Промышленный НЭП

Глава 27 Экономическое чудо

Май 1933-го выдался необычайно теплым для Москвы. В раннее утро солнечные лучи проникали через широкие окна моего кабинета в здании Совнаркома, освещая разложенные на массивном дубовом столе диаграммы и отчеты. Я перебирал документы с экономическими показателями за первый квартал года, и каждая цифра радовала больше предыдущей.

По данным Центрального статистического управления, производительность труда в промышленности увеличилась на сорок семь процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Себестоимость продукции снизилась на двадцать девять процентов. Выпуск товаров народного потребления вырос почти вдвое.

— Леонид Иванович, — в кабинет вошел Вознесенский, неся под мышкой объемную папку с новыми материалами. — Получил сводки от Госбанка по промышленной прибыли. Цифры рекордные.

Я отложил просматриваемый отчет и внимательно посмотрел на молодого экономиста. Вознесенский заметно изменился за время внедрения ССЭС. Исчезла прежняя неуверенность, появилась твердость в голосе и движениях.

— Показывайте, Николай Алексеевич.

Он разложил на столе несколько диаграмм, выполненных цветными карандашами на качественной бумаге:

— Промышленная прибыль выросла в два с половиной раза. Особенно впечатляют показатели тяжелой промышленности. Путиловский завод превысил годовой план производства на восемьдесят процентов. Нижнетагильский комбинат увеличил выпуск стали на шестьдесят процентов без дополнительных капиталовложений.

— А что с легкой промышленностью? — спросил я, переводя взгляд на следующую диаграмму.

— Результаты еще лучше, — улыбнулся Вознесенский. — Текстильные фабрики в Иваново работают на полную мощность. Очереди за тканями исчезли. Москворецкая обувная фабрика освоила производство новых моделей ботинок и туфель, пользующихся невероятным спросом.

Я кивнул, удовлетворенно потирая подбородок. Система материального стимулирования работала даже лучше, чем я предполагал. Когда людям платили за результат, а не за отбывание рабочего времени, производительность росла в геометрической прогрессии.

— Николай Алексеевич, а как обстоят дела в сельском хозяйстве? Урожай прошлого года оправдал надежды?

— Полностью, товарищ Краснов. Урожайность зерновых повысилась на тридцать восемь процентов. Поголовье скота восстанавливается быстрыми темпами. Самое главное, прекратился отток населения из деревни. Наоборот, многие возвращаются в родные колхозы.

В дверь постучали. Секретарша доложила о прибытии делегации рабочих с тракторного завода. Я попросил пригласить их через пятнадцать минут.

— Николай Алексеевич, подготовьте сводку по заработной плате рабочих и инженеров. Хочу представить конкретные цифры улучшения материального положения трудящихся.

Через четверть часа в кабинет вошли пятеро мужчин в добротных костюмах и чистых рубашках. Руководил делегацией Макар Григорьевич Ткаченко, секретарь парткома Харьковского тракторного завода, невысокий коренастый мужчина с проницательными серыми глазами.

— Здравствуйте, товарищ Краснов! — энергично поздоровался Ткаченко. — Приехали доложить о делах на нашем предприятии и поблагодарить за новую систему хозяйствования.

— Проходите, товарищи, располагайтесь, — я указал на кресла вокруг небольшого стола в углу кабинета. — Расскажите подробно о положении дел.

Ткаченко достал из портфеля несколько папок с документами:

— Товарищ Краснов, с внедрением Социалистической Системы Экономического Стимулирования наш завод преобразился. Производительность труда возросла на пятьдесят два процента. Себестоимость тракторов снизилась на четверть. И самое важное, изменилось отношение людей к работе.

— В чем это выражается? — поинтересовался я.

— Раньше рабочие приходили на завод как на каторгу, — ответил один из делегатов, пожилой токарь с седеющими усами. — Отбывали смену и уходили. Теперь сами предлагают рационализаторские предложения, перевыполняют нормы, заботятся о качестве продукции. Ведь от этого зависит размер их заработка и премий.

