алмазноглазый — смог без труда. Зато голодное вагарское отродье с удовольствие сожрала ноги Мела, когда господин приказал. В этом она оказалась большая мастерица. Мера’Ценн’Гор убедился в таланте Мела и, приняв все меры предосторожности, привез его на свой родной, 606 этаж. Усадил в Золотую Клетку и собирался отдать в дар своим уважаемым гостям. Малькольм обязан был стать важным подношением, которое позволило бы существу с алмазными глазами присутствовать на королевском ужине.

«А это значит, сожрать одного из нас», — пришел к выводу Мел.

Если у его господина был один определенный план, то у Малькольма были совершенно иные идеи. Он не собирался сдаваться и не собирался проигрывать. Вот только у него был всего лишь один, очень крохотный и рискованный план, ради которого он готов был пойти абсолютно на все.

— Я завершил картины, — громко объявил Мел, падая практически без сил в море мягких подушек.

— Покажи, покажи, покажи! — заверещали демоны, но Художник щелкнул пальцами и полотно покрыла едва заметная вуаль, делавшая изображение неразборчивым.

— Не вашим грязным, низменным глазам смотреть на это величие. Эти картины для господина и его гостей! — крикнул Мел и закрыл глаза, проваливаясь в сладкую дрему.

*Ты осознаешь, что сделал?*

— Нечто великолепное, — расплылся в улыбке Создатель.

Демоны верещали еще долго, но даже не думали о том, чтобы проникнуть в саму Золотую Клетку. Вместо этого они поспешили к господину с вестями о том, что его Художник завершил задание.

— Как вовремя, — улыбнулся Ваг’Ар с алмазными глазами. Он как раз наблюдал за тем, как перед его захваченным замком раскрываются пепельные врата. Дом великого демона Ада, который отвечал за какие-то грехи, Мера’Ценн’Гор не помнил таких заурядных подробностей. Когда он прибыл сюда, этот глупец вздумал противиться новому порядку.

Использовал свою высшую форму и попытался победить Поедателя Деликатесов, но, к ужасу своих слуг и подчиненных — стал ужином захватчика. Населяющим 606 этаж демонам был дан выбор: склониться перед новым владыкой либо разделить судьбу прошлого архидемона. Ничего удивительного в том, что все они согласились служить тому, кто смотрел на них холодным взглядом алмазных глаз.

Мера’Ценн’Гор все же сожрал пару сотен демонов, предположив, что это пойдет на пользу остальным и исключит любые мысли о поднятии мятежа. Страх сковал население этого места и они поспешили выбросить из головы любые идеи о возвращении старых порядков. Демоны быстро переоделись в соответствии с предложенным этикетом и с радостью нацепили повязки с номером 606, превратившись в слуг ненасытного господина и его малочисленных союзников. Наиболее полезным демонам были выданы чины при кухне господина, а в знак поощрения Ваг’Ары не только усилили их врожденные инсигнии, но и изменили внешний вид, дав испить собственной крови.

Эта кровь превращала демонов в подобие людей, но головы по какой-то причине трансформировались и принимали образ земных животных. Ваг’Ары не были большими мыслителями и не пытались выяснить, чем вызвано подобное преображение. Им стало проще отличать покладистых демонов от тех, кто еще сомневался в новом управлении — и уже этого было вполне достаточно.

Встречать уважаемых гостей, вместе с господином 606 этажа, вышло несколько его приближенных Ваг’Аров — они все еще сохраняли черты крылатых собак, оставаясь где-то на переходной ступени между обычными особями и человекообразными Мера’Ценн’Горами. Кроме того присутствовал его называнный шеф-повар, су-шеф и несколько старших поваров. Все они преклонили колени и опустили головы, готовясь встертить великих. Алмазноглазый ограничился тем, что чуть притянул подбородок к шее.

Клубы пепла закручивались в воронке портала до тех пор, пока внутри не заблистало пламя и разгорелось по краям, активируя переход. Трое существ почти синхронно вышли из клубящегося портала, вставая на бежевый гравий дороги, ведущей к адскому замку.

— Мы прибыли, — сказала та, что стояла в середине. Высокая девушка с пепельно белыми волосами и непропорционально широким ртом. Ее фразу тут же повторили еще двое, стоящие по бокам.

