Рудники Эхнатона

Глава 23. Проблема с навигатором

Вагнер раздражённо отодвинулся от погасшего экрана. Всё как обычно — Лора в своём репертуаре. Вечно что-нибудь нафантазирует! Впрочем — посмотреть на неё, так она, действительно, оправдывает свои опасения… Крайне неприятно сознавать, что от столь неустойчивой особы зависит судьба всей базы — мало того, что в случае её смерти заложенная на базе ядерная мина сработает, лишившись её пульса, так ведь, наверняка, Лора может активировать устройство и в том случае, если её вдруг просто «переклинит»! Да уж, тогда будет бесполезно разбираться, действительно ли на неё так копия повлияла, или же у неё случился нервный срыв на фоне тревожных ожиданий?..

Он сдвинул экран в сторону, открывая обзор на терминал дальней связи — на стоящем возле переговорной области диванчике Софи Морель (Морель-1, если вести подсчёты) о чём-то шушукалась с обеими копиями своей ассистентки. Все они выглядели весьма жизнерадостно, вызывая у Вагнера ассоциации с играющимися котятами. Непохоже, что эти зверюшки какие-то страдания испытывают…

Всё же, наверно, Лора сама на себя страху нагнала, сама себя растревожила… Впрочем, есть ещё один вариант — возможно, за счёт описанных ею наводок в её голове «шумит» что-то из имплантированной электроники? В общем, ей в любом случае явно стоит держаться от своей копии подальше…

Вот-вот Сид приведёт второго Ибарру, посмотрим, как на парнишку его копия будет влиять… Если что, надо быть готовым развести их по разным углам… И вот что — если будут проблемы, на драккар можно будет забрать только одного… Ладно, посмотрим. Кстати, можно же будет и ещё одну Морель притащить, у нас ведь есть ещё Морель-3, сидит сейчас в изоляторе… Подсадим её к этой сладкой троице, посмотрим, как это скажется на их забавах…

В голову навязчиво лезли мысли об оргии близняшек, и Вагнеру пришлось хорошенько встряхнуться, чтобы отогнать наваждение — наверно, феромоны Паолы понемногу распространяются по всему залу… Надо бы вытяжку подкрутить, а то чем чёрт не шутит…

Ладно, с этим позже! А вот, кстати, к вопросу о двойниках… Он закрыл глаза, прокручивая в памяти картину того момента, как подстрелил самого себя (ну ладно, другого себя!). Чем не Лора с её «уколоться»? Нет, никакой боли — либо он не успел подстроиться, либо расстояние было ещё великовато, либо же его копия умерла, не успев ощутить боль. Хорошо бы последнее! — Вагнер не был каким-то особенным садистом, хоть ему и приходилось по долгу службы периодически играть такую роль, или, как минимум, намекать на неё. Но всё же хотелось бы думать, что самый близкий ему человек умер, хоть и по его вине, но не испытывая боли…

Чёрт! Чёрт! Прочь! Эти мысли тоже в сторону! Нам тут ещё комплекса вины не хватало!..

— Хо! — рявкнул он.

Компьютерщик оказался возле него уже через секунду — кажется, к обычному его пиетету, к почтительной исполнительности, добавился ещё и страх. Вполне возможно — после случившегося все невольные свидетели поглядывали на Вагнера немного странновато. Что, в принципе, не так уж и удивительно — ведь он только что в одиночку завалил десяток отморозков, покуда все остальные отсиживались по щелям. И, надо полагать, они сознают, что обязаны ему своими жизнями — если бы эти психи смогли расправиться с Вагнером, то всех остальных в этом зале порешили бы точно так же. Если не хуже…

Вагнер вновь встряхнулся, осознав, что задумался, и что компьютерщик всё так же стоит перед ним навытяжку (ну, или надеется, что выглядит таковым), хотя раньше за Хо такого точно не числилось…

— Дорогой друг, — проникновенно обратился к нему Вагнер. — Всем нам сегодня очень нужна ваша помощь… Атака, жертвой которой вы едва не оказались, стала возможна лишь за счёт того, что мятежники взяли часть нашего оборудования под контроль. Я так понимаю, они не только заложили «жучка» в нашей видеосистеме, и лишили нас контроля, сами при этом получая исправные картинки, так они ещё и перехватывают координаты наших идентов, в то время, как мы их потеряли. Мне нужно, чтобы вы придумали, как:

Первое: внести помехи в координаты или любые другие показатели видимости идент-чипов. Заблокируйте, повредите, испортьте сигнал… Что угодно! Но враг не должен определять наши координаты!

Второе: окончательно вырубить систему видеонаблюдения, чтобы она не работала не только у нас, но и у мятежников.

