Скверная жизнь дракона. Книга седьмая

Глава 1

Приехав поздним вечером и разместившись в гостинице Настрайска, на следующий день я сразу пошёл в ратушу. Кареты с учениками уехали в академию неделю назад, новых не предвидится — но дежуривший в ратуше маг академии только и ждал возвращения морщинистого разумного. Уже на следующий день я ехал в веренице телег, сидя между рюкзаками со своими вещами и мешками с провиантом. Из-за открытого кузова повозки меня обдувало холодными ветрами, и для «полного счастья» не хватало только снега или холодного осеннего дождя. Но этого не случилось, и до академического городка повозки добрались к вечеру.

Меня высадили на краю, около свиных ферм. Где меня дожидался матон с вертикальным шрамом на губах и невольник с кожаным ошейником и тележкой. Облачённый в плотную тёплую одежду с меховой подкладкой, матон несколько часов кряду парадировал статую, а невольник лет четырнадцати сидел на корточках, обхватив себя руками и усиленно дрожа.

Клаус протянул метровую золотистую верёвку с двумя кисточками на концах: временная замена жезла, без него нельзя.

Пока я повязывал верёвку вокруг пояса так, чтобы кисточки свисали по правому бедру, невольник поклонился и спросил разрешения перенести вещи в телегу. Вскоре он волочился за мной с Клаусом по одной из главных улиц академического городка. Мастерские в нём всё так же окружены каменными толстыми заборами, а ученики, невольники и маги всё так же ошарашенно и с едва скрываемым презрением смотрели на меня. И плевать им, что на моих плечах параная с символами академии и Всеобщей Церкви.

У ворот из городка в первое кольцо меня ждал маг с кристаллом на подставке. Проверка, кто именно прибыл в академию. Ну а после неё Клаус повёл меня в четвёртый участок первого кольца, напрямки через пятый. Это мне понравилось.

Сверху академия похожа на два круга, один в другом. Внешний круг поделён на шесть частей. В первой по третью части живут ученики и находиться там могут все. В четвёртой и пятой части могут появляться только ученики четвёртых и пятых годов обучения. Шестая закрыта для всех, кроме магов и преподавателей. Главные ворота академии в первое кольцо расположены между первой и шестой частью, вторые между третьей и четвёртой, а ведущие в городок между пятой и шестой. И там же находятся единственные ворота во второе кольцо, где магистрат и башня матонов, где архив и кристалляриумная мастерская, и где живут высокие маги.

Два года назад я жил в бараке первой части и, чтобы попасть во второе кольцо, приходилось выходить через западные ворота и входить в городские. Теперь можно пройти по пятой части между одноэтажными домами с разбитыми садами около них и аккуратными террасами; и пройти в четвёртой части между широкими двухэтажными домами и мастерскими с высокими толстыми заборами, слушая доносящийся из-за них стук, скрип и бульканье.

Сначала Клаус довёл меня до середины четвёртой части, где показал единственный одноэтажный дом — там попеременно живёт кто-то из магов, и он же отвечает на все запросы учеников. Потом Клаус повёл меня обратно к небольшому саду, с кустами и фруктовыми деревьями, клумбами и скамейками. В самом конце четвёртой части, рядом с садом, стоял один из широких двухэтажных домов. Общежитие.

— Второй этаж для прошедших экзамен, и по рабочему приглашению. Первый для учащихся по контракту, — отчеканил Клаус, когда провёл меня внутрь здания через крыльцо с широкой дверью и длинный коридор.

Главный холл просторен, из него по бокам проходы ведут в большие залы: обеденный и учебный. В дальнем углу холла деревянными ширмами огорожено пространство, с мягкими креслами и столиками, там несколько учеников вальяжно выдыхают оранжевый дым и забивают новую порцию табака в трубки. По бокам главного зала две лестницы аккуратно поднимаются на второй этаж. Ещё из главного холла вело пять небольших коридорчиков: два со стороны входа, и три с противоположной. В каждом из них лишь по две двери в просторные апартаменты с печкой в главной из двух комнат.

— Размещаешься здесь, — Клаус показал на одну из дверей, открыл её ключом и передал его мне. — За ужином обратись на кухню, там предупреждены. Завтра тебя ждут в магистрате, спустя час после завтрака. Тебе разрешён проход в архив, дежурные предупреждены. Все вопросы задавай распределителю.

— Один вопрос я хочу задать тебе. Попасть на тренировки к матонам можно?

— Это решать магистрату, — отчеканил матон, но мимолётно кинул взгляд куда-то на север. — Твои возможности при тебе? Случай трёх лет, на арене.

— Всё так же при мне, — я усмехнулся, ведь Клаус спрашивал про мои отношения с порождениями.

— Этой зимой нам бы пригодились твои возможности.

Клаус ушёл. Я вышел за ним на улицу, где стоял невольник, обхватив руками грудь и подрагивая от холода. Парнишка стучащими друг о друга зубами спросил разрешения переносить вещи. Я молча подхватил самый тяжёлый рюкзак, парню передал лёгкую сумку с одеждой. Тот аккуратно принял её, изумлённо смотря на рюкзак в моей руке.

