Рудники Эхнатона

Глава 1. Отбалденец

«Шахта «Семь». Обнаружено оружие. Возможны еретические настроения. Прошу оказать содействие в проведении расследования. Сержант Синклер.»

Рикардо Ибарра успел трижды недоуменно перечитать пересланное ему руководителем Службы Безопасности базы «Эхнатон» Клаусом Вагнером сообщение до того, как интерком переключился в видеорежим, и на экране появилось лицо господина Вагнера. Ещё до того, как тот начал говорить, Ибарра понял, что выходной, на который у него уже сложились было волнующие планы, отменяется.

— Ну что, стажёр, ознакомился? — иронически поглядывая на помрачневшего Ибарру, осведомился господин Вагнер.

— Так точно, — кивнул Ибарра.

— Что, наконец-то хоть что-то серьёзное? — по виду Вагнера было, как обычно, совершенно непонятно, ёрничает он, или же всерьёз полагает, что Ибарра загибается от скуки, и будет счастлив развлечься хотя бы выездным расследованием.

— Да, господин Вагнер.

— У тебя отличный повод проявить себя. Да… И на этот раз я готов предоставить тебе полноценные полномочия. Дерзай! Приступай немедленно! — и господин Вагнер отключился.

— Да, гос… — осёкшись перед потемневшим экраном, Ибарра тяжело вздохнул.

Вообще-то, конечно, Вагнер прав. Не считая того, что сейчас Рикардо предстоит тяжёлый разговор с Софи, выходной которой в кои-то веки совпал с его выходным, а теперь фактически повисает в воздухе, возможность, действительно, уникальная. Официально числясь стажёром в должности Военного Наблюдателя, Ибарра не обязан участвовать во внутренних расследованиях, его функционал — контроль за состоянием законсервированного на базе драккара, но в ипостаси наблюдателя от Службы Скрытого Реагирования его жизнь здесь гораздо интереснее, хотя такая стажировка и подразумевает участие в подобных заварушках.

А история, пожалуй, обещает быть интересной. Пока что, за год его стажировки ему ещё ни разу не довелось вписаться в расследование «еретических настроений», в основном лишь таскаясь в хвосте унылой делегации в ходе рутинных проверок. А сейчас… Мало того, что случилось явно что-то неординарное, так ещё и он сам, лично станет задавать формат всего процесса. Будет что вписать в отчёт!

Странная, конечно, ситуация. Оружие, да еще и с ересью… Явно, нашёл эту штукенцию — что бы оно там ни было — не сам Синклер, а то тихонечко уничтожил бы на месте предмет, указывающий на то, что он недостаточно бдительно работает с вверенным ему рабочим контингентом… И, всё-таки, что за «еретические настроения»?

…Полчаса спустя, немного взъерошенный после объяснения с Софи, но окрылённый открывшимися перед ним перспективами, Ибарра стоял перед дверьми шлюза ангара, привычно разглядывая прикреплённую на стене схему базы «Эхнатон» — большой скрытый под землёй мяч, от которого тянулись в разные стороны около десятка нитей тоннелей, завершающихся шариками месторождений-шахт. «Седьмая», ставшая его целью, была одной из самых удалённых, но, к счастью, располагалась относительно недалеко от поверхности, за счёт чего до неё можно было добраться на летадле всего за полчаса, а не скучать, как отбывающие на вахту работяги, полдня в тоннельном челноке.

— Вам требуются услуги пилота? — старший летадло-мэн Новачек задавал ему этот вопрос каждый раз, хотя с первого же вылета знал, что у Ибарры установлен персональный авионический имплант.

— Нет.

— Требуется помощь в облачении?

— Да, — к стыду своему, Ибарра так и не научился самостоятельно надевать противоперегрузочный костюм, в отличие от здешних пилотов, умудрявшихся справляться с этой процедурой без посторонней помощи. Немного утешало то, что по инструкции это и не предполагалось, но всё равно на фоне настоящих пилотов он чувствовал себя несколько ущербно, невзирая даже на более современный чип в своём мозгу.

Но сейчас эта эмоция была тут же оттеснена на периферию сознания, уступая место мельтешению мыслей о предстоящем задании. Миссия на шахте «Семь» с каждым новым витком осмысления казалась Ибарре всё более и более значительной, ответственной и важной. Он уже почти наяву представлял себе, как быстро он разберётся в ситуации. Как один, без чьей-либо помощи, он проведет расследование, докопается до самых корней… Как украсит его отчёт о стажировке описание эпизода самостоятельного расследования… И даже Софи будет в итоге нечего возразить — ведь окажется, что он обеспечил безопасность всего Рудника…

За всеми этими образами он почти не следил за стартовыми процедурами, выполняя все действия скорее рефлекторно; да и позже, за штурвалом, привычное опьянение скоростью лишь придало его мечтам ещё больше героических тонов. К реальности он вернулся, лишь увидев на горизонте огни посадочного тоннеля…

В отличие от образцово-показательной шахты номер «Один», ставшей из-за своей близости как к поверхности, так и к основной базе, объектом наиболее регулярных инспекций, шахта номер «Семь» выглядела не в пример более запущенной. И расстояние до базы в данном случае не играло решающей роли. Что расстояние? — лишний десяток-другой минут на летадле! А вот значительно большая глубина залегания породного пузыря — дело другое. От подповерхностной полости приёмного ангара к разработке шёл лифт, спускаться на котором посетителю предстояло почти сорок минут.

«Седьмая» — самая глубокая из имеющих выход на поверхность шахт на Эхнатоне. Выработки, расположенные глубже — шахты под номерами «Четыре», «Восемь» и «Девять» связаны с базой исключительно через превращённые в транспортные тоннели штольни. Инженерный состав и руководство может их посетить только тем путём, которым попадают туда и простые рабочие — тоннельным челноком. В чём-то это и удобнее — в пути можно даже вздремнуть. Не то что в лифте, где особо не расслабишься.

Следствием столь редких посещений шахты через поверхность стало полное отсутствие на ней специализированного на летательных средствах персонала. Так что на обслуживание транспорта рассчитывать не приходилось. Да что там обслуживание — даже возиться с лётным костюмом помогал стандартный шахтный состав! Персон поважнее одевали либо бригадиры, либо начальник шахты, а посетителям попроще могли и вовсе назначить в помощники обычного шахтного дельту.