Третье: обеспечить закрытую связь.

Кан Мэн Хо ненадолго задумался.

— Ну, по поводу закрытой связи… Во-первых, она возможна через терминалы дальней связи — в них установлена дополнительная криптозащита, её перехват нам не опасен. Правда, такой есть только здесь, на центральном, ну, и на драккаре… Так что в первую очередь это применимо именно для дальней связи…

— Которой у нас здесь нет.

— Простите?..

— Я думаю, нет смысла скрывать от вас то, что вскоре вы всё равно узнаете, — сообщил Вагнер. — Мы не можем получать сигналы дальней связи, точнее, можем получать лишь их имитацию… А от нас вообще никакой сигнал не уйдёт… Чуть позже объясню. Между терминалами связь зашифрована?

— Да. С драккаром Вы можете общаться безопасно.

— С обоими драккарами?

— Простите?..

— Поблизости есть ещё один. Хо, скоро вы всё узнаете, не беспокойтесь. Будут ещё кое-какие сюрпризы, в стиле этого… — Вагнер мотнул головой в сторону двух Спуки. — Не удивляйтесь, но будьте наготове. Так что с драккарами?

— Наверно, — компьютерщик пожал плечами. — С драккаром или драккарами, с корветами и крейсерами… с чем угодно, что поддерживает наши стандарты. В любом случае связь зашифрована.

— Ладно, что у нас будет «во-вторых»?

Пару секунд Кан Мэн Хо соображал, что именно господин Вагнер имеет в виду, затем кивнул:

— Да, во-вторых, внутри базы возможна связь через аппараты со скремблером. При этом достаточно такого только на одном конце линии, перехват будет бесполезен, разве что злоумышленник будет знать о факте и продолжительности разговора.

— Не очень хорошо. Боюсь, что всё это осталось на моём этаже… Куда пока что никто не попадает… А обычное слухатко на закрытую связь точно не настроим?

— Извините, господин Вагнер… Можно, но это сработает только против обычных пользователей… Если эти Ваши злодеи оказались способны взять контроль над видеосистемой и над идентами… боюсь, нет.

— Ладно, скоро организуемся, надеюсь… А что по остальным вопросам? Я так понимаю, центральный пост — как раз такое место, с которого можно управлять большинством функций базы? Видеосистема, система безопасности?

— Я посмотрю, господин Вагнер… Как говорится, ломать не строить… В любом случае у Вас останется вариант физического разрушения оборудования.

— Хорошо. Действуйте!

Компьютерщик направился к месту дежурного, на ходу крутя головой — похоже, подгружал в память схемы оборудования, совмещая их с картинкой из реальности… Несколько секунд Вагнер смотрел ему вслед, барабаня ногтями по столешнице, затем уверенно поднялся, и, морщась от боли, похромал в сторону комплекса дальней связи.

— У вас всё в порядке? — заботливо осведомился он у ласкающейся троицы.

— Да, всё отлично! — на него уставились сразу три пары счастливых глаз. — Спасибо, господин Вагнер! Всё хорошо, господин Вагнер!

— Очень рад за вас! Надеюсь, если и дальше всё у нас пойдёт так же хорошо, то вскоре к вам сможет присоединиться кое-кто ещё…

В обращённых к нему глазах повис вопрос. Но отвечать он не торопился, и вскоре Софи не выдержала:

— Кто, господин Вагнер?

— Это сюрприз, — улыбнулся он, набирая вызов.

…Впрочем, улыбка стёрлась с его лица за мгновение до того, как связь установилась, и на экране возникла картинка с мостика навигационной рубки драккара-2. Бесстрастный Мицуи молча смотрел на своего абонента, в отдалении за его спиной в кадр попадал Тхон, неспешно поводящий головой из стороны в сторону, словно сканирующий пространство локатор. Больше, вроде, никого не видать… Глянув на правый нижний угол экрана, где расположилась вложенная картинка видеопотока со своей стороны, и убедившись, что диван с милой троицей в кадр не попадает, и не будет нарушать трагизма момента, Вагнер заговорил:

— Господин Мицуи, боюсь, у меня для Вас безрадостные вести… Госпожа Ханнинс всё ещё не смогла убедить Вашу копию присоединиться к нам… Более того, здешний Акио не особо-то нам доверяет, и, похоже, не очень настроен общаться даже со своей копией… с Вами, господин Мицуи.

— Могу его понять, — отозвался Мицуи. — Что ж, мы вынуждены просто ждать.