— Тебе ещё долго работать? — спросил я у парня, когда вещи были перенесены в главную комнату.

— Ещё подвоз припасов в ваше житие, господин, — проговорил парень, наслаждаясь теплом помещения.

Я протянул невольнику полную флягу, предложив чуть-чуть согреться: ногти на руках у бедолаги посинели, а нос стал практически белым. Парень отнекивался, но я приказал сделать глоток. Тот аккуратно взял флягу и неуверенно поднёс горлышко ко рту, скривился, но посмотрел на меня с мольбой. Я кивнул и получил назад флягу в четверть опустевшую.

На завтраке все столы в обеденном зале были разделены на правую и левую половину — для контрактников и прочих учеников. Пятнадцать первых, и сорок вторых. Все несколько удивились ксату, но за вчерашний день слухи обо мне разошлись по общежитию и особо сильной реакции не было. Я по привычке выискивал отдельный стол, но на стороне контрактников их только четыре, и за одним из них сидело трое учащихся. Четвёртое место, накрытое и готовое к трапезе, пустовало.

Во время завтрака ученики хоть и поглядывали на меня с интересом и невысказанным недовольством, но разговаривать не пытались. Именно поэтому я с удовольствием позавтракал и на минуту вернулся в свои комнаты, кое-чего прихватить. А перед выходом кинул задумчивый взгляд на двойные створки как от кухонного шкафа, вмурованные в стену кабинета покрытые рунами и печатями.

О значении створок я спросил у мага-распределителя, к которому направился сразу после завтрака. Маг окинул меня удивлённо-презрительным взглядом, но о значении створок объяснил, как и принял моё заявление на личного невольника, пообещав, что к обеду указанный подросток будет ждать в общежитии.

После распределителя я решил не рисковать, отложив поход в одно неприятное место на потом, и направился к дверям здания магистрата. Дежурившие на входе матоны сразу впустили меня внутрь. Входной холл всё так же украшен гобеленами и картинами, на полу ковры, на стенах магические светильники и свечи, в каминах огонь жадно облизывает поленья, а проходящие маги едва скрывали презрение, кидая недовольные взгляды в мою сторону — всё это окружало меня больше получаса, пока на лестнице не раздалось глухое постукивание.

— Добрый день, господин магистор, — сказал я и чуть кивнул, соблюдая этикет академии. Противный настолько, что хотелось отрезать себе язык, но я вынужден его соблюдать.

— Лик’Тулкис, ты готов предоставить магистрату всё необходимое о вашем обучении? — спросил остроухий маг.

— Да, господин магистор. И даже несколько больше.

— Поднимайся следом, — маг с привычно надменным взглядом развернулся и отправился по лестнице на третий этаж. Одет ратон в красную мантию с серебряной вышивкой, с паранаей на плечах, гримуаром и жезлом на поясе, а в руках привычный толстый деревянный посох, спирально закрученный наверху с белёсым ядром в центре.

В длинном коридоре третьего этажа лишь одна дверь. Двойная и из белого дерева, она покрыта светящимися рунами и печатями, а по бокам от неё неподвижно дежурят два матона. «Чувство магии» не показывало, что за дверьми кто-то есть, но мы с магистором молча ждали приглашения.

— Проходи, Кузаун. И Кта’сат тоже, — раздался сухой голос из кабинета, следом руны и печати на дверях погасли. В этот же момент «Чувство магии» уловило светящуюся звёздочку внутри помещения. В дальнем углу просторного кабинета, за широким рабочим столом восседал остроухий старик. Седая борода свисала до груди, белая мантия расшита золотыми нитками, а посох в руках такой же закрученный, и с ядром хитца.

— Говори, Кузаун, — старик откинулся на спинку с видом, будто его ничто не интересует.

— Да, господин архимагистор, — магистор поклонился и повернулся ко мне. — Твоё обучение должно продолжиться через три дня, Лик’Тулкис. Этого времени достаточно, чтобы подготовить твоё расписание. Занятия с Хлар’аном пройдут о зельеварении и структурной магии, занятия со мной о структурной магии. О занятиях с Густахом мне, думаю, не стоит тебе объяснять.

— Нет, господин магистор. Но я хотел бы просить добавить занятия с матонами.

— Тренировки? Зачем?

— Я непозволительно неопытен.

— Это малая цена… Кта’сат, — заговорил старик, подрагивающим пальцем показав на мой пояс. К нему аккуратно привязана небольшая коробочка, скрытая от посторонних глаз кожаным плащом. — Что хочешь?

— Господин архимагистор говорит тебе выкладывать всё, что ты хочешь просить, — тут же вклинился Кузаун, пристально смотря на меня.

Я отвязал коробочку и покосился на окна кабинета, выходившие на центральную площадь второго кольца академии. Там стояло здание с витражными окнами от самой земли до амбарной крыши с четырьмя маленькими башенками. Как бы мне ни было противно, но если я хочу в ближайшие три года набрать необходимые «уровни» для успешных поисков семьи — то придётся воспользоваться всем. И даже без учёта перчатки я всё равно всенепременнейше обязан попасть в Тамливийский сад скверны. Глупо и не эффективно таскаться по отдельным рисарам, скверным неприродным местам.

