Полковника Призывали? 2

Глава 12

Глава: 12

Гарнизон у подножия Черной Горы уже неделю жил в состоянии, близком к параличу. Это было сродни сну на иголках – на лезвии бритвы. Весть о вероломном нападении «небесных дьяволов» на отряд сэра Брэвиса повисла над фортом тяжелым, ядовитым туманом, пробирая всех и каждого до самых костей. Особенно страшно было скептикам – тем, кто до рокового дня считал старые сказки о дьяволах с неба бредом суеверных старух.

Все изменилось в тот миг, когда в ворота влетел запаленный гонец, едва держась в седле. – Небесные дьяволы! – хрипел он, сползая с коня прямо на грязный двор. – Они… они…!

Сначала подумали – горячка, бред, похмелье. По началу они даже пригрозили побить его, чтоб не сеял панику. Но с каждым его словом – об огненных стрелах без луков, о невидимых убийцах, о черных, как ночь, кораблях в небе – сомнения таяли как весенний снег.

А когда он всучил коменданту потрепанный свиток с личной печатью и подписью самого сэра Брэвиса, описывающий кошмар на опушке… сомнения исчезли вовсе. Остался только ледяной ужас.

Гонец умчался дальше – нести весть в столицу. А гарнизону… гарнизону досталось разгребать последствия. Комендант, трезво оценивая «боеспособность» своего сброда – пять сотен лентяев, пьяниц и недоделанных рекрутов – и разумно велел сидеть тише воды, ниже травы. «Не делать глупостей! Никаких вылазок! Держать ворота на запоре!» Любой план активных действий умер, так и не успев родиться.

И вот, словно в насмешку, той же ночью прилетела новая птица. Весть была лаконична и смертоносна: Сэр Брэвис убит, а его отряд уничтожен.

Паника захлестнула форт волной. Но хуже было снаружи. Как чумная хворь, весть понеслись по окрестным селам и деревням. К стенам форта потянулся бесконечный поток беженцев – старики, женщины, дети со скарбом на телегах и в узлах.

Отчаяние и страх гнали их к единственным каменным стенам в округе. В какой-то момент комендант, глядя с дозорной башни на это человеческое море, всерьез испугался, что толпа, обезумев от страха, решит взять форт штурмом.

И с их численностью… у них были неплохие шансы.

Солдаты, сами напуганные до смерти, пытались сгладить остроту. Делились скудными запасами еды, еще больше сокращая и без того тощие пайки. Гарнизонные лекари - больше знахари, чем нормальные врачи пытались врачевать раны и болезни беженцев под открытым небом. Воздух наполнился стенами, детским плачем, запахом пота и страха.

И вот теперь… третий удар. Нападение уже на самого капитана гвардии Мадрока! Личного представителя королевы! Это выходило за все мыслимые рамки. Комендант даже боялся представить, что будет дальше. Он знал одно: его «пятьсот бравых баранов» – на деле сборище бездарей и лентяев – ни за что не устоят против врага, которого нельзя увидеть, который бьет из ниоткуда и стирает с лица земли лучших рыцарей королевства. Мысли о неминуемом штурме форта этими самыми «дьяволами» сводили скулы в тиски.

– Ну хоть с беженцами… разобрались, – пробормотал он себе под нос, отпивая кислятину из походного бурдюка. Вино было отвратительным, терпким и зеленоватым. – Уээх… Гадость. – Но пить было больше нечего. Он швырнул бурдюк в угол и подошел к узкому бойнице-окну.

На дворе стояла глубокая ночь. Тишина, нарушаемая лишь скрипом фонарей да мерным шагом стражников на стенах. Огни их фонарей, как жалкие светлячки, метались в непроглядной тьме. За стенами, внизу, темнело море временных шалашей и костров беженцев. Тихий гул тысячи спящих жизней доносился снизу.

– Эххх… Работы – гора, а времени… – он взглянул на груду пергаментов, отчетов, требований и донесений, покрывавших его грубый стол, – …всего ничего.

И все это нужно было заполнить. Еще вчера. Стон вырвался у него непроизвольно. Он плюхнулся на табурет, взял перо и потянул к себе первую из бесконечных бумаг. Перо скрипело по пергаменту, сливаясь со скрипом фонарных цепей на стене. Ночь обещала быть долгой. А завтра… завтра могло не наступить.

…

Лишь сухой шелест песка под призрачным камуфляжем. – Первый на позиции. Вижу вас. Чисто. – Голос в комлинке был таким же плоским, как выжженная равнина вокруг форта. Снайпер замер, лишь палец на шершавой металлической поверхности оптики чуть шевельнулся, подстраивая резкость.

Форт, громоздкий, как окаменевший зверь, заполнял весь обзор.

