Шайтан Иван 7.

Глава 12

Флетчер пребывал в плохом настроении. Остатки сотни Арди прибыли вчера, сорок шесть человек. Керим, ставший сотником, доложил, что задание провалено, Шайтан Иван по всей видимости остался живым. Флетчера раздражала мысль о неуязвимости этого человека. Неужели сотня отпетых головорезов не смогла истребить семь человек. Рассказы Керима о подходе помощи к осаждённым, что послужило причиной их отступления, не вызывало доверия. Его размышления прервал Кумар.

— Сахиб, Ефим.

— Зови.

— Приветствую вас, Фарух-ага, — с порога поздоровался Ефим. Грязный, пропылённый и также распространяющий запах конского пота, вызвал сильное раздражение у Флетчера.

Он молча кивнул, с отвращением поморщившись.

— Рассказывай, что произошло. Только без выдумок. Мне нужны факты, — холодно произнёс он.

Ефим, путаясь и заикаясь, принялся живописать события. Он всячески акцентировал, что предлагал Арди просто расстрелять Шайтана из засады, но тот, ослеплённый жадностью, решил взять его живьём — для двойной награды.

— Будь я главным, Фарух-ага, всё было бы чисто и быстро. Голова Ивана уже лежала бы у ваших ног, — закончил он, подобострастно склонив голову.

— Эта помощь… Кто они были? — прищурился Флетчер.

— Не знаю, господин, но дрались как бесноватые. Так бьются только люди Шайтан-Ивана. Такое же вооружение, та же хватка. Не меньше полусотни, судя по плотности огня. Убивали без разбора, никого не щадили.

Флетчер задумался. В воздухе повисла тягостная пауза.

— Как думаешь, он знает обо мне? О том, где я нахожусь?

— Вполне возможно, господин, — ехидно протянул Ефим. — Они могли кого-то захватить в плен… поговорить с ним.

Флетчер резко поднялся. Решение созрело мгновенно.

— Кумар! — крикнул он слуге. — Мы уходим. Немедленно. На старое место. Пусть всё будет готово в течение часа.

— Слушаюсь, сахиб, — тот безмолвно склонился в почтительном поклоне и выскользнул во двор.

***

День вступил в свои права. Солнце начинало припекать. Появился Аслан на хорошем жеребце.

— Два десять и два. Там, — он махнул в сторону. — Малэнкий рэчка, лошадь там остался, Адам смотрит. Два конь сильно ранэтый, лечить нада.

— Слышь, Аслан, ты пару приведи, таскать мертвяков не хочется. Наших лошадей нет?

— Есть, пять, два нету, искать нада. Адам свой конь нашёл. Командир, Чэрныш, нету.

Аслан поехал к башне за своими вещами.

— Что там насобирал, Паша?

— Пятнадцать английских ружей, не плохие, Эркен смотрит, пистоли так себе. Ятаганы, сабли, хороших не больше полутора десятков, ну и снаряжение к ним. Остальное барахло.

Я сидел на седле и разожженного костра и варил кофе. Подошёл Джоха.

— Полковник, можно я возьму ружьё и пистоль?

— Конечно Джоха, выбери, что тебе по нраву.

Джоха обрадованный пошёл к куче с ружьями.

— Вот, командир, — Паша положил передо мной три кошеля разной наполненности. Не считал, золото, серебро, меди немного.

— Командир, можно себе возьму? — он показал небольшой кинжал для мяса красиво украшенный серебром.

— Тебе зачем эта безделушка? — удивился я.

— Так-то не себе, Лукашке, ему как раз под руку.

— смутился Паша.

— Возьми, конечно, раз Лукашке, — усмехнулся я. Паша явно симпатизировал маленькому Луке. Вспоминая своё тяжёлое сиротство, он старался поделиться с Лукашкой теплом и вниманием, становясь для него старшим братом. Лука, чувствуя заботу Паши, всегда ждал его и радовался при встречах с ним.

Адам пригнал восемь лошадей, пять из которых были наши. Эркен с Азимом и Халидом, оседлав их отправились зачищать по большому кругу. Адам, узнав о разрешении выбрать себе оружие из трофеев, быстро воспользовался появившейся возможностью.

— Всадники! — крикнул Савва. В дали со стороны развалин селения к нам быстро приближалась группа всадников.