— Я дам академии не только это, — я аккуратно потряс коробочку, — но и другое. Мне нужны тренировки с матонами, и искусственный кристалл энергии души. Нужно полное объяснение, как лучше всего изготавливать гримуары и жезлы, и что лучше использовать для этого. Мне нужны знания о школе рун Нуаска, которые расширят моё понимание в этой школе. Мне нужна информация о развитиях «познаний» и «свершений», особенно базовых: «Стрелы магии» и прочих. На занятиях с Густахом я не должен иметь ограничений. Мне нужно будет два раза отлучиться в Настрайск. И, в одном из зданий второго кольца, сидит представитель банка лесных эльфов.

— Банк Жёлтый Ирис, принадлежит дому Куст Вербейника, — Кузаун пояснил архимагистору, и повернулся ко мне. — Зачем он тебе?

— Я хочу, чтобы академия замолвила за меня слово перед лесными эльфами. Они зачем-то хотят сунуться в Тамливийский сад. Я хочу туда попасть.

— Ты в своём уме? — от негодования Кузаун выпалил фразу на одном дыхании. — Лесные эльфы не подпустят посторонних к своим владениям, даже если я лично буду унижаться перед ними.

— И, всё же, я прошу сообщить им следующей осенью, что очень скоро академия выпустит первого за триста лет магоса. Слышал, все экспедиции эльфов помирают. Помощь магоса может оказаться полезной.

— Для этого тебе нужно сдать экзамен, подготовить гримуар, и выплатить свой долг.

— И я всё это исполню.

— Имей скромность, Кта’сат, — проскрежетал сухим голосом старик, взглядом показав на коробку.

— Но и это не всё. Я дам существенную, и очень дорогую подсказку.

Я пальцем показал на ядро хитца в посохе Кузауна, и на ядро в посохе старика. Тот медленно, с сухим свистом втянул воздух сквозь чуть приоткрытый рот и задумался на долгую минуту, неотрывно смотря мне чётко в грудь. Только после долгого ожидания архимагистор не спеша поднял взгляд, колко вцепившись мне в переносицу.

— Говори… Кта’сат.

— Летом слух пойдёт, что на северном материке выставят что-то дорогое и важное, и подготовленное бронзовым структурным раствором. Советую отправить туда своего человека, но в торгах не участвовать. Дождитесь зимы, там и на другой материк плыть не надо будет.

— Если это так, то почему ты не принёс это академии? Разговор бы случился короче, — сказал Кузаун, поняв, о чём именно я говорю.

— А двести тысяч имперских золотых на погашения долга академия бы дала?

— Почему ты так уверен, что в своём положении академия вообще имеет должные финансы?

— Но ведь в прошлый раз академия выплачивала награды за задания.

— Прозорливо, — усмехнулся старик. И кинул Кузауну одно слово. «Порождение».

Магистор достал из ящиков стола книгу, по толщине напоминавшую небольшую брошюрку. В ней сто пятьдесят страничек с куцым описанием когда-либо виденных порождений скверны, но не изученных. Суть экзамена на магоса — выбрать и изучить одно из них.

— Почему именно оно? — с недоверчивой интонацией спросил Кузаун, прочитав описание выбранной мною твари.

— Порождение атакует как Гварнарская ондатра скверны. С неё добывают плевательную железу, у этой твари я подозреваю такую же. Только слизь затвердевает, можно использовать как замену клея.

— Подобного никто не видел, — отрезал Кузаун.

— Но видел я.

— Продолжай, Кта’сат, — старик откинулся на спинку, отрешённо смотря в никуда.

— Думаю, порождение станет новым источником кожи, но не знаю какой. У многих насекомоподобных тварей добывают глаза, у этого порождения их десять. Подозреваю наличие ядовитых мешочков во рту, и что внутри ног могут содержаться мышцы или нервы, пригодные к добыче.

— Приемлемо, — проговорил старик.

— Академия принимает это порождение как твоё экзаменационное, — Кузаун ещё разок мельком глянул на описание твари и закрыл книгу. — На её изучение у тебя три осени, включая нынешнюю.

— Всё согласно условиям моего поступления, — сказал я, на что магистор довольно кивнул. — Что насчёт остального?

— Приемлемо, — архимагистор поднял руку, показав на Кузауна. — Гримуару нужна душа, забота нужна жезлу. И Густах.

— Да, господин архимагистор, — Кузаун поклонился старику и повернулся ко мне. — У тебя есть кристалл души Валдиса Намата, полученный в первому году обучения. Его используй в создании гримуара. Начнёшь изготавливать жезл, и академия предоставит тебе подходящий кристалл энергии души.

— Всё остальное? — спросил я.

— Ты получишь запрошенное в полном объёме. До завтрашнего обеда встретишься с Густахом и Хлар’аном, обговори потребности обучения. После придёшь сюда и встретишься с Клаусом. Итоговое расписание будет вывешено в твоём общежитии. Можешь быть свободен.

Я чинно поставил коробочку на стол и вышел за дверь. На ней немедленно зажглись печати и руны, а на моём лице расплылась довольная улыбка. Я получил из сегодняшнего разговора многое, но главное из всего — что задействован один из пяти акторов, способных повлиять на лесных эльфов. Осталось четыре. Трое уж точно будут задействованы, а идти к последнему мне не хочется. Но придётся.