– Второй на месте. Птичка пашет, помех ноль. Третий-четвертый, как слышите? – Канни нажал на комлинк, слова вылетали громко, резанув тишину их укрытия. Рядом Псих, его лицо скрыто маской и очками ночного видения, лишь короткий, как удар ножом, кивок в ответ.

– Так. План прост, как вышибалы в детстве. Ты и Псих – внутрь. Второй ведет по птичке. Я – ваша тень сверху. Действуем тихо? Поехали.

Первой преградой встал не враг, а море отчаяния – лагерь беженцев. Растянулся он на сотни метров, хаотичное скопище теней и жалких укрытий из тряпья и пластика.

Холодное облегчение: основную массу уже эвакуировали или разогнали. Но "остатки" все равно казались бесконечным муравейником. Под голографическими плащами, искажающими контуры в мерцающем мареве, они двинулись.

Сначала – редкие островки спящих тел лишь слегка мозолили глаза. Но чем ближе к стенам форта, тем плотнее становилось людское месиво.

Мужик, распластавшийся прямо на камнях, рот открыт в немом крике усталости. Чья-то рука, грязная, с облупленными ногтями, бессильно свесилась из темного провала землянки.

А они шли, переступая через спящие формы, стараясь не дышать пылью и запахом немытого страха. Точка проникновения маячила еще далеко впереди – обвал у основания стены.

– Черт! – вырвалось у Канни сквозь стиснутые зубы. Что-то схватило его за ногу. Хватка была неожиданной и мертвой. Холодные, костлявые пальцы впились в его лодыжку сквозь ткань комбеза.

Псих обернулся молниеносно. Под обрывком брезента, служившим навесом, лежала девчонка. Лицо запавшее, глаза закрыты, но руки цепко обхватили ногу Канни, ребенок обнимал ее как последнюю игрушку в горящем доме.

– Черт! Отпусти! – зашипел он, пытаясь отдернуть ногу. Псих, его взгляд невидим за линзами, метнулся по сторонам, сканируя угрозы, но эта сцена явно выбивала из привычного сценария.

– Парни, что застыли? К вам патруль идет! Двое! – голос Второго в наушниках был резок, как щелчок предохранителя. Сквозь частокол самодельных хижин уже проступали фигуры – двое в драных кольчугах, с длинными алебардами.

Канни в этот момент отчаянно прыгал на одной ноге, тщетно пытаясь высвободиться.

– Канни! – Псих уже выхватил компактный тазер, его движение было плавным и беззвучным. Девчонка вздрогнула всем телом.

– Ай! – тонкий, жалобный звук пробился даже в их закрытый канал связи. Хватка ослабла. И тут же сработал закон подлости – точнее, сохранения энергии. Канни, уже рванувший вверх, потерял равновесие и грузно рухнул на Психа, который как раз разворачивался на патруль.

Бам!

– Вниз! Быстро! – рык Психа слился с приказом Второго. Инстинкт сработал быстрее мысли. Оба, сплетясь в нелепый клубок, свалились в узкую промоину, темную щель в земле, что зияла буквально в полуметре.

Грубая скала больно впилась в ребра. Сверху – топот, приглушенные возгласы патруля, фонари мелькнули над краем оврага.

– Кто там?! – прозвучало грубо. Слышали только шорохи да чье-то сонное бормотание. Местные, потревоженные, лишь пожимали плечами или глубже зарывались в свои логова.

Они лежали в липкой темноте промоины, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Сердце Канни колотилось о ребра, как пойманная птица. Псих уже отполз, его дыхание ровное, маска прилипла к лицу.

Запах пыли, пота и чего-то металлического – страх, смешанный с адреналином. Пару минут отсидевшись. Молча, не глядя друг на друга, они выползли из щели и растворились в дрожащих тенях лагеря, снова двигаясь к стене.

Точку проникновения подобрали заранее. Стена здесь обвалилась – то ли от вековой тяжести камня, то ли от вопиющего пренебрежения к ремонту. Выемки на месте выпавших кирпичей образовали жутковато удобную лестницу вверх. Главной помехой был лишь стражник в соседней башне – его силуэт изредка маячил в узком бойнице, окутанный дымкой ленивого бездействия.

– Второй, у вас чисто? – шепот Канни был едва слышен даже в комлинке.

– Чище не бывает, – ответил голос с дрона. – Только тихо. Разбудите патрульного – и концерт начнется, а нам оно не к чему. – На экране тепловизора караульный был ярким пятном тепла в прохладной каменной коробке башни – он спал, развалившись на стуле, к его невежественному счастью.

Канни взобрался почти бесшумно, пальцы находили выступы в шершавой кладке с мышиной ловкостью. Псих шел следом, его движения были точны, но тяжелее, без врожденной кошачьей грации Канни.

