Промышленный НЭП

Глава 20 Диверсия

Утро среды выдалось ясным и морозным. Солнце играло на окнах домов, словно природа решила поддержать нас в этот важный день.

К газетным киоскам столицы уже выстраивались очереди. «Экономическая газета» выходила дважды в неделю, по средам и субботам, и имела устойчивую аудиторию среди хозяйственников, инженеров, экономистов и руководителей предприятий. Сегодняшний номер должен был стать особенным.

Я приобрел свежий выпуск в киоске на углу Тверской и быстро раскрыл его, пробегая глазами заголовки. Первая полоса не обманула ожиданий.

Крупным шрифтом набрано: «НОВЫЕ МЕТОДЫ ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ НА ПУТИЛОВСКОМ ЗАВОДЕ: ФАКТЫ И ЦИФРЫ». Под заголовком располагалась обширная статья с диаграммами и таблицами, наглядно демонстрирующими экономический эффект промышленного НЭПа.

Автор материала, Яков Гринберг, избегал политических оценок, но сухие цифры говорили сами за себя: за полгода эксперимента производительность труда выросла на сорок четыре процента, себестоимость продукции снизилась на двадцать два процента, выпуск артиллерийских систем увеличился почти в полтора раза при тех же производственных мощностях.

На второй странице располагалась аналитическая статья Дмитрия Левитана «Экономические стимулы и производительность труда», где подробно разбирались методы материального стимулирования, внедренные на экспериментальных предприятиях. Автор подчеркивал, что премирование за конкретные результаты труда, экономию материалов и рационализаторские предложения создает заинтересованность рабочих в конечном результате.

На третьей странице помещалось обширное интервью с директором Путиловского завода, где он рассказывал о практическом опыте внедрения новых методов хозяйствования. Особый акцент делался на повышении качества продукции и снижении брака, что имело критическое значение для оборонных изделий.

Набрав номер из ближайшей телефонной будки, я связался с Соколовым.

— Федор Семенович, поздравляю с отличным материалом! — сказал я, когда редактор снял трубку.

— Спасибо, Леонид Иванович, — ответил Соколов. — Газета уже разошлась тиражом в тридцать тысяч экземпляров, сейчас допечатывают еще десять тысяч. Спрос неожиданно высокий.

— Какова реакция?

— Пока трудно сказать. Но звонки из наркоматов и крупных предприятий уже поступают. Многие просят дополнительные экземпляры для распространения среди инженерно-технического персонала.

— А реакция противников?

Соколов помедлил:

— Мехлис из «Правды» звонил час назад. Был крайне недоволен, угрожал «поставить вопрос о политической линии газеты». Но пока никаких конкретных действий.

— Держитесь, Федор Семенович. Готовьте следующий материал, по Нижнетагильскому комбинату. К вечеру Вознесенский доставит все необходимые данные.

Выйдя из телефонной будки, я направился в сторону Лубянской площади, где в маленьком ресторанчике «Астория» у меня была назначена встреча с Мышкиным.

По пути я наблюдал интересную картину: люди стояли группками у газетных киосков и оживленно обсуждали прочитанное. Некоторые держали в руках свежий номер «Экономической газеты». Информационная кампания началась, и первая реакция была обнадеживающей.

«Астория» пряталась в переулке недалеко от Лубянки. Неприметное заведение с добротной кухней, оно привлекало клерков из окрестных контор и средний управленческий персонал. Идеальное место для встречи, достаточно людное, чтобы не привлекать внимания, но не настолько популярное, чтобы там можно было наткнуться на высокопоставленных чиновников.

Мышкин уже ждал меня за столиком в углу зала. Перед ним стояла тарелка с нетронутым борщом и стакан чая.

— Видели сегодняшний номер? — спросил я, присаживаясь напротив.

— Да, — кивнул Мышкин. — Отличная работа. Особенно впечатляют диаграммы роста производительности труда. Наглядно и убедительно.

Официантка, пожилая женщина с усталым лицом, подошла принять заказ. Я попросил только чай и бутерброд с сыром.

— Какие новости по Путиловскому заводу? — спросил я, когда официантка отошла.

— Наши источники подтверждают, диверсия назначена на завтрашнюю ночь, — тихо ответил Мышкин, наклонившись ко мне. — Объект тот же, литейный цех. Предполагаемый способ, вывод из строя системы охлждения мартеновских печей, что должно привести к перегреву и выплеску металла.

— Кто исполнители? — спросил я, принимая от официантки чай и бутерброд.