— Увы… Это вторая наша проблема. Ждать мы не особо-то можем. У нас началось восстание дельт, это мятеж с элементами психоза… С прискорбием вынужден сообщить Вам, что при нападении группы мятежников погибла госпожа Серра…

— Вагнер! — Мицуи повысил голос, и Тхон за его спиной, резко дёрнув головой, прекратил сканировать рубку, уставившись в его затылок. — Вагнер, я отправил её на базу под вашу ответственность! Как вы могли допустить такое?

— Часть моих людей и машин блокирует первичный мятеж, — сдержанно ответил Вагнер. — Часть вынуждена охранять Вашу копию возле реакторного зала от разрастающегося психоза! Некоторые мои сотрудники уже погибли! Я и сам пострадал при нападении! Я сочувствую Вам, господин Мицуи, в связи с Вашей утратой, но…

— Вы потеряли обе копии Паолы! Это провал, Клаус, это — провал! Все наши пилоты, включая и вашего хвалёного Ибарру — лишь пилоты! А по моему плану, нам придётся помотаться по космосу… Мне нужен нормальный навигатор! Мой референт, чтоб вы знали, был не просто секретаршей с длинными ногами — я всегда выставлял Совету повышенные требования к их оснащению. У неё очень, очень мощный математический сопроцессор. Не только ради работы с «большими данными», как я это заявлял… Но и просто «на всякий случай»! И вот, когда тот самый случай настал, вы её теряете!.. Я очень, очень, очень разочарован!

Да уж, подумал Вагнер, метнув невольный быстрый взгляд в сторону закрытой двери комнаты отдыха. То, что госпожа референт была женщиной весьма необычной, мы уже знаем… Вот только пользы от её начинки теперь… разве что в коридоре её разместить — в качестве ловушки для очередной группы нападающих (кстати, эта идея не так уж и плоха, отметил он, но Мицуи точно не следует знать ни о подробностях гибели своей пассии, ни о её дальнейших приключениях…). Вслух он лишь повторил:

— Сочувствую… Но, увы — мы вынуждены принять гибель госпожи Серры, как свершившийся факт… Неужели у нас нет другого выхода?

— Придётся сначала дуть на какую-нибудь крупную планету по стандартному маршруту, — ответил Мицуи, хмуро глядя на собеседника. — Придётся нанимать там неизвестно кого…

— Подождите, подождите… — вдруг вмешалась из-за спины Вагнера Софи, которая, как и следовало ожидать, внимательно прислушивалась к их разговору. — А как же Спуки?

— А что Спуки? — Вагнер обернулся к Софи, чувствуя, как вызванное её вмешательством в разговор недовольство быстро уходит, сменяясь пониманием всей красоты и простоты её предложения.

— Так у Спуки фактически такой же имплант! — Софи обернулась к своим ассистенткам и помахала рукой. — Подходите, подсаживайтесь ближе!

Обе Спуки проворно метнулись на другой диван, расположенный в зоне видимости, и уселись там, прихорашиваясь всеми руками и почтительно глядя на экран.

— Полукровка с имплантом за триста тысяч? — Мицуи лишь покачал головой. Он не спрашивал, скорее, просто констатировал всплывший в его сознании факт.

— Ну да! — с энтузиазмом отозвалась Софи. — Система для обработки «больших данных»! Спуки же не абы кто, её по спецзаказу делали! Спуки, скажи!

…Обе Спуки, обомлев от волнительности момента, широко раскрытыми глазами восторженно взирали на Мицуи. Надо же! Надо же — сам Господин Верховный Надзиратель обратил к ним свой взор! Как он великолепен! Его черты лица резкие, чёткие — совершенны! Окольцованные паутинкой морщинок умные тёмные глаза смотрят так строго, но ведь благожелательно? А серебристая проседь в его в основном ещё тёмных волосах словно создаёт вокруг его головы мистический ореол… Этот образ, дарованный Спуки в её грёзах — тот самый идеал мужчины, о котором она всегда так мечтала…

— Спуки! — голос Софи вывел полукровок из оцепенения.

— Мы можем… — пролепетала одна из них.

— Господин будет доволен… — добавила едва слышно вторая.

— Объяснение довольно простое, — сообщил Вагнер то, что уже вспомнил сам Мицуи. — Сначала же подразумевалось, что Спуки будет Вашей помощницей. Может, и не как референт, но, как минимум, ассистент. Но Вы тогда отказались…

— Что? Как? — синхронно охнули обе Спуки.

— Ну, видимо, господин Мицуи оказался на тот момент чересчур привязан к своей секретарше, госпоже Серра? — предположил Вагнер, оборачиваясь к ним. — Может быть, он счёл, что ему этого хватит? Или его чем-то не устроил предложенный ему вариант? Или…

— Пожалуйста, прекратите!.. — срывающимся голосом крикнула Софи, не ожидавшая, что разговор приобретёт такой оборот.