И вот, на последнем рывке к укрытию за зубцами парапета, его рука вцепилась в выступ слишком рьяно. Раздался сухой, гулкий К-Р-А-К! – и пара кирпичей, вырванных из векового плена, рухнули вниз, разбиваясь о камни у подножия стены с оглушительным, предательским грохотом. БАМ!

Канни вжался в тень ящиков, что небрежно были оставлены на стене. Псих же замер на самой кромке стены, в нескольких метрах от укрытия, как приклеенный. Голографический плащ дрожал на нем – в движении камуфляж терял эффективность. На таком расстоянии, даже в тусклом свете фонаря на башне, заметить его было бы несложно.

В башне замигал свет, послышалось сонное бормотание, шарканье сапог. Стражник, шмыгая носом, сонно протирая глаза кулаком, выполз на узкую площадку своей башни.

Оружие осталось внутри, пылиться на стойке. Он лениво потянулся, зевая во всю глотку. – Уэээ... – протяжный звук слился с зевком. Его лоб, освещенный тусклым фонарем, стал идеальной мишенью. В наушниках Канни прозвучало ледяное: – Красная точка на цели. Готов. – Снайпер ждал только отмашки.

– Стой, – выдохнул Канни, не в комлинк, а словно самому себе. – Я разберусь. – Решение созрело мгновенно – играть ва-банк, на эффекте и наглости.

Он встал во весь рост из-за ящиков, выходя на лунную дорожку, падавшую на каменные плиты. Его тень, резкая и длинная, легла прямо к ногам ошеломленного стража.

– Солдат! – голос Канни грянул, как удар хлыста, полный казенного гнева. Он быстрыми, уверенными шагами пошел на патрульного, сжимая дистанцию.

– Почему спишь на посту, а?! – Тот замер, мозг явно не поспевал за реальностью. Фигура, материализовавшаяся из ночи, с таким тоном... «Начальство?» – мелькнуло в его затуманенном сознании. Растерянность парализовала его на долю секунды, и Канни этого хватило.

Он был уже в двух шагах. Его рука метнулась к поясу – не за пистолет, а за компактный эл-шокер. "Бзззззз!" – стрекотащий, злобный звук разрезал тишину. Синий змей молнии на миг осветил ошеломленное лицо стража. Тело дернулось, как марионетка, и рухнуло на камень беззвучным мешком.

– Чисто, – отчеканил Канни, уже подтаскивая тело в тень. Псих, воспользовавшись моментом, одним рывком добрался до укрытия.

– Первый, у нас чисто. Идем вглубь.

– Понял. Удачи.

Как и подобало ночному замку-крепости в забытом всеми богами месте, внутренние коридоры были пустынны и пропитаны запахом камня, пыли и чего-то затхлого.

Пара диверсантов скользила тенями вдоль массивных стен, их шаги глушили мягкие подошвы. Лишь пару раз они замирали, прижимаясь к холодной кладке, пропуская мимо сонные патрули – те шаркали сапогами, бормоча что-то невнятное под нос.

– Псих, – шепнул Канни на очередном перекрестке темных проходов, – а мы точно знаем, куда идем? – Тот лишь покачал головой.

– Предположительно в самой высокой башне заседает местный воротила. – Его голос был монотонным, как отчет сканера.

Но их ждал "облом", как выразился бы Канни, у самого подножия той самой высокой башни. Длинная, крутая лестница, уходящая вверх во мрак, преграждала путь не каменной глыбой, а живой преградой.

Двое охранников. Не сонные, не ленивые. Стояли навытяжку, словно вкопанные, у основания ступеней. Их глаза блестели неестественной бодростью в тусклом свете настенных факелов. Оружие – серьезного вида алебарды – были не на стойке, а в готовых применить их по назначению руках.

Канни и Псих замерли в глубокой тени арки. Вариантов не было. Ни обойти, ни проскочить незамеченными не было никакой возможности.

– Что делать будем? – спросил Псих, его голос оставался ровным, но пальцы сжимали тазер чуть плотнее.

Канни усмехнулся в темноте, коротко и беззвучно. – Есть идея. Очень тупая.

– Я внимательно тебя слушаю, – ответил Псих, не поворачивая головы.– Они все равно никуда не уйдут отсюда, как минимум до утра, – прошептал Канни, и в его тоне сквозило что-то опасное и неизбежное. – Значит...

– Значит... сыграем на их скуке, – прошептал Канни, его глаза метнулись по темному коридору. Тупая идея обретала форму в условиях тотальной тишины.

Псих кивнул, его пальцы уже сжимали тазер. Канни указал на груду пустых винных бочек, сваленных в нише прямо за спинами стражей, в пяти шагах от лестницы. – Видишь ту верхнюю? Шатается. На счет три... камень.

