Семена Зла

Глава 30

Та же зияющая чёрная пустота вокруг. А вот голос моего патрона, похоже, претерпел небольшие изменения.

— В этот раз ты превзошёл сам себя в тупости.

Почти всё время общения с моим таинственным благодетелем его голос был безжизненным и механическим — словно ты разговариваешь с машиной, которая сухо констатирует факты. Единственным исключением был случай, когда я назвал его слугой смерти — это определённо вызвало негатив, однако прокручивая этот разговор в голове много раз, мне так и не удалось прийти к однозначному выводу, способен ли вообще голос испытывать какие-то эмоции, схожие с человеческими. Или, быть может, сам способ нашего общения затруднял подобное, и голос понимал меня точно так же? Его природа, истинное происхождение, настоящие цели и возможности так и оставались загадкой — и он отнюдь не спешил просвещать меня в этом вопросе. И оттого было крайне странно ощутить крайнюю степень раздражения, которую загадочный мастер смерти, казалось, специально проецировал на меня.

— В этот раз я сделал всё правильно. О тварях, способных питаться жизнью, мне никто и нигде не упоминал.

Быстрый анализ предыдущих действий в целом не выявил ошибок с моей стороны. Я правильно пытался убежать, правильно пытался уйти в горы, правильно залез на скалы… В самом деле, моей вины в случившимся абсолютно не было!

— Вот как? Ну, тогда по порядку: ты получил одно из лучших образований в этом мире, навыки боя, которые имеет один человек из десятков тысяч и возможность относительно безопасно путешествовать в одиночку, а затем, первое, что ты сделал, это отыскал самую глубокую дыру на окраинах королевств и отыскал там реликтовую тварь, оставшуюся со времён сотворения мира об которую решил убиться?

Скептицизм и раздражение, были, мне, конечно, неприятны, но понятны. Но было и кое-что ещё… Некоторые нотки, неуловимый оттенок знакомых, словно дежавю, эмоций… И почему-то они мне очень, очень не нравились.

— Раз мы говорим, полагаю, я всё ещё жив.

— На грани. Жизни в тебе остались лишь крохи.

— В это есть и хорошая черта, верно? Ты можешь разблокировать мои способности к искусству смерти, что сам и запечатал когда-то.

— Это немного иное состояние, но да, пожалуй, я мог бы. Вопрос в том, стоит ли.

С ледяной ясностью я внезапно догадался, что за знакомые нотки звучали вместе с раздражением. Когда-то давно, в прошлой жизни, именно так мне самому доводилось разговаривать с людьми, от которых вскоре надлежало избавиться. И быть на другой стороне мне было отнюдь не так приятно.

— Я всё ещё не выполнил твою задачу, верно?

Холодно сосредоточившись на деле и, постаравшись никак не показать своего отношения, спросил я.

— Верно.

В пустоте воцарилось молчание. Пронизывающие насквозь чувство присутствия чего-то неведомого усиливалось, словно голос разглядывал меня, раздумывая, к какому решению прийти, и это мне совсем не нравилось.

— Ты вложил в меня множество ресурсов, глупо будет терять вложение, даже не отбив немного, верно? Может, стоит вложить ещё чуть-чуть, дабы в будущем они окупились?

— Может, нам стоит пересмотреть условия договора?

— А разве у нас был хоть какой-то договор? Кажется, кто-то хотел подарить мне жизнь совершенно безвозмездно, отделавшись расплывчатыми понятиями. А значит, я тебе ничего не должен.

— Тогда это взаимно.

— Но тебе всё ещё нужно от меня что-то, так? Может быть, стоит заключить сделку? Меня можно во многом обвинить, но я всегда выполнял свою часть сделки.

О том, что делалось это в целом исключительно ради репутации, упоминать не стоило.

— Хочешь сделки? Хорошо, как тебе такая: Я обучу тебя всему, что ты захочешь знать, а ты напишешь книгу, обучающую искусству смерти, и спрячешь по миру максимально возможное число копий, сделав их из наиболее долговечного материала, что сможешь достать?

— Максимально возможное число — расплывчатое понятие. Огласи число.

— Всему, что захочешь знать — тоже расплывчатое. Один урок на выбранную тему за одну копию, спрятанную в надёжном месте, при условии, что я сам знаком с темой. И от того, насколько надёжным будет место и долговечна книга будет зависеть качество этого урока.

— Написать книгу, сделать копию, спрятать, и всё за один урок на неизвестную тему?

— Многие продали бы душу за такие уроки. — сказал как отрезал, голос.

Похоже, большего из него не выбить.