Девушка с короткими черными волосами, подстриженными в идеально ровное каре, доходящее до острых скул. Кончики волос оказались окрашено ярко-рыжей краской. Она улыбалась и демонстрировала острые, тонкие клыки. Третьим был высокий, сутулый парень с короткой стрижкой и угрюмым выражением лица. Вся троица была одета одинаково: строгий черный костюм, красные рубахи, черные тонкие галстуки. На ногах — лакированные темные туфли и красные носки.

— Рад приветствовать вас в своем скромном жилище, великий Цербер, — склонился в традиционном поклоне Мера’Ценн’Гор. — Надеюсь, вы сможете с удовольствием провести время.

— Ай, да брось Диамонс, не нужно лизать нам зад, чтобы попасть на королевский ужин, — рассмеялась длинноволосая, двигаясь на встречу главе этого этажа. Двое молчаливо последовали за ней, шагая нога в ногу. — Если твой подарок и впрямь так уникален, как ты говоришь, то мы замолвим за тебя словечко. Кстати, пока мы обмениваемся любезностями, ты слышал, что Кримова убили?

— Кто? — Диамонс похолоднел. Одного из Мера’Ценн’Гор постигла подобная судьба?

— Пока расследование не завершено, но не удивлюсь, если это были люди, попавшие в этот рейд. Мы о них почти ничего не знаем. По одиночке они могут быть слабы, но вместе, кто знает?

— Я помню слова мессира, — кивнул Диамонс. — Их потенциал раскрывается, когда они работают сообща и наша задача в том, чтобы не дать им собраться вместе.

— Вот именно! — высокая похлопала Мера’Ценн’Гора по плечу. — Ты молодец, что поймал одного из особенных! Даже если он не так хорош, то мессир все равно будет очень рад. Мы отправимся сразу к твоему пленнику или для начала пообедаем? Дорога, знаешь ли, была очень долгой.

— Как можно оставить великого Цербера без достойного угощения? — Диамонс щелкнул пальцами и его повара тут же поспешили на кухню, готовить заранее задуманные блюда.

— Ты их отлично вышколил, — похвалил мужчина-Цербер. — На многих этажах с этим проблемы, но у тебя все как по часам. Приятно видеть, что среди Мера’Ценн’Гор есть достойные существа.

— Цель моей жизни — служение мессиру, — склонился Диамонс. — Для меня нет большей радости, чем услышать вашу похвалу.

— Нам предстоит война, — они подождали, пока все слуги исчезнут в замке и только после этого отправились ко входу. — И мессир должен быть уверен в тех, кого пригласит под свои знамена. Многие Мера’Ценн’Горы разочаровали его своим поведением, он не может видеть в них достойных союзников, но ты, Диамонс — у него на примете, — Поедатель Деликатесов не смог скрыть довольную улыбку.

— Ты ставишь цели нашего рода превыше своего аппетита, — недовольно буркнула девушка с каре. — Такое редко встречается среди даже высших Ваг’Аров. Ценный навык, который обязательно будет отмечен.

— Я даже не имею права отвечать на столь высокую похвалу, — смутился Диамонс.

— Тогда молчи и слушай, — широко улыбнулась беловолосая. — Если сегодняшний обед будет великолепным, а картины удивят нашу фантазию, то я гарантирую тебе место за столом мессира на завтрашнем ужине. Вот, насколько высоко ты смог забраться, Диамонс.

— Вы бесконечно добры, Цербер, — Мера’Ценн’Гор едва сдерживал слезы.

Они вчетвером подходили к замку бывшего хозяина 606 этажа, а молодая Ваг’Ар украдкой наблюдала за ними из окна. Диамонс поставил ее во главе 211 этажа и именно она обнаружила грешника-художника. Какой же стала похвала великого Диамонса? Он забрал ее пленника с собой, а ее пригласил как гостью в свои владения. Она служила ему верой и правдой, а он даже не позаботился представить ее владыке Церберу! Хороша же благодарность.

— Безродный Мера’Ценн’Гор, — она по-собачьи фыркнула. Сколько бы девушка не ела демонов с высоких этажей, этого все равно не хватало для полноценной трансформации в Поедателя Деликатесов. Когда господин разрешил ей сожрать ноги Художника — она обрадовалась. Те были великолепны на вкус и она до сих пор могла вспомнить каждую секунду того величайшего момента в своей жизни.

Одних лишь ног хватило, чтобы ее трансформация серьезно ускорилась — пропали крылья, конечности стали походить на человеческие, изменилась даже структура тела. Но на ее коже все еще оставалась черная собачья шерсть, а лицо застыло на промежутке между собачьим и человеческим. Она была истинной полукровкой и ненавидела свое отражение в зеркале.

