Последний Паладин. Том 14

Глава 23

Молодой мужчина неподвижно сидел на холодном полу пустой темной комнаты.

Вместо привычного балахона — тюремная роба, вместо княжеских перстней — магические наручники, однако бледное лицо мужчины едва заметно улыбалось, а в пустом взгляде можно было увидеть искорки эмоций.

Совсем крошечные, едва заметные искорки, но даже такое проявление эмоций для бывшего Князя Смерти еще несколько недель назад являлось немыслимым.

Учащенный на пару ударов пульс, не идеально ровное дыхание, подрагивающие скулы. Все это было непривычно. Аномально. Странно.

И с каждым днем этих эмоций словно становилось больше, они крепли, давали ростки, укоренялись все глубже. Мужчина не знал, как избавиться от этой заразы, но времени найти способ было полно.

Особых занятий в одиночной тюремной камере без окон и дверей все равно не было.

Просидев так бесчисленное количество минут в полной тишине, бывший Князь Смерти смог наконец расслабиться и стабилизировать дыхание.

Темнота. Тишина. Изолированность.

Все это помогало медитации. Успокаивало. Дарило умиротворение.

Несмотря на условия, мужчина не испытывал здесь никакого дискомфорта, наоборот, он ощущал себя гораздо спокойнее.

За долгие годы исследований, бывший Князь Смерти привык к темноте. К тесным темным комнатам. К могильному холоду и недостатку еды.

Разве что тишина для молодого мужчины была в новинку. Ведь раньше его всегда сопровождал хозяин. И пусть голос хозяина он слышал всего один раз в жизни, но звуки его дыхания и шум незримого присутствия были с ним всегда.

Но сейчас тишина была тишиной, а за спиной было пусто.

Ни хозяина. Ни всадников.

Ничего.

От потери всадников бывшему Князю Смерти было особенно грустно.

Ведь именно с них все началось пятьдесят лет назад. В тот день, когда молодой Князь открыл для себя запрещенный аспект мира Смерти. Вестники Апокалипсиса. Могущественные древние фамильяры, которые из покон веков приходят к человечеству в гости.

Приходят сами. Словно стихийное бедствие.

Неотвратимо.

Разрушительно и… прекрасно.

Информации об этом было преступно мало, спросить не у кого, но это только подстегивало страсть молодого одаренного Смерти к изучению, и именно так появилась его первая лаборатория.

В ней после бесчисленных опытов «родились» первые всадники. Людские сосуды, потенциально способные вместить в себя силу Вестников. Однако сколько бы молодой Князь Смерти ни бился, он никак не мог отыскать способ призвать самих Вестников и проверить свои сосуды, а потому постепенно его первый проект отошел на задний план и оказался заморожен.

Молодой Князь Смерти знал, что хотя бы один Вестник Апокалипсиса рано или поздно сам придет в наш мир, а потому продолжал искать и готовить новые сосуды, но за годы работы над изучением Аспекта Вестников, у него появилось множество новых теорий и идей, самые перспективные из которых трансформировались в отдельные лаборатории, сеть которых стало проектом всей его жизни.

Погружаясь в изучение мира Смерти все глубже и глубже, молодой Князь Смерти открывал новые тайны, изучал ранее неизученные грани, тонул в исследованиях без остатка, пока в его жизни впервые не появился хозяин.

Князь Смерти не знал его имени, не видел его, не слышал его голоса.

Просто в один момент он ощутил его присутствие. Ощутил каждой клеточкой своего тела, что привлек внимание чего-то могущественного. Чего-то куда большего, чем он сам.

Казалось, что сам Мир Смерти наблюдал за ним и не только наблюдал. Вместе с постоянным ощущением присутствия чего-то могущественного, у молодого Князя Смерти впервые в жизни появились сны.

Поначалу он не придавал им особого значения, но вскоре понял, что странные и несвязанные образы в его снах на самом деле являются подсказками, напутствиями, ответами.

