Полковника Призывали? 2

Глава 22

Глава: 22

– Ну и что ты выберешь? Я жду. – Ее голос прозвучал сквозь стекло, тонкий и ледяной.

Она стояла за окном, бледная как лунный свет на могильной плите. Смотрела на него так, как кролик смотрит на удава – с парализующим ужасом, смешанным с диким, иррациональным желанием броситься.

Просто чтобы все кончилось.

И Грише, даже если бы он вдруг поверил хоть одному ее слову (а верить было ну просто невозможно), было бы не просто сложно – физически невозможно – заставить себя выйти к ней.

Причины не доверять девушке накатывали лавиной:

Она психопатка. «По манере речи точно – то визг, то шепот, то ледяная тишина. По мертвенной внешности и этим адским фиолетовым прожекторам вместо глаз. По самой специфике разговора». – На счет диагноза, Гриша смещался к смеси мании величия и отчаяния.

Второе: Она скорее всего наркоманка. «Это устройство в ее руке, что даже через стекло отдавало озоном… явно не заправлено алтайскими травами?» подумал Гриша, подозревая наличия там синтетического ада, выжигающего даже самый крепкий мозг.

«Предательница» - третье, но не последнее по значимости. «Она сама призналась в провокациях, убийствах. Ее слова о «восстании совести» звучали как кощунство». Этот довод был последним.

Этого было бы более чем достаточно, но была и четвертая причина, глубже и страшнее всех: в глубине души Грише отчаянно хотелось верить, что его старания имели смысл.

Что его риски, его геройства (пусть и вынужденные), его падения и взлеты – не были напрасными.

Что его жизнь – не просто винтик в чужой безумной игре. И сделать все это осмысленным мог только Икс.

Пусть он – бездушный кукловод, накидывающий штукатурку на вентилятор своей реальности, но в тоже время он был единственным, что связывало его с домом.

– Знаешь, что? – Гриша выдохнул, сжимая холодный металл «Дуры» в дрожащей руке. Пушка отозвалась едва слышным гудением, будто живая.

Девушка прильнула к стеклу, ее фиолетовые глаза расширились, предчувствуя ответ.

– Пошла ты!

Он резко развернулся, не давая страху парализовать движение. Палец на спуске – трясущийся, как собственное сердцебиение. В доли мгновения ствол «Дуры» вспыхнул ослепительным багровым заревом.

Из него, окутанные исчезающими языками адского пламени, вырвались не молнии – крошечные, сгустки чистой энергии. Свистящие, как рассекаемый воздух, червяки ярости.

Тыыыыш-БАХ!

Удар пришелся не в стекло, а сквозь него. Оно не разлетелось осколками – расплавилось. На миг стало жидкой, багровой лужей, прежде чем мгновенно почернеть и застыть, как лавовая корка, превратив окно в непроницаемую черную пелену.

Обзор – закрыт. Доли секунды были выиграны.

«Бежать!» – мысль пронзила мозг раскаленной иглой. Ноги, повинуясь инстинкту выживания, рванули вперед, едва не подкашиваясь.

Коридор – один, прямой, грязный. Стены с облупившейся штукатуркой мелькали серыми пятнами. Запах пыли, сырости и чего-то химически-едкого ударил в нос.

«Убил?» – пронеслось в голове, когда он выскочил в более широкий, пустынный главный коридор. Не слышно ни шагов, ни воплей. Только собственное прерывистое дыхание.

«Нет!» – голос Икса прозвучал в его черепе, неумолимый и четкий, как удар метронома. «Беги!»

«Но как»? – Гриша мысленно выкрикнул, набирая скорость. Повороты мелькали как в калейдоскопе.

«Ее артефакт не может блокировать меня бесконечно. У него есть цикл активации и перезарядка. Беги! Я поведу.

«Ты можешь что-нибудь С НЕЙ сделать?»

«Нет. Не сейчас. Так что БЕГИ! Сейчас – прямо!»

«Па-а-а-а-а-ка!» – душераздирающий, безумный визг прорезал тишину где-то сзади. Звук эхом отражался от стен, невозможно было понять – далеко она или уже за спиной? Проверять не хотелось категорически. Сердце колотилось, как молот в наковальне.

Он повиновался, как послушный солдатик, как запрограммированный дроид. Петлял по коридорам – влево, вправо, вниз по узкой лестнице. Ускорялся, когда Икс командовал: «Быстрее!» Прятался в нишах, замирая и затаив дыхание, когда звучало: «Жди!» Слушал только этот голос в голове. Он был его единственным компасом в этом лабиринте.

