Семена Зла

Глава 28

В воцарившейся звенящей, клубящейся тишине после падения Орта я подошёл к варвару и разрезал верёвки, а затем — серией тяжёлых ударов мечом разрубил деревянные колодки и протянул ему руку. Несколько тягучих мгновений мы смотрели друг другу в глаза — варвар, что готов был покончить с собой, дабы не выдать секретов своего народа, и человек, что сражался насмерть за его свободу. Он взял мою руку.

Под молчание короля и его солдат мы покинули зал, а за ним — и королевский замок: никто не посмел останавливать нас. Руки и ноги варвара всё ещё были скованы кандалами, однако разрубить их мечом было можно и не пытаться. Пришлось потратить некоторое время на то, чтобы найти в городе кузнеца - и здесь начинались проблемы. Первые два кузнеца, что жили в городе, напрочь отказались расковывать варвара. На третий раз я решил поступить хитрее — попросил спутника остаться за углом, и купил у кузнеца зубило самостоятельно. Задерживаться в столице мне совсем не хотелось, а найти здесь одежду или обувь для гиганта не стоило мечтать с таким отношением, однако на дополнительный запас провианта и ткань было решено приобрести. Не стоило забывать и о письмах семье герцога — не задерживаясь, я передал их слуге, не заходя в их дом.

На выходе из города нас догнал посыльный короля.

— Его Величество Эдриан Дюранд I передаёт вам сообщение — вестовой, одетый в королевские цвета Арса: серебристый и стальной, казалось, старался выглядеть важнее, чем он есть.

— И что же хочет передать нам король? — равнодушно осведомился я.

— Его ВЕЛИЧЕСТВО Эдриан Дюранд I повелевает, чтобы после того, как вы покинете границы славного королевства Арс, вы больше никогда не появлялись в его границах. Иначе вы будете арестованы и судимы за убийство Барона Орта. — выделил титулование короля голосом вестник.

— Учту — коротко ответил я до крайности возмущённому таким пренебрежением вестнику и потерял к нему всякий интерес.

Орт скончался? Безусловно, это были хорошие новости. Вероятно, удар в плечо или бедро задел артерию и тот истёк кровью. Одним врагом меньше — настроение, испорченное общениям с кузнецами и пропущенным на дуэли ударом, немедленно скакнуло вверх.

Немного отойдя от города, мы с варваром воспользовались зубилом по назначению и сняли с него кандалы. Варвар медленно растёр синяки на ногах и руках, и встал с земли, выпрямившись надо мной во весь рост. Я обладал средним для человек ростом — метр восемьдесят, навскидку. Однако этому великану мои глаза упирались в пупок.

— Поговорим? — спокойно спросил его, смотря снизу вверх.

— Не боишься, что я просто раздавлю тебя, маленький рыцарь? — с лёгкой усмешкой спросил гигант.

— Если бы боялся, не стал бы расковывать тебя, верно?

Угрозы от великана я не чувствовал совершенно. Вероятно, он и правда был способен раздавить меня просто за счёт габаритов, однако мне уже было точно известно, что он разумен, не подвержен бессмысленной агрессии — иначе не шёл бы так смирно в королевский дворец — и способен членораздельно говорить на языке людей. Несколько минут варвар молчал, смотря на север и что-то обдумывая. Мешать ему не стоило.

— Почему ты помог мне? — наконец напряжённо спросил он, вперив в меня взгляд, словно силясь что-то рассмотреть на моём лице.

— Это имеет значение? Захотел и помог — пожал плечами я.

В самом деле, каких-то определённых планов на этого конкретного варвара у меня не было. Так, зыбкие предположения и призрачные возможности, которые хотелось ухватить за хвост.

— Нет. Ты прав. Слова не имеют значения, лишь дела.

Варвар внезапно успокоился, словно он принял какое-то важное для себя решение. И наконец решил представиться:

— Моё имя Вальгард Свирепый, я вождь клана ледяного ветра. Мы называем свои имена лишь членам своего клана, семье, или друзьям. Этерас денедей.

Слова варвара звучали грубо, рублено — чувствовалось, что у него не слишком большая языковая практика. Произнеся последнюю фразу, он приложил увесистый кулак к сердцу и замер в такой позе, выжидательно глядя на меня.