В здании всеобщей церкви прихожан не было, служители в белых одеждах подметали полы и протирали скамьи. Церковники удивились ксату, добровольно зашедшему в церковь, а ксат удивился, когда на процедуру дознания пришла женщина-нутон лет сорока с красной накидкой на белой мантии, с красным подолом и поясом.

Старый церковник уехал спустя несколько месяцев после моего отъезда, и практически сразу после Хубара. Это настораживало, ведь Хубар, вроде как, числился учеником и подмастерьем у старика.

Кристалл на широком постаменте никак не отреагировал на мои ответы к вопросам дознания. Представившаяся новым настоятелем церкви, женщина сказала одному из служителей проводить меня в кабинет и вызвать туда держателя долга. Уже спустя пять минут в кабинет вошёл нутон лет двадцати. Я передал ему расписку на пять тысяч монет, на что получил выписку для магистрата об уменьшении долга. Парень не спрашивал о моих успехах по поиску денег, его это вообще не волновало.

— Собор Магласия, так ведь называется главное здание Всеобщей Церкви на южном материке? — спросил я. Церковник свёл брови и настороженно кивнул. — Лесные эльфы не пускают представителей церкви в Тамливийский сад. Но, думаю, церковь заинтересована в некотором прецеденте. Чтобы её сулин попал туда, но как частное лицо, без обязательств.

— Вы просите передать ваши слова в собор Магласии… как ученик Настрайской магической академии, или как сулин Всеобщей Церкви? — немного грубым голосом спросил церковник.

— Как сулин. С учеником академии церковь разговаривать не станет.

— Я передам ваши слова, — церковник кивнул, показывая, что разговор окончен.

Раскрученным диском от циркулярной пилы во мне свербело скверное предчувствие, а паранойя орала благими матюгами. Чувствую, что поступаю опрометчиво и крайне глупо, ведь церковь и всяко что-то затребует взамен помощи — но какой выбор?

Год после выпуска — это всё доступное мне время, чтобы набрать четыреста «уровней». И это я должен сделать на обычном материке, среди поселений разумных и посторонних глаз. Выйти в одиночку из любого города и отправиться в пустырь — это идиотизм, я не хочу проверять, кто решится выйти за мной следом. Ведь согласно договору между ксатами, церковью и прочими разумными — жизнь ксатов защищается только на территории поселений, а за их чертой договор не действует. Но в скверну эту защиту, но есть-то мне что? Это на скверном материке я проблем с провиантом не испытывал, а здесь я вряд ли найду удобную макиру рядом с рисаром, вдали от посторонних взглядов и дорог. А если и найду, то сколько времени потрачу на поиски? Нет, я так опрометчиво поступать не могу. Мне нужен способ, гарантирующий всё и сразу, лишь бы в тот лес позволили зайти хотя бы на месяц — тогда я добьюсь очень многого.

В холле общежития было пусто, а из коридора к залу для занятий доносился монотонный голос. Маг объяснял ученикам про какую-то магическую печать — но я не вслушивался. Я знаю лишь общедоступную школу рун Нуаска, а маг явно рассказывал с учётом школы, присущей напрямую Настрайской академии.

Прислонившись к стене и растерянно рассматривая потрёпанную обувь, около двери в мои комнаты стояла девочка-нутон лет одиннадцати, с русыми волосами до плеч и большим рваным шрамом на лбу над правым глазом, с кожаным ошейником и изумрудной серёжкой в правом ухе. Девочка испуганно сомкнула ладони и даже не пыталась хоть как-то шевелиться, боясь издать лишний звук. Лишь когда я аккуратно стукнул посохом о половицы — девочка подняла голову. Зрачки зелёных глаз расширились, рот расплылся в улыбке.

— Господин Ликус! — радостно прощебетала девочка, в три прыжка подскочив ко мне. — Это вы меня, к себе?

— Да, — я не сдержал беззлобный смешок.

— Спасибо, господин Ликус, — Ула низко поклонилась, продолжая рвать щёки от широкой улыбки.

Я открыл дверь в комнаты. Установленный вчера сигнальный контур прервала моя магическая энергия, источавшаяся из тела, и сигнализация не сработала, когда девочка вошла за мной.

Как и в бараке первогодок, так в общежитии для учеников четвёртого года каждому контрактнику предусмотрены две комнаты. Но здесь они шире. Входная комната примерно пять на шесть метров, большая и объёмная, заблаговременно поделена на зоны. Есть место с пустыми книжными шкафами, мягкими креслами и кофейным столиком, есть зона с обеденным столом и четырьмя стульями, выделены шкафы для одежды. На стенах и над трёхметровым потолком висят магические светильники, в дальней стене стеклянные окна, в глухой стене слева от входа двери в уборную и умывальную, и небольшая ниша с кроватью и чахлой тумбой, огороженные ширмой.

Ула мельком глянула на меня с мольбой, стараясь вести себя как можно более прилично. И тут же ойкнула от радости, получив разрешение осмотреть своё будущее спальное место.