Но все хорошее кончается. Чувство ее близости сжимало горло ледяным кольцом. Она была здесь, рядом. Только извилистые коридоры и слепая вера в Икса спасали его от встречи с теми самыми «пиу-пиу», которые могли испарить его в кучу ошметков.

«Икс… мы скоро?» – мысль была уже почти молитвой, когда он несся по очередному сырому тоннелю.«Почти! Направо! Сейчас же! Еще раз направо! Дверь! С красной полосой! Если она еще не сошла…»

– Ты ТРУП! – истеричный вопль прогремел прямо сзади. Слишком близко, чересчур близко. Гриша не оглядывался и на мышечной памяти, почти не целясь, рванул «Дуру» назад через плечо и нажал на спуск.

Короткая, ослепительная вспышка, грохот и – толчок!

Он ввалился спиной в тяжелую металлическую дверь, ощутив на плече холодную полосу краски. Ключ, – он даже не помнил, как достал его – он как-то сам вонзился в скважину. Щелчок замка прозвучал как райская музыка.

Он швырнул тело внутрь, с силой захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, пытаясь заглушить бешеный стук сердца. Пот заливал глаза, а воздух обжигал легкие.

«Икс… что…» – он начал, переводя дух, и запнулся на полуслове.

Перед ним, в центре небольшого, слабо освещенного помещения, стояло нечто. Приборами стойка, уходящая глубоко в пол и потолок, мерцала сотнями огней, даже сквозь вековую пыли, и венчала эту конструкцию колба что стояла по центру, размером со средний автомобиль.

Через мутную воду было трудно что-то разглядеть, но Гриша видел, он точно понял одно – там находиться человек. Он дышал, медленно и спокойно. Через мутную воду виднелись его руки и ноги…

– Собачья… печенка… – Гриша прошептал, медленно открывая рот, не в силах оторвать глаз от чуда инженерной мысли.

БУМ! БУМ! БУМ!

Глухие удары в дверь сотрясали стену, осыпая ржавчину и штукатурку. Металл гудел, как наковальня, но выдержал – благо, толщина позволяла. Эти секунды отсрочки вырвали Гришу из оцепенения.

«Кто это?! Только не говори, что…» – мысль метнулась, как загнанный зверь.«Нет, это не мое тело… Но он наш союзник», – голос Икса был спокоен, как скала.

Гриша вновь впился взглядом в колбу. Мутноватый раствор слабо мерцал в тусклом свете аварийных ламп. Внутри, словно странный экспонат музея, висел человек, подойдя ближе он сумел четче разглядеть его вид:

Кожа мужчины была мертвенно-бледная, почти фарфоровая, по ней как карта метро проступали синеватые прожилки вен.

Тело - сухое, жилистое, с рельефными, но словно усохшими мышцами на груди и плечах – словно у бегуна на длинные дистанции после многолетнего голода.

Волосы - длинные, черные как смоль, плавали в растворе, запутавшись в темных водорослях проводов, что как щупальца осьминога нависали сверху.

Одежда - Черные, облегающие шорты-леггинсы из неопрена или похожего материала.

Изюминкой была - отсутствующая левая рука. Срез чуть выше локтя был идеально ровным, гладким, словно отполированным – не культя, а чистый срез. Как будто руку аккуратно отключили на молекулярном уровне.

«Будто болгаркой пилили…» – пронеслось в голове Гриши. Он шагнул ближе к колбе, к панели управления. Кнопки светились даже сквозь слой слизи и грязи. «Ну чего ты ждёшь? Открой колбу!» – подгонял Икс.

«Ммм… а как?» – Гриша тыкал в залипающие кнопки. Панель была скользкой и неотзывчивой. «Не знаю! Потыкай там что-нибудь! Черт, эта панель такая же мыльная, как и всё на этой проклятой базе!» – мысленно завопил он.

«Суки, вы что, робота-пылесоса не придумали?!» Внутренне заорал Гриша.

Удары о дверь внезапно прекратились. Наступила зловещая тишина, натянутая, как струна. Гриша замер, прислушиваясь. Сердце колотилось в горле. Эта пауза была страшнее грохота.

БА-БАМ! БА-БАМ!

Новые удары обрушились с удвоенной силой. Стену сотрясали судороги. Со свода посыпалась штукатурка и хлопья ржавчины. Нервы Гриши натянулись до предела, и он с удвоенной силой начал тыкать по клавишам, без внятного результата. «Черт! Икс, помогай!»