— Это наши, — уверенно сказал Джоха. Отряд, шестнадцать воинов, из Акин-Ауха.

— Это Магомед — сообщил Адам. Когда они подъехали к нам.

— Что у вас произошло, Адам. Вчера, поздно вечером, вернулся Хучар и сказал, что у старой башни идёт бой.

— На нас напали башибузуки. Мы сражались с ними.

— Ты уверен, что это были башибузуки? — с сомнением спросил Магомед.

— Если не веришь, можешь сам посмотреть, вон там они лежат, — указал Адам на место, куда мы собрали убитых. Прибывшие медленно разъехались рассматривая поле боя, кучи трофеев и трупы башибузуков. Негромко переговариваясь, обсуждая увиденное.

Подъехал Эркен.

— Нашли ещё одного, раненный был, кровью истёк. — он положил пояс с кинжалом.

Я сидел невозмутимо пил кофе аромат которого распространился вокруг.

— Всех убили вы? — Не мог скрыть своего удивления Магомед.

— Ещё одиннадцать лежит у стен башни, пять с другой стороны. — Гордо произнёс Адам, с высока поглядывая на Магомеда.

— Это всё полковник со своими воинами, Магомед. Мы только помогали им. — остановил пыл Адама Джоха. — Сам до сих пор не могу поверить, что мы сотворили это.

Магомед молча кивнул, о чем-то размышляя.

Эркен со своими разведчиками помогли Аслану перегнать лошадей. Мы, помимо наших лошадей, отобрали двенадцать, навьючили отобранными трофеями, тронулись в путь. Оставшееся оружие и лошадей я отдал Адаму и Джохе. Предоставив им право, распоряжаться на своё усмотрение.

Проводив взглядом удаляющийся караван, Магомед обернулся к Джохе.

— Скажи, Джоха. Как они смогли отбиться от сотни башибузуков?

Джоха тяжело вздохнул, подбирая слова.

— Ты видел их оружие, Магомед? Их ручные бомбы? Но дело не в железе. Они… другие воины. Холодные, как камень. Обученные так, как не обучают у нас. Они не сражаются — они работают. И страх им неведом. Они словно и не боятся смерти.

— Но и мы не трусы! Храбрости нам не занимать. Но я знаю — против такой орды мы бы не устояли. Никто из нас.

— В том-то и дело, Магомед. Секрет не только в храбрости. Ты видишь результат, — Джоха кивнул в сторону холмов из тел. — Мы можем сколько угодно гадать, а доказательство их правоты лежит перед нами.

— Я заметил, у него служат не только русские казаки?

— Да, там и аварец, и черкес. А в его батальоне, когда я навещал брата, я видел других горцев. Честно? Я и сам не знаю, как к нему относиться. Но то, что он заслуживает уважения — бесспорно. И я бы не хотел иметь такого врага. Теперь я начинаю понимать своего отца и его желание заключить мир с русскими. Продолжи мы эту войну — всем нам конец. Либо смерть, либо бегство. Я знаю некоторые рвутся присоединиться к Абдулах-амину. Но взгляни, Магомед! Вот что их ждёт. Русские разозлятся и обрушат всю свою ярость на наши селения. Они не станут разбирать, кто прав, кто виноват. Они сожгут наши дома, вытопчут посевы, угонят скот. Как это уже бывало.

— И ты предлагаешь склонить головы? Встать на колени и стать рабами? — проговорил сквозь зубы Магомед.

— Ты говоришь словами Абдулах-амина, Магомед. Скажи мне: какая разница, кому мы платим дань — ему или русскому царю? Разве Абдулах-амин не сдирает с нас последнее? Он требует и денег, и воинов, а какой защиты мы от него дождёмся? Надерзит русским — и скроется в горах. А мы? Куда нам бежать?

Магомед молчал, уставившись в землю.

— Вот видишь? — тихо продолжил Джоха. — Я тоже молчал, когда отец задал мне этот вопрос. Да, русские чиновники обманывают нас, творят несправедливость. Но если этот Шайтан-Иван, как его называют, поможет нам заключить договор, как с Хайбулой, появится шанс. Хотя бы на несколько лет передышки. Хотя бы на надежду.