— Вот тут интересное, — Мышкин понизил голос почти до шепота. — В отличие от предыдущих диверсий, где использовались люди со стороны, теперь задействованы рабочие самого завода. Трое сменных мастеров из литейного цеха: Карпов, Сухарев и Мещеряков. Все трое имеют задолженности, проблемы с алкоголем. По нашим данным, каждому обещано по три тысячи рублей, огромные деньги для рабочего.

Я медленно размешивал сахар в стакане, обдумывая ситуацию. Использование заводских рабочих вместо посторонних диверсантов — хитрый ход. Их присутствие в цехе не вызовет подозрений, они имеют доступ ко всем системам, знают технологический процесс.

— Координатор? — задал я следующий вопрос.

— Некто Бахрушин, бывший инженер того же Путиловского, уволенный за хищения полгода назад. Связан с группой Строгова, который, в свою очередь, действует по поручению Кагановича.

— Действуем по плану «Ловушка»? — спросил я, отщипывая кусочек бутерброда.

— Да, подготовительные мероприятия уже начаты, — кивнул Мышкин. — Я был на заводе с утра, проработал детали с директором и начальником охраны. Формально они проводят внеплановую проверку системы безопасности.

Я отпил глоток чая. План «Ловушка» предполагал не предотвращение диверсии, а захват диверсантов с поличным, с документированием всех обстоятельств дела.

Рискованная, но необходимая операция. Только так мы могли получить неопровержимые доказательства того, что акты саботажа организованы противниками эксперимента.

— Алексей Григорьевич, нужно внести коррективы, — решительно сказал я. — Раз задействованы рабочие завода, необходимо обеспечить полную изоляцию операции. Никакой утечки информации. Предупредите только директора и главного инженера, остальной персонал не должен знать.

— Понимаю, — кивнул Мышкин. — Но система охлаждения мартеновских печей — критически важный узел. Если диверсия удастся, даже частично, последствия могут быть катастрофическими.

— Именно поэтому мы должны подготовить дублирующую систему охлаждения, — объяснил я. — Пусть главный инженер организует резервную линию водоснабжения, замаскированную под временные трубы для ремонта. Когда диверсанты выведут из строя основную систему, мы немедленно подключим резервную.

Мышкин сделал пометку в маленьком блокноте.

— Еще одна деталь, — продолжил я. — Необходима скрытая фотосъемка. Пригласите специалистов из киностудии, якобы для документального фильма о заводе. Пусть установят камеры, направленные на критические узлы системы охлаждения.

— Уже сделано. Мы будем использовать миниатюрные фотокамеры.

— Отлично, — я допил чай. — И последнее. Группа захвата. Кто возглавит?

— Я лично, — твердо ответил Мышкин. — Со мной пятеро надежных людей из охраны наркомата. Все с опытом работы в особых отделах. Плюс двое рабочих завода, бывшие красноармейцы, которым мы полностью доверяем.

— Когда выезжаете на объект?

— Сегодня вечером. Заночуем в заводской гостинице. Завтра весь день будем готовить операцию под видом проверки техники безопасности.

Мы одновременно поднялись и я оплатил заказ. На выходе из ресторана остановились у газетного киоска. Продавец как раз выкладывал свежий номер «Правды».

Я быстро пробежал глазами первую полосу. Ожидаемо, никакой реакции на публикацию в «Экономической газете». Вероятно, редакция еще не успела подготовить ответный материал.

— Удачи, Алексей Григорьевич, — сказал я, пожимая руку Мышкина. — И будьте крайне осторожны. Если что-то пойдет не так, немедленно прекращайте операцию. Жизни людей важнее любых доказательств.

— Не беспокойтесь, Леонид Иванович, — серьезно ответил Мышкин. — Все пройдет по плану.

Глядя вслед удаляющейся фигуре моего ближайшего соратника, я ощутил тревожное предчувствие.

Слишком многое поставлено на карту, слишком сложна операция, слишком силен противник. Но другого пути нет. Мы должны получить неопровержимые доказательства, что диверсии на экспериментальных предприятиях организованы противниками промышленного НЭПа.

Сверившись с часами, я направился к стоянке автомобилей, где меня ждала служебный транспорт. Предстояла еще одна важная встреча, с Орджоникидзе.

Нарком должен знать о происходящем, хотя я сознательно не посвящал его во все детали операции. Для него, как для высокопоставленного руководителя, будет лучше узнать о результатах постфактум.