— Удобней, чем у нас, господин Ликус, — раздался голосок из-за ширмы. Вскоре девочка вышла обратно и встала рядом. — Вы ведь братика видели, да?

— Да, Каир вместе с Утарой и другими ребятами в Трайск перебраться должны.

— Знаю. Маг неделю назад пришёл, нашёл меня. Он сказал, что братик послал мне послание. Маг дал листок, но я читать не умею. Маг его читал. Братик про Трайск рассказал и сказал… А вы не знаете, господин Ликус, какой подарок мне братик готовит?

— Подарок? — переспросил я, на что Ула энергично закивала.

— Да, подарок. Братик сказал, что через год мне подарок будет. Очень большой, и очень важный.

— Ни о каких подарках Каир не говорил, — я призадумался о событиях следующего года. Я сопоставил встречу весной, попытку ребят закрепиться в городе и мои скромные рассказы Ноту и Галису о случившемся в Трайске. — Может быть, твой братик будет работать со мной и пытаться накопить денег, чтобы выкупить тебя из академии?

— Но ведь этого нельзя, — с грустью пролепетала девочка, аккуратно тронув кожаный ошейник. — Невольников выпускают только после ритуала совершеннолетия. Надо клятвы принести, что молчать будешь про академию, и всё другое.

— Тогда, наверно, Каир сообщит, что подыскал хорошее место и дом для тебя?

— Будет здорово, господин Ликус! Очень и очень здорово! — девочка лучезарно улыбнулась.

Я привязал Улу к сигнальному контуру входной, большой комнаты. Девочка несколько часов назад получила назначение, ей ещё надо забрать свою запасную одежду из барака невольников и узнать распорядки моего общежития. Заодно, к вечеру, принесёт дров и угля к камину, а то он погас ещё утром.

Буквально спустя несколько минут после того, как Ула ушла — пришёл маг с двумя невольниками, нёсшими сундук. Просторный, окованный медными полосами со светящимися рунами и широким замком без замочной скважины. Маг поднёс мне кристалл. Я привычно подал в него ману, следом подал ману маг, а когда кристалл приложился к замку — тот раскрылся с задорным щелчком. На дне сундука сиротливо лежали оставленные два года назад несколько книг, чутка одежды и небольшая шкатулка.

Я скрыл эмоции, когда маг только пришёл и постучал в дверь. Издалека я видел, как к комнатам приближалось четыре звёздочки, при приближении превратившиеся в четыре овала. Но в комнату зашло лишь трое. Я скрывал эмоции, когда доставал вещи из сундука и наблюдал, как маг с невольниками уходит. Лишь оставшись в одиночестве — я позволил себе выругаться, отгоняя скверное предчувствие.

Шкатулка плотно закрыта, но внутри неё «Чувство магии» ощущало белёсый овал. Яркий и плотный, внутри него просматривались очертания абсолютно белого цвета чего-то геометрически правильной формы, как из двух вытянутых четырёхгранных пирамидок, скреплённых в основаниях.

Эту шкатулку я занёс во вторую комнату и спрятал за покрытыми рунами и печатями двойными створками. За ними — углубление в стене, небольшой шкаф с полочками разной величины. На закрытых дверцах спустя десяток секунд зажглись руны и печати синим и оранжевыми цветами, а с «Чувства магии» полностью пропало ощущение белёсого овала. Даже мерцания звёздочки, и того не было.

Я крепко выругался и глотнул из фляги, горечь напитка прижгла глотку, но от скверных мыслей не отвлекла. Когда я возвращался с северного материка и залетел на остров, то воплощался в форму ксата в глубокой пещере, у дальней стены стеллаж от пола до потолка заполнен сотнями кристаллов правильной геометрической формы, как из скреплённых в основаниях двух вытянутых четырёхгранных пирамидок. Одни ярко светились зелёным, другие едва мерцали.

До стеллажей было больше сотни метров, я не смог рассмотреть кристаллы «Чувством магии». Мне очень хочется обманываться, что кристаллы в пещере и кристалл в шкатулке — это разные кристаллы, и в них разное содержимое. Но, что самое скверное, я прекрасно понимаю их единую природу.

Дежурившие у здания архива матоны пропустили меня внутрь практически сразу, лишь сказали развернуть скрученные в рулет десять кож кракчата на моих плечах. Им Густах обрадовался. На вытянутом спокойном лице ещё долго играла довольная улыбка, когда наставник расспрашивал меня о прошедших годах моего отсутствия, и рассказывал про изменения в архиве. Их было немного.

Теперь маги могли получить книгу на перезапись или уточнение через широкие створчатые двери в главном холле архива, но я всё так же попал в архив через второй этаж. Поднялся по двойной лестнице, прошёл по небольшому коридорчику и, попав на небольшой балкончик, спустился по лестнице в просторный зал. Он всё так же уставлен высокими книжными стеллажами с кристалликами на торцах, перемигивавшимися от движения магической энергии.

На полках стеллажей десятая часть книг была именно что книгами, а всё остальное — связанные кипы листов. Густах пожал плечами, говоря, что не в положении академии распылять те немногие финансы на восстановление книг. Тем более что кожа для обложек нужна от кракчатов или монстров: свиная или коровья в условиях насыщения маной недолговечны, без соответствующей обработки, а она ещё дороже кож кракчата.