С их помощью, исследования в лабораториях Князя Смерти пошли гораздо быстрее. Даже самые безнадежные и тупиковые исследования пошли в гору и породили множество новых идей!

Не двигалась лишь самая первая его работа со «всадниками», но молодой Князь Смерти верил, что однажды настанет и ее черед.

И был прав.

Он понял это в тот день, когда спустя много лет встретил Вильгельма Фон Грэйва. От амбициозного одаренного западника фонило силой, а перстни на его руках источали до боли знакомую энергию хозяина.

Но особое внимание молодого Князя Смерти привлек не сам герцог, а его дочь.

Октавия.

Маленькая черноволосая девочка, что сидела в уголке с прижатым к груди костяным Клеймором вместо игрушки. За всю встречу девчушка не произнесла ни единого слова, но именно в тот день молодой Князь Смерти поклялся девочке в верности.

Ведь именно за ее спиной он впервые в жизни увидел своего хозяина. Увидел того, чье незримое присутствие за своей спиной ощущал уже десятки лет, и чьей помощи был обязан всему.

Тот величественный образ божества с лицом в форме черепа навсегда отпечатался в сознании молодого Князя Смерти. Как отпечаталась и единственная фраза, которую этот образ произнес.

«Служи ей», — сказал хозяин единственные два слова, которые одаренный Смерти слышал от своего покровителя, и с тех пор неукоснительно следовал им.

Без вопросов. Без сомнений. Без колебаний.

Князь Смерти совершенно не удивился, когда из его многочисленных лабораторий и исследований, Октавию заинтересовала только первая.

Более того, он ждал надеялся на это, и результат превзошел самые смелые его ожидания.

Октавия смогла призвать в наш мир силу Вестника с первой же попытки, и пусть это была лишь крупица силы, которая перебила половину подготовленных всадников-сосудов, это был прорыв!

Ведь исследование всей жизни Князя Смерти сдвинулось с мертвой точки и, собрав данные и проанализировав причины, он принялся делать то, что во всем мире мог сделать только он.

Готовить новые сосуды. Новых всадников.

Они дополняли друг друга.

Октавия не могла делать сосуды, а Князь Смерти не мог их наполнять, но вместе они делали то, что было не под силу ни одному одаренному Смерти в истории.

Первый проект стал развиваться семимильными шагами. Октавия и семейство Фон Грэйв стали покровителями Князя Смерти. Он получил ресурсы, неограниченное финансирование, доступ к бесконечному количеству подопытных.

Оказалось весьма удобно иметь союзника, который постоянно сражается и никогда не проигрывает. Поставки пленных с лихвой покрывали нужды всех активных лабораторий, количество которых возросло до тридцати трех.

Князь Смерти мог продолжать исследования во всех отраслях, даже самых тупиковых, первый проект развивался в невероятном темпе, он жил свою лучшую жизнь и с предвкушением наблюдал за ростом силы Октавии, искренне веря, что однажды в ней возродится сам хозяин.

И так продолжалось пока не появился Маркус. От одной мысли об этом имени, у бывшего Князя Смерти в груди разгорался жгучий огонь ярости.

Скривившись, бледный мужчина усилием воли сделал глубокий вдох.

Глубокий выдох.

Ярость слегка утихла и уступила место второй эмоции, которая одолевала мужчину последние дни.

Разочарование. Грусть. Опустошение.

Бывший Князь Смерти не мог сказать наверняка, что именно чувствовал, но точно знал причину этого сковывающего грудь в тиски неприятного ощущения.

Хозяин покинул его.

Присутствие, которое он неизменно ощущал последние десятки лет исчезло, оставив после себя лишь тишину и пустоту, которые бывший Князь Смерти не знал, чем заполнить.

Единственное, что его успокаивало, это мысли о том, что проект Вестников был успешно завершен.

Они призваны. Они здесь. И никому не под силу их остановить.

Бывший Князь Смерти чувствовал это. Знал это. И мысли о том, что он сможет воочию увидеть пришествие Апокалипсиса заставляла его улыбаться.