— Если бы только мастер разрешил мне откусить еще кусочек!

Безумная мысль тут же закралась в ее сознание. Что, если она проникнет в Золотую Клетку и пообедает, пока Диамонс развлекает Цербера? Вся свита будет трудиться на кухне или оберегать великих гостей — никто не сможет ей помешать. Сейчас — наилучшая возможность, ведь она даже знает, где находятся ключи от клетки. Решено! Ваг’Ар, стараясь не поднимать лишнего шума, прокралась в личные покои Диамонса и вытащила связку ключей. Далее ее путь лежал напрямик в часовню, где содержался ценный пленник. По дороге ей встречались только низшие демоны, но она даже не считала нужным удостаивать их ответом. «Всего лишь кусочек», — стало единственной мыслью, что полностью затмила ее звериное сознание. Она мчалась туда, где будет ждать ее финальный виток эволюции. Девушка была уверена, что господин не осудит за раннюю трансформацию и с пониманием отнесется к подобному выбору. Она уговаривала себя и стирала всякие сомнения. Когда она наконец очнулась — уже стояла у ворот клетки, а ключ был воткнут в замочную скважину.

Этот мерзкий человечек безмятежно спал на пуховых подушках, улыбаясь своим глупым человеческим мыслишкам. Три его картины оказались задернуты магической вуалью и Ваг’Ар решила, что ей ничего не помешает сорвать эту примитивную магию и рассмотреть рисунки.

*У нас проблемы, Мел.*

— Не смей, — он схватил ее за ногу, когда она наконец-то пробралась сквозь море мягких подушек к трем мольбертам. — Они не для твоих глаз, вонючая псина.

— Заткнись, убожество, — она дернула ногой, но улыбающийся псих не отцепился. — Заткнись и пусти меня! Ты скоро станешь не больше, чем деликатесом ко столу! А я стану великим Едоком!

— Ты навсегда останешься тупой, безродной псиной. Такой же уродливой, как сейчас, — калека рассмеялся ей в лицо.

Ваг’Ар схватила его за шкирку и рывком подняла вверх:

— Завтра тебя четвертую и сервируют на стол великим Едокам. Я буду ужинать за их столом, а ты станешь кусочками мяса на моем языке, понял?

— Ты ошибаешься, — тихо прошептал обезумевший Художник. — Ты не доживешь до этого ужина и никто тебя не пригласит. Я собственноручно придушу тебя после того, как превращу твое тело в источник безграничной боли. Жить тебе осталось считанные мгновения.

— Безумный кусок мяса! — рявкнула Ваг’Ар и впилась клыками в ключицу. Мел заорал изо всех сил, надеясь, что господин, которому он подчинялся все это время, обязательно услышит:

— Господин! Она собирается испортить картины! Господин!

— Что тут происходит? — судорога прошла по спине безымянной псины, которая слишком увлеклась своей пищей.

— Картины, господин, я защищал их, — Мел обхватил девушку Ваг’Ар, как будто мешая ей сделать еще шаг и испортить картины.

— Ты молодец, — улыбнулся Диамонс.

Он схватил девушку за горло и та от страха разжала губы — легкое движение и ее переломанное тело покинуло Золотую Клетку, врезалось в стену и свалилось на пол. Она была еще жива, но не смела испустить даже звука.

— Что здесь происходит? — трое тех, кого звали Цербер поспешили за Диамонсом.

— Безумная тварь чуть не испортила ваш подарок, — Диамонс вытащил платок и аккуратно вытер запачканные темной кровью ладони. — Как вы и говорили, великий Цербер, даже среди Ваг’Аров очень мало тех, кто точно знает свое место.

— Это он? — женщина с длинными волосами подошла и наклонилась к задыхающемуся Мелу. — Она перекусила ему грудную клетку, какая неосторожность, — одно прикосновение и Малькольм почувствовал, как великолепная энергия исцеления наполняет тело. — Ты в порядке, Художник?

— Вы не столь прекрасны, — рассмеялся Мел. — Вы нарочно скрываете свою красоту, Цербер. Но я смог заглянуть вглубь. Смог распознать вас. Смотрите, — он щелкнул пальцами, не позволяя Ваг’Арам ответить. Три вуали одновременно слетели с холстов, обнажая рисунки.