Заводская гостиница Путиловского завода представляла собой трехэтажное кирпичное здание дореволюционной постройки, расположенное недалеко от проходной. Некогда добротные, но теперь потертые коридоры с выцветшими обоями и скрипучими половицами приютили необычную группу гостей.

В комнате на втором этаже, служившей временным штабом операции, царило напряженное оживление. Мышкин, в простой рабочей куртке и кепке, склонился над планом литейного цеха, разложенным на столе. Вокруг него собрались шестеро мужчин разного возраста, группа захвата, замаскированная под комиссию по технике безопасности.

— Итак, товарищи, — негромко произнес Мышкин, указывая карандашом на схему, — система охлаждения мартеновских печей имеет три критические точки. Главный распределительный узел здесь, насосная станция вот тут и шахта клапанов в этом месте. По нашим данным, диверсанты планируют вывести из строя насосную станцию путем подключения к силовой линии самодельного устройства, которое вызовет короткое замыкание и остановку насосов.

— Резервная система готова? — спросил Глебов, коренастый мужчина с обветренным лицом, бывший сотрудник особого отдела.

— Да. Главный инженер завода организовал прокладку дополнительной линии водоснабжения под видом профилактических работ. Она подключена параллельно основной системе и может быть активирована в течение двух минут после остановки главных насосов.

В дверь тихо постучали. На пороге появился представитель заводской охраны, невысокий крепыш с простым, но выразительным лицом.

— Товарищ Мышкин, главный инженер просит вас зайти к нему, — сообщил он. — Говорит, есть важная информация.

— Хорошо, Семенов. Скажите, что буду через пять минут, — ответил Мышкин и вернулся к группе. — Товарищи, запомните свои позиции. Никаких самостоятельных действий. Работаем строго по плану. Начало операции ровно в полночь. Старшим на время моего отсутствия назначаю Глебова.

Кабинет главного инженера Кольчугина располагался в административном корпусе, примыкающем к литейному цеху. Сквозь большие окна открывался панорамный вид на заводскую территорию, где даже в сумерках кипела производственная жизнь.

Огромные корпуса с дымящимися трубами, движущиеся фигуры рабочих, вспышки сварки. Гигантский промышленный организм работал в полную силу.

Кольчугин, высокий мужчина с внимательными серыми глазами и преждевременно поседевшими висками, встретил Мышкина у двери.

— Входите, товарищ, — пригласил он, нервно оглядываясь по сторонам. — Есть новая информация, причем тревожная.

Когда дверь закрылась, инженер достал из ящика стола сложенный вчетверо лист бумаги.

— Один из наших мастеров слышал разговор в раздевалке литейного цеха. Совершенно случайно, уже написал заявление, — он протянул бумагу Мышкину.

На листке неровным почерком сообщалось, что мастер слышал подозрительный разговор. Похоже на аварию. Собеседники обговаривали план действий. В 12:30 отключить главную линию, затем заблокировать клапаны. В 1:00 имитировать попытку починки, затем через полчаса покинуть завод.

Мышкин внимательно изучил бумагу, затем поднял взгляд на инженера:

— Он никому не говорил про эту операцию?

— Абсолютно. Мастер принес ее лично мне, понимая серьезность ситуации. Это Савушкин, старик, проработавший на заводе сорок лет, ему можно доверять полностью.

— Хорошо, — Мышкин спрятал записку во внутренний карман. — Это ценные сведения. Теперь мы точно знаем время начала диверсии. Что с резервной системой охлаждения?

— Все готово, — Кольчугин подвел Мышкина к развешанным на стене чертежам. — Мы установили дополнительную линию водоснабжения, полностью автономную от основной. Насосы подключены к независимому источнику электропитания. В случае остановки основной системы, резервная автоматически включится через две минуты, этого достаточно, чтобы зафиксировать факт диверсии, но недостаточно для серьезного перегрева печей.

— Превосходно, — кивнул Мышкин. — Что с рабочими третьей смены?

— Большинство надежные люди, проверенные годами работы. Но трое вызывают подозрение. Особенно Сухарев, запойный пьяница с долгами. Последние две недели ходит неестественно трезвый и даже купил новые сапоги. Для него это крайне необычно.

— Сухарев входит в нашу сегодняшнюю смену?

— Да, заступает в восемь вечера. Вместе с ним в смену выходят еще двое подозрительных: Карпов и Мещеряков. Оба с финансовыми проблемами, оба в последнее время ведут себя странно.

— Соответствует нашим данным, — Мышкин достал блокнот и сделал пометку. — Необходимо организовать за ними скрытое наблюдение с самого начала смены. Но ни в коем случае не вспугнуть.