И эта подземная тюрьма без окон и дверей ему не помеха.

Ведь вторая пара глаз бывшего Князя Смерти прямо сейчас ходит по саду и ни о чем не подозревая, беззаботно поливает голубые лилии.

Я лежал раскинув руки в стороны и смотрел в проплывающие по небосводу темные облака. Прохладный ветерок приятно обдувал лицо, а под боком сладко сопел скрутившийся калачиком Кот.

Не знаю как мой пушистый фамильяр уцелел в этой камнерубке, наверное, потратил одну из своих девяти жизней. А то и не одну.

Надо будет поблагодарить его кошачьих «предков» за такую суперспособность, иначе вместе со своим фамильяром я бы потерял добрую половину своих накопленных за последние недели запасов.

Пришлось вложиться в Кота, раз призвал его на помощь на замену Духу Тьмы. Бедного волчару растерзали в первую же минуту боя и пришлось вываливать все, что у меня есть.

В ход пошел Кот, Совлин, Ауры, мантия, перстни, тысячи порождений…

И все для того, чтобы завалить хотя бы одного Каменного Дракона из тех семи, что вылезли из Портала по мою душу. Вернее, вылезли они за своим молодым сородичем, но, когда я их не пустил, немножко разозлились и попытались меня убить.

Крупноватая у него семья для одиночки, конечно. А еще злая. Даже разговаривать со мной Драконы не стали.

Хотя, я бы на их месте тоже не стал.

Обратная сторона Портала Гнезда в том, что он поощряет тварей оставаться внутри ради дальнейшего размножения, а вот за «выход» им надо платить. И чем сильнее тварь, тем больше «плата».

Тем более если выходить без подготовки.

Под «подготовкой» я имею в виду наращивание «жира», как медведь перед спячкой. Пространство вне родного Портала истощает любую тварюшку, и если она предварительно не «нажралась» лишней энергией внутри Портала, готовясь к прорыву, то и уйти далеко не сможет.

Этот момент сыграл мне в плюс.

А вот тот факт, что мне не удалось оборвать связь этой семерки Драконов с родным Порталом также легко как у улетевшего одиночки, сыграло в минус.

Ведь я рассчитывал помахать мечом минут десять, но не шесть часов, на которые в итоге растянулся наш бой.

Сложнее всего было пережить первые две минуты.

Семь взрослых Каменных Драконов — это не шутки. Тут не поможет по отдельности ни скорость, ни опыт, ни защита, ни сила.

Только все вместе, плюс удача, смекалка, самоуверенность и вообще все, что ты сможешь из себя достать.

Свой текущий предел я нащупал примерно через тридцать секунд.

Быстро. Неприятно. Но факт.

Но я бы никогда не стал Паладином, если бы достижение моего предела означало мою смерть. Нет. Будучи учеником старика Акса, я достигал своего предела так часто, что со счета сбился. А чтобы выжить, приходилось снова и снова его переходить.

Вот и сейчас ничего не изменилось.

Наоборот, напомнило о былых деньках.

Задачей номер один было не пустить Драконов себе за спину. И если первую минуту это удавалось сделать навалом, то, как только Каменные твари проредили мою армию порождений, две из них навострились взлететь и отправиться за своим сородичем к стене.

Тормознуть их своими силами я никак не успевал, так что пришлось немного хитрить. Ну а что? Они призвали на помощь свой родной мир, который питал их как батарейка за спиной. Вот и я решил сделать также и позвал Тьму.

Вспомнив, благодаря Совлину о том, что в красной зоне границы между мирами несколько стерлись, я просто «схватился» за нить энергии и дернул изо всей силы. Искать брешь в пространстве вручную не было времени, поэтому я положился на силу и тот факт, что где-то рядом брешь точно есть.

И оказался прав.

Небо над головой треснуло и одна из проплывающих над нами туч резко почернела и опустилась ниже ровно в тот момент, когда пара Каменных Драконов начали взлетать.