Испуг, восхищение, любовь, ненависть, скорбь — спектр эмоций, которые четверо Мера’Ценн’Горов не испытывали ранее никогда. Они не могли даже говорить, просто пялились на три картины, на каждой из которых была запечатлена фантасмагория трансформации каждого из них. Мелу удалось рассказать в каждой из картин историю их возвышения, легенду становления и уникальной судьбы, позволившей этим троим поглотить одного из сильнейших монстров Ада, запечатав внутри три основы его могущества. Они стали новым Цербером, хранителем истинных Врат. Каждый из них скрывал в себе калейдоскоп неповторимых чувств, каждый мечтал о разном и скрепляла их полученная в результате преображения нерушимая связь. Удивительно, как Художник-человек смог так тонко уловить подробности жизни Ваг’Аров и создать нечто столь восхитительное. Они смотрели на эти три картины и не могли отыскать в себе силы отвернуться хотя бы на миг.

*Создан Звездный Шедевр.

Игрок достиг одной из вершин мастерства своего класса. Разблокированы все навыки класса Художник.

Ваше искусство столь высокого уровня, что выходит за рамки «Эпохи Звезд». Картины вашего пера будут продаваться на аукционах во всех Обозримых Галактиках. Выгода, полученная с продаж картин перейдет на ваш счет игрока в формате СтарКоинов.

Игрок Мел — первый в мире Звездный Художник раскрывший предельный максимум потенциала своего класса.

Награда за подобное свершение — 100000000 Единиц Опыта.

Получен Новый Уровень!*

«Табита, придержи получение уровня, мы не справимся с этой четверкой одновременно».

Мера’Ценн’Горы продолжали рассматривать шедевры. В покоренных ими мирах не было образцов столь несравненного искусства. Сами они не способны были ничего создать — их вид мог лишь поглощать, пожирать и копировать. Лишенные таких способностей они ревностно относились ко всем другим существам, награжденным подобными качествами. Внутри них закипала необъяснимая зависть, а любое острое чувство обязательно пробуждало аппетит в Ваг’Арах и не важно, насколько высокой была ступень их эволюции. Мел заметил, как из распахнутых ртов четверых Мера’Ценн’Горов на подушки капают вязкие, тяжелые слюни. Они боялись даже смотреть в сторону человека, ибо знали, что его плоть принадлежит мессиру.

— Ты великолепно потрудился, — давясь слюнями заявил Диамонс. Каждый из троицы Церберов подошел и осторожно поднял полотно с посвященным ему картиной. — Мы оставим тебя ненадолго, тебе не о чем беспокоиться.

— Да быть может, — усмехнулся Мел. Все четверо опасных выродков исчезли практически мгновенно с такой непревзойденной скоростью, что даже забыли запереть Золотую Клетку.

Это уникальное строение ограничивало силы игроков, снижало эффективность Звездного Ассистента, но только тогда, когда было в полностью закрытой форме. Такая мелкая небрежность была допущена Мера’Ценн’Горами лишь потому, что они не видели опасности в игроке, лишенном ног. А значит, они не очень хорошо понимали, что дарит поднятие уровня тем, кто приютил в сердце Звезду.

— Табита, получаем уровни. Первая Помощь.

Резкую боль Мел даже не воспринял — после перенесенных пыток та агония, с которой восстановились ноги была не страшнее укуса комара. Он очень аккуратно поднялся, все еще не до конца веря в то, что его идиотский план сработал. Для того, чтобы оценить качество шедевра необходимы были монстры, чей уровень превышал бы возможности самого Мела. Как только он услышал от господина о визите уважаемых гостей — сразу ухватился за эту соломинку. Его идея могла не сработать, он даже не был уверен в том, что ему под силу создать действительно достойную картину — помогла Табита, его Звездный Ассистент. Она усилила его особенные навыки и помогла создать величайшую из его картин.

Сразу три.

Он медленно вышел за пределы Золотой Клетки и удивился отсутствию стражи. Где они были? Выполняли команды этого Цербера? Подчинялись каждому приказу и совсем позабыли о человеке, которого обязаны были охранять? Мел подошел к той самой псине, что сожрала его ноги. Та тихо скулила, медленно восстанавливаясь от повреждений, полученных от господина Диамонса.

— Вообще, я должен тебя поблагодарить. Твой голод оказался как нельзя кстати. Он помог мне притянуть визит уважаемой делегации и провернуть свой хитрый план. Я мог бы убить тебя быстро, — Мел уселся рядом с Ваг’Аром. — Но, к сожалению для тебя, я ужасно злопамятный тип.