— Моё имя Горд, и я рыцарь людей. Этерас денедей.

Назвавшись, я повторил последнюю фразу гиганта и его жест. В ответ тот широко улыбнулся:

— На вашем языке это значит — друзья навсегда.

Чего только не сделаешь для установления контакта с аборигенами, правда? Одно можно было сказать наверняка — это была победа. Я ответил варвару не менее широкой улыбкой, и сегодня она даже не была фальшивой.

Мы выдвинулись на север — Вальгард говорил, что на нём лежит долг перед кланом и теперь, когда он свободен он непременно должен вернуться к своим, а я решил сопроводить его и вытянуть побольше информации о его народе по дороге. Попросив у меня нож, который в его руках смотрелся просто зубочисткой, северный гигант немедленно сплёл себе в ближайшем леске лапти из бересты — а на замечание о почти полном отсутствии одежды сообщил, что они, варвары, намного более устойчивы к холоду, чем люди, и об этом мне не стоит сильно волноваться, особенно пока мы находимся в “южных землях.”

В деревню вместе с варваром меня не пустили. В первом же поселении после столицы, куда я хотел зайти пополнить припасы, нам просто не открыли ворота.

— Открывайте.

Крикнул я людям на деревянной башне у ворот частокола. Мужики с луками подозрительно посмотрели на меня, затем на Вальгарда, что стоял в отдалении, однако открывать ворота никто не пошёл. Стрелять, правда, тоже не стали.

— Надо полагать, вам помощь в том, чтобы прикончить окаянного варвара потребна, благородный господин?

Обратился ко мне мужик постарше, заприметив рыцарское кольцо.

— Нет. Он со мной. Мы зашли пополнить припасы.

Мужики на башне удивлённо вытаращили глаза. Старший из них, впрочем, посмотрел на меня с открытым презрением и ответил:

— Мы не торгуем с варварами. И тем, кто якшается с ними в Арсе не рады.

Несколько мгновений мы сверлили друг друга взглядами. Подавив желание достать лук и пристрелить наглеца, я лишь коротко приказал ему:

— Позови старосту, смерд. Не тебе решать.

В глазах деревенских мужиков появилась ярость. В ответ они просто плюнули на землю рядом со мной, и натянули луки, целясь мне в конечности. Однако старший лишь молча поднял руку, заставив их опустить их, и также молча ушёл за старостой, а затем привёл седого и сморщенного старика с вытекшим глазом и безобразным длинным шрамом пересекающем. Выслушав меня, и вежливо попросив представиться, он ответил:

— Видишь этот шрам, рыцарь Ренегона? Великан, похожий на твоего дружка, сделал его. Это королевские земли Арса, и у тебя нет здесь власти. Скажи спасибо, что вас не истыкали стрелами на подходе. С варварами у нас обычно разговор короткий.

— Ваш король позволил нам беспрепятственно покинуть королевство.

— А разве мы мешаем вам его покинуть?

Скрипнув зубами, я ушёл. Деревню мы обошли стороной, и в дальнейшем для пополнения припасов я заходил в города и деревни в одиночку, оставляя своего спутника в получасе пути. И все оказывали прямо-таки эталонно радужный приём. Как-то раз в одной городской таверне меня спросили, кто я и куда направляюсь.

— Рыцарь Ренегона. Еду на север.

Коротко ответил я бородачу с секирой, что задал этот вопрос. Изумлённо посмотрев на меня, он ответил:

— Быть того не может! Неужели я собственными глазами вижу рыцаря из сердца людских земель, что заинтересовался нашими проблемами на севере? Элма! Лучший обед за мой счёт этому рыцарю!

Несколько воинов с разных углов таверны встали и подошли, чтобы пожать мне руки, и похлопать меня по плечам. Бородач, ненадолго выйдя из таверны, принёс из дома большую флягу с невероятно вкусным морсом, видимо, из диких ягод, и презентовал мне в подарок. А ещё один из воинов, поутру, после долгого вечера посиделок где я принимал угощения и преимущественно выслушивал различные истории от простых рубак, нагнал меня на выходе из города и подарил утеплённые сапоги.

