Полковника Призывали? 2

Глава 6

Глава 6:

Дорога до Меди-1 прошла на удивление гладко – как будто сама вселенная решила сэкономить проблемы на потом. Пара отходняков у "Кованных", одна мелкая потасовка между ними же – ничего серьезного.

Самое тревожное было то, что Кованные вели себя подозрительно тихо. Слишком тихо. Как притихшие перед прыжком хищники. Гриша отметил это про себя, но пока молчал.

И вот она показалась на главном экране: Меда-1. Компактная планета, словно демоверсия Земли – три изумрудных материка, разделенных синевой океанов. Зелень казалась неестественно яркой, почти ядовитой.

– Красиво... Ладно, полюбоваться еще успеем, – отогнал мысли Гриша. Пора в бой. – Инструктаж, сборы, пересчет матчасти, распределение по челнокам – все это заняло добрых два часа нервной суеты. И вот Гриша уже несся с первой двадцаткой вниз, в густой, молочно-белый туман, окутавший место высадки.

Раннее утро на Меди-1 встретило их непроглядной пеленой.

«Грохот двигателей местные все равно услышат... Так что с тихой высадкой, облом, – подумал Гриша с досадой. «А так все было бы кинематографично – тихая высадка в тумане».

ДЕРГ!

Челнок жестко состыковался с поверхностью. Аппарели с шипением откинулись, выпуская наружу холодный, влажный воздух, пахнущий гниющими листьями и чем-то... чужим.

Бойцы высыпали наружу, заняв периметр, стволы сканировали белесую мглу. Тепловизоры – пусто. Радары – чисто.

– Чисто! – доложил Брус, его голос глухо прозвучал в тумане.– Чисто с юга! – отозвался Псих.Челнок, поднимая вихрь мокрой листвы, ушел за следующей партией.

Канни, тщательно осмотрев сектор, неожиданно выпрямился во весь рост, достал сигарету и закурил. Сослуживцы уставились на него как на ненормального.– Кании, ты чего?! – прошипел один из бойцов.– Мужики, вы чего? – Канни невозмутимо выпустил струйку дыма. – Тут никого нет.– Откуда тебе знать?! – гневно бросил другой.– Поверь, я такое пятой точкой чувствую и кстати не только им, – Канни ткнул пальцем в свой шлем, где вместо стандартного визора был модифицированный широкоугольный сенсор.

– Мы в чертовой глуши. На тепловизорах – ни души. Никаких следов цивилизации, даже примитивной. На километры вокруг. Так что предлагаю перекур, а потом на разведку. – Он обвел взглядом остальных, остановившись на Грише.

Все взгляды устремились на командира. Гриша вздохнул, снял шлем, почувствовав влажную прохладу на лице.– Ааа, черт с вами, – буркнул он и плюхнулся на поваленное, скользкое от мха бревно. Хоть пять минут покоя, а то меня от всех этих полетов слегка мутит.

Они не знали. Не знали, что из чащи, сквозь щель в гигантских, капающих влагой листьях, за ними уже наблюдает пара внимательных, глаз. Не человеческих. Не звериных. Просто... чужих.

…

Развертывание лагеря превратилось в адскую многочасовую карусель. То грейдер застрял в грязи при подготовке площадки, то генератор отказался запускаться в сырости, то ящик с критически важными датчиками Намара чуть не уронили с погрузчика.

Оборудования было горы. Намар прибыл с последним челноком, вид у него был максимально задолбаный – мешки под глазами, помятый комбез. Но едва его ботинок коснулся почвы Меди-1, профессор преобразился. Словно в него влили пару ампул адреналина. Он стал живым, стремительным, его глаза горели адским огнем.

– Развертывайте палатки лабораторного модуля здесь! – он тыкал пальцем в схему на планшете. – Спектрометры – сюда! Грависканер – на эту возвышенность! Быстрее! Шевелитесь! Солнце уже высоко! – Он метался между растерянными учеными и ворчащими рабочими.