Ткаченко кивнул в знак согласия:

— Средняя заработная плата на заводе выросла на семьдесят процентов. Но самое удивительное, прогулы и опоздания практически исчезли. Люди дорожат рабочим местом, понимают ценность своего труда.

Я слушал с нарастающим удовлетворением. Именно такие результаты и планировались при внедрении ССЭС.

— А как отразилась новая система на качестве продукции?

— Революционным образом! — воскликнул молодой инженер из состава делегации. — Брак снизился в четыре раза. Наши тракторы теперь не уступают американским и немецким образцам. Колхозы выстраиваются в очередь за нашей техникой.

Встреча продолжалась около часа. Делегаты рассказывали об улучшении условий труда и быта рабочих, о строительстве новых заводских клубов и столовых, о расширении производства. Картина получалась впечатляющая.

После проводов делегации я вышел из кабинета и направился в приемную к секретарше:

— Анна Фоминична, через сколько у меня совещание с наркомами?

— Через два часа прсле возвращения из поездки на завод, товарищ Краснов. А перед этим в четырнадцать тридцать планируется прием делегации из Германии.

— Подготовьте материалы по торговым соглашениям. И найдите товарища Микояна, пусть зайдет ко мне, когда я приеду

Я вернулся в кабинет, но работать не получалось. Хотелось увидеть своими глазами, как живет Москва в эпоху экономического подъема. По плану у меня поездка на один из заводов, работающих по новой системе.

Через полчаса мой служебный автомобиль, черный ЗИС-101, остановился у проходной Первого государственного подшипникового завода в Сокольниках. Директор предприятия Семен Борисович Савицкий, энергичный мужчина лет сорока с умными карими глазами, уже ждал у входа.

— Товарищ Краснов! — радостно воскликнул он. — Какая честь для нашего завода! Проходите, покажу вам наши достижения.

Мы вошли на территорию предприятия. Сразу бросалась в глаза чистота и порядок.

Рабочие, проходившие мимо, выглядели довольными и сосредоточенными. Отсутствовала привычная для многих советских заводов атмосфера уныния и безразличия.

— Как изменилась ситуация после внедрения ССЭС? — спросил я, когда мы направились к главному корпусу.

— Кардинально, товарищ Краснов! — с энтузиазмом ответил Савицкий. — Выпуск подшипников увеличился вдвое. Качество продукции достигло международного уровня. Мы даже начали экспорт в Германию и Францию.

В главном цехе царила интенсивная, но размеренная работа. У каждого станка стояли таблички с фотографиями лучших рабочих и их производственными показателями. На стенах висели диаграммы выполнения плана, яркие плакаты с призывами к повышению качества.

К нам подошел пожилой рабочий, седоватый мужчина в чистой спецовке:

— Товарищ директор, можно доложить?

— Конечно, Петр Семенович. Это товарищ Краснов, председатель Совнаркома.

Рабочий смутился, но быстро взял себя в руки:

— Товарищ Краснов! Честь имею доложить, наша смена перевыполнила план на двадцать восемь процентов. Брака за неделю не было ни одного.

— Как вам удается поддерживать такие темпы? — поинтересовался я.

— А теперь выгодно хорошо работать! — улыбнулся Петр Семенович. — За перевыполнение план получаем приличную премию. За качество дополнительные выплаты. А еще путевки в санатории, бесплатные обеды в заводской столовой. Раньше как ни стараешься, зарплата одинаковая. А сейчас есть стимул.

Мы продолжили осмотр завода. В конструкторском бюро молодые инженеры работали над чертежами новых типов подшипников. В заводской лаборатории проводились испытания металлов. Всюду чувствовалась атмосфера творчества и ответственности.

— Товарищ Краснов, — сказал Савицкий, когда мы зашли в его кабинет, — разрешите показать еще одно достижение. Мы построили новое общежитие для молодых рабочих. Условия прямо скажем, отличные.

Новое общежитие оказалось четырехэтажным кирпичным зданием с большими окнами и аккуратно выложенными дорожками. Внутри нас встретили светлые коридоры, чистые комнаты на двух человек, общие кухни с газовыми плитами.