— Моя дядя хороший сапожник. А на границе ночами холодно — с твоими тонкими сапожками быстро ноги отморозишь. Удачи.

По мере удаления на север воздух становился заметно прохладнее. Проводником в этом походе был сам Вальгард — он на удивление неплохо ориентировался в северной части Арса.

— Бывали набеги, которые доходили до столицы. К тому же несколько деревень на окраине не брезгуют торговать с нами — мы узнаём от них новости и порядок дел в королевствах. — пояснил моё удивление этим фактом варвар.

— И чем вы торгуете?

— Меняем шкуры на железо, в основном. Изредка ещё всякого по мелочи.

— У вас не слишком развита металлургия?

— Ме-тал-лур-гия. — медленно, по слогам произнёс непонятное для него слово варвар.

— Кузнечное дело. Обработка железа.

— Нет, наши кузнецы не хуже ваших. — покачал головой великан. — Возможно, мы менее искусны в изготовлении всякий мелочей, однако мы сильнее, а это имеет подспорье, когда стоишь за наковальней.

— Тогда зачем вам наше железо?

— Ты когда-нибудь пробовал выкопать шахту в промёрзлой земле? — иронично поднял бровь гигант. — На севере сложно добывать железо. Сначала надо пробиться сквозь лёд и снег.

Варвары жили на севере небольшими кланами. Небольшими относительно королевств, потому что прокормить большое число людей в тех землях было невозможно, и как следствие — больших городов у них просто не существовало. Жили они в основном охотой и рыбалкой. Постепенно, из рассказов великана вырисовывалась картина обитания живущих на севере разумных.

— Кланы в основном расположены в местах, где проще всего добывать еду. Большая часть расположена у побережья, меньшая — расположена полосой выше того, что вы называете дикие земли. — спокойно ответил на вопрос о местонахождении кланов варвар.

Северянин вообще охотно отвечал на вопросы и ничего не скрывал — даже то, что потенциально могло серьёзно навредить варварам. В свою очередь я рассказывал ему об устройстве жизни в остальных королевствах — о жизни в других странах, помимо Арса ему было известно крайне мало.

— Почему вы не селитесь в диких землях?

— Мы пытались. Как и вы, насколько мне известно. Но эти земли преследуют своеобразные странности.

— Какого рода странности?

— Странные звери, которые не встречаются в иных местах. Густой туман, в котором видно не дальше, чем на расстояние вытянутой руки. Бывалые воины и охотники пропадают там бесследно, и никто не знает почему. Входишь в один лес, и выходишь из другого за три дня пути. Это словно… - Вальгард запнулся.

— Словно что?

Варвар слегка комично оглянулся по сторонам, немного втянув шею, словно прислушиваясь. И затем тихо, шёпотом произнёс:

— Есть поверье, что духи знают, когда ты произносишь их имена. Мне ещё возвращаться через дикие земли — не хотелось бы рисковать. А эти земли точно населены злыми духами.

— Как вы тогда совершаете набеги? И кстати, почему вы вообще решили, что война лучше торговли?

— Это старая история. Давным-давно, ещё на заре времён, у нескольких кланов, что живут на границе с дикими землями, выдалось несколько особенно голодных и неудачных лет.

— Вы не помогаете друг другу в таких ситуациях?

— Бывает по-разному, но обычно каждый клан сам за себя. Если клан не может себя прокормить — значит, там живут плохие охотники. А слабаки никому не нужны — север суров.

— Так что было дальше?

— Верховные шаманы тех кланов собрались на совет и приняли решение идти на юг. Они прогнали злых духов, проложив через дикие земли тропу. С того самого похода у нас есть дорога в ваши земли.

— Так что насчёт набегов?

Варвар тяжело вздохнул и немного замялся. Кажется, он слегка опасался моей реакции в разговоре на подобную тему. Наконец, он отвернулся и,не смотря мне в глаза, начал:

— Бладьюр учит нас, что истинный путь, настоящее возвышение к величию лежит только через битву. Жизнь — это вечная борьба за выживание, и только через эту битву мы обретаем настоящую жизнь и настоящее величие. Не так важно, что это за битва и с чем — битва зверя с охотником, воина с врагом, битва шамана со смертью за жизнь раненого, или битва матери с голодом за жизнь своего ребёнка. Только в битве — мы это мы. Только в битве мы растём.

