Сласти, страсти и тайны королевского двора

Глава 56

Глава 56

— Как это ты не будешь заниматься готовкой? – гневный вопль Кьяры разнёсся по местности. Работники разом повернули головы, — как это подавальщицей? Они совсем сбрендили что ли? Или это наказание?

— Тише, люди оглядываются, — я схватила подругу за рукав форменной одежды и потащила подальше от входа в кухню и от людей.

Несмотря на раннее утро народу возле кухонных помещений резиденции рода Кин шарахалась тьма-тьмущая. И почти все сплошь незнакомые. Наши подкапустные робко жались недалеко от входа в главную кухню, окружённые жиденьким рядком мясоедов в полном вооружении. Йомены, позёвывая и сонно почёсываясь, защищали девушек от любопытства работников ножа и самовара. По приказу королевских чиновников будущие мастерицы не должны были взаимодействовать ни с кем, кроме ответственных лиц. Но сдавалось мне, что причина была в другом.

Я, как лицо особо приближённое, о чём мне был выдан соответствующий приказ, перемещалась свободно, но говорить ни с кем посторонним не имела права. Велено было отвечать и даже вступать в диалог без дискуссий, если обратятся три человека: первый – главный организатор празднества – вечно недовольный старик-распорядитель с колючими глазами и едкими речами, с которым я имела честь познакомиться накануне вечером; второй – йоментри гвардия телохранитель Короля-Солнце; и, собственно, Эрэн. Он же мне и позволил перекинуться парой слов с Кьярой. Иначе я ни в какую не соглашалась участвовать в их операции.

Но Кьяре было недостаточно моих слов. Ей требовалось объяснение. Ещё одно. Сколько их уже у меня скопилось?

— Нет, ты не понимаешь! – шипела Кьяра на ходу, пока я волокла её в тихое местечко, — это унизительно! Нельзя мастерицу, претендующую на место в столице, использовать, как простую подавальщицу! Летта, ты должна сопротивляться и требовать…

— Требовала уже, — я втянула подругу под лестницу, — чуть не угодила в каталажку.

— Да ладно!

— Прохладно! – передразнила я подругу, — помнишь мирцеллу? Вот за неё то с нас спрос и начинается, а дальше… слушай, второй раз повторять не буду.

Я прижалась губами к уху Кьяры и спешно зашептала. Давала я ей краткую выжимку из всего случившегося, включая нападение на Эрэна и связь чиновника с троллями. На выдачу этой информации было получено разрешение от йоментри, похожее больше на приказ. Зачем ему это я не знала, могла только предполагать, что на вшивость нас проверяли. Но домыслы не пришить к делу.

— Очуметь, — только и выдохнула Кьяра, когда я закончила, — и что дальше?

— Ничего. Иди на кухню. Скоро начнётся жара. И Кьяра, — я крепко обняла подругу и горячо зашептала, — смотри, что кладёшь в блюда. Особенно за десертами следи. Тебя на них поставят чуть позже и, — я огляделась по сторонам, опасаясь, что могут услышать, понизила голос до едва уловимого шёпота, — чётко выполняй указания Йозефа Ботта. Он появится пред самым началом конца празднества.

— Поняла, — откликнулась Кьяра, — ты тоже будь осторожна.

— Обещаю.

Я отпустила подругу, улыбнулась на прощание и выскользнула из-под лестницы, чтобы влиться в толпу подавальщиц, идущих в сторону парадных залов, где вскоре начнётся великое празднество и закончится, наконец, эта история с покушениями. Но на сердце нарастала щемящая тревога то ли за Кьяру, то ли за себя, то ли за Медовый дом, то ли за весь наш несчастный городок, оказавшийся вплетённым в круговерть королевских страстей, то ли за всё сразу.

Я смешалась с толпой весело щебечущих подавальщиц, предвкушающих хорошую оплату. Сделать это было не сложно, ведь я ничем от них не отличалась. Мне выдали точно такой же наряд, как и остальным девушкам – просторную рубаху с вышивкой по краю рукавов, застёгивающуюся до самого горла, широкую юбку без особых украшений и удобные закрытые туфли на плоском ходу с ремешками, доходящими до середины икр, как на римских сандалиях. Волосы заплели в вычурную причёску, состоящую из низкого пучка, уложенного на затылке, и двух косичек, украшенных яркими бусинами и оставленных висеть свободно. В пучок воткнули две шпильки, на концах которых ярко искрились редкие прозрачные бусины из чистого янтаря.