Втиснуться в узкий створ приёмного тоннеля «Седьмой» шахты летадло могло разве что на автоматике, так что Ибарра оставил управление и спокойно взирал на муторные, и, на его взгляд, жутко медленные процедуры. Пройдя, наконец, шлюзование, летадло спустилось в основной ангар на жутко скрипящей, ощутимо покачивающейся платформе. И тут Рикардо всё-таки не выдержал всей этой медленной канители, и, вновь переключившись на ручное управление, самостоятельно откатил летадло в сторону и развернулся.

Ладно. «С прибытием».

Кроме пары исключительно неопрятных рабочих дельт, Ибарру встречал, судя по нашивкам, лично начальник шахты — абсолютно седой измождённого вида человек в мешковатой затрёпанной робе.

— Руководитель выработки номер «Семь» бета-минус Виктор Кляйн, — отрекомендовался начальник, протягивая руку.

Пожалуй, разве что эта рука, очень уж чистая в сравнении с руками сопровождавших его работяг, выдавала социальный индекс Кляйна. И то — на основной базе такими грязнулями даже дельты не разгуливают.

— Наблюдатель Рикардо Ибарра, бета-плюс. Направлен для расследования, — представился Ибарра, пожимая протянутую ему руку.

Ладонь Кляйна казалась какой-то пересушенной — заскорузлой, шершавой, жёсткой. Наверно, такими должны быть на ощупь руки рабочих, если бы с дельтами считалось приемлемым здороваться подобным образом.

— Вы, пожалуйста, не подумайте чего лишнего. Для нас этот случай очень нехарактерен, — бормотал начальник, помогая Ибарре снять полётный костюм и облачиться в утеплённую форменную одежду.

Несмотря на то, что, в отличие от облачения, помощь в снятии костюма ему совершенно не требовалась, Рикардо было как-то неловко отказываться от прилагаемых Кляйном усилий. Впрочем, и принимать помощь от близкого по индексу, но выглядящего как минимум вдвое старше человека тоже было несколько неловко. Кляйн суетился, спешил, путал застёжки… И бормотал, бормотал, бормотал:

— У нас такого никогда не было. Мы увеличили выработку вдвое за последние отчётные периоды. Мы улучшаем показатели четыре года подряд. Мы на хорошем счету. Сам господин Мицуи это упомянул. В обсуждении результатов года он отозвался о нас, как об исключительно перспективном подразделении. У нас дисциплина на уровне. Мы…

Прерывая этот словесный поток, двери лифта заскрежетали так, что их было слышно даже через двойной тамбур. Начальник осёкся, а затем, торопливо, словно лифт мог уйти без них, бросился в тамбур, увлекая за собой не успевшего ещё полностью застегнуться Ибарру. Оба дельты остались в ангаре.

Лифт оказался не слишком просторным, а стоявшие в нём несколько кривоватых стульев сужали пространство ещё заметнее. Тем не менее стулья эти Ибарру весьма порадовали — перспектива спускаться сорок минут стоя оптимизма не внушала.

Скрежет закрывающихся дверей прервал вновь возобновившего причитания Кляйна; лифт тронулся. Медленно, с рывками, со стонами, словно и он очень утомился за четыре года непрерывного улучшения показателей. Тем не менее для общения шум не был чрезмерен, и Ибарра, прежде чем Кляйн вернулся к своему нытью, поспешил спросить:

— Вы можете сообщить, что именно произошло?

— О! Это ж так нехарактерно для нас! — на какой-то момент показалось, что начальник шахты опять завёл всё ту же пластинку, но Кляйн пояснил-таки, — мы нашли нож.

— Нож? — Ибарра, настроившийся было на то, что его первое расследование будет крутиться как минимум вокруг штурмовой винтовки, не мог скрыть разочарования.

— Вы, пожалуйста, не подумайте! — Кляйн, видимо, решил, что инспектора разочаровал уровень дисциплины на шахте. — Да никогда у нас ничего подобного не происходило!

Интересно, подумал Ибарра, а кто это «мы»? Пожалуй, начальник шахты явно не из тех, кто вынес бы из избы сор, ухудшающий столь милые сердцу высокие показатели дисциплины. Он бы просто тихонечко отправил опасную находку в переработку. Разве что они нашли этот нож в спине кого-то из работяг?

— Кто нашёл?

— Кто нашёл нож? — переспросил Кляйн, растерянно глядя на Ибарру. По его страдальческому выражению видно было, что он предпочел бы не касаться подобной темы.

— Да, кто? — повторил Ибарра, и добавил, — И где?

— В комнате отдыха при тоннеле, — Кляйн замолчал, старательно глядя в пол, словно надеясь, что этим можно ограничиться. Но, искоса глянув пару раз на Рикардо, не сводившего с него взгляда, всё же продолжил, — нож нашёл господин Свенсон.

— Свенсон? — Ибарра озадаченно нахмурился. — Рос Свенсон? Наш финансовый менеджер?

Начальник шахты молча кивнул.

— Но что он здесь делал? — сам факт нахождения финансового менеджера, альфы-минус Роса Свенсона на удалённой шахте был для Ибарры не менее загадочен, чем обнаружение ножа.

— Господин Свенсон заботится о нашей выработке, — пояснил Кляйн. — Он периодически бывает у нас с инспекциями и инструктажом.

— Свенсон? С инструктажом? И кого же он инструктирует?

— Когда как. У него свои критерии отбора. Копушку, например.

— По финансовым вопросам? — всё ещё пребывал в недоумении Ибарра.

— Почему же по финансовым? Не обязательно по финансовым. Господин Свенсон же возглавляет не только Финансовую Службу, но и Службу Персонала… Возможно, он вообще допросы проводит, я в дела альф не суюсь, — Кляйн нервно дёрнул щекой, и снова уставился в пол.

Ну да, логично, мысленно кивнул Ибарра. В социальном индексе Кляйна значится «минус», а это как минимум в половине случаев говорит о том, что человек был повышен из предшествующей категории. Если он раньше был гаммой, то осмотрительное поведение вполне оправдано… Впрочем, кастовый разрыв между «бета» и «гамма» не столь уж и значителен, чтобы так загоняться… А вдруг наоборот? Что, если Кляйна понизили? Может, раньше он был «бета-стандартом» или «плюсом», а то и вообще — «альфой»?.. Да ну, нет, не может быть! На «альфу» он точно ну никак не тянет! Да он, пожалуй, с такой внешностью и среди дельт за своего сойдет! Может, длительное общение с работягами так на человеке сказывается?

