Шайтан Иван 7.

Глава 33

Князь Андрей с резервом прибыл в расположение третьей сотни есаула Веселова. Лагерь встретил их привычным гулом приготовлений, но в глазах у пластунов читалась напряженная готовность.

— Здравия желаю, господин есаул! — Андрей отдал честь, подъезжая к знакомой фигуре.

— И тебе не хворать, Ерёма, — откликнулся есаул. — Фрол где?

— Вчера прибыл и сразу сотню повел на ту позицию, что командир определил, — доложил Ерёма, отирая пот со лба заскорузлой ладонью.

— Добро. Что с укреплениями и станицами? — князь окинул взглядом окружающую местность.

— Укрепления на половину устроили, так себе, — махнул рукой сотник. — Укрыться от шальной пули можно, но ежели попрут силой — не устоят. Командир в прошлый приезд наказал им сидеть тихо и отбиваться по возможности. В атаки не ходить ни в коем разе. Со станичными беда, — продолжил он, хмурясь. — Отказались на отрез уходить. Урожай добрый созрел, не хотят бросать. Ежели не собрать, зиму голодать будут. К ним полуроту сапёров на усиление поставили. Дай бог, отобьются. Мы же впереди кордоном встанем.

— Ладно, с командиром всё решено, будем исполнять, — кивнул Андрей. — Я к тебе с усилением. Артиллеристы с нами, батарея гранатомётов. Рома со своими стрелками в полном комплекте.

— Ну, так жить можно, — заметно повеселел Ерёма, и его глаза по-молодому блеснули. — Прикажете выступать, Андрей Владимирович? Через два часа будем на местах.

— Командуй, выступаем.

Едва третья сотня успела встать и разбить временный лагерь рядом с четвертой сотней, как к князю Андрею уже скакал запыхавшийся вестовой. Сотник Колода, только прибывший с докладом, не успел ни слова вымолвить.

Всадник соскочил со взмыленного коня, едва переводя дух.

— Господин есаул! Горцы! Не меньше пяти сотен! Идут прямо на нас!

— Сколько им идти? — спросил Андрей, не отрываясь от подзорной трубы.— Не менее пяти вёрст. Идут скоро, — доложили ему.— Сотник, объявляй боевую тревогу! Занять обозначенные позиции! Вестовых — к укреплениям и в станицу! Выполнять!

Словно муравейник, взбудораженный палкой, лагерь мгновенно преобразился. Люди разбежались, началась деловая суета, повсюду зазвучали отрывистые команды. Третья сотня переместилась на версту вперёд, заняв центральное место в линии обороны. Четвёртая сотня встала чуть в стороне от укрепления, образовав построение «коробкой». Пятой сотни всё не было, и от неё не поступало никаких вестей. Все застыли в напряжённом ожидании. Андрей ещё раз медленно прошелся подзорной трубой по горизонту.

— Господин есаул, батарея готова. Какие будут приказания?Перед ним стоял фейерверкер Буланов, недавно получивший чин старшего урядника.— Вот что, урядник, — твёрдо сказал Андрей, — без моей команды огонь не открывать. Горцы, скорее всего, будут конными, не поспеешь за ними. Так что будьте наготове.

— Что-то рано горцы поперлись, — вслух размышлял Ерёма, щурясь навстречу ветру. — Может, случилось чего?— Шут его знает, что у них в головах, — отозвался Роман. — Пять сотен — уж больно хлипко для нас. Чой-то они удумали, к бабке не ходи.

Наконец на гребне холма показались всадники. Но тактика горцев на этот раз была иной. Они не стали, как прежде, атаковать сотни в лоб. Вместо этого, разделившись на три колонны, они устремились в промежутки между нашими позициями. Смысл их манёвра был понятен: они не собирались ввязываться в затяжной бой. Их целью был прорыв сквозь наши порядки, чтобы, не сбавляя хода, уйти вглубь, за линию обороны. Послышались команды, линия сотни сломалась и совершила перестроение встав во фланг скачущей массе всадников. Раздался залп, за ним второй. Среди горцев стали падать с громким ржание убитые и раненые лошади вместе со всадниками. Противник немного не рассчитал расстояние и поплатился за это. Пластуны доставали из своих ружей, поэтому горцы понесли большие потери. Но всё равно половине удалось прорваться. Они не останавливаясь скакали вглубь нашей территории. Прискакал посыльный казак с известием, что около трёх сотен горцев прошли мимо станицы, пощипали по краям, обстреляли и двинули дальше. Убили троих казаков, двух женщин.