— Уже сделано. Два надежных мастера будут держать их в поле зрения, якобы занимаясь профилактическими работами.

Мышкин удовлетворенно кивнул:

— Отлично, товарищ Кольчугин. И последнее. После задержания диверсантов они будут доставлены в заводоуправление. Необходимо подготовить изолированное помещение для предварительного допроса. Никакой охраны у дверей, никаких подозрительных признаков. Обычный кабинет для технических совещаний.

— Понял. Подготовлю малый конференц-зал в западном крыле. Он имеет отдельный вход и хорошую звукоизоляцию.

— Превосходно. Встречаемся в одиннадцать тридцать в вашем кабинете для окончательной координации действий.

Когда Мышкин вышел, Кольчугин подошел к окну, глядя на огромные заводские корпуса. В его сердце боролись тревога и надежда.

Тревога за судьбу предприятия, которому он отдал двадцать лет жизни. Надежда на то, что новые экономические методы, доказавшие свою эффективность, получат право на жизнь.

Ночь опустилась на Путиловский завод, превратив его в огромное созвездие огней. Литейный цех, сердце металлургического производства, не затихал ни на минуту. Мартеновские печи требовали постоянного внимания, перерыв в работе мог привести к остыванию металла и миллионным убыткам.

Четыре фигуры неторопливо двигались через пролет литейного цеха, освещенный заревом раскаленных печей. Мышкин, переодетый в заводскую спецовку, и трое его людей направлялись к насосной станции, якобы для проверки оборудования. За широкими спинами сопровождающих прятались компактные фотоаппараты и оружие.

Часы на центральной башне заводоуправления показывали двенадцать десять. До начала операции оставалось двадцать минут.

— Всем группам, занять позиции, — негромко произнес Мышкин.

Цех жил обычной жизнью. Рабочие третьей смены деловито перемещались между агрегатами, сталевары следили за показаниями приборов, мостовой кран медленно перемещал огромный ковш с расплавленным металлом.

Мышкин заметил троих подозреваемых. Сухарев проверял манометры у главной линии охлаждения, Карпов находился недалеко от распределительного узла, Мещеряков крутился возле электрощитовой. Слишком правильное распределение по ключевым точкам для случайного совпадения.

— Внимание, — прошептал Мышкин. — Объекты на позициях. Готовность номер один.

Двенадцать двадцать пять. Сухарев закончил проверку манометров и направился к подсобному помещению. Через полуоткрытую дверь Мышкин заметил, как рабочий достал из-за шкафа какой-то сверток.

Двенадцать двадцать восемь. Карпов подошел к распределительному узлу с инструментами. Начал открывать панель доступа.

Двенадцать двадцать девять. Мещеряков подозрительно оглянулся и скрылся в электрощитовой.

— Внимание! Начинается, — скомандовал Мышкин. — Группе приготовиться. Наблюдать, не вмешиваться до сигнала.

Ровно в половине первого произошло сразу несколько событий: в насосной станции раздался резкий хлопок, свет на мгновение мигнул, а затем гул мощных насосов начал стихать.

— Диверсия началась! — доложил наблюдатель с насосной. — Сухарев подключил какое-то устройство к силовому кабелю.

— Всем оставаться на местах, — приказал Мышкин. — Ждем, пока все участники проявят себя.

Через две минуты система охлаждения мартеновских печей полностью остановилась. На пульте управления цехом вспыхнули красные лампы аварийной сигнализации, раздался пронзительный звук сирены.

— Карпов блокирует резервные клапаны! — сообщил наблюдатель. — Устанавливает какие-то металлические фиксаторы! А Мещеряков отключил защитную автоматику на главном щите.

Операторы, спрятанные в технических помещениях, непрерывно снимали происходящее. Мартеновские печи начали быстро нагреваться без охлаждения. Один из сталеваров, не посвященный в операцию, в панике бросился к пульту управления.

— Авария! Система охлаждения не работает! Печи перегреваются!

Изображая бурную деятельность, Сухарев и Карпов прибежали к пульту управления.

— Что-то с насосами! — заорал Сухарев, разыгрывая тревогу. — Бригаду ремонтников на насосную станцию!

— Клапаны заблокированы! — подхватил Карпов. — Возможно, заводской брак!

Тем временем температура в печах продолжала опасно повышаться. Манометры показывали критический уровень давления.

— Включайте резервную систему! — скомандовал Мышкин в передатчик. — Время пошло!