— А что за ересь? — после того, как «оружие» не оправдало его ожиданий, Ибарра надеялся, что хотя бы с этой стороны дело окажется интересным.

— Ересь это опасно, — ответил Кляйн. — Я и не заметил. Как хорошо, что господин Свенсон такой умный! От его внимания не укроется угроза!

— Да, — кисло улыбнулся Ибарра. — Как хорошо, что он столь бдителен!

Из этого скользкого Кляйна много не вытрясешь, подумал он. Может быть, в лифте камера, вот он и увиливает от откровенности? Вряд ли, конечно, но на всякий случай теперь вверх лучше не смотреть… Какая-то тупиковая ситуация! О том, чтобы допросить Свенсона, не стоит и мечтать, а других свидетелей, похоже, нет… Как-то не так Рикардо представлял себе своё первое дело!

Остаток пути они преодолели в неловком молчании, отрешённо глядя в пол, и думая каждый о своём. С какого-то момента внимание Ибарры всецело захватил сочащийся от стен холод, стремящийся пробраться к телу, невзирая на тёплую одежду. Этот холод не походил на морозец тоннелей, там было, скорее, просто прохладно, а сейчас же казалось, что лифт вбуривается в какие-то древние мёрзлые льды, что снаружи не просто слои высокометаллизированных пород, а затвердевшие от космической стужи газы; казалось, что стоит приложить руку к стенке кабины — и она тут же примёрзнет напрочь…

— Сержант Синклер, гамма-стандарт, осуществляю надзор за порядком на территории шахты номер «Семь», — шахтный коп Синклер оказался усатым грузнеющим от малоподвижной работы немолодым мужчиной. С руководителем шахты Кляйном его роднили, при всей их внешней непохожести, усталые потускневшие глаза, а уныло свисающие кончики усов придавали лицу копа выражение глубокой скорби.

Синклер встретил их в своём кабинете — крошечной, отделанной металлом, комнатке, разделённой пополам тяжёлым столом. Угловатые навесные шкафы с каким-то оборудованием, выпирающие из стен чуть выше макушки, заставляли посетителей невольно втягивать голову в плечи. За приоткрытой дверью, в комнате отдыха, виднелась железная же койка, заправленная без особого старания. В довершение «железного» впечатления, из кондиционера вполне отчётливо воняло горелым металлом.

Кляйн устроился на стуле в сторонке, Синклер тяжело опустился обратно на замасленное кресло за столом. Ибарра огляделся по сторонам, но, кроме неуклюжего табурета, стоявшего перед столом так, что на него явно сажали разве что допрашиваемых, мебели в кабинете больше не было.

Синклер сделал приглашающий жест, проведя пальцем от табурета к своему столу, и Ибарра, сообразив, что табурет не прикручен к полу, подвинул его ближе к столу и к стене. Пожалуй, так поуютнее, отметил он, присаживаясь к столу, боком, чтобы одновременно видеть обоих собеседников. Но, не дави на него эти шкафы, лучше бы он остался стоять — табурет был низковат, и ему пришлось вытянуть ноги, чтобы расположиться хоть сколь-нибудь удобно.

— Итак? — спросил он.

— Не переживайте, — сказал Синклер, глядя на его телодвижения. — Мы тут ненадолго. Покажу вам нашу находку, и пойдём на место. Там гораздо удобнее будет.

— Удобнее, — подтвердил Кляйн. — Спасибо господину Свенсону!

— За что? — не сообразил Ибарра.

— Именно он распорядился оборудовать у нас такую комнату, изначально-то у нас сами видите как, — Кляйн обвёл рукой нависающие над головами шкафы. — И мебель туда он поставил. Мы и сами туда теперь заглядываем.

— Да уж, — покачал головой Ибарра. — Я и не знал, что Свенсон у нас такой меценат…

На несколько секунд повисла неловкая тишина. Видимо, в словах Рикардо хозяевам почудилась некая ирония. Впрочем, продлилось это недолго — шумно выдохнув, Синклер развернулся, с лязгом распахнул установленный на полу железный шкафчик и, вытащив из него нечто, завёрнутое в пакет, вытряс это «нечто» на стол прямо перед Ибаррой.

Пронзительно зазвенев, на стол выпало несколько металлических предметов. Мелочь, напоминающую покорябанные гайки и шплинты, Синклер собрал обратно, оставив лишь обтёсанную с разных сторон запчасть от какого-то механизма, и впрямь довольно похожую на цельнометаллический нож с неудобной ручкой и выступом в том месте, где ручка переходила в лезвие.

— Заточка, — мрачно прокомментировал Синклер. — Самоделка. Работяги и не такое выделывают, уж поверьте мне, я не только здесь работал. Главное — вовремя все эти поделки изымать, а если известно, чья игрушка — то и наказывать.

— А причём здесь ересь? — Ибарра склонился над заточкой, с любопытством её разглядывая. Интересно, от чего эта деталь?

— Да вы возьмите, не стесняйтесь. Господин Свенсон столько ею крутил, что какие-то следы искать уже бесполезно…

Ибарра осторожно взял деталь в руки. Если с расстояния она была похожа на какое-никакое изделие, то вблизи напоминала нечто, найденное на неолитической стоянке, настолько грубо была обработана. Неровности, кривые углы, заусенцы… Пожалуй, для обладателя заточка была опасна не меньше, чем для жертвы.

— Там, на ручке, — указал Синклер.

Ибарра всмотрелся в ручку. Кажется, часть царапин нанесена отдельно, чем-то острым, но крошащимся, под углом к основным потёртостям.

— Видите? Там то ли треугольник, как в обозначении «дельта», то ли криво процарапанная «А», как в «альфа»…

— Потрясающе, — отметил Ибарра, с трудом скрывая разочарование. — И как только вы это заметили? И — главное — как догадались, что это ересь?

— А никак, — поморщился Синклер. — И нашёл, и заметил, и догадался — господин Свенсон.

— Господин Свенсон очень наблюдательный! — подал голос Кляйн. — Очень! И видит то, о чём мы и не догадываемся!