Подошла пятая сотня Юшкина Филимона.

— Здравия есаул. Что случилось? Чего горцы раньше напали? Да и непонятно как-то воюют. Два раза набегали, но так, постреляют из далека. Близко не подходили. — Доложил озадаченный Филимон.

— Вот и я о том же. Видать глубже решили зайти. Там Синявино за нами. Всего сотни четыре, пять, прорвались. Далее что делать будут? — подхватил Фрол. — Ладно, хабар возьму в Синявино, ну и куда они с ним попрут? Обратно мы тут, ещё глубже терцы подойдут и тогда хана им.

Андрей молча выслушал сотников.

— Потери?

— Так нет потерь, Андрей Владимирович. — ответил за всех Веселов. — Бойцы вышли посчитать скольких побили, ну и контроль, зачистку провести.

— То, что вы сказали, это правильно, — проговорил Андрей после краткого раздумья. — Важно понять, что они дальше делать будут.

— Так одно им остаётся, после идти по дороге в сторону Грозной. Там брод через речку, перейти на ту сторону и к себе. — пояснил Веселов. — Тем более нет в том месте никого. Ни постов, ни селений.

— А горские селения? — спросил Андрей.

— До ближайшего не менее пятнадцати верст, можа поболее. Земли там, неудобье, глухие.

Андрей разложил карту и надолго задумался.

— Значит так, братцы, четвёртая сотня идёт следом за теми кто прорвался. Если они атакуют Синявино, осторожно выдавливай их из станицы. Осторожно, Фрол, ты понял меня?

— Так точно господин есаул. — Подтянулся Фрол.

— Мы, Веселов, выдвигаемся на перерез и выйдем за Синявино и перекроем дорогу на Грозную. Юшкин! Ты остаёшься здесь и прикрываешь на случай если прорвутся или ещё кто атакует. Ну и хабар прибери.

— Точно, а то местные всё растащат, — вставил Веселов.

— Всё, братцы, исполнять.

Всё сотники разбежались по сотням и через час выступили по своим направлениям. Андрей с четвёртой сотней и всеми резервами совершали марш-бросок на двадцать верст, чтобы успеть перекрыть дорогу. Андрей усиленно размышлял о правильности выбранной тактики, разделив сотни. В разработанном плане командира такого не предусматривалось. Но он дал есаулу свободу действий в случае не предвиденных обстоятельств. Андрею вспомнились напутственные слова командира: «Учись брать ответственность за свои решения, Андрей. Чует мой сердце командовать, тебе батальоном». В тот раз Андрей не придал значения словам командира, а сейчас они прозвучали по-особенному.

Стряхнув воспоминания, Андрей приказал ускорить движение.

***

День прошёл в томительном ожидании. Вестей от разведки не было, и время тянулось мучительно медленно. Лишь в пятом часу пополудни в лагерь прискакал посыльный от Кости. По спокойному виду разведчика было ясно — чрезвычайных происшествий пока не случилось.

— Наёмники подошли к Адиль-Отару, — доложил он. — Обошли его и встали на окраине. Силы — четыре сотни пехоты и около семисот всадников. Сборная солянка. По пути мы перехватили местного, который как раз ехал сюда по своим делам.

Поздно вечером вернулся и сам Костя. Его лицо было серьёзным.— Здравия, командир. Вечером в ауле вспыхнула замятня. Местные с наёмниками схлестнулись не на шутку. Пришельцы начали громить дома. Уже видны пожары. Эркен с Азимом и Халидом остались там для наблюдения.

Едва Костя закончил доклад, как в стане местных чеченцев поднялся шум и суета — из Адиль-Отара примчался вестник. Вскоре ко мне уже спешили Магомед, Джоха и Адам. Спешившись, они подошли ко мне возбуждённые и полные гнева.

— Полковник, наёмники грабят и убивают наших братьев! — выпалил Магомед.

— Успокойся, Магомед, — сказал я. — Объясни толком, что произошло.Адам перевёл мои слова. От возмущения Магомед и впрямь не мог говорить по-русски.

— Когда наёмники разбили лагерь, они стали забирать и резать наш скот для ужина. Наши люди попытались воспрепятствовать этому произволу, но те заявили, что защитникам веры нужно хорошо кушать. Спор перерос в драку, и теперь они крушат всё подряд, убивая и грабя.