Из скрытых точек наблюдения группа захвата в форме заводской охраны стремительно выдвинулась к местам, где находились диверсанты. Одновременно с этим автоматически включилась резервная система охлаждения. Мощные насосы загудели, подавая воду в системы мартеновских печей.

— Всем стоять на местах! — громко скомандовал Мышкин, предъявляя удостоверение. — Сухарев, Карпов и Мещеряков, вы арестованы по обвинению в диверсионной деятельности!

Карпов попытался бежать, но его тут же схватили два оперативника. Сухарев замер на месте, его лицо побелело от страха. Мещеряков, который выбежал из электрощитовой на шум, попытался сбросить какой-то предмет, но наблюдавший за ним агент перехватил его руку.

— Этого не может быть! — вдруг истерично закричал Сухарев. — Все должно было выглядеть как авария! Нам обещали, что никто не догадается!

— Кто обещал? — резко спросил Мышкин, подходя вплотную.

— Не скажу! — Сухарев затравленно озирался. — Вы ничего от меня не узнаете!

— Не нужно от тебя ничего узнавать, — усмехнулся Мышкин. — У нас уже есть доказательства. И свидетель.

— Какой еще свидетель? — испуганно переспросил Карпов, которого держали двое крепких оперативников.

В этот момент со стороны заводоуправления появилась новая группа людей. Впереди шагал невысокий человек с заостренными чертами лица и бегающими глазами, Бахрушин, координатор диверсии. Рядом с ним двое сотрудников в штатском.

— Вот и главный организатор пожаловал, — удовлетворенно произнес Мышкин. — Задержите его!

Увидев происходящее, Бахрушин попытался повернуть обратно, но путь к отступлению уже перекрыли. Его скрутили и подвели к группе задержанных диверсантов.

— Этого не должно было случиться, — прошипел Бахрушин, глядя на пойманных рабочих. — Вы, идиоты, выдали себя!

— Тихо! — прикрикнул на него один из оперативников. — Разговоры потом, на допросе.

Сталевары и другие рабочие цеха с изумлением наблюдали происходящее. Они не понимали, что произошло и почему арестованы их товарищи.

Мышкин повернулся к ним:

— Товарищи рабочие! Вы стали свидетелями предотвращения крупной диверсии. Эти люди сознательно вывели из строя систему охлаждения, что могло привести к аварии с человеческими жертвами. К счастью, благодаря бдительности заводской охраны и предпринятым мерам безопасности, трагедии удалось избежать.

— А мы-то думали, чего это комиссия по технике безопасности третий день по заводу шастает, — произнес пожилой сталевар, качая головой. — Значит, знали, что готовится?

— Располагали информацией, — дипломатично ответил Мышкин. — Сейчас главное — быстро восстановить нормальную работу цеха. Товарищ Кольчугин, — обратился он к подошедшему главному инженеру, — организуйте проверку всех систем.

— Уже занимаемся, — кивнул Кольчугин. — Резервная система охлаждения работает нормально, но нужно восстановить основную.

— Мне нужна бригада опытных рабочих для ремонта насосной станции, — обратился Мышкин к сталеварам. — Дело добровольное, но государственной важности.

— Да мы все готовы! — хором откликнулись рабочие. — Этих гадов под суд, а наш цех сами в порядок приведем!

Задержанных диверсантов вывели через боковой вход и разместили в подготовленной комнате заводоуправления под охраной оперативников. Бахрушин, понимая серьезность положения, уже не сопротивлялся и молча шел, опустив голову.

— Свяжитесь с товарищем Красновым, — распорядился Мышкин, обращаясь к Глебову. — Доложите об успешном завершении операции. Пусть готовит документы для товарища Сталина. Теперь у нас есть все необходимые доказательства.

Он прошел в заводоуправление, где в малом конференц-зале уже подготовили все необходимое для допроса. Предстояла долгая ночь, но он чувствовал удовлетворение от успешно проведенной операции. Впервые за все время борьбы они перехватили инициативу, поймав противника с поличным.

— Начнем с Бахрушина, — сказал Мышкин, входя в комнату допроса. — Он ключевое звено между исполнителями и организаторами. И, думаю, он понимает, что сотрудничество сейчас в его интересах.

Подойдя к окну, Мышкин посмотрел на Путиловский завод, где вновь ритмично работали цеха. Промышленный гигант продолжал работу, несмотря на попытку диверсии. Как и сам экономический эксперимент, который оказался жизнеспособнее, чем рассчитывали его противники.