— Спасибо за уточнение, господин Кляйн, — Синклер тяжело посмотрел на начальника. — Может быть, вы расскажете господину Ибарре, что здесь за ересь?

— О да, конечно! Господин Свенсон обратил наше внимание на то, что рабочие, вообще-то, букв не знают. А здесь явно буква «А», как в «альфа»! Получается, это специальный жертвенный нож для резни альф!

Ибарра, челюсть которого невольно отпала от подобной логики, растерянно посмотрел на поджавшего губы Синклера.

— Ну… вообще-то, буквы они частенько знают… — произнёс он. — И, кроме того, простейшие символы и пиктограммы не требуют знания алфавита. А уж социальные индексы — это то, что они видят постоянно. И почему сразу «для резни»? Может быть, хозяин ножа полагал, что владение им — это всё равно, что быть «альфой»?

— Господину Свенсону виднее, — развёл руками начальник Кляйн.

— А может быть, — продолжал Ибарра, чувствуя, как в него словно бы вселяется мелкий пакостный бесёнок, — здесь вообще другой смысл? Может быть, это специально так неразборчиво нацарапано, чтобы показать, что можно альфу с дельтой спутать?

Он осёкся, наткнувшись на взгляд Синклера — тот смотрел, тревожно прищурясь, и в глубине его глаз плескалась едва скрываемая ярость.

— Ибарра, вы что, издеваетесь?

— Да нет, что вы... Я просто пошутить хотел. Разрядить, так сказать, обстановку...

— Пожалуйста, никогда так больше не делайте. Это ни черта не смешно! Если господин Свенсон уцепится за такую идею, нас здесь просто размажут!

— Прошу прощения, — от неловкости Ибарра старался не смотреть на собеседников. — Я, действительно, хотел всего лишь пошутить. Ну да, вышло не смешно. Забудем?

Он положил нож на стол и подтолкнул его в сторону Синклера. Шахтный коп, нахмурясь, подобрал оружие, сунул в пакет, но не стал убирать в шкаф, а положил на угол стола, намереваясь забрать с собой.

— У нас тут многое совсем не смешно, над чем вы там у себя на базе потешаетесь, — пояснил Синклер. — Однако, прошу проследовать за мной.

Снова лифт, на этот раз уже другой, просторный, без стульев, более тихий и явно более бодрый. Ибарра невольно приложил руку к стенке, желая убедиться, что оттуда не идёт такого леденящего холода, как в лифте верхнем. Ну да — обычный холод металла, не в той степени, чтобы руки примерзали.

— Лифт внутри выработки? — спросил он.

— В некотором роде, — расплывчато ответил Кляйн. — Выработка имеет сложную схему ради сохранения целостности возникающей полости. Некоторые участки мы используем для перемещения отвалов, а их структура сильно рыхлее первичной породы, и, соответственно, имеет меньшую теплопроводность. Поверьте, господин Ибарра, мы относимся очень ответственно не только к вопросам безопасности, но и к вопросам бережливости. Ни одного кубометра ценной породы в итоге не пропадёт зря! Даже сам господин Мицуи выразил одобрение разработанной нами схеме выработки!

— Очень хорошо, — кивнул запутавшийся в его словах Ибарра, осознавший из всего сказанного лишь то, что в вопросах добычи господин Кляйн ориентируется куда лучше, чем в вопросах взаимоотношений с начальством.

Но из этого ведь, скорее всего, следует, что он обучался именно на горного инженера? А гамм такому не учат. Что же, получается, что Кляйн был всё-таки рожден уже с индексом «бета»? Да уж, как ни крути, а не особо-то он похож на бету…

Дальнейшему развитию размышлений Рикардо помешал дверной звоночек. Этот лифт прибыл куда быстрее — весь спуск длился не более пяти минут.

Они пересекли лифтовый холл, и углубились в слабо освещённый коридор, густо увитый трубами и проводами. Впрочем, и здесь идти пришлось недолго — уже через пару минут они вышли на тёмную короткую платформу.

— Станция грузопассажирского челнока, — пояснил Кляйн. — Труба транспортёра подачи ценной породы проходит чуть в стороне, параллельно, — зачем-то добавил он. Видимо, уж очень хотелось ему вновь перевести разговор в профессиональное русло, соскочив с неудобных тем дисциплины, преступности и ереси.

— Нам туда, — показал Синклер на дверь в торце платформы.

Комнатой отдыха оказался небольшой отрезок, то ли дополнительно пробитый в породе, то ли просто отрезанный от первоначальной длины платформы. Надо признать, что комната оказалась совсем не маленькой, как ожидалось после остальных помещений шахты, и была обставлена, по меркам «Седьмой», поистине роскошно. Большой стол, большой диван, несколько кресел, шкаф, холодильник… Металл стен скрывают тяжёлые портьеры, есть отопление, кондиционер, и даже душевая и туалет за матовым стеклом… Всё в хорошем состоянии, всё чистенькое — и Синклер, и Кляйн, столь органично выглядевшие в промзоне, здесь казались выходцами из какого-то рабочего гетто. Ничего удивительного, что они повадились сюда захаживать — это, пожалуй, самое комфортабельное место на всей шахте.

Единственный минус — в помещении слабо пахло горелым металлом. Но, судя по всему, этот запах тут везде, избавиться от него нельзя, разве что найти место, где он потише. Вот как здесь, например…

— Здесь удобно, — отметил Ибарра, осторожно присаживаясь на край дивана.

— Спасибо господину Свенсону, — повторился Кляйн, располагаясь в одном из кресел.

— А кто пользуется этой комнатой? — осведомился Ибарра, оглядываясь. — Уж, наверно, не для рабочих она предназначена?

— Совершенно верно, — подтвердил Кляйн. — В первую очередь это комната для наших дорогих гостей. Из руководства — господа Свенсон, Косински… Однажды даже сам господин Мицуи здесь остановился!

— Обычно он через верх прибывает, — пояснил Синклер. — Но там у нас всё скромно, вы же сами видели…

— Из инженерного состава — Морель, Ямада, Хартманн, — продолжал Кляйн. — Им тоже нравится наша комната, хотя и крайне редко бывают… Мы тоже иногда заглядываем, стараемся редко, чтобы не затрепать.

— Рабочие здесь бывают? — уточнил Ибарра. — Дельты?