— Теперь молодежь из деревни едет к нам с удовольствием, — объяснил директор. — Раньше приходилось чуть ли не силком загонять в бараки. А сейчас очередь стоит.

В одной из комнат мы застали двух молодых рабочих, читающих техническую литературу:

— Товарищи, — обратился к ним Савицкий, — представляю вам товарища Краснова, председателя Совнаркома.

Молодые люди вскочили одновременно, смущенные и взволнованные. Я сказал:

— Здравствуйте, товарищи! Как идут дела на заводе?

— Прекрасно, — ответил один, более решительный. — Я, товарищ Дмитриев, токарь-универсал. За месяц заработал четыреста семьдесят рублей! Раньше о таких деньгах и мечтать не смел.

— А я на обточке работаю, — добавил второй. — Семенов моя фамилия. Хожу на вечерние курсы при заводе, диплом инженера получаю. Завод оплачивает учебу тем, кто хорошо работает.

— Отлично, товарищи, — поощрил я их. — Учитесь, работайте, стройте социализм!

Когда мы вышли из общежития, директор завода признался:

— Знаете, товарищ Краснов, первое время я сомневался в новой системе. Боялся, что рабочие расслабятся, начнут требовать все больше и больше. Оказалось наоборот. Чем лучше мы относимся к людям, тем ответственнее они работают.

Через пару часов я вернулся к себе с чувством глубокого удовлетворения. ССЭС работала. Не только в цифрах отчетов, но и в жизни конкретных людей. Изменялась сама атмосфера в стране, исчезала апатия, появлялась заинтересованность в работе.

В тот же день состоялось заседание Совнаркома, посвященное итогам первого года полномасштабного внедрения ССЭС. В просторном зале собрались все наркомы, их заместители, руководители ведущих предприятий и научных институтов.

Микоян, нарком снабжения, представил обстоятельный доклад о ситуации с товарами народного потребления:

— Товарищи, дефицит явление прошлого. Магазины полны товаров. Качество продукции заметно улучшилось. Особенно радует рост производства товаров длительного пользования, мебели, радиоприемников, швейных машин.

Орджоникидзе дополнил:

— Выплавка стали выросла на шестьдесят процентов. Производство станков увеличилось в два раза. Мы не только покрываем внутренние потребности, но и начали экспорт промышленной продукции.

Киров, приехавший из Ленинграда, рассказал об успехах в северной столице:

— Путиловский завод стал флагманом нашей промышленности. Рабочие сами предлагают новые технические решения. За год подано девять тысяч рационализаторских предложений, из них внедрено семь тысяч. Экономический эффект составил двадцать пять миллионов рублей.

Когда наркомы закончили свои доклады, я поднялся, чувствуя на себе внимательные взгляды всех присутствующих:

— Товарищи! Год назад мы начали наш эксперимент, внедрение Социалистической Системы Экономического Стимулирования по всей стране. Сегодня мы можем с гордостью сказать, что эксперимент удался. Мы доказали, что социалистическая экономика может быть эффективной, а социалистическое общество процветающим.

Я сделал паузу, обводя взглядом зал:

— Но это только начало. Впереди еще больше работы. Нам предстоит довести до конца индустриализацию страны, создать мощную базу для будущих свершений. И мы это сделаем, опираясь на энтузиазм и заинтересованность каждого трудящегося.

Зал разразился аплодисментами. Я почувствовал, что нахожусь в окружении единомышленников, людей, поверивших в новую модель развития.

После заседания ко мне подошел Вознесенский:

— Товарищ Краснов, я получил письмо от председателя колхоза «Красная звезда» в Ставропольском крае.

— Что пишет?

— Урожай озимой пшеницы превзошел все ожидания. Сорок два центнера с гектара против двенадцати в прошлом году. Колхозники просят разрешения на досрочное выполнение обязательств перед государством, чтобы больше зерна осталось для них самих.

— Отличные новости! — я не смог скрыть радости. — Составьте сводку по всем регионам. К завтрашнему дню хочу иметь полную картину по сельскому хозяйству.

Когда я ехал через центр Москвы, то обратил внимание на изменения в городе. Исчезли хмурые лица прохожих, серые очереди у магазинов. Люди казались более жизнерадостными, одевались лучше. В магазинах горел яркий свет, витрины пестрели товарами.