— И что вы хотите от меня? — спросил я. — Вы же помните мои слова. Чтобы ни случилось, я не сойду с этих позиций. И вы с этим согласились.

Джигиты растерянно опустили головы, их пыл сменился подавленным молчанием.

— Но они же наши братья, полковник! — с болью в голосе произнёс Магомед.

— Ваши старейшины при всех отказались от моей помощи. Что ещё вы хотите от меня услышать?

— Мы пойдём им на помощь! — решительно вскинул голову Магомед.

— Это ваш выбор. Я не буду вам мешать. Но подумайте, Магомед: двенадцать десятков против ста? Хайбула останется здесь. — Я пресёк его попытку втянуть в это дело Хайбулу, обратившись к его чувствам.

Хайбула замер с открытым ртом, но под тяжестью моих слов его протест застыл, не родившись. Взгляды джигитов — словно раскалённые стрелы, впились в меня. Я отступил на шаг, опустился на бурку и уставился на потрёпанную карту, пытаясь отыскать в хаосе эмоций единственно верный путь.

Мысленно я прикидывал: Сейчас седьмой час. До Адиль-Отара — пять часов марша. Плюс два — на подкрадывание и развёртывание в темноте. Плюс час на подготовку… Пять утра. Идеально. Фактор внезапности, рассвет на нашей стороне. Противник — сброд, «сборная солянка», где о слаженности и речи быть не может. Ждать в обороне — спокойнее, но это значит отдать инициативу. Нет, лучше ударить самому. Ночной бой — наш конёк.

Я поднял голову, встречая десятки вопрошающих взглядов.— Готовимся к выступлению. Будем бить на рассвете.

Порыв горцев был читаем в их посветлевших лицах.— Стоять! — одним словом охладил я их пыл. — Магомед, выдели каждому отряду по два надёжных проводника. Они должны в темноте точно вывести бойцов на указанные позиции. Командиры, ко мне!

Круг сомкнулся вокруг меня.

— Слушайте боевую задачу! Выступаем через час. Бойцы — по полной выкладке. Обозы — на час позже, Магомед, обеспечь и их проводниками. Задача для сотников: без шума и суеты, к четырём часам утра выйти на вот эти рубежи, — я обвёл карандашом позиции на карте. — Строимся в две шеренги, держим интервал и ждём сигнала. Сигналом будет обстрел из гранатомёта — серия из четырёх выстрелов. Под прикрытием этого огня начинаете скрытное выдвижение вперёд, не более чем на двести шагов. Как обстрел стихнет — резкий бросок на сближение и атака гранатами. Открываем огонь только после этого. К тому времени уже начнёт светать. Зачистку проводить не спеша, методично. Повторяю: главное — неторопливость и выдержка.

— Хайбула, твоя задача — со всеми конными скрытно обойти селение и встать здесь, — я ткнул в карту, — чтобы оказаться во фланге у отступающего противника. Действуешь с умом и осторожностью. Если противник окажется сильнее — отходишь, не принимая лобового боя. Если увидишь явный перевес и удобный момент — атакуешь, но без фанатизма, не увлекайся погоней. И не забудь, как отличить своих от чужаков.

Хайбула молча кивнул, всем видом показывая, что понял.

— Азамат, ты идешь с ним для прикрытия и поддержки огнём. Все готовятся к выходу. На месте проведём дополнительное совещание. Вопросы есть?

В ответ повисла краткая, но уверенная тишина.

— Тогда разойдись!

К намеченному рубежу, в трех верстах от противника, вышли без потерь. Сотники доложились о готовности в половине четвертого утра, и нас уже ждала разведка Кости.

Кругом стояла непроглядная темень, и лишь изредка выглядывавшая луна ненадолго облегчала путь. Проводники уверенно привели нас к указанным позициям.

— Костя, как с охранением? — сразу спросил я.— Два поста, шагах в ста от лагеря, по пять человек в каждом. Эркен сообщил, что с тыла их прикрывает еще около сотни.

— Понятно. Твоя задача — тихо снять посты. Сотни выходят на рубежи и ждут сигнала. Запомните все: сначала обстрел из гранатомётов — ровно четыре залпа. После залпа — рывок, атака гранатами и огневой бой. Затем аккуратно зачищаем. Хайбула, начинай обход селения и действуй по плану. Всё, удачи.

Командиры бесшумно растворились во тьме. Конечно, идеальной тишины добиться не удалось — на этом рубеже мы оставили все тыловые подразделения, дальше шли только боевые группы. Наша артиллерия с помощниками, нагруженными боезапасом, вышла на позицию, указанную разведчиками, и быстро развернулась. Суворкин в который раз нервно проверял наводку.