— Несколько раз мы устраивали здесь собрания с младшим руководящим составом, — ответил начальник шахты. — С бригадирами. Они дельты, но «дельты-плюс». А обычные рабочие — только по вызову.

— А бесконтрольно они сюда могли попасть?

— Не исключаю. Как выяснилось, видеокамеры на платформе засорены… Здесь много пыли и высокая статика, очень быстро объективы забивает…

— Много пыли? — Ибарра с недоумением огляделся. В комнате отдыха было очень чисто.

— Не здесь. Здесь очень хорошие фильтры.

— Так, а может, здесь есть камеры?

— Что вы, господин Ибарра… — смутился Кляйн. — Помилуйте, какие ещё камеры?.. Ведь господин Свенсон проводит здесь занятия с Копушкой… Он не любит, когда его контролируют…

— Всё ясно, — Рикардо повернулся к Синклеру. — А где был нож?

— Под диваном, — отозвался тот. — Хотите подробностей — попробуйте пообщаться с господином Свенсоном. Может быть, вам он поведает больше, чем мне. Лично я с его слов узнал лишь о том, насколько низок мой профессиональный уровень, и о том, что меня ждёт трибунал, и лично господин Свенсон отмашку на расстрел даст…

— А у вас какие соображения?

— Этот нож мог там несколько лет пролежать. Я после здесь всё старательно обыскал, нашел кое-какой хлам времён постройки комнаты.

— То есть, считаете, дело тухлое?

— Именно, — кивнул Синклер.

— И что вы предлагаете делать?

— Господин Вагнер вас прислал на расследование, вам и предлагать. Я же просто тупой служака, которому, оказывается, место у стенки, — судя по всему, разговор с господином Свенсоном порядком оскорбил чувства шахтного копа. — Совершенно неспособный на…

— Как скажете, — выставил Ибарра ладонь, не желая влезать во все эти эмоциональные дрязги. — Думаю, что и я вряд ли смогу узнать у него больше. Но мы же не можем ничего не предпринять?..

— Предлагайте, — повторился коп.

— Ну, а что в таком случае полагается проводить по регламенту?

— Шмон, — развёл руками Синклер.

— Готовы?

— Командуйте.

— Что ж, — Ибарра поднялся, огляделся. — Я звоню Фюреру.

В глубине комнаты, расположенный на удивление неудобно, нашёлся-таки экран интеркома, повёрнутый так, что в зону обзора попадал только один угол.

— Видеоконференции здесь не предполагались, — прокомментировал Рикардо, втискиваясь в зону видимости и набирая номер руководителя Службы Безопасности. — Господин Вагнер? Да, расследуем. Хотим провести поисковые мероприятия. Нужны «собаки». А, хорошо. Принято.

Он вернулся к дивану, снова присел, со значением оглядел собеседников.

— Господин Вагнер высылает к нам Тхона с «церберёнышем». Они отправляются прямо сейчас, так что через пару часов будут здесь. Надо обеспечить приём.

— Да, — поднялся Кляйн. — Я займусь. Есть ещё какие-то пожелания?

— Есть, — кивнул Ибарра. — Я хотел бы пообщаться с Копушкой.

— Да что Вы, господин Ибарра? Зачем? — замахал руками Кляйн. — Вряд ли ваше расследование продвинется на общении с полуразумными… Вы же «бета», вам ли общаться с Копушками?

— Ну, если уж господин Свенсон — альфа-минус! — не находил зазорным общаться с Копушкой, то кто я такой, чтобы ставить себя выше него? — пожал плечами Рикардо.

Пару секунд начальник шахты размышлял над его словами, но так и не нашёл, чем возразить, так что просто кивнул и вышел.

— Сейчас пришлю! — сообщил он уже из-за двери.

Синклер, шумно выдохнув, устало откинулся в кресле.

— Зачем вам это?

— Что? — не понял Ибарра.

— Ну вот это вот всё… Общение с Копушкой, копание под Свенсона…

— Я под него не копаю.

— Угу… А тогда зачем Копушка? — Синклер вяло улыбнулся невольному каламбуру.

— Допросить.

— Вы что, серьёзно не понимаете, что происходит?

— А что происходит?

Синклер вздохнул, открыл было рот, но на ходу передумал, вместо этого переключившись на «общие темы»:

— Вы сказали, что вы Наблюдатель. Но ведь, насколько мне известно, наблюдатель не должен осматривать найденные у рабочих ножи?

— Я на стажировке, — признался Ибарра. — Для «набора опыта». Но тут вы правы. Я, действительно, не понимаю, зачем мне подобный опыт. Я же должен буду в дальнейшем работать при штабе! Это всё, конечно, интересно, но уж точно шмон среди рабочих проводить в дальнейшем мне вряд ли придётся.

— Да ладно вам! Опыт лишним не бывает. Мало ли что вдруг в жизни пригодится?

— Ну уж точно не опыт «шмона»! Я, вообще-то, офицер будущий, а не… — Ибарра замялся, сообразив вдруг, что говорит вещи, вполне могущие быть оскорбительными для шахтного копа.

— А не вертухай, — невозмутимо завершил его фразу Синклер. — Что ж, Ибарра, знаете, я ведь тоже в юности хотел стать командиром штурмовой группы… Но в итоге оказался здесь. Здесь, в этой сраной дыре, в конуре два на три… Спасибо хоть, что моя конура экранирована, а не как у этих несчастных дельт…

— Э-э… Синклер! Да что вы такое говорите? Эхнатон — это современное высокотехнологичное производство! — рефлекторно возразил Ибарра.

— Это грёбаная дыра, стажер, — продолжал гнуть свою линию шахтный коп. — Дыра. И все мы здесь — отбросы. Ну, кроме тебя, конечно, да ещё пары инженеров. Тебя-то сюда прислали опыта поднабраться, да и свалить, а вот мы все здесь так и сгниём… Все мы попали сюда, как ненужный хлам! Хлам, от которого отказались на приличных планетах... Мир пожевал нас, да и выплюнул. Всех. Включая, знаете ли, Самого…

Ибарра невольно поёжился, понимая, что Синклер говорит сейчас о Верховном Надзирателе всего Рудника господине Мицуи. В разговоре вот-вот появятся реально еретические нотки… Но, пока он думал, как бы перевести разговор на другую тему, коп, и сам сообразив, что сболтнул лишнего, заявил:

— Да вы, господин Ибарра, не слушайте старого служаку. Я ворчу сутки напролёт.