— Как скажете, — Вагнер повернулся обратно к экрану. — Господин Мицуи, может быть, Вы откроете нам, почему вы отказались от столь няшной умнички?

— У меня были на то основания, — холодным голосом отчеканил Мицуи, нахмурившись.

Глядя на обеих близняшек, в глазах которых уже выступили слезы, он нахмурился ещё больше и поджал губу, что было, пожалуй, самым заметным проявлением эмоций за всё время их знакомства.

— Итак, — резюмировал Вагнер. — Господин Мицуи отклонил кандидатуру Спуки, и её приписали в помощницы госпожи Морель, чьё место на тот момент было вакантно…

— Вагнер, прекратите, — произнёс с экрана Мицуи, уже вернувший свой обычный непробиваемый облик. — На данный момент нам достаточно принять то, что Спуки может быть навигатором, и на этом остановиться. Что дальше?

— Надо что-то делать с угрозой бунта, — произнёс Вагнер, переключаясь на новую тему, хотя профессиональное чутье его подсказывало, что он зацепился за нечто странное.

— Ваши предложения?

— Надо устроить какой-то праздник для дельт. Какую-то развлекательную программу, быть может…

— Согласен. Зовите сюда Свенсона, он у нас, как-никак, по совместительству глава Отдела Персонала.

— Сейчас, — Вагнер поднялся, огляделся. Встретившись взглядом со Свенсоном, он помахал ему рукой, подзывая.

Дождавшись, когда глава Отдела Персонала предстанет перед Мицуи, Вагнер предоставил тому прерогативу посвящать Свенсона в суть дела, а сам похромал в сторону теперь уже не столь счастливой троицы.

— Эй! Хватит тут сырость разводить! Вы же говорить мешаете! В чём дело?

Обе Спуки уже не просто хныкали, а полноценно заливались слезами. Софи растерянно переводила взгляд с одной на другую, явно не зная, что ей делать.

— Как такое возможно? — срывающимся голоском пролепетала та из них, вокруг шеи которой был повязан цветастый шарфик.

— Неужели это правда? — почти шёпотом, прерываемым рыданиями, с трудом выговорила другая, в деловом костюме с большим бантом.

— Как так отказался?.. Почему? — шарфик.

— Я же жила только в ожидании того, что буду работать с ним! — Бант.

— Да, ждала, что он, наконец-то, на меня посмотрит!.. — снова шарфик. — А он… он, оказывается, уже отказался!

— Как такое возможно, как мне теперь жить?.. Для чего?..

— Спуки, пожалуйста, успокойся… — пыталась утешить их Софи, поочерёдно поглаживая их по волосам. Впрочем, нет — ту Спуки, что была с бантом, она гладила по плечу, не решаясь подвергнуть её сложную причёску риску. — Что вы наделали!? — зло зыркнула она на господина Вагнера.

— Да, Спуки, вам стоит успокоиться, — включился в утешительный процесс Вагнер. — В конце концов, господин Мицуи, возможно, однажды допустил ошибку, не став работать с вами, но ведь сейчас он готов пересмотреть своё решение…

— Правда? — две пары глаз с надеждой посмотрели на него, а ещё секундой позже, когда обе полукровки бросились к нему обниматься, его уже обнимало четыре пары рук.

— Ну-ну… — теперь пришла его пора растеряться. — Тихо, тихо, деточка, ты рискуешь помять свой роскошный бант… — кое-как оторвав от себя обеих полукровок, он усадил их обратно на диван и, наконец, смог снова обернуться к экрану, где Мицуи со Свенсоном уже пришли к общему знаменателю.

— Вам надо будет обеспечить для господина Свенсона сопровождение до телецентра, — сообщил Мицуи, когда Вагнер вернулся в переговорное кресло. — Он подготовит праздничное обращение, и запустит развлекательную программу по полной…

— Хорошо, — кивнул Вагнер. — Вот-вот у меня вернётся Сид, и я отправлю или его, или Берту… Здесь мне тоже надо оставить хоть кого-то. Сами понимаете, я не могу рисковать жизнью нашего нового навигатора…

— Принято, — не стал возражать Мицуи. — У вас всё?

— Не совсем, — проводив взглядом удаляющегося Свенсона, Вагнер потёр лоб. — Есть кое-что ещё. Это касается заговора…

— Слушаю.

— Я провёл допрос задержанного из числа напавших на нас дельт. Судя по всему, у него стоит блок, похожий на применяемый мятежниками — закладка в разуме, блокирующая восприятие при приближении к опасным участкам, а то и вообще пресекающая жизнедеятельность.

— И вам удалось что-то получить?