Остановившись у книжного магазина на Тверской, я увидел большую очередь. Но это была особенная очередь, люди терпеливо ждали, чтобы купить новые книги, а не продукты первой необходимости.

— За чем стоите? — спросил я у мужчины в добротном пальто.

— Вышел новый роман Алексея Толстого, — ответил он, оборачиваясь. — Продолжение цикла «Хождение по мукам». Очень интересная вещь про революцию и Гражданскую войну.

Рядом с ним стояла молодая женщина с ребенком на руках:

— А я за детскими книжками. Корней Иванович новые стихи написал. Сыну очень нравится.

Это зрелище тронуло меня больше любых экономических отчетов. Когда люди имеют возможность покупать книги, а не только хлеб, значит, общество действительно развивается.

Впрочем, не все шло радужно. На следующий день Вознесенский рассказал мне про минусы нашей системы.

Он перебрал несколько папок, затем извлек документ с пометкой «Для служебного пользования»:

— Товарищ Краснов, есть и проблемные моменты, которые необходимо учитывать. Поступили сигналы о злоупотреблениях на некоторых предприятиях.

Я нахмурился, приготовившись к неприятным новостям:

— Говорите конкретно, Николай Алексеевич.

— На заводе имени Войкова в Туле руководство завышало отчеты о перевыполнении плана, чтобы получить дополнительные премии. Вскрылось при плановой проверке. Директор снят с должности, дело передано в прокуратуру.

Вознесенский перевернул страницу:

— Еще один случай в колхозе «Новый быт» в Воронежской области председатель необоснованно занижал трудодни некоторых колхозников, увеличивая собственную долю. Колхозники жаловались, была проведена ревизия.

— А что с областными руководителями? — поинтересовался я.

— В некоторых областях пытаются саботировать внедрение ССЭС или формально выполнять указания. Особенно в Архангельской и Вологодской областях. Там старые хозяйственники не желают менять привычные методы работы.

Я задумчиво постучал карандашом по столу. Понятно, что подобные проблемы неизбежны при любых масштабных реформах. Важно не допустить, чтобы они подорвали доверие к новой системе.

— Предложения?

— Усилить контроль со стороны партийных и советских органов. Создать систему независимых проверок результатов. И, возможно, ввести уголовную ответственность за намеренное искажение отчетности.

— Готовьте соответствующие предложения. Но помните главный принцип: наказывать виновных, не дискредитируя саму систему.

В дверь постучали. Секретарша доложила, что к зданию Совнаркома прибыла делегация английских журналистов и экономистов.

— Товарищ Краснов, — добавила Анна Фоминична, — переводчики из наркомата иностранных дел уже ждут в приемной.

Я посмотрел на часы. До встречи с иностранной делегацией оставалось двадцать минут.

— Николай Алексеевич, возьмите с собой самые впечатляющие диаграммы по экономическому росту. Эти люди приехали изучать наше «экономическое чудо», как они выражаются. Покажем им истинные масштабы достижений.

Через четверть часа в мой кабинет вошли пять человек. Возглавлял делегацию лорд Клементсон, крупный британский экономист с характерными аристократическими чертами лица и тщательно подстриженными седыми усами. Рядом с ним стоял господин Макмиллан, корреспондент «Таймс», молодой человек с живыми глазами и постоянно готовым карандашом для записей.

— Мистер Краснов, — начал лорд Клементсон через переводчика, — мы чрезвычайно заинтересованы в изучении ваших экономических реформ. Западная пресса пишет о «советском чуде», но нам хотелось бы увидеть все собственными глазами.

Я ответил, стараясь говорить медленно и четко:

— Добро пожаловать, господа! Мы охотно поделимся опытом внедрения Социалистической Системы Экономического Стимулирования.

Вознесенский разложил на столе подготовленные диаграммы. Красочные графики наглядно демонстрировали экономический рост.

— Позвольте представить основные показатели, — начал я. — За полтора года промышленное производство выросло на семьдесят процентов. Производительность труда увеличилась в среднем на пятьдесят пять процентов. Себестоимость продукции снизилась на треть.