Ибарра лишь кивнул, не желая развивать затронутую Синклером тему. В принципе, конечно, не особо удивительно, что у того рождаются подобные мысли — шахта номер «Семь» сама по себе такому способствует — просто удивительно, до чего депрессивное местечко! И эта комната… Наверно, зря они сюда ходят — контраст комнаты отдыха с остальной шахтой лишь укрепляет подобные идеи…

От грустных размышлений их отвлёк деликатный стук во внешнюю дверь тамбура, еле слышный, да скрежет металла по платформе.

— Копушка, — поднялся Синклер. — Я впущу.

…Копушка прибыл в оболочке «малой землеройки» с отстёгнутым лезвийным щупальцем (видимо, это им он скрежетал снаружи, оставляя у входа чересчур громоздкий элемент), закованный в металл, словно диковинный рыцарь-ящер. Даже в этой, не самой огромной из своих оболочек, он казался выше человека, хоть и постарался прильнуть к полу, сложив не только задние лапы, но и опустившись на средние на полусогнутых, нелепо прогнувшись и неловко прижимая к себе верхние конечности. Больше всего он походил на попытавшегося вжаться в землю закованного в металл кентавра с железным крокодильим хвостом и железной же мордой ящерицы. Да уж, в любой из своих оболочек Копушки выглядят изящно лишь в движении по норам…

— Располагайся, — Ибарра с сомнением посмотрел на кресла. Без оболочки Копушка, бывший размером не больше сенбернара, мог бы спокойно разместиться в любом из них, но сейчас…

Сам Копушка пришёл к такому же выводу, и, чуть подумав, свернул хвост, а затем опустился в получившееся кольцо, положив средние лапы поверх нижних, нелепо торчащих в стороны. На первое впечатление поза была дико неудобной, но, стоило Копушке чуть поёрзать, как Ибарра ощутил, что нет — у того есть даже опора для спины. Да и, кроме того, трудно соотносить позу оболочки с позой скрытого внутри оператора.

Впрочем, даже через эти железные доспехи в позе оператора-полукровки ощущалось испытываемое им смущение, неловкость при виде важных господ.

— Привет, — сказал Ибарра, не зная, с чего начать. Мысль допросить Копушку возникла у него лишь на основании того, что очень уж старательно господин Кляйн избегал вопросов о роли полуразумного существа в ситуации.

— Господин… Здравствуйте, — голосок у Копушки оказался неожиданно детским и немного странным, словно тот тщательно старался выговаривать слова, но давалось ему это не очень просто.

Такой голосок не особо сочетался со здоровенными габаритами существа. На самом-то деле, конечно, ровно наоборот — с его истинными, скрытыми под оболочкой габаритами он как раз очень даже сочетался, но с непривычки воспринималось это несколько неестественно.

Смутившись ещё больше, Копушка вновь заёрзал, от чего, впрочем, его поза так и не стала выглядеть удобнее.

Синклер опустился на диван рядом с Ибаррой и сообщил:

— Он здоровается, — видимо, шахтный коп не ожидал, что гость поймёт речь полукровки.

— Ты уже здесь был? — отмахнувшись от него, продолжил допрос Рикардо.

— Ага. Да. Здесь, — подтвердил Копушка. — Без железа. Царапать кресло плохо.

— Без оболочки, — «перевёл» Синклер.

— А что ты здесь делал?

— Занимался. Важный господин сказал надо это.

— Господин? — переспросил Ибарра. — Свенсон?

— Суссон, ага, — подтвердил Копушка.

— Да, Свенсон, — вновь «перевёл» Синклер, на этот раз зачем-то понизив голос.

— Он проводил с тобой занятия?

— Ага. Суссон. Занятия.

— Финансовые? — Ибарра с сомнением смотрел на Копушку. Как-то нелепо всё это…

— У? — тот явно не понял вопроса.

— Как называются? — включился в их разговор Синклер. — Сложные слова не говорите, — добавил он, вновь вернувшись к уху Ибарры.

— Называются! — заявил Копушка. — Да! Они сосияльной аддо-птанции.

— Что? Социальной адаптации? — переспросил Ибарра.

— Угу. Аддо-птанции. Сияльной, — Копушка задумался на секунду и поправился, — со-сияльной.

— Да что за бред? — не выдержал Ибарра. — Какой ещё адаптации? Мы это что, серьёзно сейчас обсуждаем?..

— Угу, — вновь подтвердил Копушка. — Со-сияльной.

— Господи, Ибарра, да вы что же, до сих пор не поняли? — неожиданно горячо зашептал Синклер на ухо Рикардо. — Или опять над нами издеваетесь? Да Свенсон просто трахает Копушку! Во все дыры прёт, включая порты подключения оболочки! Они как раз для этого дела уж очень удобные… А Копушка думает, что так его господин Свенсон учит!

— Ч-что? — запнулся Ибарра, осознав вдруг, насколько нелепо выглядело его непонимание, когда (и ведь сколько раз!) и Синклер, и Кляйн намекали ему, что происходит, и почему не надо лезть в это дело, а он и сам общался с ними на уровне Копушки… — Какого чёрта?

— Всё ещё желаете продолжать допрос? — вежливо осведомился Синклер.

— Ну, про нож-то я обязан спросить… Покажите ему.

Фыркнув, шахтный коп извлёк сверток и, вытащив нож, осторожно положил его на стол.

— Узнаёшь? — спросил Ибарра, вновь подавшись к Копушке.

— Железо, — подтвердил тот. — Царапать кресло плохо. Надо убрать.

— Ты его уже видел?

— Надо убрать! Железо плохо! — Копушка заволновался.

Синклер поспешно убрал нож.

— Ты видел? — кажется, Ибарра понемногу и сам начал говорить в стиле Копушки.

— Угу. Железо. Суссон нашёл. Железо плохо!

— Где он его нашёл?

— Железо внизу, — Копушка показал верхней лапой под диван.

— Под диваном? — переспросил Ибарра. — Но что он там потерял?.. Зачем полез?

— Он учитель, — заявил Копушка. — Он повысит мой индес. Как себе. Он аддо-птанции.

— Похоже, он обещал ему, что повысит его социальный индекс, — прошептал Синклер. — Хотя, думаю, вряд ли он был понят.