— Ну, так громко я заявлять бы об этом не стал… Я, вообще-то, не уполномочен вести такие допросы, по инструкции я обязан просто передать задержанного профессионалам, не вступая с ним ни в какие дискуссии — есть риск того, что он специально спровоцирует поворот на те вопросы, что убьют его… Но мы не в тех условиях, к сожалению…

— Вагнер, говорите прямо! Вы вычислили мятежника?

— Нас сейчас слышит кто-то из Ваших людей?

— Нет, — на всякий случай Мицуи всё же глянул по сторонам. — Только ваш, м-м… специалист.

— Ладно. Тхон пусть слушает, ему, возможно, придётся сейчас провести задержание.

— Предварительно согласовав со мной, если что.

— Разумеется, — кивнул Вагнер. — Никаких действий без Вашего одобрения…

— Так что там у вас?

— Я рискнул провести допрос… Хм… Беседу. Учитывая, что я вынужден был затрагивать только вторичные моменты, избегая прямых вопросов, допросом это не назовёшь… Так вот, я следил за показателями задержанного, условно говоря, за пульсом, просто показывая ему картинки из хроники, с камер, просто с записей обходов. Я принял допущение, что при кружении вокруг опасных зон его организм, в ожидании последнего вопроса, будет как-то реагировать, побуждая его уходить от обсуждения или же готовиться к смерти…

— Неужели сработало?

— Не особо. Границы оберегаемых зон памяти, равно как и границы допустимого давления, могут быть в его голове достаточно резкими. Нет, конечно, я выявил множество объектов, на которые он реагировал, но без дополнительных допросов его и его вероятных сообщников заявлять что-либо рано. Фактически, я смог выявить лишь один полноценный артефакт восприятия…

— Слушаю.

— У него довольно сильно выраженная реакция на интерьеры помещений «мозгоправа».

— Боюсь, это не особо ценное отклонение. Все дельты проходят через мозгопромывочное оборудование, и все боятся.

— У него нет оснований чересчур бояться ни машину, ни оператора. В его деле отмечены только профилактические беседы, в каких-то отклонениях замечен он не был. Я посмотрел записи с предыдущих мест работы — там тоже не отслеживается чего-то необычного. На изображения оператора «промывалки» господина Пратта в других интерьерах он тоже реагирует весьма интенсивно.

— Так что же, ваши выводы?

— Имеется какая-то связь между ним и Праттом, и, сразу пресеку все возможные измышления — связь эта не любовная. Он боится его — да, он нервно воспринимает его в интерьере «обучение» — да. При этом реакции ненависти, отвращения и презрения, как это было бы в случае, будь Пратт его врагом, которому он желает смерти, я не наблюдал. Мой вывод — Пратт либо проводил какое-то дополнительное обучение, отчего-то не упомянутое им в журналах, либо ставил какие-то эксперименты — также не ведя отчётность. Может быть, он, конечно, тайно пишет диссертацию, но я как-то в этом сомневаюсь.

— И?

— У этого дельты религиозный сдвиг. Сомневаюсь, что он сам до всего этого дошёл. Думаю, Пратт к этому причастен. Вы забрали с собой Пратта из Аномалии-2. Могу я его допросить?

— Допрашивайте.

— Вы можете посадить его в пилотское кресло? Мне нужен вывод данных с медицинских датчиков…

— Как скажете. Пусть ваш коллега проводит Пратта до любого пилотского места, я подключу вам данные… — Мицуи обернулся к Тхону, тут же сделавшему шаг к экрану.

— Да, конечно, — Вагнер перевёл взгляд на подчинённого. — Тхон, усади господина Пратта в кресло, и держи его на прицеле… Господин Мицуи, у меня всё. Если у Вас нет ко мне вопросов, то…

— Нет.

— В таком случае позвольте повторно выразить свои соболезнования… — Вагнер хотел завершить разговор красивым жестом, но Мицуи уже отключился, переводя связь на уже размещённого в кресле Пратта.

В левом нижнем углу экрана появилось окно, переполненное цифрами, графиками, индикаторами… Отлично! Кресло считывает даже больше, чем нужно!

— Приветствую вас, господин Пратт! — любезно обратился Вагнер к показавшемуся на экране перепуганному парню. В первую очередь ужас на специалиста по промывке мозгов наводила, скорее, не маячащая рядом с ним фигура Тхона с оружием в руках, а пробуждающий первобытные страхи стрекочущий «Церберёныш», закопошившийся у него в ногах.

— Здравствуйте, господин Вагнер… — в принципе, и без датчиков видно было, что Пратт в шоке. Конечно, любой гражданский чувствует себя неуютно в присутствии силовиков, проявляющих к нему определённый интерес, в особенности же, в том случае, если его подстёгивает страх раскрытия.