Лорд Клементсон внимательно изучал диаграммы, время от времени задавая вопросы переводчику. Макмиллан интенсивно записывал в блокнот.

— Мистер Краснов, — сказал британский экономист, — эти цифры впечатляют. Но как вам удалось добиться роста производительности без увеличения капиталовложений?

— Секрет в мотивации людей, лорд Клементсон. Мы создали систему, при которой каждый рабочий и инженер заинтересован в результатах своего труда. Лучшая работа означает лучшую оплату, дополнительные премии, улучшение жилищных условий.

Корреспондент «Таймс» поднял глаза от блокнота:

— Но разве это не противоречит принципам социализма? Ведь вы вводите элементы материального неравенства.

— Ничего подобного, — ответил я. — Социализм не означает уравниловки. Он означает справедливое вознаграждение за труд.

Делегация провела в моем кабинете около двух часов. Британцы задавали множество вопросов об организации планирования, системе распределения прибыли, роли партийных организаций на предприятиях. Я старался отвечать максимально открыто, понимая, что положительные отзывы в западной прессе укрепят международный престиж СССР.

Перед уходом лорд Клементсон сказал:

— Мистер Краснов, мы хотели бы посетить несколько ваших предприятий, чтобы увидеть внедрение новой системы на практике.

— Конечно! — я обрадовался такой просьбе. — Товарищ Вознесенский организует для вас экскурсии по лучшим заводам. А завтра приглашаю вас на банкет в честь делегации.

Когда британцы ушли, Вознесенский остался в кабинете:

— Леонид Иванович, что думаете о реакции западных экономистов?

— Впечатлены, — удовлетворенно ответил я. — Лорд Клементсон серьезный человек, автор нескольких экономических теорий. Если он даст положительную оценку нашим реформам, это будет иметь большое значение.

Через несколько дней в мой кабинет принесли переводы статей из западных газет и журналов. «Таймс» посвятила советским экономическим реформам целую полосу под заголовком «Красное чудо: как большевики соединили социализм с эффективностью».

Макмиллан писал: «То, что происходит в Советском Союзе, заставляет пересмотреть многие привычные представления об экономике. Русские сумели создать систему, объединяющую централизованное планирование с индивидуальной заинтересованностью. Результаты поражают.»

«Экономист» поместил аналитическую статью, в которой отмечалось: «Советская модель может стать альтернативой капиталистической экономике в условиях мирового кризиса. Сочетание планирования и стимулирования дает впечатляющие результаты.»

Американский «Форчун» опубликовал интервью с лордом Клементсоном, в котором тот заявил, что: «Советский эксперимент заслуживает серьезного изучения. Некоторые элементы их системы могли бы быть полезны и для западных стран.»

Но особенно меня порадовала статья во французском «Ле Мон». Известный экономист профессор Сорбонны Пьер Дюпон писал: «Большевики нашли философский камень экономики — способ примирить общественный интерес с личной выгодой. Их успехи заставляют задуматься о будущем капиталистической системы.»

Вскоре начали поступать предложения о расширении экономического сотрудничества. Британские компании предлагали совместные предприятия в области машиностроения. Французы проявили интерес к закупкам советских товаров. Даже американские бизнесмены, несмотря на отсутствие дипломатических отношений между странами, выражали готовность к торговому сотрудничеству.

Особенно активны оказались немцы. Крупные промышленные концерны предлагали обмен технологиями и организацию совместного производства. Представитель концерна «Сименс» прямо заявил в беседе с Микояном: «Ваша система управления производством нас очень заинтересовала. Мы хотели бы изучить ее возможности для наших предприятий.»

Летом 1933 года в Москву прибыла крупная делегация американских промышленников во главе с Элбертом Гарри, председателем совета директоров «Дженерал Электрик». Несмотря на отсутствие официальных отношений между СССР и США, Вашингтон дал разрешение на эту поездку.

Встреча с американцами проходила в Доме Союзов. В просторном зале с колоннами и хрустальными люстрами собрались представители ведущих советских предприятий, ученые, партийные деятели.