Сделав глубокий вдох, Вальдар наконец нашёл силы посмотреть на меня и продолжил:

— Порою не столь важно, победил ты или проиграл. Мы не боимся смерти, так как боитесь вы. Важно, что ты сражался, что не сдался без боя. Я не знаю, что произошло, когда мы впервые встретились с вашим народом. Тогда мы даже не знали языков друг друга. Но было сражение, а это всегда смерти с обеих сторон. Когда наши кланы сражаются друг с другом, это никогда не приводит к ненависти. Мы всё равно один народ, и неважно, сколько воинов один клан убил у другого — победители извлекут выгоду из победы, а проигравшие — уроки из поражения. А люди ненавидят нас за каждую честную смерть в битве. Быть может, если когда-нибудь вы научитесь относиться к смерти так, как мы, наши народы будут сотрудничать — но не раньше.

Вождь ледяного ветра смотрел на меня с некоторым сомнением и лёгкой опаской. Было видно, что он сильно волнуется насчёт разговоров на подобные темы. К его счастью, я был человеком крайне широких взглядов.

— Расслабься. Мне, наоборот, импонирует такое отношение. Кстати, можно ли добраться до кланов по морю?

Гигант, несомненно, обрадовался смене темы, однако вопрос ввёл его в глубокую задумчивость.

— Не знаю. Глубины таят в себе много тайн, отходить далеко от берега слишком опасно. Возможно, если построить большую лодку можно было бы миновать дикие земли морским путём — однако я не поручусь, что это будет безопаснее пешего похода через дикие земли.

Продвигаясь на север, мы избегали людских деревень и поселений, и только благодаря моему чутью на жизнь достигли границ Арса, не столкнувшись с какой-то опасной живностью. Ухабистые холмы, небольшие леса, редкие короткие равнины — северная часть королевства не слишком отличалась от центральных земель. Через неделю пути Вальдар начал подозрительно на меня посматривать, явно не понимая, как я определяю опасность издалека, однако вопросов задавать всё же не стал. В свою очередь, мне довелось подметить некоторые особенности варваров — или детей льда, как они сами себя называли, как расы. Гигант, несомненно, был очень силён — он, не напрягаясь, вырвал немаленькое дерево с корнем, чтобы сделать из него дубину, с лёгкостью мог поднять большой камень, чтобы проверить не живёт ли под ним чего-то съедобного, однако быстро уставал и явно не любил длительные путешествия. По его желанию мы делали привалы с перекусами трижды в день — и это помимо завтрака и ужина. Выносливость варваров, похоже, заметно уступала выносливости даже обычного человека, не говоря уже обо мне. Между дикими землями и Арсом не было чёткой границы, просто в один день Вальдар остановился и сказал, что дальше ему стоит идти одному — если я, конечно, не хочу отправиться на север вместе с ним. Но прежде чем расстаться, стоило задать великану последний, самый важный вопрос.

— Однажды, возможно, много лет спустя, я хочу прийти в ваши земли и предложить вашему народу нечто большее, чем просто торговлю, или даже дружбу. Как мне сделать так, чтобы вы всё или хотя бы вожди — выслушали меня?

Варвар остро и внимательно посмотрел на меня.

— Это зависит от того, что ты хочешь предложить.

— Битву.

Хотя кому-то он и мог казаться глупым увальнем, дураком вождь всё же не был. За недели совместного путешествия несложно было это понять. По глазам северянина я понял, что он мгновенно догадался обо всех подтекстах моего ответа: почему, и зачем мне нужны воины, и почему прежде, чем мне они понадобятся, могут пройти годы. И, хотя он и заверил меня в вечной дружбе, несомненно, он не стал бы вредить своему народу ради меня. Поэтому сейчас он мучительно размышлял, какие последствия для них может принести поддержка такого человека ,как я, размышлял, и никак не мог найти для себя ответа — слишком много переменных было в таком решении, и в такой момент мне определённо не стоило его торопить. Выпрямившись во весь рост, словно несокрушимая скала, сын льда наконец-то произнёс:

— Во имя нашей дружбы и во имя Бладьюра… У тебя будет шанс, маленький рыцарь. У тебя будет шанс.