— Ничего не хотите мне сказать? — осведомился Вагнер.

— Н-нет… — но шкалы состояния Пратта говорили обратное.

— А если я скажу вам, что поставленные вами в головах «братьев» блоки не сработали, и они дают показания?

— Что вы имеете в виду? — Пратт попытался вскочить, но вставший на дыбы «Церберёныш», открыв ему зрелище множества беспокойных педипальп, вмиг заставил его отказаться от своей затеи. Вагнер не видел действий дроида, но, слыша их через динамик, прекрасно представлял себе, как это выглядит со стороны допрашиваемого.

В окне данных творился настоящий шторм — если в начале разговора Пратт ещё допускал, что Фюрер обращается к нему с каким-либо рядовым вопросом, то сейчас он уже не сомневался в провале. Надо додавливать — потом, когда он успокоится, такого шанса не будет.

— Я всегда очень высоко отзывался о ваших навыках в работе с «промывалкой», — заявил Вагнер. — Но, боюсь, то, что было хорошо «в моменте», в итоге обернулось пшиком… Вы сознаете, что попортили нам весь рабочий состав?

— Весь состав? — переспросил Пратт. — Но я даже не работал со всем составом!..

— Это неважно! — отмахнулся Вагнер. — Вы знаете, я даже не стану уточнять у вас, кто именно попал под ваше тлетворное влияние… И знаете, почему?

Пратт, глядя на него через экран взглядом созерцающего удава кролика, лишь молча мотнул головой.

— Потому что среди ваших подопечных назрела тяга к бунту. Потому что есть риск сваливания их в психоз. Вам известно, что полагается делать в таких случаях? Мы должны уничтожить весь персонал уровня «дельта». Весь! Больше двухсот единиц персонала придётся ликвидировать, и только из-за того, что часть их из-за ваших действий оказалась попорченной!

— Нет! Нет! — воскликнул Пратт, и снова попытался вскочить, в волнении даже не глядя на вновь застрекотавшего дроида.

Тхон, положив руку ему на плечо, заставил его вернуться в кресло, и прервавшийся было поток данных вновь закружился в информационном окне. Судя по мощнейшему всплеску, откровение это было для Пратта шоком. Что, неужели он не знал о регламентах? Или предполагал, что к его подопечным они не относятся?

— Они не попорчены! — простонал техник. — Они все стабильны!

Потрясающе, отметил Вагнер — угроза уничтожения дельт оказалась для Пратта большим ударом, чем угроза собственной жизни! Видать, профессиональная деформация не обошла его стороной…

— Повторяю, — сказал он. — Дельты меня особо не интересуют. Но вот, оказывается, вам помогал кто-то рангом повыше… Думаю, кто-то из бет…

Очередной всплеск подтвердил высказывание Вагнера. Круг подозреваемых крайне сузился… В сущности, Вагнер уже знал ответ, но для очистки совести надо было перебрать и остальные имена. Он продолжал:

— Кто же это был? Ибарра? Фрин? Бейли? Морель? Ямада? Огава? Хартманн? Хилл? Коно?

— Я назову, только, пожалуйста, не трогайте дельт! Они не попорчены! Они стали лишь стабильнее! Это моё открытие! Да, я утаил его от вас, но только потому, что оно не вписывается в рамки стандартных методик! Это может стать революцией в нашем подходе в работе с персоналом! Пожалуйста! Персонал не виноват!

В принципе, скрытые реакции уже выдали сообщника Пратта. Как Вагнер и думал, это был Хартманн.

— Хартманн? — спросил он.

— Не уничтожайте дельт! — показатели Пратта зашкаливали. Выбор между гибелью двухсот и предательством одного — да, вариантов у него было немного… Да, наверняка, он и сам сознавал, что вариантов у него уже нет…

— Хартманн? — повторил Вагнер.

Захлебнувшиеся в данных датчики внезапно утихли. Открывший было рот для признания техник вдруг обмяк в кресле, голова его завалилась набок…

— Чёрт! Да у него же и самого мозги обработаны! — воскликнул Вагнер. Он мог ожидать подобного от кого-либо из подопечных Пратта, прошедших через «промывалку», но никак не от него самого… — Сдаётся мне, что этот Хартманн не так-то прост!

— Что случилось? — в кадре появился Мицуи.

— Наш коллега, судя по датчикам, впал в кому… — признал Вагнер. — Знаете, эти психотехники со «смертельным блоком» на случай признания — они хорошо действуют на больших планетах, где мы не можем перебрать подозреваемых. Но здесь, на Эхнатоне, где из трёх сотен персонала две трети — дельты… Хотя, должен сказать, я не ожидал такого исхода. Не думал, что оператор «промывалки» сам окажется с вшитой программой… И, кстати, насчёт диссертации — был неправ. Слышали его слова про «новый подход»?