Гарри, жилистый мужчина с энергичным лицом и пронзительными серыми глазами, говорил без обиняков:

— Мистер Краснов, ваша страна произвела настоящую революцию в экономике. Рост производительности труда на пятьдесят процентов за год — это феномен, который требует изучения.

— Господин Гарри, мы создали экономическую систему, которая освобождает творческий потенциал человека. Когда люди заинтересованы в результатах своего труда, они способны на многое.

— Мы хотели бы организовать обмен опытом, — продолжил американский промышленник. — Возможно, создание совместных предприятий или проведение стажировок ваших специалистов на наших заводах и наоборот.

Это предложение вызвало оживленную дискуссию. Микоян высказался за расширение торговых связей. Орджоникидзе проявил интерес к американским технологиям. Киров предложил начать с обмена научными разработками.

В конце встречи Гарри сделал неожиданное заявление:

— Мистер Краснов, некоторые американские экономисты считают, что элементы вашей системы материального стимулирования могли бы быть полезны и для американской промышленности. Особенно в условиях продолжающейся депрессии.

Я почувствовал, что наступает исторический момент. СССР впервые со времен революции признавался западными экспертами как источник экономических инноваций.

— Господин Гарри, — ответил я, — мы готовы делиться опытом. Прогресс человечества не знает национальных границ. Если наши достижения помогут другим народам, мы будем только рады.

После отъезда американской делегации ко мне обратился Литвинов, нарком иностранных дел:

— Леонид Иванович, международный резонанс ваших экономических реформ превзошел все ожидания. Мы получаем запросы на сотрудничество от двадцати семи стран. Даже враждебно настроенные к нам государства проявляют интерес к экономическому опыту СССР.

— Это открывает новые возможности, Максим Максимович. Экономические связи лучший способ укрепления мира и взаимопонимания между народами.

Литвинов достал из портфеля несколько документов:

— Поступило предложение о проведении в Москве международной конференции по вопросам экономического планирования и стимулирования. Инициатива исходит от группы европейских экономистов при поддержке Лиги Наций.

— Интересно, — я задумался над этим предложением. — Что думает товарищ Сталин о расширении международных экономических контактов?

— Товарищ Сталин относится положительно. Он считает, что экономические успехы должны работать на укрепление международного престижа СССР.

К концу 1933 года стало очевидно: Советский Союз превратился в центр притяжения для экономистов и промышленников всего мира. Наша система стала объектом пристального изучения и подражания.

Французские промышленники создали специальную комиссию для изучения советского опыта. Британские экономисты основали общество «Друзья советской экономики». Даже в фашистской Германии некоторые деятели втайне изучали принципы ССЭС.

Но самым важным было то, что экономические достижения начали приносить политические дивиденды. Несколько стран выразили готовность к установлению дипломатических отношений с СССР. Американцы начали кулуарные переговоры о возможном признании Советского Союза.

Выступая на заседании Политбюро в декабре 1933 года, я с удовлетворением отметил:

— Товарищи, наши экономические реформы принесли не только внутренние успехи, но и кардинально изменили отношение к СССР на международной арене. Мы больше не изгои в мировом сообществе. Нас воспринимают как страну, способную предложить миру новые решения экономических проблем.

Сталин, выслушав доклад, заметил:

— Хорошо, товарищ Краснов. Но помните: экономические достижения должны служить укреплению обороноспособности страны. Мир все еще полон враждебных сил, и нам нужно быть готовыми ко всему.

Я понимал правоту этих слов. Несмотря на все успехи и признание, международная обстановка оставалась напряженной. В Германии к власти пришел Гитлер, в Японии усиливались милитаристские настроения. СССР нужно использовать период экономического процветания для укрепления оборонного потенциала.

Но пока, зимой 1933 года, мне хотелось просто насладиться моментом. Экономическая реформа удалась. Страна процветала. Мир с интересом и уважением смотрел на советские достижения. И это было только начало.

Впрочем, в следующем, 1934 году нужно было решить еще одну важную проблему. Вернее, предотвратить ту ужасную трагедию, что должна произойти.