— Суссон занятие. Он разместился там, — Копушка указал на диван, затем ниже. — И там. Он учить. Иди туда, говорит. Надо смотреть, как вправить! Со-сияльно!

— Нет! — воскликнул вдруг Ибарра, сообразив, о чем сейчас пойдёт речь. — Хватит! Перестань!

— А вот это правильно, — закивал Синклер. — Меньше знаешь — крепче спишь.

Копушка тем временем, наоборот, погрузился в воспоминания, и продолжал, жестикулируя не только верхними конечностями, но и средними:

— Суссон учить! Со-сияльно! Надо вправить!

Этот допрос несколько выбил Рикардо из колеи, и его снова и снова начинало кривить, едва он вспоминал о неловкости ситуации. Неужели он и впрямь выглядел таким же наивным созданием, как эта несчастная полукровка? Как же неудобно…

От неловких мыслей его отвлёк сигнал интеркома.

— Тхон с «церберёнышем» выгрузились в верхнем ангаре, — сообщил принявший звонок Синклер. — Кляйн его встретил. Пока они будут тащиться на лифте, предлагаю проследовать до жилой зоны.

...Словосочетание «жилая зона» не особо-то подходило к описанию жилья рабочих. Помещение превосходило по убогости даже те бараки, в которых те жили на основной базе. Там, по крайней мере, у каждого была своя койка, или хотя бы ярус на койке. Здесь же имелись лишь глубокие двухуровневые нары вдоль стены, поперёк которых брошены были убогие мятые тюфяки с одеялами. Ну, вроде бы, вне основной базы дельты работают больше по вахтовому графику, может, так им проще смириться со столь жалкими условиями? Если знать, что по завершению вахты вернёшься в барак, где у тебя есть хотя бы изолированное место?

Сразу на входе по посетителю первым делом шибал тяжёлый смрад — воняло носками, потом, рвотой, какой-то едкой химической дрянью, и, конечно же, вездесущим горелым железом…

Все рабочие, не находившиеся в момент обыска на смене, наскоро одетые, выстроились вдоль нар. Всего их было около десятка — одна женщина, все остальные мужчины. Ибарра невольно вспомнил внешность начальника шахты Кляйна — да уж, на фоне работяг тот выглядит, пожалуй, вполне ухоженным. Дельты казались развалинами даже в сравнении со своим боссом — нечёсаные, морщинистые, щербатые, кожа запятнана намертво въевшейся маслянистой грязью… Выглядят измождёнными — неудивительно, если учесть, что их разбудили после тяжёлой смены.

Кое-как протиснувшись между ними и неаккуратно навешанной прямо на дверцы шкафчиков одеждой, Ибарра пробрался вглубь помещения, стараясь ни до кого не дотрагиваться. Здесь было чуть просторнее, хотя большую часть пространства и съедали столик, несколько стульев, да большой, запятнанный, липко блестящий, лежак. Или это место отдыха единственной среди рабочих женщины? Он покосился на женщину-дельту, стоявшую сейчас к нему ближе всех, и, как ему показалось, выглядевшую даже более устало, чем рабочие. Он вспомнил о распределении функционала среди дельт и сообразил, что этот лежак может быть для неё скорее рабочим местом, чем местом отдыха.

Ему стало особенно неприятно, и он хотел было вернуться к выходу, но тут один из рабочих посередине шеренги зашёлся в приступе мучительного кашля, и Рикардо предпочёл остаться, где стоял. Делая вид, что внимательно изучает содержимое одного из незакрытых шкафчиков, краем глаза он то и дело возвращался к женщине. Что же, это здешняя «шахтная девочка»? Выглядит она, да и, откровенно говоря, пахнет, не очень-то привлекательно. Хотя, учитывая распределение полов среди дельт — всего несколько женщин на сотню особей — ей и не приходится особо прихорашиваться, чтобы оставаться для работяг вполне себе «в форме». Впрочем, здесь, на Эхнатоне, это соотношение для дельт чуть выше, разве что параллельно женщины ещё и работают… Может, из-за этого она так устало и выглядит? В пользу подобного предположения говорили руки женщины, её опухшие, потрескавшиеся пальцы, на одном из которых к тому же отсутствовал ноготь.

Ему снова захотелось выйти, но он всё же воздержался, сочтя, что это будет выглядеть крайне непрофессионально. Синклер и так на него посматривает, как на желторотика. Нет уж! Это его расследование, и он выдержит, что бы тут не творилось!

Спасая положение, в комнатёнку заглянул начальник Кляйн, жестом показав бригадиру, чтобы тот вывел людей наружу и выстроил в сторонке. За его спиной маячил Тхон — один из безопасников господина Вагнера, невысокий смуглый парень чуть старше самого Ибарры, де-факто курирующий всех робопсов на базе. Тхон был в бронежилете, с автоматом, но без шлема — похоже, счёл, что ситуация того не требует. Увидев в глубине помещения Ибарру, Тхон приветственно махнул ему рукой.

Дельты уныло потянулись к выходу. «Церберёныш» — железная помесь броненосца, собаки и сороконожки — деловито обнюхивал каждого из них, ощупывая верхними конечностями, тыкаясь в каждого жуткой, окружённой педипальпами, мордой, приводя рабочих в нескрываемый ужас.

В опустевшее помещение вошёл Кляйн.

— Ну что, господин Ибарра, командуйте, — с тоской в голосе заявил он.

— А что тут командовать? — пожал плечами Ибарра. — Приступайте, регламент вам известен.

Сейчас, когда все рабочие вышли, он чувствовал себя несколько увереннее. А может быть, у него просто поубавилось омерзения, которое он невольно ощущал, глядя на явно нездоровых бедолаг?