– Стоять! – Голос Гриши, резкий и командный, разрезал суету. Он подошел к Намару вплотную, взял профессора за локоть и решительно отвел в сторону, за палатку.– Профессор, нам нужно готовить лагерь. В первую очередь.– Ну так в чем дело? – Намар попытался вырвать руку, но Гриша держал крепко. – Готовьте! Мои люди заняты!– А охранять вас кто будет? Ваш "научный дух"? – Гриша не скрывал сарказма. – Половина моих людей уйдет в караул и на патрули. Еще минимум десять – на глубокую разведку местности. Оставшихся не хватит даже на элементарный периметр, не то, что на строительство лагеря и оборонительной линии!– Линию? – Намар фыркнул. – Вы что, исторических книжек про окопные войны перечитали?– Нисколько, – холодно парировал Гриша. – Лишь базовые фортификации. Две линии траншей с перекрытиями. Окопы на флангах. Мины – нелетальные, профессор, нелетальные, – он подчеркнул, видя, как глаза Намара округлились. – Колючая проволока в три ряда. Волчьи ямы по секторам подхода…– Молодой человек! Это же заповедник! А ваши действия идиотизм, на грани с паранойей! – зашипел Намар.– Профессор, – Гриша наклонился ближе, его голос стал тише, но жестче. – Я жить хочу. Только и всего. И мне кажется, что вы тоже. – Он выдержал паузу. – Да и будет ли вам легче заниматься наукой, если пойдет ливень, а вам даже голову прикрыть негде? Или если ночью на лагерь выйдет что-то… местное? А у нас даже стенки толковой нет?

Намар замер. Он посмотрел на хаос разгрузки, на серое небо, на мокрый лес, сгущавшийся вокруг, как стена. В его глазах боролись фанатичная жажда начать исследования и холодный прилив реальности. Он тяжело вздохнул, словно сдулся.– Ладно… – пробормотал он. – Убедили. – Он достал рацию, его палец дрожал от досады.

– Всем научным и вспомогательным группам… отмена предыдущих распоряжений. Поступаете в распоряжение майора Григория. Ставьте лагерь. – Он бросил ядовитый взгляд на Гришу. – Но прошу, пожалуйста, пошевелитесь! У нас… – его голос сорвался, – …у нас очень много работы. И времени – в обрез.

Гриша кивнул, не обращая внимания на тон. Главное – разрешение получено. Он повернулся к своим людям, крикнул, перекрывая гул генераторов и стук молотков:– Брус! Псих! Получайте людей от профессора! Начинаем копать! Глубоко и с умом! И пусть "Кованные" тоже не стоят столбами – всем лопаты в руки! За работу девочки!

…

Пока в лагере кипела работа под грохот генераторов и ругань сержанта Бруса, отряд разведчиков в составе трех человек под началом Канни пробирался сквозь адские заросли.

Местность за периметром была кошмаром: вековые деревья, оплетенные лианами толщиной в руку, подлесок из колючего кустарника с крючьями, цеплявшимися за броню, и вездесущая липкая влага, проникающая под комбезы. Воздух стоял густой, кисло-прелый от вечной сырости.

– Блин... – прошипел один из новичков, в очередной раз споткнувшись о скользкий корень, скрытый слоем мха. – Что мы вообще делаем? Дрона разведать не могли запустить?

Канни, шедший впереди с непринужденностью уроженца джунглей (хотя родом он был с индустриальной планеты), оглянулся. Его модифицированный визор блеснул в полумраке.– Дрон? Есть, конечно, – процедил он язвительно. – И он даже летает, но, а кто тогда страдать будет? Наука требует жертв. Особенно – твоих мозолей.

– Ну-ну, – буркнул другой, отдирая колючку от наплечника. – Твой дружбан-командир такой выдумщик... Вечный параноик.– А то! – с гордостью парировал Канни, ловко перешагивая через гнилой ствол. – Без Гришиного оптимизма мы б все тут с ума посходили от скуки. Или алкоголизма. Что почти одно и то же.