Он пробежался пальцами по коже монстра, взъерошивая темно-серые волоски. Он смог без труда различить необходимый градиент, смог позвать этот цвет и взять под контроль каждую частичку этих тонких, собачьих волосинок.

— Цвет: Черный, — важно было только то, что сам Художник понимал глубину цвета, не было никакой необходимости в том, чтобы предельно точно давать название конкретного оттенка. — Подчинение.

Волосинки по всему телу вдруг вытянулись, будто наэлектризованные. Мел увидел страх в пустых собачьих глаз. Эта мерзкая тварь прекрасно понимала, что данный игрок каким-то образом смог их всех облапошить и совершенно неясно, какими способностями он обладает.

— Ты боишься? Это правильно. Черные иглы.

Он заставил все волоски проткнуть жесткую кожу и ударить внутрь тела Ваг’Ара. Существо завертелось волчком, дергаясь в истерике, царапая себя и пытаясь вырвать острые волосы изнутри. Слишком поздно — волосы смешались с кровью, проникли в каждую частичку тела и теперь разрывали его на части. Мел ухватился ладонью за раскрытую собачью пасть и с силой ее сжал. Безымянная любительница человечины билась в истерике долгих пять минут, пока ее тело окончательно не окоченело, а в изодранных легких не закончился воздух. Но даже тогда Мел не остановился — он выхватил изогнутый клинок и принялся кромсать тело пожирательницы на части. Кинжал плохо подходил для подобной работы, но Посланник Богов никуда не торопился: он сноровисто разделывал охладевшую тушку с энтузиазмом настоящего охотника.

— Что ты делаешь? — удивленный демон остановился за спиной Мела, когда от уничтоженной Ваг’Ары не осталось и следа.

— Развлекаюсь, — хохотнул Малькольм, поднимаясь и отряхиваясь. — Не подскажешь, где сейчас господин Диамонс?

— Пленник! — демон опомнился, но поздно. Мел шагнул, одновременно взмахивая кинжалом и начисто отрезая голову свидетелю его расправы.

— Мы слишком долго были взаперти, Табита, — Посланник Богов щелкал многогранниками, возвращаю свою экипировку.

*Давай доберемся до лифта и свалил с этого этажа. Встретимся с Киром и остальными! Это логичное решение.*

— Не-а, не охото, — отказался Мел, застегивая невзрачного вида темный камзол. — Буйство Красок: Редизайн.

Тело парня на мгновение окутала волна перемешанных масляных красок, вихрь закручивался вокруг парня, взъерошивая его волосы. Через несколько секунд он резким движением схлынул, являя миру полностью перекрашенную одежду Мела. Посланник Богов явно предпочитал доминацию синего цвета — камзол перекрасился сверкал несколькими оттенками голубого и синего, на ногах были темно-синие штаны в вертикальную полоску, а щегольские темно-коричневые оксфорды красовались ярко-синими носками. Мел аккуратно нацепил на пальцы с десяток колец и взъерошил волосы, заставляя их чуть подняться вверх.

*Только не говори, что ты задумал с ними сражаться. И послали же Звезды такого дурня!*

— Творческий Порыв, Божественная Форма, Безграничное Ускорение, Табита, усиление.

*Могу раскидать полученные Очки Характеристик и увеличить доступный процент. Если уж ты решил всех тут покрошить.*

— Буду благодарен, заодно и протестируем. Сколько же мы сможем теперь выжимать?

*65%.*

— 65%, — приказал Мел, чувствуя, как его тело становится невероятно легким. Табита продемонстрировала ему разогнанные Характеристики и Художник присвистнул. — Время навещать господина, — мстительная улыбка заиграла на его лице.

Ему нравилось убивать игроков. До тех пор, пока это было в рамках игры. Нравилось сражаться с теми, кто оказывал сопротивление и пытался его победить. Чем сложнее схватка — тем сладостнее победа, такую формулу вывел для себя Мел. Сейчас же он превратился в объятый красками вихрь, единой линией вылетевшей из здания часовни, где содержалась Золотая Клетка. На пути он встретил троих демонов, решивших вернуться на пост. Те даже не заметили, как умерли — кинжал вспорол их тела и заставил яркие краски вырваться наружу.