— Он не революционер, — сказал Мицуи.

— Нет… Судя по всему, Пратт воспринимал дельт не как расходный материал, он переживал за них… Сам он не направил бы их на бойню. Думаю, по-настоящему опасной фигурой является наш коллега Отто Хартманн… И это он «перепрошил» нашего психопрограмиста…

— Итак?

— Что ж, господин Мицуи, — резюмировал Вагнер. — Распорядитесь, пожалуйста, чтобы тело Пратта подключили в медблоке к системе жизнеобеспечения. Обездвижив, понятное дело… Мало ли — вдруг позже мы сможем вывести его из комы? Я уверен, он мог бы нам ещё много порассказать… Теперь у меня точно всё… Связи конец!

— Берта! — мотнул головой Вагнер, подзывая свою подчинённую. — Надо выпустить этого нашего праведника, а то там, наверно, от Паолы ничего уже и не осталось…

— Как скажете, босс, — кивнула Берта. Голос её был абсолютно нейтральным, но в глазах вновь промелькнуло то странное выражение, что он уже видел недавно, опять шевельнувшее в его душе смутное ощущение вины.

— Не знаю уж, что ты об этом думаешь, но… не знаю. Наверно, я всё же погорячился, — признался Вагнер. — Но, понимаешь, не по себе мне как-то от всего этого…

— Понимаю. Я же тоже туда заглядывала…

— Вот-вот… В общем, я, похоже, немного психанул. Даже не подумал, как буду теперь от Паолы этого хмыря отдирать…

Что с Бертой не так? Она что, жалеет этого сектанта? Да вряд ли — вспомнив, как туго Берта перетянула пленника проволокой, Вагнер тут же отмёл эту мысль. Паолу? Да и Паолу она сама же лично пнула… Почему же она так смотрит? Какой-нибудь расширенный комплекс вины? Или этот взгляд только с его стороны мнится как «странный»? Потом Лору спросим — она всё объяснит…

— Итак, Берта, помнишь, как это опасно? — подойдя к двери комнаты отдыха, он оглянулся на женщину. — Держись в сторонке, желательно — дыши через локоть. Возьми меня за пояс, и, чуть что — сразу тащи из комнатки!

— Да, босс, — Берта снова кивнула. Видимо, и ей непросто давались воспоминания о том, что произошло внутри, она заметно побледнела и, нервно покусывая губы, оглядывалась по сторонам.

Вагнер осторожно приоткрыл дверь, ожидая чего угодно, но только ни того, что открылось его взору.

Джошуа сидел на коленях на полу в глубине комнаты, бледный, как смерть. И ранее уже выглядевшие нездорово тёмными подглазья его сейчас казались совсем чёрными, словно вокруг глаз дельты расплылись огромные синяки. Волосы всклокочены, что немного не вязалось с его неожиданно спокойным видом.

В разгромленном, заляпанном кровью помещении было наведено некое подобие порядка. Надо же! Получается, вместо того, чтобы предаваться пороку, сектант решил прибраться? Трупы его сообщников, на которые он, кстати говоря, натянул штаны, лежали теперь во вполне пристойных позах в одном углу комнаты, тело Паолы, накрытое одеялом — в другом, дальнем.

Ну хоть на том спасибо. А то это непотребство с ума сводило…

Впрочем, и сейчас сводит, сообразил Вагнер, ощутив, как мутнеет его сознание от сгустившихся в помещении миазмов. Поманив Джошуа «на выход», он попятился назад.

— Берта, проводите, пожалуйста, арестованного до туалета, — сказал он, посмотрев на заляпанные кровью, хоть и явно старательно обтёртые, руки пленника.

Кстати, о руках… Взявшись за коммуникатор, Вагнер активировал кольца наручников пленника. Спереди и не на полную мощность — кое-как шевелить руками можно, но быстрые движения противопоказаны. Помыться можно, а вот схватиться за оружие — вряд ли.

Сам же он поковылял к столу, за которым проводил допрос. Что там датчики нам расскажут?..

…Через несколько минут Берта привела приведшего себя в порядок, умытого и даже причесавшегося послушника. Дождалась, пока Вагнер не перемкнёт его наручники за спину, помогла прицепить ногу арестанта к столу и удалилась в сторонку, чтобы наблюдать за ними, не мешая.

— Ну что? — спросил Вагнер, не представляя, о чём он будет общаться с перевернувшим его ожидания пленником.