– А что, собственно, яйцеголовые делать собрались? – спросил второй боец, с трудом продираясь сквозь стену папоротников выше человеческого роста. – Кроме как заставлять нас ползать по этой... экосистеме?– Копать, – хмыкнул Канни. – Скажи спасибо, что Гриша нас от лопат пока отмазал. Хотя, честно? – Он остановился, оглядывая заросли. – Выбор так сложен: волочиться тут, рискуя содранной коленкой, или горбатиться в траншее под дождем. Прям философская дилема.

– Да харэ ныть! – рявкнул Канни, внезапно оживившись. – Задолбали! Вон, гляньте – лес редеет! Скоро будет просвет!

Он не соврал. Еще метров триста борьбы с растительностью – и они вывалились на опушку. Перед ними расстилался обширный луг, окутанный утренней дымкой. Воздух здесь был чище, пахло травой и чем-то... медовым. Отряд с облегчением выдохнул.

– Ну что, перекур? – Парни уже достали сигареты.– А местность кто оглядывать будет? – спросил Канни, наученные горьким опытом. Двое напарников синхронно переглянулись на него.– Эх, вы... – вздохнул Канни с театральной обидой. – Ладно, я так я!

Он выбрал ближайшее крепкое дерево с толстыми ветвями. Пара ловких движений – и он уже на высоте, цепкий, как местная обезьяна. Визор щелкнул, увеличивая масштаб. Бинокль в шлеме загудел, сканируя даль.– Так-с... Все чисто... Чисто... Чисто... – ворчал он. – Никаких псиоников, никаких замков... О! А вот что там?

Бойцы внизу напряглись, руки потянулись к оружию.– Что? Сколько? – крикнул один.– Ммм... – Канни сделал паузу для драматизма. – ... сотня, может больше. Движутся. Сюда.

Сигареты полетели на мокрую траву. Бойцы вскочили, как ошпаренные, срывая с предохранителей мокрые стволы, залегая за стволами деревьев на опушке.– Где?! Контакт?! – зашипел солдат.– Ха-ха-ха! – неудержимый, злорадный хохот Канни прокатился по лугу. Он свесился с ветки, трясясь от смеха. – Ох, рожи у вас! Целый альбом эмоций!

Поняв, что их нагло надули? Оба гневно оскалились будто шакалы. – Расслабьтесь ну преувеличил чуток! Полтинник там точно есть! Только... – он сдержал смех, – ...человек один. А шаров много.

– В смысле?! – рявкнул сержант, красный от ярости и стыда.– Смотрите сами! – Канни сбросил картинку с визора на общий канал.

На ленту HUD каждого бойца вывелось изображение луга. И действительно: по нему неспешно перемещалось стадо существ, поразительно похожих на... идеальные шерстяные шары диаметром под метр.

Они мягко перекатывались, изредка останавливаясь. Тогда из шара выдвигался тонкий, гибкий хоботок, срывал пучок сочной травы и втягивал ее в невидимый рот где-то в густой шерсти. Зрелище было одновременно абсурдным и завораживающе мирным.

Рядом со стадом, явно запыхавшись, стоял мальчишка лет десяти-двенадцати. Одет он был в грубые, домотканые обноски – рубаха и штаны из некрашеного холста, подпоясанные веревкой. Лицо было перепачкано землей, а в глазах горела чистая, детская ярость.

Он что-то кричал на шарообразных существ, размахивая тонкой палкой, но те игнорировали его с невозмутимостью слонов.

Расстояние было приличным. Универсальный переводчик в шлемах бойцов, настроенный на стандартные лингва-коды, захлебывался от потока гортанных, визгливых звуков.

Вычленить можно было лишь общий тон – яростное, бессильное недовольство. Парень был явно чем-то сильно раздосадован, вероятно, непослушанием своих необычных подопечных.

– Вот блин... – прошептал новичок, опуская бластер. – И это... местные?– Шарозвери, – авторитетно заявил один из разведчиков.

– По-научному – глобускунды. Мирные травоядные. Далекие генно-модифицированные потомки овец.

– А ты откуда знаешь? – Спросил его напарник, поднимая еще тлеющую сигарету.

– Так я не с рождения наемником лямку тяну, у меня даже профессия была – ветеринаром я был, и как раз работал на одном агрохолдинге, и как раз с шарозверьми.