Точнее — они обязательно вырвуться, только спустя ровно двадцать пять секунд — время, на которое Мел превзошел четвертую ступень развития. Он пронесся едва заметной вспышкой по внешнему саду, без труда отыскивая всех демонов и низших Ваг’Аров, рыскающих по владениям Диамонса. Одного удара было вполне достаточно для каждого из них — он пробивал их тела и оставляя внутри натянутую красочную «бомбу», которая детонирует сразу как закончится его техники. После он проник внутрь внушительного замка, не забывая уничтожить двух охранников на входе. Его цель была проста — он хотел уничтожить абсолютно каждого жителя этого замка еще до того, как о его появлении узнают. Поэтому — он старательно избегал встречи с Диамонсом и Цербером, не потому, что боялся с ними сразиться, а потому, что заготовил для них сюрприз.

Мел достаточно быстро определил, что опасные господа движутся в сторону тронного зала — что было само по себе великолепно. Теперь дело осталось за малым — уничтожить всех, до единого, жителей и обслуживающий персонал этого замка. Задача, на которую у него осталось целых двадцать секунд — настоящая прорва времени. Он двигался несказанно быстро, а все остальные — замерли. Его скорость была так велика, что мир вокруг будто остановился для всех, кроме него самого. Но даже в этом замершем мире он мог сохранять непревзойденную, ультимативную скорость. Он убивал их всех, без разбора, используя свое великолепное чутье Художника. Ему удавалось видеть яркие, пульсирующие краски жизни и вспарывать их, насыщать новыми цветами и оставлять на время нетронутыми. Он стремился создать нечто великолепное, используя для этого вместо красок внутренности и кровь своих жертв.

Он дал слово самому себе, что не станет больше сражаться с людьми. Ведь это были настоящие люди и он не мог позволить себе уничтожить их. Что-то внутри него восстало против тех слов, что сказала ему Камилла. Никакие доводы не смогли найти дорогу к мыслям Малькольма, он твердо решил оставаться на стороне добра и не убивать. До того самого момента, как они попали в рейд Дракулы, он и не думал о подобных вещах. Конечно, его слава шла далеко впереди самого Художника, но Мел смог найти достойного союзника в лице Кирилла. Совершенно не важно, насколько верили ему все остальные, пока существовал один такой человек, решивший поверить этому грешнику. Всю свою злобу, разочарование людским родом и невозможность достижения своей мечты, Мел решил вложить в ту страсть, с которой убивал врагов Земли. Он поклялся уничтожить их всех, до единого, а потому не чувствовал жалости не знал, как можно испытывать хоть что-то, кроме омерзения и ненависти к этим опасным, уродливым существам. Они пришли завоевать его мир. Он не позволит им заполучить его с такой простотой.

Тонкая синяя линия тянулась из часовни, обходила размашистыми кругами замок и спиралью закручивалась к главному входу. Она побывала во всех комнатах, протянулась сквозь масштабную кухню и заглянула в гигантских размеров гостиную, похозяйничала на чердаке и даже успела вернуться в погреб. К тому моменту, как Диамонс и Цербер зашли в сопровождение пары демонов в тронный зал — синяя линия протянулась в воздухе и зависла у самого трона.

— Что это? — Цербер с коротким каре указала на едва заметную цветную линию в воздухе. Они втроем бережно сжимали картины, а Диамонс улыбался, преисполненный достоинством. Они успели быстро вернуться в обеденную комнату и шеф-повар сумел быстро утолить их разыгравшийся аппетит, подав запасные блюда. Теперь они вновь вернули самообладание и торопились в тронный зал главы 606 этажа, где он обещал показать им прошлые нарисованные Мелом шедевры.

— Простите, я забыл расписаться на своих великолепных работах!

Он беззаботно уселся на широком троне, а едва заметная линия синей масляной краски так и замерла в воздухе. Она двигалась, переливалась, тянулась к Мелу, оставившего ее как след своего триумфа, как тонкую нить, связывающую все его слова и действия с финальным рисунком, увидеть и разобрать которые смогут только безмолвные наблюдатели «Эпохи Звезд».

— Как ты сумел выбраться? — Диамонс вышел вперед, вытаскивая длинную, острую спицу. Именно таким оружием он пленил Мела.

— Это было очень просто, — отмахнулся Художник. — Но, сейчас, вам следует задаваться другим вопросом.

— Это каким же? — поинтересовалась Цербер с длинными, пепельными волосами.

— Почему ваши демоны-спутники замерли и нелепо таращаться перед собой.

Четверо Мера’Ценн’Горов тут же обернулись, глядя на замерших на месте демонов. Мужчина с короткой стрижкой и девушка с каре передали свои картины длинноволосой Цербер и подошли ближе.