Он нагнулся, подобрал с пола небольшой, потертый камешек из кладки. Прицелился. Бросок был резким и точным. Камешек со звонким чик! ударил в край верхней бочки в куче.

Стражи вздрогнули, как один. Шлемы повернулись на звук. Верхняя бочка, действительно плохо лежавшая, качнулась, громко скрипнула, грозя обрушить всю пирамиду.

Один страж, помоложе, инстинктивно шагнул от лестницы, к опасной куче, опустив алебарду на уровень пояса.

– Чертова крыса? – пробормотал он. Второй, ветеран с шрамом через бровь, остался на месте, но его внимание было приковано к бочкам, рука сжимала древко алебарды чуть ниже.

Это был момент. Тень Канни отделилась от стены. Он двигался не к лестнице, а к ближайшему стражу – ветерану, все еще стоявшему в пол-оборота к ним. Шаги были бесшумны на каменном полу. Псих скользнул за ним, как призрак.

Ветеран почуял неладное в последний миг. Он начал поворачиваться, тяжелый шлем замедлял движение.

– Эй?.. – успел он хрипнуть. Но Канни был уже вплотную. Левая рука, обмотанная грубой тканью, резко зажала стражу рот и нос, глуша крик. Удавка затянулась на шее, пару секунд и тело ветерана дернулось, захрипело и обмякло. Канни мягко опустил его на пол.

Молодой страж у бочек услышал хрип. Он обернулся, глаза расширились от ужаса, увидев падающее тело напарника и тень над ним. Он открыл рот, чтобы крикнуть тревогу...

Псих был уже за его спиной. Его движение было стремительным и безжалостным. Локоть с размаху ударил стражу по виску поверх шлема – оглушающий удар. Одновременно нога Психа подсекла молодого стража под колени. Тот рухнул вперед, алебарда звякнула о плиты.

Прежде чем оглушенный страж успел собраться с силами, Псих придавил его коленом к спине, одной рукой прижал голову к полу, а другой – вдарил шокером поверх кольчужного воротника.

– Чисто? – Канни уже подтягивал тело ветерана в тень арки.

– Чисто. – констатировал Псих, и добавил. – Поехали. Пока не наткнулись на смену.

Лестница вилась вверх спиралью, узкой и душной. Они мчались по ней, не скрывая шагов, только скорость имела значение теперь.

Наверху – тяжелая дубовая дверь, окованная тусклым металлом. Канни попробовал ручку – заперто. Псих вынул тонкий инструмент из нарукавного кармана, что-то среднее между скальпелем и отмычкой, вставил в замочную скважину. Через десять секунд раздался глухой щелчок. На удивленный взгляд Канни тот лишь пожал плечами.

Они ворвались внутрь с оружием наготове.

Комната была большой, но неуютной. Камин потрескивал в углу, едва освещая пространство. За массивным столом, уставленным бумагами, сидел человек.

Не грозный владыка крепости, а толстый, лысеющий мужчина в мятом халате поверх ночной сорочки. Он вскинул голову, рот открылся от изумления, крошка печенья упала с губы.

– Кто вы?! Как вы... – он попытался встать, но Канни был уже у стола, пистолет направлен ему в переносицу.

– Сиди, пузатый. Говори тихо, и дышать будешь дольше. Где пленник которого увезли вчера с поля битвы?

Комендант (а это явно был он) побледнел. Его глаза бегали от дула пистолета к бесстрастному лицу Психа, замершему у двери. – Вы… вы небесные дьяволы?

– Они самые, – голос Канни был ледяным.

– Е-его... его забрали! Вчера! Прилетели из Столицы! С приказом за подписью самой королевы! Я... я не мог отказать! Они сказали – он нужен для крайне важного разговора! Больше я ничего не знаю.

Канни и Псих переглянулись. В глазах Канни вспыхнула ярость, быстро сменившаяся холодной горечью. Псих лишь чуть сжал губы. Столица - далековато.

– Приказ? Должна быть копия? – спросил Псих, его голос резал тишину, как лезвие.

Комендант, дрожа, ткнул пальцем в один из листиков, лежавших на столе. Аккуратный текст, прочитать который без переводчика было решительно невозможно и печать в виде головы неизвестного зверя внизу.

Канни опустил пистолет. Воздух будто выкачали из комнаты. Он был здесь. Они прорвались и опоздали. Гриша был уже далеко, в самом сердце вражеской территории, куда их маленькая группа в составе четырех человек проникнуть не могла. Осталась только пустота в душе и горький привкус поражения.

– Ты сказал прилетели, на чем? – С гневом спросил Псих, комендант затрясся и заикаясь ответил.

– На шаре!

– Вот черт...