— Тогда пусть уроки по искусству смерти будут бесплатны. В конце концов, должен же я разбираться в теме, о которой пишу книгу? Это и в твоих интересах. Хотя, если тебя устраивает краткая методичка…

— Хорошо. Один урок на выбранную тему в обмен на одну книгу. Качество урока зависит от качества книги. Уроки по искусству смерти, пока действует соглашение — бесплатны. Сделка будет завершена или разорвана, если ты умрёшь, покинешь Тиал любым способом, или я решу, что ты спрятал достаточно книг. И ты обязан написать и изготовить оригинал книги, скопировать, и спрятать её раньше, чем мы умрёшь, иначе твоя душа будет вечно принадлежать мне. Это моё последнее предложение. Сделка?

— Из голоса собеседника вновь исчезли все эмоции. Леденящий безжизненный шёпот словно окутал меня со всех сторон, беря саму душу в холодные клещи. Отчётливо я почувствовал, что стоит мне дать согласие — всё так и будет. Хотя сделка и выглядела честной, отдавать душу в залог мне совершенно не хотелось. Но был ли у меня выбор? Что ждало меня в случае отказа? Моё тело лежало в пещере как минимум в неделе пути от людей, и, вероятно, находилось на грани смерти от истощения. До сих пор у меня не было сомнений сомневаться в правдивости слов своего призрачного наставника — а значит, после смерти меня ждёт лишь пустота…Такая же, какая сейчас вокруг меня, вот только к ней добавиться уже абсолютное одиночество. Это будет конец, отчётливо понял я. Чтобы сохранить себя, когда в этом чёрном ничто, за границами вселенной и привычного мироздания, нужно нечто большее чем всё, что было мне известно. И хотя условие про душу делало для меня изрядно жирный намёк в сторону предполагаемой природы голоса… Для меня это всё ещё лучший выход.

— Я согласен. Сделка.

Незримое, но неприятное чувство возникало, похоже, в самой моей душе. Словно неведомая рука взяла и вытянула оттуда нить, утягивая её в ничто.

— Ты уже знаешь, что меньше чем через три года конклав собирается, чтобы призвать Отца. Он обнаружит тебя, обнаружит эту сделку, и предсказать его действия по этому поводу я не могу. Сделка заключена. Ты знаешь условия. Делай, что сочтёшь нужным.

— Великолепно. Теперь, наконец, разблокируй мне способности и помоги выжить в этих проклятых горах.

— Нет.

— Как нет?! Мы заключили сделку!

— Если ты не заметил, она никак не обязывает меня помогать тебе. Предыдущая помощь была жестом доброй воли, и мою добрую волю ты определённо исчерпал.

— Но если я просто умру в горах, ты не получишь того, что хочешь!

— Я получу твою душу. А ты не так незаменим, как думаешь.

— Я ещё не умер, а значит, сделка действует. Поэтому у меня есть право на бесплатный урок по искусству смерти, верно?

Скрепя сердце, я задушил в себе все ругательства, которые просто требовали выхода. Положение не располагало.

— Спрашивай.

— Как мне разблокировать способности самостоятельно? Должен быть способ, который я могу применить прямо сейчас!

— Никак. Без жертв, инструментов, или артефактов, самостоятельно снять блокировку ты не сможешь. А если бы смог — это, вероятно, убило тебя в таком состоянии, или превратило в ходячий труп.

— И каким образом, по-твоему, я должен тогда выживать?

— Я учу тебя искусству смерти, а не навыкам выживания в горах. Пожалуй, это всё же немного разные вещи.

— Тогда скажи мне, что именно во всём этом искусстве, не зависящее от способностей, от смерти, от окружения, что-то, что поможет выжить в любой ситуации? Потому что, если ничего подобного нет, это проклятое искусство — ничто, тупиковая ветвь, обречённая вечно проигрывать в своей борьбе со смертью!

На некоторое время проклятый демон замолчал, выдерживая паузу или обдумывая что-то.

— Мы не были знакомы лично, и потому ты не обратил внимание на аспект, который был мною упомянут впервые, ещё до начала твоего обучения. Мы знаем, что разум может быть сильнее жизни. Так почему разум не может быть сильнее смерти? Как один человек может пережить рану, что убила тысячи? Там, где от невыразимых ужасов один сойдёт с ума, разум другого станет лишь сильнее. Воля — это ответ. Не важно, что в тебе даст слабину: разум или тело; слабовольному не освоить искусство смерти. Некоторые говорят, что победить смерть невозможно. Мастера смерти говорят, что воля — это способность совершать невозможное. И это первое, что ты должен освоить в совершенстве.

— Прелестно. И что, по-твоему, я должен делать? Сидеть и укреплять волю аскезой следующие десять лет?

— Хочешь жить? Встань и иди. Урок окончен.