«Эмм… не знаю… При мне такого не было…» – растерянность Икса была почти осязаемой.

Понимая, что дело дрянь Гриша спросил. «Черт… А если я сломаю колбу?»

«Включится система… Да, компьютер должен запустить аварийный протокол пробуждения… Давай!»

Гриша кивнул. Схватив «Дуру» за ствол, как дубину, он изо всех сил размахнулся и нанес матросский удар рукояткой по толстому стеклу колбы.

БАХ!

Глухой, как удар по броне, звук. Оружие чуть не вырвалось из рук. На стекле – ни царапины. Гриша ахнул от отдачи, боль пронзила запястье.

ВЖУХ-Х-Х…

Звук за спиной заставил его обернуться. Холодный пот мгновенно выступил по спине. Клинок, внешне похожий на тот, что был у Новы, но короче и тоньше.

Светясь как бенгальский огонь, он, как раскаленный нож в масло, плавил металл двери с шипящим, шипучим звуком.

Ярко-белое свечение резало глаза. Он медленно, неумолимо выжигал контур прохода. Сотни тысяч градусов жара доносились до Гриши даже через несколько метров, обжигая щеки и заставляя щуриться.

«Черт!» – прохрипел Гриша. Отчаяние придало сил. Он снова занес «Дуру», нацеливаясь уже не рукояткой, а стволом прямо в центр колбы. «Гриша, НЕТ!» – крикнул Икс. «Он сейчас ослаблен! Выстрел – и он точно труп!»

«Икс, как быть?! Она близко!» Гриша чувствовал жар плазмы уже не щеками, а сквозь «тапки». Воздух гудел от перегретого металла. Слезы боли и ярости застилали ему глаза, но он с упорством обреченного снова и снова лупил рукояткой по ненавистному стеклу. Руки горели, мышцы гудели, но он бил, бил, бил – надеясь на чудо, на усталость материала, на что угодно!

«Гриша…» – голос Икса прозвучал с новой, стальной интонацией. «Сделай еще один удар… Я тебе помогу…»

Гриша вдохнул полной грудью, ощущая прилив странной энергии. Новый замах. И в этот миг «Дура» стала невесомой в его руках. Он почувствовал, как его собственное тело окутала едва заметная фиолетовая аура, а в глазах мелькнул тот же отблеск. Он не думал – рука сама вынесла оружие по идеальной траектории.

БА-ЦЦЦ!

Не удар, а хрустальный звон. Паутина трещин – тонких, как паутина, но бесчисленных – мгновенно расползлась по поверхности колбы от точки удара. Через секунду все лампочки вокруг замигали красным еще мгновение спустя…

Мутный раствор начал бурлить и стремительно уходить через щели в полу.

Дремлющий мужчина вздрогнул всем телом. Его глаза – темные, почти черные – раскрылись внезапно и широко, полные немого ужаса и непонимания.

Он забился в конвульсиях, как рыба на берегу, хватая ртом воздух в стремительно образовывающемся кармане над уходящей жидкостью. Звук его хриплого, захлебывающегося дыхания заполнил камеру.

Скрип механизмов и шипение насосов ударили в уши. Колба с жалобным скрежетом поднялась вверх, оставив лишь лужицы на полу. Незнакомец рухнул на колени, мокрый, дрожащий, с мутным взглядом только что разбуженного мертвеца. Он поднял голову, уставившись на Гришу мутными, невидящими глазами.

– К-кто… ты? – хрип вырвался из его пересохшего горла.

– Давай потом! – рявкнул Гриша, не отрывая взгляда от двери. Гриша пошатнулся, и встал в корявую, но готовую к бою стойку, направляя ствол «Дуры».

– У нас сейчас будут гости!

И очень вовремя.

Дверь, прогрызенная плазмой, с грохотом рухнула внутрь. В проеме, окутанная дымом и искрами, стояла его преследовательница. Ее фигура была сгорблена, как у разъяренного зверя, дыхание хриплое, прерывистое.

Фиолетовые глаза пылали чистой, неразбавленной ненавистью. Плазменный меч в ее руке шипел, как живой, окрашивая ее бледное, искаженное яростью лицо в адские багровые тона.

Она сделала шаг вперед, готовясь к прыжку… и застыла.

Ее взгляд, скользнув мимо Гриши, намертво прилип к фигуре на коленях у колбы. Ярость в ее глазах сменилась немым, абсолютным шоком. Рот девушки слегка приоткрылся в немом вопросе, который она все же задала.

– Кронос?! – ее голос был хриплым шепотом, полным неверия.