В пристройке в конце архива, в небольшой комнате со всем необходимым для изготовления книг, перед моим появлением Густах занимался привычными делами. Он сидел за одним из длинных столов и о чём-то усиленно думал, а его помощница за соседним столом скрипела пером. Окружённая тисками для стягивания переплётов, девушка переписывала одну из книг, чьи листы за последние десятки лет сильно повредились. Моё появление разрушило привычное течение дня.

Пока я без подробностей рассказывал о приключениях последнего месяца, не забыв добавить, что слово «приключение» мне вообще не нравится — Густах заварил чай. Мы вдвоём сидели за одним столом, а помощница за соседним всем своим видом показывала, что нас не слушает.

— Был сегодня в магистрате? — спросил я, когда с приветствиями закончили.

— На обеде встретился с магистором Кузауном. Он сказал, что ты обсудил учёбу, и что тебе многое позволено, — Густах кивнул в сторону архива, намекая на перевязанные кипы листов.

— Да, но я ещё не определился, что именно мне нужно, — я показал на связку кож кракчата. — Сначала надо обсудить с Хлар’аном и магистором изготовление своего жезла.

— Всё готово? — на вопрос наставника я кивнул, на что Густах удовлетворённо, несколько облегчённо выдохнул. И задумчиво цокнул языком. — Учебник по школе рун Нуаска, который ты учил в прошлый раз — он такой единственный. Магистор объяснил мне, что именно ты хочешь. В школе Нуаска есть углублённые учебники, у всех трёх базовых школ есть такие. Но в академии их нет. И ради тебя их заказывать не будут.

— Тогда мне нужные книги по…

— Подожди, я не закончил, — Густах хитро улыбнулся. — Есть книги об аспектах применения рун и печатей школы Нуаска в создании наргодат, но темы разные. Но ты ведь ещё спрашивал у магистрата разъяснений о заклинаниях души. Есть книги и про это, про развитие «Стрелы магии», «Копья магии» и прочих. Какая именно книга тебе нужна?

— Всё, — сказал я, кое-как сдержав довольный, злорадный оскал охочего до наживы лудомана.

— Кожи хватит на одну. Многие ограничения с тебя сняты, кроме секретов академии, но условия прежние. Одна книга за десять кож. Только книги по зельеварению ты можешь получить в достаточном объёме. Это слова магистора. И на «аванс» я пойти не могу. Никто не пойдёт. Но, если тебе это поможет, я могу вместо тебя посмотреть имеющиеся книги и подобрать подходящую.

— Это поможет, — я задумался, прикинув, что именно мне потребуется в этом году. А это книга по созданию наргодат, как бы мне не хотелось обратного. — Я обговорю с Хлар’аном и тогда буду знать, что именно мне надо.

— Хорошо, буду ждать. Кстати, вот она, — Густах показал на свою помощницу, — заменит Раскаю.

— Конспектирование пути становления магосом? — недовольно спросил я, на что Густах понятливо пожал плечами, мол, это одно из условий моего обучения. — Как часто?

— Как и раньше, раз в двадцать дней. Всё, что касается твоей учёбы и работы по порождениям.

В этом году мы с наставником будем видеться нечасто. Раз я привёз только десять кож и Густах не может выдать книги на восстановление авансом, то я быстро расправлюсь с единственной доступной книгой, и буду приходить в архив лишь раз в десять дней. Густах обязан объяснить мне основы в создании гримуаров, а это встреч до самой весны.

— Скажи, почему выбрал именно это порождение? — спросил Густах, когда с обсуждением плана встреч было покончено.

— Оно выглядит довольно прибыльным, хоть и добывать тяжко будет.

— А если честно? Магистрат рассчитывал на что-то более лёгкое.

— Личные счёты, — процедил я единственно причину. Эти личные счёты я сведу всенепременнейше.

— Интересное у тебя было прошлое, — Густах с сочувствием посмотрел мне в глаза, и попросил помощницу проверить стопки листов на одном из дальних стеллажей. Девушка намёк поняла и поспешила выйти из подсобки. Вскоре белёсое облачко вокруг её головы, груди и живота превратилось в мерцающую звёздочку. Густах достал из-за пазухи тряпичный маленький свёрток, толщиной с большой палец и длиною чуть больше указательного. — Это я должен передать тебе по настоянию самого архимагистора. Я получил её два месяца назад, когда ты спросил про кожи. Магистрат дал согласие, а на следующий день архимагистор вызвал меня к себе. Он сказал, чтобы я изучил это, передал тебе и рассказал о нём всё, если будет приказ. Сегодня магистор Кузаун сказал, что архимагистор дал мне разрешение.

— Ждали моего решения по экзамену? — спросил я, с нехорошим предчувствием приняв свёрток. И не понял содержимого. Серебряная палочка в две фаланги длиной, со скруглёнными краям, но кривыми обломанными концами и вся сильно гнутая. Я с непониманием уставился на Густаха. — Это что?