– На кой хрен нужна шерсть, в эпоху синтетических тканей? И почему они так странно выглядят? – Канни подключился к беседе.

– Ну во-первых выгодно, шарозвери и прочие модификанты дают очень приличное сырье, во-вторых, не так дорого, и не надо строить многокилометровый завод. Да и вообще две из пяти самых дорогих тканей в галактике две естественного происхождения. А про их вид. – Мужчина почесал затылок.

– Все для удобства, промышленного кормления и стрижки, но есть не рекомендую, мясо ну очень вонючее.

– А Ангельская нить, входит в ту пятерку? – Спросил Канни, его захлестнуло любопытство.

– Да, но ее насколько знаю делают вообще какие-то инопланетяне, у нас выращивали краснонитник и делали гиперткань. – С гордостью заявил солдат выпучив грудь вперед.

– Понятно, эх мне бы пару метров такой ткани той или другой, ее продать и домик можно прикупить, про ангельскую нить я вообще молчу.

– Да поддержал его Канни, я, кстати, ее щупал. – Оба переглянулись на него.

– Да? Где.

– Да еще на родине, занимался охраной, и у нашего хозяина была такая вот подушка, она даже светилась, вроде с первого взгляда непрактично и спать мешает, но только ляжешь и так хорошо, будто морфина вкололи, мигом вырубаешься, и наутро как огурчик, даже после пары литров. – Мужики переглянулись и жалобно вздохнули им такая роскошь была не по карману.

– Мне кажется мы про кого-то забыли? – Сказал один из солдат оборачиваясь в сторону луга.

– Совсем чуть-чуть. – Буркнул Канни и полез обратно на дерево.

…

Мейко сегодня воплощением чистейшей ярости.

Во-первых, неделю назад его старший брат, неудачно спрыгнув с повозки, сломал ногу. И все тяготы пастушьей жизни – уход за упрямыми шарозверями, ночные дежурства у костра, ответственность за каждую ворсистую тушку – легли на его, Мейко, плечи.

А во-вторых, словно назло, сама природа ополчилась против него. С самого рассвета с далеких Черных Гор доносился непрекращающийся, зловещий гул, временами переходящий в оглушительный грохот, будто великаны перекатывали каменные шары по склонам.

От этих звуков шарозвери нервничали, разбредались, и Мейко полдня бегал, выбиваясь из сил, пытаясь собрать стадо обратно.

– Чёртовы обвалы! – выплеснул он свою ярость в пустоту, с ненавистью глядя на мрачные, затянутые туманом вершины на горизонте. – Ты надо мной издеваешься?!

Вдоволь накричавшись (больше для собственного успокоения) и на махавшись кулаками в сторону невидимых обидчиков, он плюхнулся на влажную траву и начал пересчитывать стадо. Если хоть один шарозверь пропадет… С него спустят три шкуры. Буквально. Отец не шутил на этот счет.

К его огромному облегчению, все сошлось: все двадцать три шерстяных шара мирно жевали травку, урча от удовольствия. Но облегчение тут же сменилось тревогой.

Что-то в лесу, окаймляющем луг, не давало ему покоя. Острое, ползучее ощущение – за ним наблюдают. Он отчетливо чувствовал чей-то пристальный взгляд, тяжелый и недобрый.

Мейко сделал вид, что полностью поглощен стадом, опустив голову. Потом резко взглянул в сторону подозрительной густой кроны у опушки.

Ничего.

Но стоило ему снова отвести взгляд на пару мгновений и вернуть его обратно – ему почудилось легкое шевеление в листве, неестественно плавное.

– Хмм… – пробормотал он, холодок пробежал по спине. – Только этого мне не хватало. Лесные духи? Или кто хуже?

Он схватил свой посох – крепкую палку с заостренным концом, обожженным на костре. Пора уводить стадо подальше от этого места. Только он собрался свистнуть, чтобы собрать шарозверей…

Шшшшш!