Мужчина на коленях медленно поднял голову. Его мутный взгляд сфокусировался. Осознание ударило в него, как молния и его губы дрогнули.

– Гая?.. – он прошепелявил, голос слабый, как у ребенка.

Они уставились друг на друга – оживший призрак прошлого и его безумная палач. Время будто остановилось и ни один не решался делать шаг вперед.

А Гриша, прижавшись к стене в дальнем углу, держал обоих в перекрестье прицелов «Дуры». Его палец лежал на спусковом крючке. Момент истины уже случился, но его итоги были еще не совсем понятны.

Серый силуэт из колбы – Кронос – сделал шаг вперед, его походка была шаткой, как у новорожденного оленя на льду. Он слегка приподнял подбородок, обнажив острые, как лезвие, скулы и глаза – бездонно-черные, лишенные всякого отблеска, как два куска вулканического стекла. Казалось, они поглощали тусклый свет комнаты.

– Д-де-ерь-мо-во… вы-гля-дишь… Га-я… – он растягивал слова, будто язык был свинцовым. То ли последствия долгого анабиоза, то ли нарочитая медлительность, чтобы выиграть секунды, оценить противника, и дать себе минуты отдыха.

Гая замерла. Ее фиолетовые зрачки сузились до булавочных головок.

– Кронос… – ее голос был хриплым шепотом, полным токсичного изумления. Потом он сорвался на истерический, шакала подобный смех: – Хе-хе-хе! Ты… ты не поверишь, как долго я ждала этого момента! Чертов прихвостень Икса! Дерьмо на палке!

Кронос медленно поднес единственную руку ко лбу в театральном жесте усталости. – За эти… десятилетия… я гляжу ты конкретно… пронюхала… свои мозги…» – каждое слово падало, как камень. Его черные глаза скользнули по ее изможденной фигуре, безумным глазам, грязной одежде. – По-смо-три на себя… На тебя ведь… без слез не взглянешь…

Гая лишь оскалилась в ухмылке, обнажив мелкие, острые зубы. – Не переживай, старик. Сейчас грохну тебя… потом этого выблядка…» – она кивнула в сторону Гриши, – «…и сразу в ближайший салон красоты! Ну? По-е-ха-ли?

– Если ты… так хочешь… – Кронос внезапно выпрямился. Казалось, в его жилы влили сталь. Мгновение – и его плазменный меч, взявшийся буквально из ниоткуда заурчал, разворачиваясь в руке.

Лезвие вспыхнуло не ярким, а больше тусклым, больным багрово-красным светом, словно оно было сделано из нагретого докрасна, но уже остывающего металла.

Наличие только одной руки не мешало нисколько. Движения были экономными, точными, выверенными годами боев. Он слегка расставил ноги, перенеся вес, и занял оборонительную стойку. Лезвие описывало перед ним невидимую, смертоносную дугу. Он знал своего врага, и уже открыл капкан, готовый захлопнуться.

– Тебе конец! – прошипела Гая. Но вместо атаки она сделала неожиданное. Ее свободная рука рванулась к поясу, схватила тот самый «дешевый китайский фен» – устройство, похожее на нелепый пистолет с несколькими светящимися точками.

Щелчок-шипение!

Она выдернула из него тлеющую синим энергоячейку и швырнула ее на пол, где та зашипела и погасла в луже.

«Икс!» – мысленно крикнул Гриша, чувствуя, как знакомое давление вернулось в его череп.

«Она…! Она готова на все!» – прозвучало в ответ, не дожидаясь сути вопроса.

И Гая ломанулась в атаку, не в прыжке фехтовальщика, а диким, звериным броском. Ее плазменный клинок, взвыл, вспыхнув ослепительно-фиолетовым светом, и прочертил в воздухе смертоносную дугу, направленную на голову Кроноса.

Она не пыталась фехтовать – она рубила, как топором, вкладывая в удар всю ярость десятилетий ненависти и безумия.

КЛЯНГ-Ш-ШШШ!

Красный клинок Кроноса встретил фиолетовый в вихре искр и шипящего пламени. Удар был чудовищной силы. Кронос подался назад, его единственная рука дрогнула под натиском, но стойка выдержала.

Багровый и фиолетовый светы смешались, заливая комнату адским сиянием, отбрасывая на стены гигантские, пляшущие тени двух яростных призраков прошлого.

Гриша, прижавшийся в углу, чувствовал жар схватки на своей коже. Его палец дрожал на спуске «Дуры», выбирая миг, для выстрела, который возможно закончит этот фарс длинной в очень много лет раз и навсегда.