— На вашем месте, я бы не стоял так близко, — Мел дотронулся пальцами до тонкой струны синей краски. — Посмертный Шедевр Великого Художника. Стиль: Ташизм. Название Полотна: Весна Смерти.

Они взорвались одновременно. Одной команды игрока хватило, чтобы запустить реакцию погибших вне времени существ. Смерть догнала их в тот самый момент, когда Мел приказал случившемуся сбыться. Их тела разорвало на части, а наружу выплеснулись порезанные внутренности с измененной структурой, текстурой и цветом. Они напоминали прекрасные, сюрреалистичные цветки, распустившие свои бутоны в поисках яркого солнца. Тела несчастные разворачивало на месте, они заваливались на спины и поднимали вздутые животы кверху. Мгновение — и тонкие линии на их животах выпускали наружу фонтан перемешанных цветов, разлетающийся кляксами на километровом холсте. Все население замка 606 этажа умерло мгновенно, одновременно, по команде Посланника Богов, Звездного Художника Мела. Церберы взвизгнули, отпрыгивая в сторону от охранников, взорвавшихся у них на глазах, Диамонс побелел, не зная точно, как ему следует действовать. Только длинноволосая осталась стоять на месте, широко улыбаясь.

— Невероятно, — засмеялась она. — Как такое возможно?

— Ты никогда раньше не видела навыки 5-го порядка? — спросил Мел, чуть удобнее усаживаясь на троне. — Так позволь тебя познакомить с этим великолепием. Все демоны и Ваг’Ары в этом замке мертвы. Остались только вы четверо.

— Чего ж ты не убил нас, пока была такая возможность? — серьезно поинтересовалась длинноволосая?

— Зачем? Вы уже и так мертвы, — рассмеялся Мел. — Или вы еще не поняли, с чем столкнулись? Прискорбно. Подпись автора, — он взмахнул пальцами и на трех картинах в руках светловолосой появилась гравировка белыми буквами «MEL».

— Что за глупости, — Диамонс мотнул головой. — Не знаю, что ты сделал, но это тебе никак не поможет. Расправился со слабаками? Это нас не испугает, лучше не двигайся, я верну тебя…

— Истина или Мираж. Реальность или Иллюзия. Как считаешь, Мера’Ценн’Гор, что ценится в этом мире выше?

— Я отвечу! — крикнула светловолосая. — Реальность или истина никому не интересна. Мы живем в эпоху Великой Лжи, а значит Мираж и Иллюзия ценится намного выше.

— Именно так, — кивнул Мел. — Но, раз ты так умна, то почему еще не умоляешь меня о пощаде?

— Потому что не понимаю, как ты собираешься выжить, глупый человек, — рассмеялась Цербер. — Любой из нас уничтожит тебя без труда, ведь ты…

— Подлинник, — Мел щелкнул пальцами и парень с короткой стрижкой свалился замертво. Стоял, готовый прыгнуть и оторвать голову Художнику, но вдруг грохнулся на пол как тряпичная кукла, которой срезали невидимые нити. — Ого, смотри-ка! Те, кто создал эту Вселенную Лжи, решили, что моя картина гораздо интереснее, чем скучный оригинал, обреченный умереть.

— Что происходит? — Диамонс уставился на беловолосую Цербер.

— Портал! — рявкнула она.

— Подлинник! — крикнул в ответ Мел и девушка с каре свалилась следом за коротковолосым. — Две головы отсекли и вот осталась одна! — он залился хохотом, Диамонс остолбенел, а беловолосая истошно вопила, требуя невидимого наблюдателя активировать портал. — Никто не ответит на твой призыв, девочка. Ты еще не поняла? Вы, поганые голодные твари. Думали, что ваши шалости окажутся безнаказанными? Владыки «Эпохи Звезд» ненавидят нас, людей. Но тех, кто нарушает их правила — они ненавидят куда больше. Подлинник, тварь.

Беловолосая попыталась атаковать Художника. Она прыгнула вперед с невероятной прытью, выхватывая длинный, украшенный руническими узорами клинок. Ей не хватило каких-то нескольких метров — она запнулась и свалилась, падая к ногам улыбающегося Мела. Посланник Богов поставил ногу на голову замершей Цербер.

— Они свободны. Души, которые эти троица поглотила. Ты, вероятно, не видишь, но я могу разобрать темное демоническое пламя, что вырывается из их раскрытых ртов. Невозможно уничтожить хранителя врат Ада — его возможно только победить. Мне повезло, что он оказался в форме таких вот слабаков.