Тхон с Синклером принялись за дело. Сопровождаемые «церберёнышем», первым делом они осмотрели нары, наскоро прощупывая каждый матрас, каждое одеяло. Не найдя ничего подозрительного, они переключились на шкафчики, перекидывая каждую предварительно прощупанную шмотку на нары. Это тянулось долго. Запах, исходящий от встряхиваемых вещей, рассеивался по всему помещению, и Ибарре вновь мучительно захотелось выйти. Он сдерживался, настраивая себя на философский лад — в конце концов, спальная комната была лишь началом работ. Впереди маячил осмотр столовки, душевой, туалетов, камер хранения, других комнат персонала, тамбуров, коридоров, рабочих зон, транспортных каналов, мест обитания вспомогательного персонала, отсеков хранения, технических помещений…

В шкафах и висящих внутри и снаружи них вещах не обнаружилось ничего противозаконного, равно как и возле стола. Глядя на коллег, Ибарра всё яснее ощущал, что ему абсолютно точно не хочется иметь ничего общего с подобными специальностями, и что служба при штабе привлекает его всё больше и больше… И уж точно у него нет ни малейшего желания даже притрагиваться ко всем этим тряпкам, которые они столь деловито прощупывают. Пример Синклера, мечтавшего возглавлять штурмовую группу, а вместо этого тискавшего грязные дельтовские шмотки, показался вдруг ему особенно наглядным доказательством того, как важно соблюдать все, даже кажущиеся совершенно дурацкими, пункты стажировки — лишь бы доказать, что он достоин того места, на которое претендует…

После завершения работ со шкафами «церберёныш» полез под нары, вереща оттуда что-то на своем электронном языке. И вдруг затих. Щёлкнув и возбуждённо застрекотав, тварюга высунулась наружу.

— Похоже, малыш что-то нашёл, — торжественно объявил Тхон. — Ну что, Рик, не хочешь проверить?

Ибарра, осторожно склонившись, заглянул под нары.

— Да вы чего, офонарели? Там срач внизу, разве что крысы не бегают!

— Это ничего, это сейчас решим! — Синклер сдёрнул с нар первое попавшееся одеяло и закинул его вниз. — Так лучше?

Тхон без комментариев протянул коллеге фонарик.

Рикардо обречённо полез по жирной, покрытой пятнами ткани, клятвенно обещая себе не только долгий старательный душ, но и внеочередную стирку всего надетого на него комплекта… И дезинфекцию ещё, на всякий случай…

Уткнувшись в стену, он недоуменно постучал по ней ногтем. Ничего особенного. И с чего это робот стойку выдал?

— Не знаю, тут ничего нет, — сказал он.

— Простучи по периметру, — посоветовал Тхон.

Хмыкнув, Ибарра пощёлкал сгибом пальца по железу. Один из углов листа отозвался вдруг тихим дребезгом. Неловко изогнувшись, Рикардо потянул за отставший от стены угол, и весь лист послушно отошёл в сторону.

За листом оказался канал воздуховода, пыльный и пустой, если не считать прикрученной к какому-то болтику чуть выше тонкой проволочки, уходящей вниз. Ибарра осторожно вытянул все её три метра, но на конце проволоки была лишь пустая петля.

— А что там внизу? — спросил он.

— Какая-то каптёрка, — отозвался Тхон. — Что нашёл?

— Да ничего особенного. Я вылезаю?

— Нет. Ещё вправо на два метра. Дроид подозревает.

В подтверждение его слов забравшийся вслед за ним «церберёныш» заверещал справа, ткнувшись пару раз мордой в стену. Вслед за тем под нары прилетела ещё пара одеял.

Ибарра полез к роботу, старательно огибая пятно засохшей крови на одном из одеял. Что, Синклер не видел, что за дрянь ему сюда закидывает? Или у них подобная мерзость в порядке вещей?

Во второй подозрительной точке также оказался вентиляционный канал, и кожух его столь же легко отошёл в сторону. Внутри канала оказался небольшой уступ, на котором стояло пять литровых пластиковых бутылей с широким горлом, заполненных какой-то мутной дрянью. Чтобы не таскаться с каждой по отдельности, Ибарра сложил их на одеяло, а затем, выбравшись наружу, вытянул все бутыли за собой вместе с тканью.

— Ну что же, поздравляю с находкой, — поморщился Синклер.

— А что, тут есть, с чем поздравлять? — поднявшись, Ибарра взялся за одну из бутылок.

Под испытующими взглядами коллег он медленно скрутил с неё крышку. Затем осторожно, словно это был какой-то опасный реактив, нюхнул — просто помахав в свою сторону ладонью от горлышка. Кто знает, что тут эти работяги мутят? Вдруг это, действительно, опасно?

И тут его едва не стошнило — мутная жижа остро пахла едкой прокисшей рвотой, чем-то резким, что и описать-то нереально, выворачивающим желудок, мутящим сознание… Дыхание перехватило.

— Что это за дерьмо?.. — с отвращением прохрипел он.

Синклер взял у него бутылку, понюхал. Болтанул содержимое, отчего запах вдруг усилился, волной докатившись до Рикардо, вновь вызывая рвотные спазмы.

— Это «отбалденец», — невозмутимо объявил Синклер. — Разве никогда про такое не слышали?

— Нет, — мотнул головой Ибарра.

— Эх, стажёр… — сочувственно вздохнув, шахтный коп проконсультировал, — Они жуют пищевое желе, и сплёвывают сюда получившуюся кашу. Затем ставят в укромном месте на пару недель. Это всё скисает, бродит, и в итоге получается дрянь, которая содержит алкоголь.

— Что? Они это пьют? — Ибарра с трудом сдержал очередной рвотный позыв.

— Скорее, едят, — поправил его Синклер. — К состоянию готовности всё это дело снова густеет.

Сокрушённо покачав головой, Синклер несколькими круговыми движениями раскрутил содержимое бутылки, и вновь поднес её к лицу, словно намереваясь продегустировать. Ибарра невольно напрягся, ожидая, что шахтный коп вот-вот и впрямь приложится к горлышку, но тот ограничился тем, что в очередной раз понюхал мутную дрянь и резюмировал:

— Не поспело ещё.

— Что?.. — с трудом выдохнул Ибарра.

— Готовое оно более крупчатое, — пояснил Синклер. — Ну, вообще, самые «эстеты»… ну, или те, кто лучше оснащён технически, дорабатывают до жидкости с помощью сверла. Вяжущие компоненты желе наматываются…

— Это реально отвратительно! Как вы допускаете такое? — Ибарра ощутил, что пальцы его дрожат. Да уж, после подобного приходить в себя придётся довольно долго…

Синклер пожал плечами.

— Ну, на работу они всё равно через тест идут. Так что опьянение исключено. А здесь… Если бы они сами подобного дерьма не производили, надо было бы им что-то подобное выдавать. Мы же ведь не хотим, чтобы они в трезвом состоянии думать начали, а?