Резкое, злобное шипение разорвало тишину луга. Шарозвери мгновенно замолчали. Их урчание сменилось пронзительным, испуганным блеянием. Шерстяные шары стремительно сбились в плотную, дрожащую кучу, оставив Мейко одного лицом к лицу с невидимой опасностью на краю леса.

Из-под густых папоротников, раздвигая листья узкой мордой, показалась лепра. Небольшой, размером со сторожевую пса, но поджарый и злобный. Глаза – желтые щелочки, полные голода и хищной расчетливости. Клыки, острые как иглы, обнажились в беззвучном рыке. Шерсть на загривке встала дыбом.

– Вот черт… – выдохнул Мейко, сердце бешено заколотилось. Лепры были коварны и обычно охотились в одиночку. А голодная лепра не побрезгует и человечиной, особенно пастухом-подростком. Он выставил посох перед собой, дрожащими руками. – Назад! Убирайся! – крикнул он, но голос дрогнул.

Зверь не отступил. Он медленно, как тень, двинулся вперед, низко прижимаясь к земле. Его взгляд не отрывался от горла Мейко.

– Вшууууу!.. – Мейко изо всех сил дунул в костяную свистульку, висевшую у него на шее. Пронзительный, тревожный звук разнесся по лугу. «Деревня должна услышать! Кто-нибудь… пусть придет хоть кто-нибудь!»

Лепра лишь огрызнулась на звук. Видимо, понимая, что времени у нее мало, она сорвалась с места! Молниеносный прыжок – и острые клыки с хрустом впились не в плоть, а в подставленный посох Мейко! Удар был страшным. Посох вырвался из рук, а Мейко с крипом повалился навзничь на мокрую траву.

– Ааа! Гррр! – Началась отчаянная борьба. Зверь, вцепившийся мертвой хваткой в посох, яростно тряс головой, пытаясь добраться до руки. Мейко, лежа на спине, одной рукой изо всех сил удерживал трещащее под напором зубищ дерево, а другой выхватил короткий, тусклый нож с пояса. Он дико замахнулся – и полоснул лепру по морде! Теплая кровь брызнула на его руку. Еще удар! Еще!

Но лепра, то ли с безумия голода, то ли от ярости, казалось, утратила инстинкт самосохранения. Она не отпускала посох, лишь глубже впиваясь клыками. Дерево трещало, покрываясь паутиной трещин. Кровь текла по ее морде, смешиваясь со слюной, но она не отступала.

Силы Мейко таяли. Рука, державшая посох, немела. В глазах поплыли темные круги. «Мама… прости…» – мелькнула отчаянная мысль. Он зажмурился, ожидая смертельного укуса…

Пиу!

Тихий, чуть приглушенный хлопок, больше похожий на лопнувший пузырь. И лепра отлетела в сторону, будто невидимая кувалда ударила ее в бок! Она тяжело шлепнулась на траву, оглушенная. Зверь оскалил окровавленные зубы, попытался встать на дрожащие лапы…

Пиу!

Еще один хлопок. Стрела (или что-то иное) ударила в землю перед самой ее мордой, подняв фонтанчик грязи. Понимая, что здесь ее ждет только смерть, лепра издала жалобный визг, развернулась и, поджав хвост, метнулась прочь в чащу, оставив лишь кровавый след и запах страха.

Мейко лежал, не двигаясь. Его руки тряслись. Посох, изуродованный зубами, валялся рядом. Он судорожно глотал воздух, не веря, что жив. Боги… духи леса… кто бы вы ни были… спасибо… – мысль пульсировала в его перегретом мозгу.

Он медленно поднял голову… и взгляд его устремился туда, откуда, как ему показалось, пришло спасение – к той самой подозрительной кроне на опушке.

И в этот миг, в том самом месте, где ему чудилось шевеление, небольшой кусок листвы… расплылся. Как будто камень на дне ручья, увиденный сквозь струи воды. Исчезла четкость, контуры заколебались в мареве. Мейко протер глаза, моргнул – и видение исчезло. Крона снова была обычной, плотной и неподвижной.

Только сильнее забилось сердце. И холодок страха сменился ледяным ужасом от непонимания.

– Что это было?