— Виктор, не волнуйся, всё получится, — ободряюще сказал я ему. — Дашь четыре залпа и ждешь дальнейших команд.

До начала операции оставалось двадцать минут.

Пять часов тридцать минут. Ночной мрак начал отступать, уступая место холодному, предрассветному сумраку.

— Виктор, начинай.

Он лишь кивнул, нервно сглотнув сухой ком в горле. — Бей, братцы… — выдохнул он.

Почти одновременно стволы пяти гранатомётов выплюнули смертоносный груз. Бах, шшш… Бум! — эхом раскатилось по округе. Один, второй, третий… Ровно четыре залпа, как и приказывал.

И наступила звенящая тишина с наших позиций, которую тут же поглотили крики и начавшаяся суматоха в лагере противника. Грохот разрывов доносился приглушённо, но в сполохах взрывов отчётливо виднелись мечущиеся, обезумевшие тени.

И тут в сторону вражеского стана полетели десятки светящихся точек — летящие гранаты создавали гипнотически прекрасное и завораживающее зрелище.

— Красиво! — прошептал Виктор, захваченный картиной ада, который они же и развязали.

Сотни мелких взрывов гранат слились в сплошной гул, нарастающий, как морской прибой. К тому времени окончательно рассвело: местность вокруг залило серым, водянистым светом, видимость улучшилась, а значит, и стрельба стала прицельнее. Грохот боя из сплошной стены превратился в неравномерные, но яростные всплески и начал удаляться — наши шли в наступление.

— Савва, пусть тылы медленно подтягиваются. И ты, Виктор, — обернулся я к артиллеристам. — Особо не торопитесь. Работа ваша сделана.

Я вскочил на Черныша и рысью направился в сторону стихающего, но не умолкавшего боя. Теперь стрельба и крики доносились в основном с центра участка. Прикрывая меня с флангов, как тени, двигались Паша и Аслан.

К тому моменту, как я подъехал, бой уже затихал. Навстречу мне, шёл разгорячённый схваткой Михаил Лермонтов. Азарт боя ещё не погас в его глазах.

— Задача выполнена, командир. Как и планировали. Трофим зачищает остатки, — его слова тут же подчеркнул не стройный залп неподалёку.

Лагерь предстал во всем своём ужасе на земле. Повсюду, в немыслимых, застывших в последней агонии позах, лежали тела. Тлели обугленные остовы шатров и повозок. Бойцы, разбившись на тройки, методично прочёсывали территорию, изредка прерывая зловещую тишину контрольными выстрелами.

— Те, кто мог, бежали, — голос Михаила был ровным и усталым. — Селение разгромлено. Нашли восемь женщин и девушек, живых. Замученных… не считали. Как Трофим закончит, двинемся в селение. Костя уже ушёл на подмогу к Хайбуле.

Едва наши сотни втянулись в селение, с другой его стороны донёсся нарастающий гул перестрелки, крики, звон стали и конское ржание. Мы быстро пересекли опустевшие улочки и вышли на подмогу группе Хайбулы, что сошлась в конной схватке с горсткой прорывающихся наёмников. Разведчики Кости, заняв позиции по краю, меткими выстрелами из пистолетов отсекали врага. Я не стал им мешать, наблюдая за работой.

Пластуны тем временем прочёсывали селение. Они действовали жёстко и методично: находили укрывшихся в развалинах врагов и, не ввязываясь в лишние схватки, безжалостно их ликвидировали. Эпизодически глухо рвались гранаты. Бойцы помнили мой наказ: «Патроны и гранаты мы сделаем снова. А убитого пластуна — никогда. Мне не нужны герои. Мне нужны живые профессионалы». В большинстве своём в первой и во второй сотнях служили пластуны прошедшие горнило боёв батальона и очень бережно относились к своим жизням. Потери были незначительные. Двое убитых девять раненых. Двое погибли при зачистке селения.

Среди конных Хайбулы восемнадцать погибших, семь раненых. Кроме четверых, все чеченцы-аккинцы.

— Я не смог их удержать, Пётр. — с горечью произнёс Хайбула.

Я промолчал, ожидая доклады всех командиров. Не заметил как рассвело. Селение было разорено основательно. Хайбула мрачно смотрел на содеянное наёмниками и молчал. Бойцы вернулись к лагерю наёмников.