— Плоть слаба, игемон, — ответил тот. — Но дух парит над плотью…

Вид послушника не давал сомневаться ни в одном из его тезисов — менее чем за час облик его преобразился от аскета до мученика. За недолгое время, проведённое в компании мертвецов, Джошуа словно постарел ещё на десяток лет.

— Я благодарю тебя, игемон, — добавил сектант.

— За что?

— За искушение.

— Искушение? — Вагнер удивлённо приподнял бровь. — Это как?

— Я всегда мечтал об искушении, хотел проверить, как крепка моя вера, — признался послушник. — Искушение, какое было у Отца нашего… Но какие могут быть искушения у раба? Да, в сущности, никаких…

— Ну… А «не твори зла»? Чем тебе не искушение?

— Нет... Легко не творить зла, если ты не хочешь этого делать. Если у тебя нет соблазнов, и в твоей жизни просто нет места ничему подобному… — Джошуа задумался. — Нет… Но сейчас… Ты дал мне шанс по-настоящему пасть — соблазн, равного которому я не испытывал в жизни! Будь она жива — всё было бы просто. Ведь это естественные страсти? Но она мертва — и это уже против законов жизни. Господь не одобряет такого! Но вот… вот почему-то она… она была так притягательна, так… Я сходил с ума! Вожделел! Очень, очень долго, этому не было конца… Но вдруг я сознал, что я сильнее желания, сильнее вожделения, что похоть для меня ничто!..

Джошуа замолчал, погрузившись в свои странные думы. Вагнер видел подтверждение его словам на экране, где отображалась запись истории эмоций сектанта — первоначальный бешеный шквал, подавленный до сильного, но уже не зашкаливающего волнения, а затем — умиротворение…

— Теперь я должен пройти через боль, — заявил послушник. — Когда ты уже приступишь к пыткам, игемон?

— Да ты грёбаный псих! — не удержался Вагнер. — Может, ты и поверил в свои сумасшедшие идеи до такой степени, что подчинил им свою физиологию, но не рассчитывай, что на весь этот бред поведусь я!

Фыркнув, он отвернулся. Но под маской внешнего пренебрежения в его душе бушевала целая буря, и, наверное, перенеси он датчики с этого доморощенного философа на себя, на экране отобразились бы страсти, немногим уступавшие наблюдаемым.

Что происходит? Откуда этот неграмотный дефектный дельта берет такие слова, откуда он черпает силы? Неужели Лора права? Неужели прав послушник?

— Ты тут говорил о справедливости, — напомнил он. — Побывав… там — ощутил ли ты свою справедливость? Вдохнул дух свободы?.. Всё ещё ищешь справедливости в бунте?

Пленник промолчал, и Вагнер продолжил:

— Я изучал историю восстаний дельт. Их было довольно немало, но все они шли по схожему сценарию — тому, который мы с тобой видели в этой комнатке. Разгул, насилие, бешенство — такова она, ваша свобода!

— Бывает «свобода от…» и «свобода для…», — отозвался Джошуа. — И понять, какой из них ты последуешь, ты сможешь, лишь встав перед этим выбором. Лишённый цели, человек, не обязательно дельта, лишается и человеческого облика. Он мечется, пытаясь заполнить свою внутреннюю пустоту. Но не может — ведь та пустота бесконечна… Думаете, вы лучше? Те из вас, что пусты внутри, в тысячу раз страшнее любого из тех убитых тобой бедолаг, виновных лишь в том, что они не совладали с собственными страстями…

— Где же она, ваша цель? Почему же тогда все ваши бунты кончаются одинаково?

— Вы сами лишили нас целей, штампуя нас как тупых рабов. Многие поколения, низведённые вами до состояния жвачных животных, из жизни в жизнь кочуют лишь через примитивное тупое существование, лишённые пищи для ума, лишённые пищи для высоких устремлений… Деградация душ — вот следствие такой политики! А к чему это приводит?.. Душа, отупевшая от десятка воплощений в рабе, воплотившись в теле хозяина, останется рабом! Вот только хозяином его оказываются не другие люди, а собственные же низменные желания. Через механизм переселения душ ваша политика отупления рабского большинства ведёт к деградации элит…

Вы извратили этот мир, и жизнь, дающаяся нам ради того, чтобы мы прошли часть Пути, преодолели сложности, преодолели себя, превращается в бесполезную бездумную рутину… Пустые души, живущие пустые жизни… Стремления их примитивны, ничтожны… Я осознал это, когда безумие вожделения взломало во мне барьеры, сдерживающие мою силу… Да, не черпни я силы прошлых жизней — покатился бы по пути остальных…

— Достаточно! — Вагнер поднялся. — Хватит с меня безумия!.. Знаешь, думаю, Лора найдет, о чём с тобой поговорить. Вот её этим и грузи…