В итоге не взлетел ни один.

Первого сожрал Скальд, с любопытством высунувшийся в созданную мной брешь, а второй Каменный Дракон в ужасе от увиденного улетел обратно в свой Портал.

Осталось пять Драконов, и с этим уже можно было работать. Тем более, когда воздушное пространство для них оказалось закрыто черной «тучей» с вертикальным голодным зрачком.

Учитывая, что мы с Котом к этому моменту знатно так потрепали самого крупного из них, я думал эти ящерицы тоже отступят, но нет, драконья гордость сыграла свою роль и битва продолжилась.

А поскольку происходила она преимущественно на земле, я смог развернуться по полной.

Драконов питал Портал за спиной.

Меня питала брешь в мир Тьмы над головой.

Благодаря Коту и ежесекундному призыву новых порождений, мне удалось затянуть неугомонных ящериц в бой на выносливость. Никто не мог нанести летальный урон, а энергия десятками тысяч единиц в секунду пролетала через наши тела.

Я тянул энергию, призывал, бил, поглощал и так по новой. Бесконечный калейдоскоп битвы длился шесть часов и продолжался бы дальше, если бы не один маленький факт. С каждой минутой Портал Драконов питал их все меньше, а вот брешь в мир Тьмы, наоборот, расширялась все больше.

И когда один из Каменных Драконов вдруг лишился головы, так как вытянул ее чуть выше, чем следовало, гордость оставшейся четверки ящериц дала сбой, и они начали отступать.

Почуяв кровь, я бросился в атаку и все, что мне удалось, это не отпустить того Дракона, которого мы с Котом обрабатывали изначально, а вот трем Каменным Драконам удалось сбежать обратно и заблокировать за собой Портал до того, как его смог коснуться Скальд.

Как только все кончилось, все силы покинули меня, и я просто упал на землю, да так и лежал последние десять минут, не в силах даже моргать.

Кот упал рядом практически секунда в секунду со мной, а вот Скальд уходить не желал, и до последнего пытался прорваться сквозь брешь, но даже с учетом двух поглощенных Драконов, не смог расширить проход ни на сантиметр, а сама брешь затянулась в течение минуты, лишившись моей подпитки.

А я продолжал лежать и смотреть на облака.

Не чувствуя тела. Не чувствуя боли.

Лежал на перекопанном вдоль и поперек поле боя, которое ни Альберт, ни Бес бы ни за что не узнали, если бы вернулись. Там, где были горы, теперь разломы, там, где были плато, теперь горы, путь назад отрезан огромным каньоном, а каменная пустыня теперь простирается во все стороны сколько позволяет зрение.

Перекопано и раздроблено каменной стихией оказалось все вокруг. Чисто из интереса я визуализировал перед собой голограмму карты и усмехнулся. Аргус по-прежнему показывал прошлый рельеф.

— Халтура, — выдал я, и в этот момент проплывающие по небосводу облака мне заслонил маленький черный попуг.

Посеменив по моей груди своими лапками, он остановился у моего лица и, повернув мордочку, вопросительно уставился на меня правым глазом.

— Привет, приятель, — поздоровался я и попытался погладить пернатого, но рука не послушалась.

— ЕРР-РЕТИКИ⁈ — поинтересовался он, сощурив свой перламутровый глаз.

— Не, только драконы, — указал я взглядом на лежащий рядом труп огромной каменной ящерицы.

— Ясно, — потерял попуг всякий интерес, но на всякий случай огляделся еще раз сам, а не увидев ничего подозрительного, вернул на меня взгляд.

К этому моменту последние остатки стихийной энергии завершили оборот по телу, и мои глаза сами по себе начали медленно закрываться от усталости.

Заметив это, попуг нахохлился и грустно ткнул меня в лоб Клювом.

— Да… сейчас встану. Еще пять минуточек… — прошептал я, и в тот же миг провалился в сон.