Ты говоришь: «Бороться за веру!» Но разве русские заставляют нас отрекаться от неё? Взгляни на наших сородичей у Линии! Многие приняли подданство белого царя — и что? Как были мусульманами, так и остались. Ингуши уже давно живут под русской рукой. И что? Живут по своим законам, исповедуют свою веру. Многие служат в их армии, дослуживаются до офицеров! Что ты на это ответишь, Магомед?

Магомед сидел, сжав кулаки до побелевших костяшек. Лишь резкая игра желваков на его скулах выдавала бурю, бушевавшую внутри.

Не менее тяжелым было и молчание Джохи. Его мысли унеслись в тот недавний разговор с отцом, что состоялся после возвращения из Пластуновки. Он тогда выложил все до мельчайшей подробности: и о встрече с братом, и о своих смутных тревогах, вызванных увиденным. Старик выслушал, не перебивая, а после долгого раздумья, вынес свой вердикт тихо, но так, что каждое слово легло на сердце:— Не мешай Байсару, Джоха. Он мужчина. Свой путь он должен выбрать сам.

— А как же я, отец? — не сдержался Джоха, вскинувшись. В его голосе звучала не только боль за брата, но и горькая обида — будто его самого лишили этого выбора.

— А ты — нет, — ответил отец, и его взгляд стал твердым и неоспоримым. — Ты — мой старший сын. После меня тебе быть главой рода и нести за него ответ перед людьми и своей совестью. Такую судьбу предначертал тебе Всевышний.

Словно натянутая тетива, вдруг ослабла воля Джохи. Он безропотно склонил голову, ощущая на своих плечах невидимый, но тяжкий груз долга.— Да, отец, — прошептал он покорно.

— Давай, Магомед, очистим место от этого, — Джоха кивнул на тела убитых.

— Смотрю русские обобрали их до нитки, но щедро поделились с вами.-- усмехнулся Магомед.

— Это их законная добыча, а подарок действительно щедрый, нам пригодится. Они встали, чтобы распределить людей на работы. Адам добросовестно делил оставленные им трофеи. Оружие и лошади стоили дорого.

***

До Хайбулы мы добрались лишь к обеду следующего дня. Я дал команду немного передохнуть, после чего подробно рассказал ему о стычке с башибузуками. Обсудив дальнейшие действия, мы двинулись обратно на базу, оставив Хайбуле трофейное оружие и двух лошадей.

Перед самым выходом от развалин башни заявился Черныш с лошадью, которая ходила под вьюками. Подойдя ко мне, он ткнул меня в плечо, мотая головой, требуя угощения. Пришлось отдать ему целую лепёшку. Верхом на Черныше, в сопровождении Аслана и Паши мы отправились в Пятигорск, отрядив Эркена и Савву с караваном на базу.

Моё начальство приняло меня с грустной улыбкой.

— Здравия желаю, ваше превосходительство. — бодро начал я. — Вижу не рады видеть меня, Николай Леонидович?

— От чего же, Пётр Алексеевич, только благодаря вам мы не зачахли в нашем болоте. Что ни день, так новости о деяниях ваших. Одно интересней другого.

— И что я на этот раз натворил?

— Вы у меня спрашиваете? — театрально удивился Колосов. — Какого чёрта вы забрали аманат к себе, вам что других забот мало. Генерал Мазуров требует вас для разъяснений. Вы знаете, что передовая Сунженская линия выделена в отдельное подразделение. Начальником назначен генерал-майор Головин, его штаб в крепости Грозной. Прошёл слух, что генерала Галлера сменит генерал от кавалерии князь Воронцов. Всё будет меняться, новое начальство, новая метла…. Генерал Головин потребовал объяснений, на каком основании полковник граф Иванов — Васильев, забрал аманат из Крестовской и Синявина к себе? Вы же в моем подчинении и мы, в военных вопросах, подчиняемся генералу Мазуру. Ни он, ни я, не знаем о тех основаниях. Может просветите нас, Пётр Алексеевич?

— Что ж, ваше превосходительство, пойдёмте к генералу Мазурову и, если позволите, пригласите, пожалуйста, генерала Зубарева и подполковника Шувалова. За одно доложу об остановке складывающейся на сегодня.

— Хорошо, пойдёмте, Пётр Алексеевич. — Атаман решительно поднялся и двинулся к выходу.