— Здесь, — Густах показал на одну из сторон палочки, где на серебре едва выделялся выдавленный квадрат с закорючками, — печать мастера. Я узнал её сразу. Это Раймарт, я о нём рассказывал. Мой друг, я вместе с ним учился. Это его экзаменационная работа, выпускная, он несколько таких сделал. Иногда маги попадают в рабство, но нет действенного способа запретить магу-рабу использовать заклинания. Раймарт нашёл способ, как отрезать любую возможность к распевам заклинаний или использованию свитками, но так, чтобы раб мог использовать наргодат, плиты или огнива. Академия не позволила создавать подобное, запретила из-за изъяна — кольцо убивало мага, как только он воспользуется любым заклинанием.

— При чём тут всё это? — переспросил я, не понимая смысла этого рассказа.

— Это оно и есть, одно из колец Раймарта. Архимагистор сказал, что оно должно быть твоим. Его нашли в уборном ведре, в башне матонов, в которую ты попал, когда… прибыл в академию, — Густах заметил, что я хмуро сдвинул брови и до мелкой дрожи в пальцах сжал серебряную палочку, поэтому нутон говорил мягким голосом. — Раз оно сломано, то ты его не надевал. Это правильное решение, это кольцо снять вообще нельзя, оно бы тебя убило. Но, Ликус, как оно вообще попало к тебе?

— Это очень хороший вопрос, — я оторвал растерянный взгляд от палочки. — Я бы не отказался знать на него ответ.

Следующим днём я проснулся в «обнимку» с желанием повеситься: голова раскалывалась, а удары кулачками в дверь разрывали моё сознание на части. Я едва пересилил себя, чтобы встать с кровати и открыть дверь из второй комнаты в первую.

— Господин Ликус, с добрым утром! — радостно прощебетала Ула, отвесив поклон.

— Не кричи, — я зажмурился от вспыхнувшей боли в висках. Такое чувство, что кто-то нехороший металлическим ёршиком соскабливал с моего мозга мои же извилины.

— Ой, да, простите, — девочка извиняющее поклонилась и показала на дверь в умывальную. Там стоял деревянный таз с разведённой тёплой водой. — Всё готово, господин. Другие ученики уже завтракают.

— Принеси его сюда, — я небрежно махнул в сторону обеденного стола и отправился умываться.

Позавтракать я не смог — в рот и кусок хлеба не лез. Голова болела жутко, а ещё сухость во рту неприятная стояла, и глаза слезились. Единственное, что я смог сделать — с удовольствием выпил травяной отвар. От горячей жидкости меня передёрнуло, боль чуть уменьшилась.

— Ты завтракала? — спросил я у Улы.

— Да, господин. У вас нас кормят лучше. Каша и хлеб, — с довольной улыбкой проговорила девочка. Я показал на нетронутую кашу с мёдом и кусочками сыра, белый хлеб и сваренное яйцо. — Вы не будете? Вы заболели, господин? — я в ответ покачал головой, и жестом показал девочке ответить на вопрос. — Буду, очень буду.

— Вот и ешь. Только сперва принеси ещё отвара. И во флягу набери, — я показал на кофейный столик около кресел, где рядом с опустевшей широкой бутылью от Туранского коньяка лежала фляжка.

Я ушёл в личное помещение, совмещённую с кабинетом спальню, где выудил из мешочка одно из бодрящих яиц. Горькое, оно едва разжёвывалось, и очень скоро меня оно взбодрит. Но ещё и притупит боль.

Минут через пятнадцать похмелье отступило, только чуть подташнивало — но воспоминания вчерашнего дня затянуты дымкой. После разговора с Густахом я непонятно как добрался до лаборатории тёмного эльфа, но толком ничего не обсуждал. Я думал только о лежавшей в кармане серебряной палочке. Хлар’ан понял мою задумчивость и отложил все разговоры, и лишь сказал, что на занятия с ним нужны два дня минимум, но лучше три.

В магистрате меня ждал Клаус, для обсуждения тренировок. Что в случаях с нежитью на материке скверны, что в стычке с оруками и прочим — я слишком полагаюсь на подарок Кагаты. Это недопустимо. Меня интересовали самые тяжёлые тренировки, но от них должна быть польза.

Из магистрата я вышел с предчувствием, что до весны доживу едва ли. День тренировок и день разговоров с Густахом или Кузауном, день тренировок и день разговоров, день тренировок и три дня занятий с Хлар’аном, а после два дня самостоятельной подготовки к занятиям. И в таком темпе я проживу пять месяцев, или пятнадцать раз по десять дней.

Тёмный эльф с тёмно-синей кожей и пепельными волосами, обыкновенно красной радужкой для своей расы и такими же чуть закручивающимися заострёнными кончиками длинных ушей — Хлар’ан дожидался меня в своей лаборатории. На каждом пальце эльфа по кольцу, запястья в браслетах, на шее цепочка с камнями, в ушах серьги. Все эти украшения контрастировали с запачканной робой, на поясе которой висел гримуар и жезл с костяной сердцевиной. Меня она должна нервировать, это же кость от одного из синих драконов — но мне плевать на его судьбу.