Залы украшали заранее, минимум за неделю до объявления. Потому как одни цветы – белые клоксы – из столицы не могли привести за три дня, даже с использованием магии. Телепортироваться тут не умели. Пудовые свечи, по традициям расставленные через равные промежутки по всему залу, тоже требовали приличного времени на изготовление. Как и вышитые вручную занавеси, украшенные символами обоих домов – солнечного и рода Кин. Но с ними как раз всё было понятно, Юри восемь месяцев назад стала избранницей монарха, значит тогда и начали шить драгоценные занавеси.

Подавальщицы тщательно проверили столы, поправили неидеально стоящие приборы. Потом поправили снова, потому что заявился недовольный распорядитель, окинул всё колючим взглядом и проверил расстановку посуды странным прибором, похожим одновременно на астролябию и гигантский транспортир.

Меня он наградил особо колючим взглядом прокаркав на ходу, чтобы я поправила косичку, которую убрала за ухо, чтобы не мешалась при работе. Под пристальным взглядом старика-распорядителя я выпустила косичку на свободу, но, видимо, как-то неправильно, потому что распорядитель крякнул недовольно, но промолчал, велев всем подавальщицам выстроиться по росту. Я оказалась третьей в ряду.

— Так-с, — распорядитель выставил крючковатый палец, подслеповато прищурился, — первая десятка к столам высшей знати и главному столу. Остальные рассредоточится по залу.

Главный стол — это место, огороженное ажурной занавесью от всей остальной залы, где станут восседать Король-Солнце и ясноокая Юри. Высшая знать – это сам Лунный Принц и главы родов, стоящие близко к трону. Самые древние и влиятельные, носящие титулы верховных столоначальников. Теперь там же находится и род Кин, а значит Мэдок, чьё возвышение так претит всем остальным знатным домам.

И в эпицентре этой ненависти – я, которая должна вывести заговорщиков на чистую воду. Всё так, как и рассчитал хитрый йоментри.

Мы выстроились вдоль стен и неподвижно замерли, ожидая, когда окончится обряд бракосочетания, который проходил в храме Богини. Начался он ранним утром, с высоких плакальниц храма, чей хрустальный перезвон разнёсся в сонном воздухе, когда мы только прибыли на кухни. Закончится должен восторженным пением хора детей Богини, которое перекроет хрусталь звонниц храма. Первыми появятся гости, следом Лунный Принц и высшая знать, а потом, в свете волшебных фонарей – сам Король-Солнце и Юри, новая Королева.

Вот тут и начнётся веселье, храни меня милость Богини и всеотца хранителя.

От долгого стояния затекли ноги и спина, как после тяжелейшей операции, которая длилась десять часов. Но было существенное отличие: после операции наступало облегчение, что всё закончилось и можно выдохнуть, а тут всё было иначе. Напряжение только нарастало, тяжёлым комом давя на сердце и душу. Неизвестность рвала на куски: а вдруг не получится, вдруг не удастся? Вдруг…

Страшное слово неопределённость, вносящее смуту в чистый разум и планы на жизнь.

Чистые голоса детей Богини смешались с хрустальным звоном плакальниц храма, понеслись по сторонам и ворвались в пиршественную залу. Пение подхватили музыканты и певцы, скрывающиеся от глаз в густых кустарниках резиденции. По зале пронёсся вихрь-распорядитель, на бегу командуя девушками-подавальщицами.

— Выпрямись! Оправь рукав! Юбка-юбка загнулась! – он замер посредине залы, развёл руки в стороны и гаркнул так, что уши заложило, — готовьсь!

Я непроизвольно вытянула руки по швам, исполнительно выпучила вперёд подбородок и выпрямила спину. Судя по шороху, девушки-подавальщицы в точности повторили мои движения.

Распорядитель, которому впору войсками командовать, а не блюда к столам подносить, уже семенил к парадному входу, откуда слышались шаги и весёлые голоса первых гостей – тех, что чином помладше.