*Прогресс квестов рейда Ад:

4. Уничтожить более 1000 монстров Ада.

Счетчик: 21/1000.

12. Победить хранителя врат Ада: Цербера. Выполнено!

Дождитесь интерактивного момента, чтобы получить награду!*

— Поразительно, — Мера’Ценн’Гор с глазами-алмазами вытащил еще одну длинную спицу. — Но меня ты не сможешь остановить подобным трюком. Как я понял, ценность твоей картины возросла со смертью этих существ?

— Не совсем так, — пожал плечами Мел. — Дело в том, что может существовать только один экземпляр Звездного Шедевра. Для этого существуют определенные условия, в которые я не стану тебя посвящать. Одно из них — факт того, что никто более не сможет повторить написанное. Второй же — чтобы изображение на картине была запечатлена Истина.

— И как это позволило тебе убить их?

— Все просто — история, рассказанная мной в красках на этих вот полотнах — это легенда об их рождении, жизни и гибели. Вот так вот просто.

— Ты нарисовал картины их смерти? — Мера’Ценн’Гор уставился на упавшие наземь изображения.

— Запечатлел последние моменты их бесцельного существования, — рассмеялся Мел. — Невероятно, не правда ли?

— Ты слишком опасен, — покачал головой мужчина с алмазными глазами.

— Так говорят все неписи в «Эпохе Звезд», когда сталкиваются с сильным игроком. Все ваши диалоги, реакции и поведение — не больше чем извращенный программный код. Вы неспособны мыслить и придумывать что-то новое. А Ваг’Ары хуже всех остальных монстров. Ведь вы не просто выполняете приказы устроителей игры. Вы на самом деле такие ограниченные ублюдки.

— Когда-то давно у нас украли души, — тихо прошептал Диамонс. — Но мы обязательно найдем способ их вернуть. После того, как сожрем таких, как ты!

Идеальное, великолепное движение — Мера’Ценн’Гор метнул одну спицу прямо в лоб Мелу, презрев все приказы мессира. Он собирался убить опасного игрока и поглотить его Звезду. В этом он видел для себя единственное спасение.

Спица остановилась на полпути, развернулась вертикально вниз и воткнулась в землю. Диамонс удивленно уставился на свое оружие:

— Черт, Малькольм! Иногда я правда считаю, что ты с легкостью мог бы стать главным героем этого произведения!

Кто-то неизвестный, одетый в темные одежды, с лицом, напоминающим лисицу, тремя призрачными хвостами и темными крыльями вмиг оказался на тонкой рукоятке спицы. Каким-то образом он уселся сверху и поглядывал в сторону Художника, а глаза его напоминали Мера’Ценн’Гору отражения луны.

— Нет уж, спасибо. Меня вполне устраивает просто быть твоим другом, — с благодарностью улыбнулся Звездный Художник. — Не стану скрывать — чертовски рад тебя видеть, Кирилл! Боюсь, с этим ублюдком мне действительно понадобиться твоя помощь.

— Ой, да брось. Завалим его вдвоем, — парень в черных одеждах подбросил вверх кинжал, а Диамонс выхватил еще одну спицу, готовясь к битве. Неизвестный с щелчком поймал оружие и повернулся к Мера’Ценн’Гору. — Предельная Концентрация.

«Среди них есть тот, кто опаснее всех остальных. Я чувствую биение его души и знаю тот путь, который он может выбрать. Если увидите его — опасайтесь. Бегите, прячьтесь и ни в коем случае не вступайте с ним в бой. Вы проиграете, вне всякого сомнения. Вы легко узнаете его. Он идет тем же самым путем, что выбрал один из наших кровных врагов. Путем Вечной Тени».

— Тень.

— Умри! — заорал Диамонс, мчась навстречу Киру и его Теневому Двойнику.

— Творческий Порыв, Божественная Форма, Безграничное Ускорение, — Мел почувствовал, как навыки Максимилиана забрали у него все эффекты слабости после использования этих способностей.

Двое сильнейших Ловкачей столицы бросили вызов одному из высших Поедателей Деликатесов.

Исход битвы был предрешен еще до ее начала. Мел тремя ударами, превосходящими законы скорости этого мира, заставил Диамонса остановиться на месте, а его опасные спицы развел в стороны. Пускай всего лишь на мгновение, но Мера’Ценн’Гор стал уязвим для любого удара.

— Единство Тени. Орбитальный Крушитель.