Зайдя в лабораторию с кучей всего и вся для абсолютно любых изысканий, я сразу снял с плеч рюкзак, поставив его на ближайшую табуретку. Мельтешащим взглядом Хлар’ан пробежал по мне, ненадолго остановившись на кинжале, заинтересованно глянув в сторону рюкзака.

— Сегодня чувствуешь себя лучше? — спросил тёмный. Я кивнул и рассказал, что занятий у нас с ним будет три дня подряд.

— Лучше бы четыре, некоторые зелья надо долго настаивать.

— После будет два свободных дня, могу на них приходить. Когда приступим к изучению «разумений»? Я скопил единицы «величий».

— После жезла. Академия хоть и многое может, но подопытных зверей так просто не взять. Нужно время, чтобы магистрат утвердил заказ. У тебя всё готово для жезла?

Я передал тёмному список «умений» для жезла, и достал всё необходимое: сердечную жилу гоблина-чемпиона вместе с результатом оценки, подготовленный золотым аналогом жиаклитский стебель с листком оценки. И выложил россыпь украшений и драгоценных камней, полученных на материке скверны, вместе с кинжалом в ножнах, украшенных золотом и камнями.

Тёмный проигнорировал листы с оценками, взял одно из колец и иронично улыбнулся.

— Когда я предлагал тебе пользоваться моей мастерской, то вовсе не предлагал взорваться вместе с ней, — тёмный положил кольцо к остальному. — Ты не очищал их в церкви. Они источают скверну, ни одна известная разумным печать не выдержит этого.

— Есть какие-то неизвестные? — спросил я, на что тёмный хищно прищурился. — Кольца и прочее не подходят?

Хлар’ан достал с нижней полки одного из стеллажей небольшой ящичек. В нём золотые, серебряные, медные, платиновые и прочие полоски, россыпи камней, золотые и серебряные нити, проволоки всяких металлов и прочее. Тёмный вытащил на стол несколько серебряных широких полосок и крупный изумруд размером с фалангу большого пальца.

— «Ком земли» прекрасно сочетается с изумрудом, этот камень считает лучшим проводником элементов земли. Для выбранных тобой «Крушителя щита» и «Бронебойного удара» лучше всего подойдёт серебро. Предлагаю обмен.

Я с недоверием покосился на тёмного эльфа. Ещё вчера я кое-что заметил, но из-за растворенных чувств не придал этому значения. Плевать, что у эльфа «Чувство магии» выше двадцать пятого уровня, раз он безошибочно определил скверну в моих трофеях — но и в эльфе она несколько содержится. Не так много, как во мне, но и от Хлар’ана отделяются ровные белёсые ниточки, и до невозможного крайне редко некоторые закручиваются спиралью и сотрясают пространство шипастыми волнами.

У меня скверное предчувствие. Что предложение тёмного эльфа обменивать бодрящие яйца на допуски к закрытым аукционам, что странные намёки на возможную связь между его расой и неким использованием скверны в магии класса «Некромант-Призыватель», что теперешнее предложение обменять неочищенные от скверны предметы — всё это неспроста. Но всё моё беспокойство бессмысленно и вредно — я соглашусь на обмен, но только на выгодных для себя условиях.

— Прежде чем я дам ответ, ответь, когда мы приступим к подготовке жезла? Мне ещё нужно обсудить всё на занятиях с магистором Кузауном и ознакомиться с книгами.

— У тебя ведь были ограничения? — с недоверием прищурился тёмный.

— Теперь у меня есть некоторая вольность, лучше тебе это обсудить с магистором.

— Если так, — Хлар’ан приподнял уголки рта в хитрой ухмылке. — Твоё расписание, оно такое навсегда?

— Да, я такой один особенный. Делится на одинаковые десятины, и до весны.

— Тогда начнём с травнического зельеварения, и самого травничества. Всё обсудишь с магистором, и тогда начнём. Думаю, трёх десятин тебе хватит.

— И кое-что ещё, — я обвёл взглядом лабораторию. — Я хотел бы воспользоваться ей, чтобы изготовить в этом году не только жезл, но и посох. А в следующем — гримуар и перчатки.

— Обо всём этом мы давно договорились, но перчатки, — тёмный покосился на принесённые украшения и камни. — Это не входит в наргодат, присущие каждому магу. Что ты хочешь использовать?

— Кожу, — сказал я, на что тёмный ожидающе посмотрел мне в глаза. — Я ещё не уверен, какую именно, но это точно будет кто-то из сильных монстров.

— Если я смогу понаблюдать, то пользуйся моей лабораторией.

— Даже сможешь помочь советом.

Хлар’ан загребущими движениями сгрёб украшения и камни в небольшой мешочек и положил отдельно на край стола. Только после этого тёмный удосужился осмотреть листы с оценкой жилы и стебля. И больше всего тёмный вчитывался в листок, относящийся к стеблю.

— Про движения магической энергии я могу не спрашивать? — Хлар’ан аккуратно помахал листом с оценкой стебля.

— Этот секрет я привёз сюда с острова.

Тёмный понятливо кивнул и сказал, что жила и стебель отличные, жезл выйдет замечательным. Но, чтобы такие вещи не пропали даром, нужен искусственный камень маны хотя бы на тысяч двадцать пунктов, а лучше сорок. С последним проблем не возникнет.